— Вы видите это? — спросил юношеский голос, что дрожал. Ученики рядом с ним молча кивнули, наблюдая за казнью пленных.
— Неужели эльфы настолько жестоки? — спросил другой, — эти зверолюды связаны и не вооружены, так зачем же их убивать?
— Ты точно учишься в Эрагон? — вдруг громко раздался раздраженный грубый голос сзади. Ученики обернулись и лицезрели, как группа демонов злобно смотрела вдаль, на хаос в деревне. — Раз от пленных нет пользы, то от них нужно избавиться. Женщин и детей продадут в рабство или на органы, так что мужчины в меньшем приоритете, — закончил демон, вышедший вперед, почти выходя из лиственного укрытия. Его хмурый и злобный взор нацелился на двух часовых, что стояли на вышках.
— Учитель всё сказал — освободить деревни. Мне плевать на то, что произошло с другими сопляками (он говорил про учеников), поэтому я собираюсь напасть на этих остроухих упырей. Кто имеет другой взгляд на это, то лучше не мешайте…
— Это, конечно, похвально… — послышался другой грубый голос, — но как же ты собираешься сразиться с пяти десятью стрелками, да еще и с двумя магнопушками, Тюр? — из полумрака вышел Гавриил, недовольно глядя на демона.
— Да какая разница? — вспыхнул он, оскалив зубы, — главное ведь достичь цели, так? — его глаза ехидно блеснули, а оскал исказился в противную усмешку.
— С таким настроем ты сдохнешь первым! — прозвенел Левиафан, подходя к Гавриилу и тоже строя рожи. Со стороны эти двое были очень схожи.
— Что ты там вякнул?
— Так ты не только тупой, да и глухой, — ангел проронил звонкий и краткий смешок, отчего Тюр взбесился.
— Зубов тебе не жалко?! — в гневе сказал он, напористо идя к ангелу. Но его грудь придавила рука другого демона.
— Успокойся Тюр, они правы… — спокойно произнес он, смотря на разгневанного демона своим покойно-холодным взглядом. Тюр остановился и опешил, встретившись с его серыми глазами; громко хмыкнув, он поплелся наблюдать за эльфами.
— Прошу простить его, он по натуре своей вспыльчив, — так же спокойно отозвался демон.
— Мы не злимся, — сухо отрезал Гавриил, смотря на него своим холодным взглядом, который был и у демона.
— Тогда я хотел бы обсудить с вами план наступления, — сказал демон.
— В этом нет нужды, мы уже всё продумали. Осталось лишь объяснить остальным ученикам.
— Вы настолько уверены в своих силах? или же просто не доверяете нам?
Гавриил понял, что под словом «нам» он говорил про демонов, а не про учеников. Внутри что-то подсказывало ему, что этот демон, пускай и на одном уровне с Тюром, но может быть куда выше. Подозрения заполнили голову ангела, и он не заметил, как к ним подошел Кастиил.
— Все готово, — быстро сказал он.
— Что ж, тогда я пойду к остальным и буду ждать вашего выступления… — демон повернулся, но тут же остановился, мотнув головой, — прошу извинить… я не представился. Хэйт ван Кённиг.
Демон отошел к остальным, а Гавриил продолжил сверлить его взглядом. Кастиил заметил тревогу в лице брата и потряс его за плечо. Гавриил опомнился, мотая головой.
— Все в порядке брат? — взволновано спросил Кастиил.
— Да, просто…
— Мне он тоже кажется мутным, — пробубнил Левиафан, — хотя для меня все демоны — мутные ребята. А ты как думаешь, братец? — обратился он к Гавриилу.
— Он чрезмерно спокоен в нашем положении…
— Так и ты тоже. Себя не узнаешь? — засмеялся Левиафан.
***
Деревня Филь была расстроенной, нежели Велен. Солдаты слонялись по всей территории и творили бесчинство, иногда забывая себя и слишком увлекаясь радостями захватчиков. Убивать пленных уже не так веселило, да и сами пленные стали скучны: большую часть женщин перевезли в Сток, а детей оставили здесь. Еда и вода из запасов взвода была на исходе, поэтому сейчас большинство отрядов отправились кто на охоту, кто на родники вблизи реки Кедр, что проходила по всей Мартинии. Действующий командир уехал в Сток, ибо там проходило собрание всех командиров трех деревень. Генерал же сидел внутри Большого дома (длинного дома, в котором крестьяне устраивали застолья и концерты). Он кое-как влез своим тучным телом в деревянный стул, поедая свежую курицу, попутно запивая все вином. Пачкая военные карты и свою шинель, довольно облизывая свою жирную по-эльфийски темно-синюю свинячью морду. В течении часа он приказал не беспокоить его, поэтому все солдаты делали, что хотели оставив генерала одного.
