Из полного надежд иномирца, я как-то до обидного быстро превратился в пленника с очень сомнительными перспективами. Первым делом была потеряна свобода, вторым с пояса исчезли пистолет и кинжал. А третьим делом супостаты сделали то, что, судя по книгам о попаданцах, делать с главным героем никак нельзя. А именно, выдали мне болезненный пинок под зад, направив в нужном им направлении.
Пройдя короткий узкий коридор, я оказался в основном тоннеле, но теперь с другой стороны виденного ранее завала. Здесь, в тревожном свете нескольких фонарей, по недоброму хмурились человек пятнадцать хорошо вооружённых и снаряжённых людей. Меня и Лойта подвели к паре лидеров, после чего, не теряя времени, принялись тщательно обыскивать.
Лидеры, а судя по поведению остальных именно эти люди обладали старшинством, различались словно огонь и вода. Один — здоровенный бородатый мужик в качественной составной броне, щитом за спиной и мечом на поясе. Рожа, стоит заметить, суровая. Борода и волосы черны как смоль.
Второй главсупостат был чуть ли не на голову ниже первого. Встреть я этого — интеллигентного вида лысеющего мужчину посреди улицы, в жизни бы не заподозрил его в выдёргивании хороших людей из канализации.
Чисто выбритый, в мифриловом шапеле и тёмном плаще, в правой руке он держал полуметровый чёрный прут в пару пальцев толщиной.
Как потрудился объяснить мне Грин, для сотворения магии не требовалось каких-либо посохов или волшебных палочек. Более того, предпочтительнее было иметь руки свободными. Однако, существовали так называемые концентрирующие жезлы. Они были либо универсальные, либо изготавливались под конкретного мага и строго под одно заклинание. Штука эффективная и баснословно дорогая.
— Есть догадки кто это? — с интересом нас разглядывая, приятным, пусть и напряжённым голосом, поинтересовался «интеллигент».
— И догадки есть, и точная информация имеется. Да и чего только у нас здесь нет. Да, Лойт? — обратился к удерживаемому рядом со мной авантюристу здоровяк.
— А вы это, что здесь делаете-то? — крутя головой по сторонам, с вполне искренним удивлением поинтересовался мой проводник.
— А вот ты будто не знаешь, что мы здесь делаем? — засомневался здоровяк.
— Брег, у нас как-бы время поджимает, — обратился к здоровяку интеллигент.
— Время подождёт, особенно при том, что идти нам надо туда, откуда пришли эти двое, — холодно ответил названный Брегом, после чего обратился к Лойту: — Ну-ка, озвучь мне свою версию происходящего.
— Да тут и озвучивать нечего, — пожал плечами Лойт, руки которого также были скованы за спиной. — Меня наняли как проводника, чтобы я по-тихому вывел клиента за реку.
— Вот так совпадение. Прямо-таки именно сегодня вывел, да? — издевательски заинтересованно произнёс здоровяк. — И что за клиент такой? — по недоброму уставился он на меня.
Из темноты вышел невысокий суховатый мужчина в маскировочном плаще. Подойдя к здоровяку, он принялся что-то торопливо нашёптывать ему на ухо. До слуха моего донеслось неразборчивое: «Антон», «Иномирец», «Товар».
Интеллигент бросил на шептунов недовольный взгляд.
В этот момент я сообразил, что собравшиеся здесь люди делятся, судя по всему, на две группы. В части из них чувствовалась грубость, а в снаряжении присутствовала разношёрстность. Вторая же часть держалась слегка особняком и выглядела более собранно и по-военному что ли.
— Ну это просто праздник какой-то, — выслушав доклад, попытался изобразить радость Брег.
Лицо его при этом сохранило выражение небритого кирпича.
— Познакомьтесь господин Мирс, перед вами имущество напавшего на нас мага. Кстати, имущество весьма состоятельное, — затребовав у подчинённого мой револьвер, бородач покрутил его в руках.
— Брег, харе тупить, нам надо быстрее попасть в город, — раздался от стены недовольный злой голос.
Повернувшись в сторону голоса, здоровяк одарил говорившего презрительным взглядом. Я же предположил, что здесь, пожалуй, не две группы людей, а целых три. И люди эти объединены некой целью, не будь которой, они вряд ли бы собрались вместе.
— Ба, Глауберг, так ты, оказывается, не сдох? — изобразил удивление Брег, что на этот раз удалось ему отменно. — Я рад, я рад. А теперь заткнись и слушай молча.
— Тебе, гнида, деньги заплатили чтобы ты нас защищал, а не командовал, — прошипел в ответ некий Глауберг.
— Заметь, я этим как раз и занимаюсь, а именно, не даю разным дебилам принимать решения. Заткнись, я сказал. В городе нас скорее всего ждут. Или ты реально думаешь, что этот хренов Антон заявился сюда мимоходом. Ещё и кучу трупов по дороге раздобыл. Необходимо разобраться в ситуации, особенно когда судьба предоставила нам такую возможность.
— Один из моих людей способен распознавать ложь, — коротко произнёс интеллигент с жезлом.
— Вот и отлично. Пусть Лойт у нас парень правдивый и разговорчивый, но перестраховаться не помешает.
Замолчав, Брег достал из надетой поверх брони разгрузки небольшой металлический предмет. Предмет оказался футляром, из которого бородач извлёк наполненную красной жидкостью пробирку.
— Ты ведь всё нам расскажешь, да Лойт? — поинтересовался он.
Не знаю, что это за такая полупрозрачная красная хренотень, но при виде её лицо Лойта приобрело совершенно нехорошее выражение.
Побледнев и кивнув, мой проводник принялся отвечать на вопросы. Перед этим, кстати, была проведена короткая ментальная синхронизация, вроде той, какую в своё время провела со мной черноволосая сопровождающая Элианоры.
Без намёков на немого партизана, Лойт рассказал все то, что знал об Антоне и о порученном ему деле. Также, после парочки наводящих вопросов, озвучил всё то, что ранее говорил мне, а именно, что Антон имеет сговор с Гувером-безбородым.
Я же наконец сообразил к кому именно мы попали в плен. Нас сцапали люди охранявшие подземные лаборатории. Из допроса я примерно понял, что здесь действительно три группы. Остатки бандитов и именно что остатки, так как большинство их погибло из-за нехватки слаженности и навыков. Далее городские авантюристы. Точнее, та их часть, которая не гнушалась брать грязную работёнку. И до кучи какая-то третья сторона. Она вроде как доверилась Брегу, но при этом являлась самой весомой в плане боевой эффективности.
Здесь случился скользкий момент.
— Ага, ага, — слушая ответы Лойта, заинтересованно кивал Брег. — А теперь скажи ка мне коллега, если мы пойдём в сторону форпоста, кто нас встретит, кроме товарищей вот этого вот молодого человека? — кивнул он на меня.
Лойт побледнел.
— Лойт, Лойт, поверь мне, мы сегодня навоевались и имеем сейчас единственное желание выбраться из текущего дерьма с минимумом потерь, — очень убедительно произнёс бородач. — Не спорю, твои слова наверняка способны подвергнуть кого-то риску, но они же, заметь, способны этот риск сократить, — веско подытожил он.
— В форте члены моей команды и отряд Фарета. Я попросил их подстраховать, — став бледнее бледного, ответил Лойт.
— Плохо… — с нотками сожаления произнёс Брег.
— Что за Фарет? — поинтересовался интеллигент.
— Тот, с кем нам будет очень трудно договориться, — ответил бородач. — Так, ладно, продолжил он командным тоном. — В город мы не идём, а в темпе топаем в форпост. Выйдем за рекой, а дальше попадём куда надо. Мне надо объяснять кому-то почему мы не идём в город? — обратился он к державшейся особняком троице.