Было очевидно, что туман осядет в этот дождливый день, но что этот туман охватит всю деревню, да так, что дальше носа ничего не будет видно — никто не мог подумать. Крики солдат стихли, и лишь звук тлеющих домов не давал тишине воцариться.
— Quod in inferno est hoc?! (Что это, черт возьми, такое?!), — прокричал один из солдат. Туман все поднимался и поднимался. Дышать становилось тяжело, словно воздух тяжелел. Силы покидали солдат. Тела попадали. Холодная сырая земля…
Неожиданно послышались болезненные крики. Часовые, до которых не доставал туман, потерянно водили прицелом по всему туманному полю. Они ориентировались по крикам, но туман не собирался садиться; палить в неизвестность было очень глупо — солдат и так мало в деревне. Так и оставшись связанными, они пытались связаться с генералом. Выругавшись под нос, один из стрелков достал мелкий красный пистоль, нацелившись вверх. Он собирался пустить сигнал остальным отрядам. Но что-то резко промелькнуло на глазах. Стрелок опешил и стал быстро вилять головой. Его товарищ стоял в немом шоке и смотрел куда-то. Посмотрел на руку. На кисти была тонкая красная линия, проведенная по диагонали. Верх руки стал медленно скатываться и упал в туман. Кровь фонтаном хлынула из мясного остатка. Солдат хотел закричать, но чья-то рука зажала его рот. Она светилась белым светом, который сильно жёг кожу… до костей. Вскоре эльф прекратил биться в конвульсиях и обессиленно свалился вслед за упавшей рукой. Второй стрелок не успел ничего сделать, когда белая светящаяся шашка пронзила его грудь насквозь. Второй труп, с выжженым лицом, полетел в туман. Махнув мечом, Кастиил взглянул на Левиафана, который, сев на корточки, приложил ладонь в уху и с улыбкой ожидал чего-то. Когда же послышались испуганные вопли, ангел расплылся в кривой улыбке.
— М-м-м-м… уже нашли!.. — сладко произнес он, вертя головой от удовольствия. Кастиил лишь поежился, хотя часто видел брата таким жестоким. Вскоре крики участились, а трупы эльфов стали заполонять деревенские владения.
Гавриил стоял на крыше уцелевшего дома и вел быстрый обстрел по врагам из лука. Иногда в его сторону летели магические пули, но выстрелы были не точны и не уверенны. Ангел постепенно переходил к другой крыше. Туман стал оседать, и кроме пленных в живых никого не было. Братья спустились и направились к Большому дому. Генерала не было на прежнем месте. Гавриил и Левиафан прошли на верхние этажи. Там горящий желтый свет. Внутри комнаты был генерал и какая-то женщина. Он содрал с нее одежду и кинул на кровать, попутно обнажая свое тучное тело. Резко и неожиданно его горло схватили и сжали. С потолка посыпались пыль и опилки. Прижатый к стене эльф стал ерзать и пытался выколоть глаза Левиафану, но не мог, ибо ангел сильно давил на шею. Гавриил прошел к женщине и накинул на нее свой плащ.
— Это генерал, — сказал он брату. Тот лишь улыбнулся и дал хорошую оплеуху по голове генерала. Подняв толстое тело, ангелы скрылись из здания.
Генерал очнулся от холода, что пробирал до костей. Размыто и неясно видели его тусклые пьяные глаза, а уши едва ли различали иностранные слова. Неожиданно в его щетинистое лицо выплеснули воду, после чего он полностью отрезвел. Он увидел толпу молодых лиц, одетых в одинаковые черные плащи, на которых был герб. Двое, которых он смог разглядеть еще в Большом доме, стояли ближе всего и глядели на него звериным гневом. Вперед вышла белокурая девушка. Ее хмурый взгляд совершенно не шел ее небесной красоте, но аура ее была не той небесной и доброй, с которой она ходила всегда. Холод и опасность веяли от этой голубоглазой особы. Склонившись к нему, она сильнее нахмурилась и исподлобья глядела на эльфа. Тот был шокирован и потерян.
— Ubi sunt exploratoris detachments? (Где разведывательные отряды?), — холодно спросила она; ни один мускул ее лица не дрогнул. Генерал вдруг сделался раздражительным и злобным.
— Ire ad infernum, meretrix (Катись к черту, шлюха), — выпалил он и собирался плюнуть, но удар сбоку остановил его. Ребекка перевела взгляд вниз: лед стал покрывать голое тело эльфа, пронизывая болью. Он стал стонать и вертеть головой.
— Purus, purus! (Ладно-ладно!), — крикнул он. Лед остановился. Свесив голову, генерал перевел дух и уже смотрел на прежнее холодное лицо ангела своим жалким усталым жирным лицом.
— Duo ad aquilonem… tres in meridiem et… (Два на серер… трое на юго-востоке и…).
Он стал сильно кашлять. Выхаркивая кровь, он тяжело задышал и был почти без сил. Левиафан глухо зарычал, подошел, схватил на неопрятные пепельные волосы и поднял полумертвый взгляд на Ребекку. Ее фиолетовые глаза выжидающе смотрели на него.
— Gravis equitatu ad chorum… (Тяжелая кавалерия на северо-западе…), — его голос затих, дыхание совсем ослабело. — Это всё… (по-эльфийски)
— Его солдаты либо мертвы, либо в плену. Мы победили, Госпожа… — вставил Гавриил, при этом озарившись на Хейта, стоявшего сзади. Их ледяные взгляды встретились. Демон моргнул и отвел глаза. Гавриил знал, что рогатый раздражен, отчего ангел хотел улыбнуться широко, но сохранил невозмутимость.
Хруст костей — неожиданно. Все взгляды на Левиафана. Голова генерала свисла. Жирная грудь больше не поднималась; глаза потускнели. Ухмылка на лице ангела.
— З…зачем, брат?! — сдавленно и с шоком спросил Кастиил, смотря то на тело эльфа, то на Левиафана.
— Он ж генерал. Посадим мы его к остальным, так он чего и придумает, чтоб из плена выбраться. Такая зараза лучше мертвой, чем живой…
— Хваленное благородие ангелов? — с усмешкой спросил Хэйт. Гавриил нахмурился. Зеленые глаза горели гневно. Демон омрачался и лыбился. Шепоты учеников смущали Ребекку и Кастиила.
— Не забывайте, что это — настоящий враг, а не иллюзия учителя Сэта. Здесь нет место сентиментальности… Левиафан прав насчет угрозы (Левиафан ехидно усмехнулся). Но больше никто из нас не должен принимать решения самовольно, ясно?! Армия — это команда, где нет «мое», нет «я». Мы единый разум и должны думать едино и принимать решения едино! Всем ясно? — многие ученики стихли, поддавшись твердой и уверенной речи.
— Ха! Ничего себе!.. Нашелся удалой командир, — смело вскрикнул Тюр. — Ты сам-то давно единым разумом стал? Поди, об армии только в книжонках, да из рассказов ветеранов слышал? Куда вам, пернатым, до реального боя…
— Суждение, сделанное лишь первично — всегда ошибочно. Ты не знаешь меня… Я и мои братья росли в казарме, и родителем для нас был подготовительный лагерь для воителей Эдема. Я, как никто другой, понимаю и знаю принципы армии.
— Ну и что? Каждого задохлика можно кинуть в армию, а там он будет сносным. Истинная армейская сила лежит в боевом духе! У демонов в крови заложен боевой дух. Наш бог, Покровитель войны, Вельзевул, создал рогатый народ, несущий в себе силу армии и единства!
— Дикари… Поди, и бабы у вас за топор с мечом хватаются? — прыснул Левиафан, задрав голову. Его глаза — голубые, яростные, дикие…
— Что ты вякнул, петух?! Да твоя паршивая кровь в разы грязнее всех демонов! Сын шлюхи…
Не будь рядом Гавриила и Хэйта, началась бы драка. Святые когти ярко горели белым — желали впиться в демоническую плоть. Горящий меч застыл в моменте замаха. Оскал рогатого был звериным. Глаза ангела горели гневом.