— Остынь, мы всё поняли и одобряем, — проворчал в ответ лидер бандитов. — Только быстрее, пока этот Антон не отправился за своими товарищами, — с нажимом произнёс он.
— Уверен, ему понадобится время завершить дела в городе, но да, стоит поторопиться, — согласился с бандитом Брег, после чего с некоторым сожалением посмотрел на меня.
Вероятно, он был не прочь побеседовать со мной о всяком, но на такую беседу у беглецов явно не хватало времени.
— Так, отозвать дозор, — принялся командовать Брег. — Этого, — ткнул он в меня пальцем, усыпить от греха подальше. Лойт, снимай свой барахло, понесёшь своего дружбана на спине.
В этот момент кто-то стоявший позади ловко и быстро пережал мне шею. Сознание как-то неприлично быстро начало угасать. В какой-то момент хватку ослабили, отчего я инстинктивно вдохнул. В нос ударило что-то острое и вонючее: судя по всему, под него поднесли какое-то летучее зелье.
Уже находясь между забытьём и явью, стимулируемая страхом админская смекалка потребовала воспроизвести то ощущение, что я испытал когда бродил вне тела. То не был какой-то особый расчёт, просто паникующий разум выбрал именно это.
И не прогадал.
Сознание прояснилось, чувство скованности пропало. И главное, исчезла терзающая меня всё это время чудовищная вонь!
Покрутив головой по сторонам, я узрел, как на мрачного Лойта взваливают мое спящее тело. И не просто взваливают, но ещё и верёвкой привязывают.
Неси осторожно друг. Ценная штука, много денег дают.
Далее я приметил, как бородач поманил взглядом интеллигента, призывая его отойти слегка в сторону. Первым делом я подумал было, что планируется секретное совещание с глазу на глаз, однако, как оказалось, лишние уши были здесь лишь одни и принадлежали они Лойту.
— На форпосте мы столкнёмся с достаточно серьёзным отрядом из восьми — десяти человек, — начал Брег. — В основном городские авантюристы. Нас они не ждут, но и на расслабоне не находятся точно. Пусть по моим расчётам они нам не противники и, всё же, атака в лоб — плохой вариант. Не берусь гадать как повернётся ситуация, скорее всего они поймут кто мы такие. Придётся договариваться. Точнее торговаться. Благо чем вести торг имеется, — бросил он на меня и Лойта пояснительный взгляд. — В общем, нападаем и убиваем их, как только появится возможность ударить в спину. Ну или просто появится удобная возможность. Вам, как и нам, я подозреваю, свидетели не нужны. Вы со всем согласны, господин Мирс?
— Да, нахожу ваш план разумным, — кивнул интеллигент. — Единственное что меня беспокоит, так это спутники нашего некроманта. Они не станут для нас проблемой?
— Наши неуклюжие друзья навели о них справки, — принялся отвечать Брег. — Эльфийка совсем зелёная и вряд ли на что-то способна. Старик какая-то научная шишка из столицы. С магией знаком, но вроде как не боец. Надеюсь, вы понимаете, что информация примерная, но это лучше чем идти туда, где сейчас находится этот Антон и поджидающая нас городская стража. Ладно, поторопимся.
***
Оказывается, в этом состоянии можно летать. Не как супермен конечно, процесс напоминал поездку на моноколесе. Выходило не особо быстро, но точно со скоростью среднего бегуна. И это есть хорошо, ведь бандиты, или кто они там, определившись с планами, взяли довольно приличный темп.
Узнав, что моим спутникам угрожает серьёзная опасность, я с ужасом осознал, что не способен их об опасности предупредить. Ведь я, так, между делом, «бестелесное приведение».
Имелась, впрочем, малюсенькая такая надежда. Она заключалась в инциденте, произошедшем в спальне Элианоры. Тогда на меня среагировал появившийся рядом с ней светлячок. Неизвестно правда кто он или что, но, если шанс есть, им необходимо воспользоваться.
То ли новое состояние позволяло перемещаться неожиданно быстро, то ли время скрадывала однообразность тоннеля, но не успел я как следует поволноваться, как оказался в просторном зале подземной станции. В стенах его, к большому моему удивлению, отсутствовало что-либо напоминающее проход или лестницу.
Всё оказалось просто. Выемка в одной из стен оказалась ничем иным, как уходящей вверх лифтовой шахтой с навсегда уехавшим на металл лифтом. В стене второй подобной выемки нашёлся неприметный коридор, почти сразу переходящий в винтовую лестницу.
В процессе беглого изучения лифтовой шахты в моей эфирной голове родилась любопытная мысль: «Стоп, а может я могу летать?»
В смысле не скользить над поверхностью, а летать ввысь словно птица.
Летать, однако, не вышло. И дело здесь не столько в отсутствии хорошего пинка, сколько, на мой скромный взгляд, в прошитых в сознание стереотипах. Как результат, пришлось посчитать ногами ступени, коих оказалось немало.
Завершив подъем, я попал в начало подземного коридора, проход через который перекрывала добротная деревянная перегородка с имеющейся в ней дверью.
Перегородка и дверь явно не являлись замыслом создателей этого места и были сделаны куда позже.
За дверью, а двери «призракам» не помеха, обнаружился прислонившийся к стене человек, компанию которому составляла подвешенная под потолком яркая масляная лампа.
В первый момент мне показалось, что человек спит, однако, приглядевшись, я скорее интуитивно понял, что это не так. Пусть глаза сидящего на стуле мужчины и были закрыты, лицо его имело отстранённо-сосредоточенный вид.
Сообразив, что времени у меня не особо то и много, я покинул дозорного и, пролетев поворот, оказался во вполне обитаемом месте. Новый коридор объединял с десяток относительно небольших залов, приспособленных для разных житейских нужд. В первом из них я обнаружил группу скучающих людей. Четыре мужчины и одну женщину. Мужчины в броне и при оружии, женщина в серо-зелёном шерстяном плаще.
Желая найти Грина или Элианору, я направился дальше, заглядывая в залы, для чего иногда приходилось проходить через двери.
Внезапно одна из дверей распахнулась и в коридор вышел никто иной как уже знакомый мне эльф. Тот самый, который пытался снять с Элианоры капюшон и с которым она имела скоротечный магический махач. Мгновения хватило чтобы понять: лицо эльфа имело весьма раздосадованный вид.
Проводив его взглядом, я приметил, что представительные одежды эльф сменил на неброскую зелёную броню. Более того, он укоротил свои длинные серебристые волосы. Сейчас они лишь слегка доставали ему до плеч.
Не став гадать что к чему, я направился к двери, которую эльф аккуратно затворил за собой. Ведь эльфы, следуя банальной, пусть местами и фэнтезийной логике, должны притягиваться друг к другу.
Элианора обнаружилась сидящей за столом у стены. При этом эльфийка производила впечатление подростка только что доказавшего родителю, что он взрослый и сегодня пойдёт на дискотеку.
Подойдя и остановившись в паре метрах от цели, я непонятно отчего осознал, что ничего у меня не получится. Подбодрив себя замечанием, что интуиция полезна, но не всесильна, я осторожно совместил свою ладонь с лежавшей на столе рукой Элианоры. Вздрогнув, эльфийка насторожилась и приняла вид принюхивающегося зверька, в котором пребывала секунд пять.
Раздражённо вздохнув, она откинулась на спинку стула и устало закрыла глаза.
Фейл. Так, ладно, что я имею?
Светлячок не появился. Почему? Может необходимо облапать её более основательно?
С этими мыслями, я провёл рукой по волосам эльфийки, на что девушка слегка поёжилась, но более не отреагировала.
Что дальше? Дать ей эфирного пинка через стул?