— Остыньте
— Остыньте… — странно, что и Гавриил, и Тюр сказали это одновременно, как и остановили два диких пламени.
— Пусти, брат, я выпущу ему кишки!!! — кричал Левиафан и вертелся как мог, желая выбраться из оков старшего брата.
— Хэйт, уйди с дороги… — тихим рыком отозвался Тюр, не сбавляя напора. Хэйт не собирался отпускать его руку, в которой был меч.
— Ваши действия не только демотивировали других учеников, но и забрали время, что нельзя сейчас тратить впустую… — спокойно сказал Хэйт. Громко, чтобы ангелы тоже услышали.
— Он оскорбил нашу мать, Гавриил! Неужели спустишь ему это с рук?
Хлесткий шлепок. Щека красная. Когти пропали. Левиафан застыл в непонимании. Голова его осталась опущенной. Грозный вид Гавриила принизил блондина.
— Сейчас ты должен молчать, — сухо сказал старшой. Хэйт отпустил Тюра. Тот шокировано глазел на братьев.
— Господин Кённиг прав, — громко заявил Гавриил. — спорами мы ничего не добьемся. Это испытание для улучшения нашего взаимопонимания. Я не желаю ни с кем здесь ссориться и допускать разборки не позволю. Кённиг, — обратился он к Хэйту, протягивая руку, — стоит подать ученикам пример слаженной работы, как думаете?
— Думаю, вы правы, Гавриил, — сказал Хэйт, пожимая руку ангелу. — Но всё же, стоит решить вопрос с командованием. Будет худо, если нет центрального командира отряда…
— Верно… — сказала Ребекка. Она спряталась в толпе, когда была ссора. Она жутко испугалась, никогда не видела братьев такими… отрешенными, словно изгои. Но теперь, когда союз Хэйта и Гавриила придал ей уверенности, она выступила вперед. — Как насчет вашей кандидатуры, Хэйт?
— Я? — удивился демон.
— В одном Тюр прав: демоны уже давно в военном деле — буквально, живут этим. Будет неразумно ставить вас в запас. Ваше стратегическое мышление сможет помочь нашему отряду.
— Вы уверены? А что остальные ученики?
— Поднимите руки, кто за Хэйта! — крикнула Ребекка, оборачиваясь к ученикам. Медленно стали подниматься ладони — одна за одной. Весь отряд стоял с поднятыми голосами.
— А-а-а-а, хер с тобой, — пробубнил Тюр и тоже поднял руку.
— Теперь наши жизни в ваших руках, господин Хэйт, — улыбчиво сказала блондинка. Хэйт удивленно посмотрел на ее яркое сияющее лицо и улыбнулся в ответ.
***
Велен был наполовину разрушен: два дома у ворот были уничтожены, остальные сгорели, а ратуша имела дыру в макушке. Спасенные жители устало плелись в уцелевшее здание, в котором так же обосновались Джейсон и Райан. Оба стояли поодаль от всех, наблюдая за картами, что были взяты с кабинета командира, что был связан и находился рядом с дуэтом.
— Чертовщина… — прохрипел Блейд, отчаянно выдыхая и падая на карту лицом. Джейсон разделил его усталость и тоже скатился на стол. Парни провели четыре часа в непрерывной работе с картой: итак, не евши, они были бледны, сонны и уставши.
К их тихому столу, навеянном печалью, робко подошла молодая девушка, одетая в оборванное платье. Она встала сзади Райана и, склонив голову, молчала, бегая глазами по полу. Ее щеки покраснели, а руки чуть дрожали. Наконец она подошла еще ближе и дернула демона за плащ. Тот поднялся и повернулся к ней. Она была грязна, неопрятна и очень юна, лет шестнадцати. Ее черное бездонные глазки виновато поглядывали на лицо демона, но быстро спускались, а синие от холода губы поджимались, сковывая уста. Было видно, как поникше вилял ее черный пушистый хвост. Райан оглядел ее с черноволосой головы до босых исхудалых ног и взглянул на ее скрытое в полумраке лицо.
— М…мы собрали всё, что красноволосый господин соизволил принести в дом, и приготовили суп на всех оставшихся пленных… М…может, вы тоже соизволите поесть? — звенел ее тонкий, детский и заикающийся голос.