Стоп, а может…
Развернувшись, я бросился к выходу. Важный эльф нашёлся в соседней комнате. Сидя на простом деревянном стуле, он что-то втолковывал сидящему на кровати Грину.
Старик, который, судя по виду, только что проснулся, пожал плечами и с нотками уважения произнёс:
— Вы неверно понимаете ситуацию, мидлон Аерланг. Ни я, ни Антон ни в чём не убеждали и ничего не требовали от нашей спутницы. Я не уверен стопроцентно, но вроде бы Антон предложил Элианоре помочь ей встретиться с сыном герцога. Ну, вы понимаете о ком я. На что она ответила, что ей необходимо собраться с мыслями и что она на какое-то время составит нам компанию. Всё так или почти так. Вы можете обсудить ситуацию с Антоном: он обещал быть здесь до ночи. Но, если сама Элианора ответила вам отказом, мы вряд ли сможем на неё повлиять.
Решившись, я осторожно дотронулся до плеча эльфа. Вздрогнув, тот проглотил заготовленное предложение, замер и словно принялся прислушиваться. Внезапно над его плечом возник золотистый сгусток, быстро превратившийся в небольшого золотого человечка. То ли фею, то ли не пойми что. Облетев меня, золотистое создание замерло, словно чего-то ожидая.
Э-э-э? И что мне делать дальше? Шпрехать на местном?
Поняв, по-видимому, мои затруднения, золотая фея обратилась ко мне ментально. Обращение не являлось словами или видением, но я, к своей радости, осознал, что мне предлагают транслировать образы и чувства. Сосредоточившись, я попытался воспроизвести ощущение опасности, прокрутив в голове разговор бандитов. Найдя это недостаточным, представил шагающих по тоннелю головорезов. А после, подключив накатившее вдохновения, начал прокручивать в голове сцену, как поднявшиеся из глубины бандиты сначала выглядят дружелюбными, а после убивают присутствующих, тыкая в них своими мечами.
На всё про всё у меня ушло минуты две — три. Грин, который попытался было что-то сказать, был прерван строгим жестом эльфа.
Фея, покачавшись в воздухе, вернулась к эльфу, зависнув рядом с его головой. Провисев напротив его уха секунд тридцать, она слегка отлетела и в ожидании замерла.
— Вы ждёте кого-то, кто придёт сюда из города по тоннелю? — повернувшись к Грину, прямо поинтересовался эльф.
Старик насторожился. Эльф, безошибочно считав его реакцию и найдя в ней подтверждение своим словам, продолжил:
— Вы ждёте двоих и этих двоих кто-то взял в плен. Этот кто-то сейчас направляется сюда с целью всех нас убить. Они сделают вид, что хотят договориться, но им не нужны свидетели. Не кривляйтесь, дело, похоже, серьёзное. Сейчас в паре метров от нас болтается ментальный фантом вашего иномирца. Именно он и предупреждает нас об опасности.
— Ментальный фантом? — удивлённо заморгал глазами Грин. — Хм, ну, с его атрибутом это возможно, — пробормотал он и тут же напрягся на тему, а не спалил ли кто-то контору.
Эльф, однако, расценил метания старика по-своему.
— Расслабьтесь, если бы я хотел вам навредить, то уже бы это сделал. А сейчас расскажите мне подробности. Стоп, а чем сейчас занимается в городе ваш Антон? Ага, он полез под землю…
В этот момент эльф посмотрел на меня, я же остервенело закивал и принялся транслировать фее свою версию происходящего. Получилось путанно, но в целом понятно.
Как итог, не прошло и пары минут, как собравшиеся здесь люди начали готовиться к битве.
***
Выйдя из подпространства, Понтий обессиленно привалился к поддерживающему ограду кирпичному столбу.
Обычно, в подпространство позволяла попасть либо сложная пространственная магия, либо врождённый навык. Обладатели последнего чаще всего становились ассасинами, так как были способны на короткие пространственные прыжки очень похожие на телепортацию. При этом, подпространство стремилось выбросить из себя инородный объект, отчего задержаться в нём более чем на секунды было проблематично.
Способность Понтия работала по-другому. Он словно становился частью этого странного мира, ощущая его как разной густоты кисель, через который он плыл словно медуза. Выталкивание в его случае имелось, но ощущалось как постепенное истощение ментальных сил, а движение сильно истощало физически.
Жаловаться, впрочем, было грех, уже дважды данная способность спасала ему жизнь. Обретя её относительно недавно, он хранил в секрете такой удобный и одновременно опасный навык.
Придя в себя, на что у него ушло не менее пяти минут, Понтий осознал, что находится не в самом удачном месте. А именно, во внутреннем дворе украшенного лепниной богатого особняка. При этом в целом ему повезло: во дворе отсутствовали натасканные собаки и его не увидел обычный для богатых домов дежурный.
Оглядевшись, беглец сообразил, что он находится в престижном столичном районе. Где-то рядом, в одним из находящихся поблизости особняков, располагался вход в тайную резиденцию Императора.
Судя по всему, он удалился от точки своего исчезновения метров на четыреста. Скорее всего охрана будет искать его внутри резиденции, решив, что имеет место быть какое-то особо хитрое сокрытие. И лишь через какое-то время, может даже часа через полтора, начнутся полномасштабные поиски.
Привлекая внимание редких хорошо одетых прохожих, Понтий подпрыгнул, ухватился за верх столба и, легко подтянувшись, ограду перепрыгнул, оказавшись на мостовой.
Одарив окружающих виноватой улыбкой, он, как ни в чём не бывало, направился прочь от этого места.
В голове тем временем рождался весьма бесшабашный план.
Строго говоря, столкись он с подобной ситуацией умозрительно, выбор его состоял ровно из двух пунктов — затаиться или же предпринять ряд шагов, делающих повторную попытку его устранения невыгодной.
Прочувствовав ситуацию собственной шкурой, Понтий, откровенно удивляя сам себя, обнаружил, что полумеры более неприемлемы. Он решил сражаться, если сражением можно назвать попытку болезненно отомстить.
Выйдя на проспект, беглец попытался поймать извозчика, сев в результате в запряжённый гнедым жеребцом тарантас. Возница оказался горяч и явно пребывал не в духе. Расстройство его, как заключил Понтий, было связано с финансовыми потерями, ведь стоило пассажиру заявить: «Гони к зданию секретной службы, государственное дело, крону дам», как он приободрился и погнал так, как гонять по столичным улицам нельзя категорически. Именно из-за этого на перекрёстке их остановил патруль, избавится от которого удалось предъявив жетон высокопоставленного имперского чиновника.
Как итог, до расположенного в северной части столицы управления Понтий добрался в рекордные двадцать пять минут.
Безусловно, имперская секретная служба и близко не могла уместиться в одном единственном здании. Да она и не пыталась. На деле секретная служба представляла собой целый изолированный от остального города квартал.
Прибыв на место и зайдя на проходную, Понтий предъявил документы и, пройдя короткую магическую проверку, попал на территорию. Ощутимо упростило задачу то, что до последнего своего назначения, он проработал в данном месте около десяти лет, пока два года назад его не направили наводить порядок в армейском снабжении.
Прикинув сколько у него есть времени, мужчина решил, что, прежде чем решат дать приказ о его всеимперском розыске, пройдёт примерно час, может два, чего должно хватить для завершения весьма рискованного дела. А вот дальше будет сложнее.
Добравшись до здания архива и опять же без каких-либо задержек минув пост, Понтий предстал перед местными архивариусами. Везло, начальником смены стоял его бывший сокурсник, который не так давно просил пристроить на хорошее место окончившего университет сына.
— Здравствуй Аверс, ты не сильно занят? — без раздумий «оседлал» знакомца Понтий.
— Ты же знаешь, на этой чёртовой работе ты либо занят, либо очень занят. А что у тебя? — отрываясь от толстого журнала, в который он что-то аккуратным почерком вносил, поинтересовался работник.
— У меня уголовно наказуемое деяние, — пошутил Понтий. — Необходимо кое-что копнуть в закрытой части архива.
— Какой уровень доступа? — насторожился собеседник.
— Третий.
— Скажешь ещё, «уголовно», — улыбнувшись, отложил журнал Аверс.
Не прошло и двух минут, как Понтий уже спускался по ведущей под землю лестнице. Вела она, впрочем, не особо глубоко, а в точке назначения оказалось тепло и сухо.
Попав в зал с высокими потолками и чуть ли не с упирающимися в эти потолки стеллажами, Понтий не без сожаления увидел, что в хорошо освещённом зале людно. Вероятно, шла плановая проверка материала, так как около десяти работников лазили по лестницам, доставая с полок папки или ящики, которые первым делом складывали на столы.
Впрочем, работе архива это не мешало.
— Мне нужна информация по капитанам Ленграмского воздушного флота, занявшим свои должности в последние два года, — попав в архив, попросил Понтий.
— Опять отец покоя не даёт? — сочувственно поинтересовался Аверс.
Обречённо кивнув, мол, такова она — сыновья доля, он принялся ждать пока архивариус, оторвав от работы нескольких младших служащих, найдёт и опишет запрошенные материалы.
Наконец Понтию вручили стопку пыльных и не очень документов, после чего сопроводили его в один из имеющихся здесь ознакомительных кабинетов, в котором, как человека проверенного и имеющего соответствующие допуски, оставили в спокойном одиночестве.
Половина дела была сделана.
Отложив документы на край стола, Понтий взял верхний журнал, открыл его и минут пять вникал в неожиданно подробное личное дело. Из прочитанного следовало, что некий Риго Маларис попал на занимаемую должность почти исключительно благодаря связям, имеет склонность к разгулу и не гнушается посещением дешёвых борделей.
Строго говоря, и имперские «морячки» были не сахар, однако, изучая информацию, Понтий всё больше убеждался, что в Империи этому человеку воздушное судно категорически бы не доверили. Как минимум, взбунтовались бы старпомы и младший офицерский состав.
Чтение отвлекло и успокоило. Разгорячённый разум пришёл в норму. По привычке взяв чистый лист и самопишущее перо, мужчина закрыл глаза и погрузился в восстанавливающую медитацию.
До поставленной цели предстояло преодолеть метров двести. С текущим запасом ментальных сил подобный рывок был равносилен самоубийству, отчего требовалось восстановится и отдохнуть. Чем, получив для отдыха подходящее место и время, Понтий и занялся.
***
— Понтий, Понтий, просыпайся. Ты слышишь меня? Тебя ищут! — плечо Понтия трясла чья-то рука, а в ухо шептал взволнованный голос.
Открыв глаза, Понтий встретился взглядом с Аверсом. На лице архивариуса имелся целый букет эмоций в том числе и явный страх за собственную шкуру.
В студенческие годы Аверс носил позорную кличку «сопля». Она не только указывала на низкий статус его отца, но и недвусмысленно намекала на трусость и мягкость своего носителя.
«Однако, не сдал…» — глядя на взволнованное лицо сокурсника, коротко и удовлетворённо подумал Понтий, после чего прислушался к своему ментальному состоянию.
Маноканалы, которые несколько часов назад подверглись истощающей нагрузке, пришли в норму, да и тело чувствовало себя хорошо отдохнувшим. Напрашивался вывод: из медитации он провалился в самый обычный крепкий сон. Получилось ужасно глупо, но, как говорится, в масть.
— Кто ищет и зачем? — спокойным голосом поинтересовался Понтий.
— Пришли люди из императорской гвардии. Ранее, час назад, имперская канцелярия прислала приказ на твой немедленный арест, на что Густав запросил причину ареста. Из канцелярии ответили молчанием, отчего он приказал внутренней безопасности не дёргаться. А минут десять назад примчался офицер гвардии с отрядом. Ты знаешь, наши их не любят, сейчас мутузят на проходной.
Понтию опять вспомнились слова Жанны о том, что Империя трещит по швам. Данный «треск» он имел возможность наблюдать. Внутренние службы грызлись друг с другом, а принадлежащий к дворянской фракции глава секретной службы открыто, пусть и не прямо, послал Императора.
Впрочем, всё это лишь своеобразный «флирт». Когда дело запахнет палёным, приказы и указания будут исполнены.
— Спасибо Аверс. Если выживу, подумаю куда можно пристроить твоего сына, — крутя головой по сторонам, произнёс Понтий.
Архивариус, который понял поведение посетителя неверно, осторожно произнёс:
— В главном зале есть потайная каморка. Шансы невелики, но ты можешь попытаться пересидеть в ней.
— Ты бы лучше спросил, чего я такого натворил, — примерно определив нужное ему направление, улыбнулся Понтий.
— И что же ты натворил? — захлопал глазами Аверс.
— Наступил на больную мозоль Императора. А она, представь себе, оказалась его отсыхающим членом.
Произнеся эту, довольно плоскую шутку, Понтий перешёл в подпространство.
Мир превратился в непроницаемую плотную черноту. Плотность, как и чувство верх — низ, служили единственными и довольно зыбкими ориентирами.
Держа намеченное направление, Понтий начал движение. Плотность увеличилась: он погрузился в пол и идущие следом породы.
Фокусируя волю и борясь с сопротивлением среды, беглец, отгонял мрачные мысли, размышляя на тему, что, если его политическая и чиновничья карьера прикажет долго жить, он первым делом посетит королевский банк. И сделает это далеко не с парадного входа.
В какой-то момент плотность окружающей субстанции резко упала. Остановившись, Понтий покрутился, желая убедиться, что никакая часть его тела на соприкасается с твердым предметом. Последнее в его случае было не столь фатально, как при коротких подпространственных прыжках, но всё же чревато болезненными ушибами.
Помолившись богине удачи: очень многое зависело сейчас от неё, Понтий отдал ментальную команду на материализацию. Обретя вес, тело соприкоснулось с гладкой твердой поверхностью. Лёгкие, резко вспомнив что им необходимо дышать, принялись с судорожным хрипом втягивать воздух.
Отдышавшись и слегка придя в себя, Понтий принялся оглядываться по сторонам. Действие это не принесло ровно никакого результата по причине кромешной тьмы вокруг.
Отстегнув с пояса компактный магический фонарик, мужчина снял защитный футляр и направил в предмет некоторое количество маны. Вспыхнув ярким светом, люминесцентный кристалл высветил длинный просторный коридор. С одной его стороны виднелись уходящие куда-то вверх каменные ступени, с другой, похожие на ворота металлические двери.
Очень похоже, что госпожа фортуна действительно на его стороне.
Из-за отсутствия внятных ориентиров, Понтий промахнулся мимо основных залов секретного хранилища. А промахнись он ещё, то вполне мог бы попасть в помещение стражи, где, как он знал, всегда находился дежурный отряд.
Однако, удача не подвела, и он попал в буферный коридор. Дальше дело техники.
Пройдя запертые металлические двери при помощи короткого погружения в подпространство, мужчина удержался от соблазна прогуляться в левый коридор.
С левой стороны находились архив и хранилище особых материалов. Архив на внутреннем сленге секретной службы носил звучное имя «Могила», что неплохо отражало его суть: документы и материалы в «могилу» попавшие, запрещалось копировать или в каком-либо виде поднимать на поверхность.
Хранилище особых материалов являлось по сути самым обычным складом. Имелось в нём много ценного и опасного, но, главный интерес представляли вещи, которыми не должна была обладать имперская власть.
В смысле, никто не должен был знать, что она ими обладает.