Джейсон видел в ее глазах страх перед ним и Райаном. Не удивительно, что эта девушка боится говорить с ними — несмотря на спасение жителей, метод у парней был далеко не самым гуманным; все трупы эльфов пришлось обирать около часа, хотя оно то и стоило (по итогу парни собрали около двадцати магнострелов и тридцати ящиков с магическими патронами), но вот потом пришлось долго сжигать тела. Трупы мужчин, что в яме, жители и Райан с Джейсоном вытащили и закопали недалеко в лесу. Деревенщины ставили крест, что обычно красовался на гобеленах Эдема — символ душевного покоя.
— Как думаешь, они будут звать тебя героем или монстром? — раздался рычащий голос. Грейс повел глазами и увидел сидящего Огневика (это прозвище он дал огненному двойнику). Он сидел на столе, вальяжно болтая ногой — наблюдал, как Райан уже с улыбкой на лице что-то говорил девушке. Она вдруг вздернула голову, раскраснелась сильней, поклонилась и быстро скрылась в толпе остальных. Райан с тихим смехом повернулся обратно к Джейсону.
— А она милая… — проронил рогатый, смотря куда-то в стену, — я сказал ей, что невозможно не принять приглашение на обед от такой милой и красивой девушки.
— Ты как всегда… — Джейсон улыбнулся потешной ухмылке друга. Огневик пропал.
— А знаешь, я действительно голоден. Давай поедим, а то нам еще в Филь направляться…
— Хорошо.
Когда руки Блейда наконец дошли до карты деревень, он с порывом в глазах начал работать с ней. И пока Джейсон помогал жителям, рогатый отметил место, в котором он с драконом очутились, а потом все места патрулей, что были разосланы командиром. Демон наметил себе цель взять на штурм еще деревню Филь, где, он предполагал, должны быть остальные ученики. Там-то он бы уже и начал устранять все оставшиеся отряды и готовиться к осаде Сток. Однако грандиозные планы пока что остаются в голове: у парней не осталось ни сил, ни времени, чтобы провернуть все вовремя. И пока они оба ели похлебку, враги, может быть, уже прознали про падение Велена и стали готовить ответный удар, а может они уже сейчас готовы дать отпор и вернуть деревню и т. д., что не вылезало из головы демона, отчего тот постоянно был раздражен и слаб. Давая себе минуту на то, чтобы поесть неплохой суп и приударить за той робкой девчушкой меж групповых разговоров, он мог насладиться отдыхом и свободой мозга. То чувство, когда совершенно ничего не лезло в голову, а всё происходило как-то само-собой — именно этого не хватало рогатому в последние часов пять. Он снова улыбался, смеялся и радовался, как в прежние дни. Проживая с этим демоном в общежитии, Джейсон заметил за ним одну вещь — Райан, пускай и внешне походит на праздношатайку, но постоянно загружает себя большой работой. Например, в последний месяц он не вылезал из комнаты и постоянно то медитировал, то играл на гитаре, отрабатывая новую мелодию, то постоянно читал, даже в ночь засыпал с энциклопедией под подушкой. И проблема в том, что Райан не видит меры в своем труде, и труд постепенно, как паразит внутри желудка, начинает пожирать и вредить носителю. Но как ни старался Грейс, демон по-прежнему перегружает себя, говоря под нос, что когда-то отдохнет на славу. Да и, к слову, он не так часто светился на глазах жителей во время сражения, так что им и общаться с демоном было легче, нежели с драконом, который на их глазах разрывал и сжигал толпы вооруженных солдат. Рядом с Джейсоном возник Огневик. Скрестив руки на груди, он хмуро глядел на улыбающегося демона.