Например, здесь хранилось кое-какое имущество эльфов и гномов. И узнай старшие народы что их сакральные ништяки каким-то образом попали в руки людей, они бы очень и очень возмутились, а может даже, перестали бы спокойно спать по ночам.
Пройдя до конца безлюдного, наполненного тишиной коридора, Понтий оказался перед входом в лабораторию.
Иногда в этом месте становилось шумно. Подземные залы наполнял сумрачный имперский гений, которому предстояло свершить очередное, не предназначенное для ушей и глаз обывателей действо. Как знал мужчина, именно здесь планировалось прошить человеческую сущность Биена сущностью дракона. Конечно, драконом император после данной процедуры точно бы не стал, но некоторые ментальные и физические черты драконьей расы были бы им получены.
И сейчас, шагая по пустым и тёмным залам, Понтий пусть с опозданием, но осознал: провала с драконом Биен ему не простил. Вполне возможно, не будь положение старика столь шатким, Понтия ждала бы плаха. Но слишком многие считали, что Биен на престоле задержался. И не только считали, но и вожделенно искали возможность выдернуть из-под властной задницы стул.
Пройдя лабораторные залы, мужчина оказался перед лестницей в так называемую «колыбельную», где в магическом анабиозе хранились тела неугодно-полезных людей.
«Интересно, насколько у Биена, да и у много кого ещё, пригорит срака, когда они узнают, что я здесь побывал?» — попытался прикинуть Понтий, но не смог.
Точнее не захотел, так как в воздухе запахло тлеющими подштанниками высоких чинов.
Ещё одна лестница привела его в относительно короткий коридор с тремя дверьми. Какого-либо устоявшегося названия у этого места не было, зато имелись висящие над дверьми таблички: «Хранилище № 1, 2, 3».
Понтию требовалось попасть во второе и на этот раз дверь не только была заперта, в ней, как он знал, было встроено электромеханическое сигнальное устройство. Стоило кому-то открыть дверь в одно из хранилищ, как в дежурке загоралась лампочка. Этакая «подсмотренная» у иномирцев хитрость.
Минув препятствие при помощи перехода в подпространство, Понтий оказался во внезапно обширном подземном зале. Напротив двери, на металлическом каркасном пьедестале, лежал похожий на здоровенный гроб саркофаг, от которого, опутывая помещение, ползли металлические трубки и гибкие шланги разной толщины и диаметра. Большей частью они соединялись с различного вида оборудованием стоявшем у стен.
Например, вон в ту, похожую на кокон жутковатого вида капсулу, раз в год запирали приговорённого к смерти преступника, а может и просто какого-нибудь неугодного имперским властям неудачника. Кровь его, по трубкам поступая в саркофаг, потреблялась существом в нём запертом.
Шланги, кстати, являлись не шлангами вовсе, а сделанными из магических материалов мановодами. По ним у находящегося в саркофаге узника постоянно изымался излишек ментальных сил.
Откуда Понтий всё это знал? Так он эти чёртовы мановоды покупал у гномов. Те, что делала Империя, выходили из строя чуть ли не каждый год.
А ещё Понтий знал, правда уже по последнему своему делу, что, когда требовалось приготовить новый запас поддерживающих Императора препаратов, по каким-то из этих трубок у узника забиралась кровь.
Подойдя к имеющемуся в помещении столу, Понтий поставил на него фонарь и положил отломанную по пути металлическую дверцу. Испортив лабораторный шкаф, он стал обладателем нетипичного, но очень опасного в его руках оружия. Запертое в саркофаге существо было невероятно трудно убить. И в том, что сегодня оно скорее всего погибнет от дверцы лабораторного шкафа, имелась некая насмешка судьбы.
— А надо ли мне тебя убивать?.. — усевшись на стул, задумчиво произнёс вслух мужчина.
В саркофаге был заключён вампир. И если взять стандартную классификацию: «вампир слуга» — «вампир» — «старший вампир» — «высший вампир» — «вампир лорд», существо в саркофаге подпадало под определение «вне категории».
Если же рассуждать с точки зрения человеческой классификации, то оно находилось где-то в районе «малой божественности», возможно даже превосходя её.
И что в своё время удивило Понитя, содержимое саркофага Жанна-Ретарта хотела получить как награду за столь желанный многими атрибут «бессмертие».
«Интересно, а почему Биен не захотел хапануть сущность этого вампира? — задал сам себе вопрос Понтий и тут же, в своей манере, на него ответил. — Эта «конфетка» не по зубам ни ему, ни имперским магам».
«Так убивать мне тебя или нет?» — вернулся он к поднятому ранее вопросу.
Складывая в голове наблюдения и факты, Понтий более не сомневался, что вампир в саркофаге — хозяин Жанны. То-есть, старший в строгой иерархии вампирского подчинения. Если его убить, Жанна получит свободу. Точнее, обретёт нечто, что человеку не суждено познать. Сейчас, когда её хозяин находится в столь жалком состоянии, она, безусловно, испытывает крайний дискомфорт. Но это больше на душевном плане. На ментальном существо в саркофаге постоянно забирает у неё часть сил. Точнее, когда вампир-хозяин ранен или истощён, вампир-подчинённый слабеет.
Так в чём же вопрос?
Он в том, хочет ли Жанна смерти своего хозяина или нет.
Здесь всё сложно. В иерархии вампиров нередко глубокое уважение и «родственная» любовь. Но это, пожалуй, половина случаев. Вторая половина — глубокая кабала и скрываемая даже от самого себя ненависть.
— А зачем мне тебя убивать? — задал мужчина новый вопрос.
— Для того, чтобы старый козёл не смог договориться с Жанной, ведь больше всего шансов настигнуть иномирца именно у неё, — начал диалог без собеседника Понтий. — Далее, чтобы банально насолить старику, — продолжи он: — без тебя, мой зубасто-божественный друг, дедон загнётся в ближайшие пару лет. Однако, — мужчина многозначительно поднял палец вверх, — если выяснится, что Жанна хотела тебя освободить, я вряд ли старика переживу. Если же у вас были не самые лучшие отношения, то она окажется мне серьёзно должна. Может это звучит наивно, но я уверен, что этот долг она попытается вернуть.
— Есть конечно вариант тебя освободить, — продолжил беседу с саркофагом мужчина, — вот только я процентов на двести уверен, что это будет стоить мне некоторого количества крови. Если точнее, всей имеющейся.
Многозначительно посмотрев на саркофаг, Понтий страдальчески вздохнул и произнёс:
— Да, да, я настоящий породистый чинуша. Мне нужен гарантированный результат.
Неизвестно сколько бы ещё боролся Понтий со своей нерешительностью. Наверняка долго. Однако, в этот момент щёлкнул встроенный в дверь замок: кто-то повернул вставленный в него ключ и этот кто-то подошёл к двери исключительно тихо.
Показывая, что у него имеется второй — кризисный режим принятия решений, Понтий коротко подумал:
«Демон, задел где-то магическую сигнальную систему».
Схватив со стола металлический лист, он в два прыжка подскочил к саркофагу и приготовился было перейти в подпространство, дабы, находясь в нём, рассечь листом саркофаг и тело вампира, после чего лист отпустить. Но, как говорится, не срослось.
От саркофага прилетел мощнейший ментальный удар. Понтию показалось, что его отбросило физически, но это, конечно, было не так. Отшатнувшись, он упал на пятую точку, выронив из рук дверцу шкафа.
Дверь распахнулась, в помещение ввалились бойцы императорской гвардии. И именно что ввалились, так как тоже попали под ментальный удар. Двое из них, выхватив револьверы, с ходу открыли стрельбу по нарушителю.
Понтий, будучи целым магом уровня Пика, был при этом магом довольно кривым и обладающим небоевым атрибутом «земля».
Пусть на текущий момент для входа в подпространство ему не требовалось воспроизводить замысловатую магическую формулу, переход требовал очень стабильного ментального состояния. Которое из-за ментального удара отсутствовало от слова совсем.
А вот личный защитный барьер, который, так между делом, начальная магия третьего круга, он мог поставить практически в любом состоянии.
Как итог, выставив защиту, Понтий нырнул за саркофаг, запоздало сообразив, что его решетчатая подставка даёт крайне хреновую защиту. Примерно о том же подумали и нападающие, метко разрядившие в нарушителя содержимое барабанов. Но даже этого не хватило чтобы сбить с Понтия защитный барьер.
За спиной перезаряжающихся бойцов раздался абсолютно дикий ор:
— Вы что творите, паралитики мозговые! Отставить пальбу!
Орали с душой и с той искрой, какая возгорается, когда кто-то начинает палить по «ящику» с вампиром вне категории.
Стрельба прекратилась. Убрав огнестрел и выхватив из ножен короткие мечи, бойцы направили в оружие ману, заставив лезвия вспыхнуть беловатым светом. И это серьёзно. Это — вершина второго круга и лучшая контрмера магических защит.
Понтий приближающийся к нему писец видел и старательно выравнивал дыхание, дабы сосредоточиться и отсюда свалить.
Видеть то видел, да вот ситуация, как и недавний прилёт, сваливанию не способствовали совершенно.
Скорее всего он бы не успел и был бы заколот или пленён, но в этот момент ситуация начала развиваться, мягко говоря, не по плану.
Уже после, когда многие люди и службы старательно попытались понять, как именно получили старт те трагические события последнего месяца весны, было сделано верное предположение, что ушедшая в рикошет пуля перебила шнур мановода. Но то было потом, а сейчас от саркофага прилетел такой ай-яй-яй, что всех присутствующих свалило с ног. И если в первый раз прилетело чисто ментально, то второй шарахнуло в том числе и магически.
Охнув и завалившись на пол, Понтий осознал, что находится в полной темноте и что зал, судя по запаху, заволакивает едкий, исходящий от манопринимающего оборудования дым.
Похоже, что-то здесь поломалось и это не есть хорошо.
«Пока саркофаг цел, он не вырвется. Саркофаг — подавляющий артефакт», — всплыло в контуженой голове.
В коридоре на пол уронили фонарь, отчего в открытую дверь просачивалась полоска света.
Ментальное тело уровня Пика поставило Понтия в выигрышное положение: в момент, когда он сумел подняться на ноги, пришедшие по его душу люди всё ещё лежали на полу.
И это был положительный момент, отрицательный же заключался в том, что с его ментальным телом творились какие-то непонятки, так как тело это категорически отказывалось генерировать магию, будь то уход в подпространство или же банальный защитный барьер.
Из коридора донеслись торопливые шаги. Принеся с собой яркий магический свет, в дверном проёме показались латники в блестящих антимагических доспехах. Замерев в проходе, они со страхом уставились на творящийся внутри бардак, в какой-то момент заметив кашлявшего у стены Понтия.
На счастье последнего, заполнивший помещение дым особой токсичностью не обладал, являясь вероятно следствием перегретых кристаллических предохранителей.
«Дежурный отряд, местные. Возможно, удастся договориться», — оглядев литников, подумал Понтий.
Договариваться, однако, ни с кем не пришлось. Пипец пришёл из соседнего зала. Того, который «Хранилище № 3».
Стоящих в коридоре латников чем-то слизало. Не снесло, не отправило в полёт, а именно что слизало. Вот были латники, а вот их нет.
Те двое что успели шагнуть в зал прожили секунды на две дольше. В проход ворвались чёрные дымные ленты, вмиг обкрутили закованные в броню тела и с недоступной для человека силой и прытью, выдернули их в коридор.
В голове Понтия всплыло состоящие из двух слов имя монстра «Теневая гидерра».
А после родилась полная возмущения мысль:
«На хрена вы притащили это в столицу, придурки!?»
Мысль следующая услужливо объяснила, что выброшенный вампиром магический импульс повредил удерживающее тварь оборудование. Разум зачем-то объявил голосование на тему какой из монстров более страшный — заключённый в саркофаг вампир или же вырвавшаяся на свободу Гидерра.
Завершила мыслительный марафон совершенно излишняя, а то и праздная мысль:
«Интересно, а кто сидит в первом зале?»
Решив, что он здесь совершенно лишний и, девять из десяти, Теневая гидерра укокошит ослабевшего вампира, Понтий отполз в угол, в котором и затаился.
В коридоре тем временем шумно закусывали третьей волной подоспевших на шухер стражников.
Наконец внутренняя инвентаризация показала, что в наличии имеется как мана, так и возможность её применить. Сосредоточившись, мужчина перешёл в подпространство.
Очень вовремя, ведь он успел увидеть, как в дверной проем ворвался целый ворох туманных жгутов-щупалец, целенаправленно обмотавших и сорвавших со своего ложа тяжёлый саркофаг.
Но происходившее далее Понтия волновало мало. Двигаясь вверх и в сторону, он, находясь в большом облегчении, уже обдумывал свою следующую задачу.
***
По моим щекам болезненно хлыстали. Придя в себя, я первым делом осознал, что у обретённого мной навыка имеется существенный недостаток. Имя ему — временной лимит.
Причина, по которой данная мысль пришла в мою голову сразу после пробуждения была довольно проста. Сообщив товарищам столь важную для них информацию и чуток понаблюдав за процессом подготовки, я начал неприятнейшим образом угасать.
Точнее, что именно со мной происходит, я сообразил чуть позже, сполна испив горькую чашу отчаяния. Даже не знаю с чем его сравнить. Пожалуй, если бы я был разумным роботом, панически бы заявил, что у меня на ровном месте начала сдыхать батарея.
В общем, мой бестелесный фантом начал неумолимо терять энергию. Сознание запаниковало, решив, что оно вот-вот угаснет и умрёт.
Чуть было не наложив ментальную кучу, я чисто интуитивно нашёл выход из сложившегося трындеца, а именно, представил своё бренное тело, пожелав в нём немедленно оказаться. Бестелесный опыт резко прервался, сознание погасло, но, если так можно выразиться, приемлемым образом.
Сейчас же кото-то пытался вернуть его не самым приятным образом.
Открыв глаза, я обнаружил себя в знакомом месте, отчего в первый момент напрягся. В этой комнате, помнится, тусовались пятеро незнакомых мне людей. Тех, которые вроде как дожидались меня и Лойта.
Но то было тогда, а сейчас помещение занимали бандиты. И это, скажем так, намекало на нехорошее.
Болезненное хлестание по щекам тем временем продолжалось. И это при том, что хлеставший прекрасно видел, что я проснулся.
Первым делом захотелось сообщить кретину, что он следствие исключительно неторопливого полового акта. С трудом сдержавшись, я далёким от позитива голосом произнёс:
— Да проснулся я.
За что немедленно получил профилактический удар в печень.
— Долго просыпался, — возвращая на руку кожаную перчатку, буркнул реанимировавший меня бандит.
Вот же гнидопед.
Из лидеров в помещении находился бородатый здоровяк Брег. Взяв в руки стоявший на столе котелок, он открыл крышку и понюхал его содержимое.
— Кашка. Мало того свежая, так ещё и теплая, — криво улыбнувшись, сообщил он товарищам.
Я же подумал, что мудаками становятся в том числе и довольно обаятельные люди.
В дверной проём в сопровождении пары своих людей вошёл «интеллигент», которого, если мне не изменяет память, звали Мирс.
— Они ушли буквально пару минут назад. Следы ауры ещё свежие. Будем преследовать? — обратился он к Брегу.
— А зачем, они же нас не видели, — пожал плечами бородач. — Есть правда одна заковырка, а именно, почему они ушли? Да ещё и столь вовремя. Вы случаем не в курсе, а? — обратился он к пленникам, которые я и Лойт.
Лойт пожал плечами, я же притворился валенком, принявшись понуро крутить головой по сторонам.
— Ну и ладно, всё к лучшему. Местность для засады неподходящая по причине того, что куда не пойди, везде можно устроить засаду. Я имею в виду, сэр Мирс, что в хорошую засаду добычу необходимо заманить. Мы же никуда заманиваться не будем. Мы воспользуемся окружающими зарослями чтобы незаметно уйти. Но прежде нам необходимо сбросить балласт, — повернулся главарь в нашу сторону.
Лойт побледнел и даже попытался вырваться, что ему конечно не удалось.
— Извини Лойт, будь у меня стирающие память препараты, я бы ими воспользовался. Коллеги всё-таки, — покачал головой Брег. — Но, увы, увы, — вздохнул он.
— А что касается тебя, — повернулся бородач ко мне, — я тут пришёл к выводу, что мне абсолютно неинтересно что-либо из тебя вытаскивать. Да и сэр Мирс, представь себе, не хочет с тобой возиться. Спрашивается, а зачем? Чтобы узнать об Антоне? Так мы всё узнали. Даже больше чем надо. А вот оставить ему весточку, мы очень даже не прочь. Такую, чтобы он осознал, насколько мы на него обижены. На роль весточки прямо просится твой выпотрошенный труп. Я доступно объясняю, иномирский мальчик? Если тебе есть чем нас заинтересовать, говори коротко и быстро…
В голове моей закрутились разные мысли и не все из них были практичными. Например, размышления о хитросплетениях генетической комбинаторики, когда у прекрасных в общем-то родителей, рождается редкостный мудила.
После пришла довольно дельная мысль, сообщить супостатам о том, что, убив нас, они не только ничего не выиграют, но и, очень возможно, сильно потеряют. Другой вопрос как именно данную информацию обосновать. Да и поддаётся ли она обоснованию?
Снизив градус анального сжатия, в помещение вбежал один из бандитов. Найдя взглядом главарей, он выпалил:
— Они знают кто мы и требуют переговоров. Там эльф и старик. Эльф реально важный. Который куратор Серой стражи.
— Эльф? — заинтересовался интеллигент.
— Эй, эй, мне не нравится ход ваших мыслей, господин Мирс, — запротестовал бородач.
— Вы читаете мои мысли? — скептически приподнял брови интеллигент.
— Мне не надо их читать, чтобы понять, насколько бы вы не прочь заиметь «жирненького» эльфийского пленника. У вас дома ему наверняка будут рады.
Мирс нахмурился.
— Давайте для начала посмотрим кто это и что они от нас хотят, — осторожно предложил он.
— Эльгеро вельтран, эльгеро вельтран… — сделав примирительный жест, согласился Брег.
Сказанное им выражение не имело аналогов в русском языке, отчего не поддавалось точному переводу. Было произнесено что-то вроде «Бон аппетит, бон аппетит», в значении близком к «Давайте попробуем это блюдо».
— Только прошманайте их как следует, — отдал команду Брег.
Принёсший информацию бандит торопливо удалился.
Не знаю, что именно задумали эльф и Грин. Надеюсь, что-то не особо опасное. В помещение их ввели минут через пять. Увидев Грина, я первым делом обрадовался, сообразив следом, что пока поводов для радости особо то и нет. Да и вообще, что-то со стариком было не так.
Грин, который после возвращения магических сил прибавил минимум «+20 уверенности в себе», выглядел как-то, хм, странно. Пугливо озираясь, он со страхом разглядывал бандитов. Найдя меня взглядом, старик закряхтел и принялся нервно теребить руки, поглядывая то на эльфа, то, с опаской, на имеющего грозный вид Брега.
«Да это же актёрская игра!» — поразился я, осознав, что Грин, если он конечно в себе, весьма недурной актёр.
Руки эльфа были предусмотрительно связаны тонким шнуром. Но тонким, не значит непрочным. Оружие отсутствовало.
Попав в помещение, эльф обвёл суровым взглядом присутствующих, которых, с учётом сопровождающих, здесь собралось не менее десяти человек. Остальные обеспечивали дозор и безопасность.
Возникла молчаливая пауза. Стороны пребывали в напряжении, не желая первыми сдавать карты.
— Вы что-то хотели нам сказать? — с видом человека, которому ситуация стремительно перестаёт нравиться, произнёс Брег.
Я, кажется, понимаю, что именно здесь происходит. Грин и Антон не то чтобы стремились подковать мою полит-грамотность, но, как говорится, проскакивало. Эльфы имели в королевстве большую власть, фактически дергая за очень многие нити. Скажем так, без их помощи, главным образом организационной, Ленграм давно бы сцапала куда более зубастая Империя. При этом обычные Ленграмцы отличались большим патриотизмом и очень ценили свою независимость и суверенитет. Как итог, обычный народ эльфов если не боготворил, то уж точно относился к ним хорошо.
С другой стороны, существовала некая Лига, которая, с одной стоны, имела с ушастыми весьма натянутые отношения, а с другой, старательно набивалась в друзья королевству. Лиге, как и эльфам, по многим причинам был выгоден независимый Ленграм.
И Брег, к гадалке не ходи, совершенно не жаждал стать человеком, лично поссорившимся с эльфами. Я вот после знакомства с Алым легионом вполне понимаю почему.
Эльф, обращаясь строго к Брегу, громко и чётко произнёс:
— Я — старший надзиратель Серой стражи. Двадцать за мертвого, сто за живого, плюс полная индульгенция перед королевской властью…
Что сие значит, я не понял, зато суть сказанного прекрасно поняли другие, находящиеся здесь люди.
Впрочем, кое-что я осознал ясно: всего пара предложений могут заставить людей убивать!
И понеслось.
Мирс вскинул в сторону эльфа свой чёрный жезл. Стоило жезлу найти цель, как в лицо мне полыхнуло жаром, да таким, что мама не горюй.
Уже летя на пол: Лойт, проявив недюжую силу, вырвался из чужой хватки и толкнул меня, я успел увидеть, как родившаяся из жезла огненная волна затягивается в неистовый воздушный поток. И поток этот, огненным вихрем закручивается вокруг эльфа и Грина.
В следующий миг, обдав меня жаром, благо терпимым, огненно-воздушный кокон разорвался словно лопнувший смерч. Присутствующих в помещении людей швырнуло в стены. Тело моё перекрутило и весьма удачно придавило спиной к стене. Ровно так, чтобы я смог понять происходящее.
Ну как понять? Урывками.
Интеллигент, который Мирс, падал на пол. Из его рассечённой шеи хлестала кровь. Нанёс страшную рану никто иной как здоровяк Брег. Он не только устоял на ногах, но и с нечеловеческой скоростью выхватил оружие, успев его применить.
В следующий миг бородач взвыл что-то нечленораздельное. Что-то про какой-то запасной вариант.
Тем временем эльф непонятным мне образом избавился от верёвок. В руках его материализовались два похожих на мачете эфирных клинка, светящихся ярким золотым светом.
Намереваясь клинками воспользоваться, эльф бросился к одному из упавших на пол бандитов, безошибочно определив агента Лиги.
Вспыхивали защитные барьеры. Выхватывалось из ножен оружие. Неприлично быстро союзники стали заклятыми врагами. Услышав крик главаря, городские авантюристы с остервенением принялись резать и пинать людей Лиги. Те оказались не промах и, мигом опомнившись, вступили в ожесточённую схватку не на жизнь, а насмерть.
В дверном проёме показался бандит. Этот бандит был «породистым» бандитом, тем самым, которого бородач обозвал Глаубергом.
Глауберг явно стремился выразить кому-то своё возмущение, либо же банально тупил, так как даже не потрудился вытащить из ножен меч. В следующее мгновение голову его снесло магическим сгустком. Разбрызгивая кровь, обезглавленное тело упало на пол. Тут же, следом, в проходе появился принадлежавший Лиге боец. В секунду сориентировавшись, он направил ладонь на эльфа, который уже успел прикончить своими эфирными мачете двоих человек.
Вжавшийся в стену Грин вскинул руку одновременно с вражеским магом. Вероятно его нытьё, что за тридцать лет простоя «навыки уже не те», являлось именно что нытьём. Справившись с магической формулой быстрее противника, он шарахнул по проходу динамическим ударом. Буквально сложив пополам, Лиговского мага швырнуло в находящуюся за его спиной стену.
Вспыхнув как пролитый на пол бензин, сражение неожиданно быстро «прогорело».
Полученное благодаря магии, эльфу и Брегу преимущество, быстро переломило ситуацию в нашу пользу. Пусть я и не совсем понимаю, кто из присутствующих наши. За исключением Грина, конечно.
Оглушив последнего бойца Лиги ударом навершия, Брег, повернувшись к эльфу, крикнул:
— Есть ещё один маг уровня пика. Он на внешнем кольце.
Коротко кивнув, эльф выхватил из кобуры лежавшего на полу тела отобранный у меня револьвер и, поманив за собой Грина, выскочил в коридор, в котором судя по звукам продолжалась потасовка.
Брег и его люди, коих кроме здоровяка здесь имелось трое, коротко переглянулись. Поняв друг друга без слов, двое из них, сменив мечи на арбалеты, бросились вслед за эльфом. Брег же, помогая Лойту встать, виновато и как-то очень по-дружески произнёс:
— Лойт, я тут вспомнил, что имею на тебя зуб за то место с чешуйчатыми угрями. Так вот, я тут подумал, настоящие мужчины должны прощать друг другу мелкие обиды…
— Иди в жопу, — прошипел Лойт. — А ещё лучше, свали из Совиборга, — добавил он.
— А знаешь, это не такой уж и плохой вариант, — доставая ключи от сковывающих наши руки колодок, задумчиво произнёс бородач.
***
В Понтии болезненно боролись два чувства — ощущение нависшей над ним опасности и сыновья почтительность. Строго говоря, он всегда знал, что отец его человек недалёкий. При этом, знание это старательно задвигалось на задворки сознания, ведь отец — это отец. А в случае Понтия ещё и человек, сделавший для него всё возможное и невозможное. И не только в плане достатка и образования. Сидящий напротив немолодой мужчина являлся источником самой обычной, но, тем не менее, бесценной отцовской теплоты.
При этом заявлять, что в его уже немолодом отце отсутствовали положительные качества было никак нельзя. Человеком он был волевым, смелым и, порой, излишне упрямым. Ума же ему не хватало лишь в сравнении с очень неглупым и пронырливым сыном.
Однако, конкретно сейчас отсутствие у отца необходимой прозорливости начинало Понтия раздражать. Время на разговор стремительно истекало и ему уже пора бы покинуть главное управление столичного воздушного флота. Так нет, он до сих пор сидит и разжёвывает отцу что дважды два четыре, а не как не три и уж тем более не пять.
Поморщив лоб, отец, явно зайдя в тупик, виновато поинтересовался:
— Постой сынок, а что имел ввиду этот маг в своём сообщении? Как ты там сказал, «Поменять вторую потенцию на третью». Что это значит?
С трудом сдержавшись чтобы не застонать, Понтий, однако, удержался. Сейчас точно не время втолковывать отцу, что труд философа Алеванто Страдо «В погоне за солнцем» читали, пожалуй, все, кто смеет называть себя культурными людьми. И что книга эта безусловно не только полезна для ума и развития, но и очень хорошо написана.
— Есть такой философ, Алеванто Страдо, — начал Понтий. — В одной из своих книг он выделил четыре великих потенции человечества — «Жажда секса», «Жажда власти», «Жажда жизни» и «Жажда духа». Антон недвусмысленно намекнул императору, что он старый волчара, который шестьдесят лет грыз чужие глотки за власть, а теперь сменил приоритеты и всеми силами цепляется за жизнь.
— То есть вторая потенция — это жажда власти, а третья — жажда жизни? Занятно, занятно, — кивнул отец.
— Да нет в этом ничего занятного! — вспылил Понтий. — То есть конечно, но лично нам важно то, что Антон прямыми текстом заявил Императору, что у иномирца имеется столь нужный Биену атрибут. И это минимум странно. Он либо до дебилизма самоуверен, либо банально не дружит с головой. А может, чего не стоит сбрасывать со счетов, есть что-то, о чём мы не знаем.
— Не переживай сын, — сочувственно глядя на Понтия, — покачал головой отец. — Дворянская фракция не даст тебя в обиду. Я немедленно свяжусь с Септимусом. Минимум — он даст нам дельный совет, максимум — разрешит ситуацию.
«Зачем я сюда пришёл? — застонал про себя Понтий, тут же ответив на этот вопрос. — «Затем, что отец слишком крупная фигура, связанная к тому же с оппозицией. Уж ему-то тыкать стилетом в спину никто не станет. А ещё, он меня не предаст и передаст всё мной сказанное людям поумнее».
Поговаривают у загнанного зверя невероятно обостряется интуиция, вот и сейчас Понтий отчего-то понял, что время заканчивается и необходимо валить.
Прервав отца, который начал нести чушь о том, что Биен перешёл черту и что он всё решит, Понтий с металлом в голосе произнёс:
— Биен вам не по зубам. В том числе предвидя что-то такое, он начал войну с Ленграмом. Народ, магические башни и гильдии не одобрят смену императора во время войны, не говоря уже о том, что такую смену запрещает имперский кодекс — это первое. Во время недавнего инцидента с драконом, Биен потерял большую часть верных ему Архимагов, многие из которых владели магией душ. Вычислите и уберите из столицы тех, кто способен провести ритуал передачи атрибута. Таких людей десяток на всю Империю — это второе. Третье — не отнекивайся что я был у тебя. Скажешь, что я, обосравшийся от страха, ныл и просил защиты. Главная твоя задача передать нужным людям всё то, что я рассказал тебе о Биене и иномирце.
Из секретарской донеслись звуки открывающийся двери и резкие уверенные шаги.
— Нельзя без доклада! Вы кто вообще? — закричал за дверью секретарь.
Дверь в рабочий кабинет распахнулась.
Резко поднявшись из-за стола, Ридо Амир — так звали отца Понтия, возмущённо уставился на буквально ворвавшихся в кабинет троих крепких мужчин в чёрных кожаных плащах.
Замерев, незваные гости напряжённо уставились на хозяина кабинета. Намекая, что вовсе не ум порождает верность, в секретарскую сбегались работающие в управлении офицеры. Многие не только при оружии, но и при намерении его применить.
— Именем Императора, мы разыскиваем вашего сына! — набравшись смелости, произнёс один из вошедших.
Ридо хотел было ответить, однако, замолк. Он с опозданием сообразил, что Понтий исчез из кабинета ровно в момент, когда обладатели чёрных плащей ломились в дверь.
«Хм, он всё-таки сумел прорваться за черту», — переполняясь гордостью за сына, подумал пожилой адмирал.
Смерив незваных гостей презрительным взглядом, он холодно и спокойно произнёс:
— Сожалею, но вы опоздали. Его превосходительство чиновник особых поручений первого класса Понтий Ридо уже покинул мой кабинет…