— Смотри, как зверолюды любезно общаются с ним. Он для них спаситель, герой, что вытянул из ада. Ты же… цепной пес, пускающий слюну и скалящий зубы на вид крови и жаждущий разрывать. Вспомни, за все время, что ты им помогал, они косо на тебя смотрели, а вот с ним они обходительны и радостны. И ведь странно, что всю грязную работу сделали именно мы… он же толком ни черта не сделал. МЫ застали эльфов врасплох; МЫ разорвали половину армии; МЫ ликвидировали генерала; МЫ поставили на колени всех, кто был в этой чертовой деревне. МЫ показали свою силу и мощь. И что в ответ? презрительные или пугливые взоры, шепоты за спиной и ядовитая ложь — такова наша плата за правду? МЫ же просто показали им себя, кто мы есть на самом деле! Разве не так? Разве они не могут принять своих спасителей такими? Они боятся, что сами станут кормом. Даже если они и не знают НАШУ историю… мы не увидим любовь мира…
Джейсон не отвечал. Помрачнел: глаза потускнели, мелкая улыбка сползла с лица, а жгучее и приятное ощущение превратилось в колкое и острое. Нет, он не слушал его слова насчет Райана. Но вот в одном Огневик был прав… он не видел любовь в лицах этих людей — только страх и ужас. Когда Грейс говорил с кем-то, этот некто сразу терялся, жался, дрожал и старался следить за словами, дабы угодить вопросам красновласого, часто приходилось лгать, и Джейсон чувствовал это. Голова стала болеть, как и в груди. Схватившись за прядь волос, парень вышел на крыльцо и уперся в стену. Боль раздалась по всему телу. Свежий воздух немного спасал, но все равно паршивое ощущение не покидало тело. Тут появился Огневик.
— Ты страдаешь, потому что веришь, что это не так. Думаешь, что тебя примут, как приняла ангелок? Она не такая, как остальные, согласен; но особенность ее — ее же слабость. Доброта и любовь делает людей слабыми и жалкими.
— Ложь… — рыком выдавил задыхающийся Джейсон.
— Посмотри на себя: слабый, уставший и мягкий. Ты пал на дно… стал жалким… Неужели не видишь? Все, кто помогает тебе — все они убивают тебя. До момента НАШЕГО с тобой поступления в академию нас боялись не просто так… мы могли убить всех, кто встанет на пути. Только вспомни, как все демоны содрогались при одном упоминании Потрошителя. А сейчас я вижу жалкого юнца, верующего в то, что его признают только потому, что это сделали двое отбитых идиотов. Бред…
— Заткнись!!! — крикнул озверевший дракон. Он бросился на Огневика, даже не думая о бесполезности атаки. Упав в лужу, он поднялся и стал хрипло рычать. Гнев переполнил его и желал вырваться. Неожиданно в нос ударили запахи холодной стали, едкого пороха и свежей крови: эльфы. Дракон пошатнулся в сторону от дома.
— Такого Джейсона я готов звать драконом…
Ноги с сильной отпрянули от скользкой земли. Капли дождя становились твердыми и бились о лицо, обдуваемое ветром. Огненный шар упал в лесу.
***
Когда желания капризного ребенка не исполняются, то он становится злым, раздраженным и начинает раздражать остальных. Именно так вел себя Тюр, идя вместе с Хэйтом впереди своей группы. Они уже два часа кочевали по дороге без остановок и отдыха. Дождь на время прекратился, но вместо него опустился туман, и дорога была скрыта от глаз. Серое небо, промокшие кожаные сапоги и неугомонный ветер, разносящий холод — раздражало. Тюр ежился, закрывался в своем мокром плаще и ругался себе под нос. Его бубнеж мог слышать только Хэйт. Сам же Кённиг не страшился ни холода, ни сырости, ни врага, на которого они устало шли. Иногда сверяясь с картой, взятой у покойного генерала, они меняли путь, сворачивая с прямой и виляя по холмистым дорожкам. Наконец они зашли в лесную зону. Деревья были серые, голые, мокрые и покрытые туманном. Лес оказался неизвестным омутом, в котором и был их враг. По широкой арке из двух толстых сосен группа обнаружила вход и направилась вглубь. И снова лес был тих и мертв, хотя теперь этого стоило ожидать — в конце концов сейчас не период для активного блуждания по лесу. Лишь изредка группа слышала эхо стуков клювом о ствол дерева. Ученики уплотнились, боясь заблудиться и отстать.
— Какие только не встретишь места в этой мерзкой части страны, — с желчью сказал Тюр, кривя свой рот так, словно плевался.
— Это последствия долгих войн Мартинии. Сколько междоусобиц было… корни лесов этой страны уже пропитаны кровью. Я думаю, что зиму страна не переживет…
— Естественно не переживет, — резко перебил Тюр, ядовито улыбнувшись, — пока армия доберется до столицы эльфов, то Мартиния уже подохнет от голода и холода. Но это произойдет только с частью зверолюдов и Эдемцев. Мы в безопасности… (демон расслабленно закинул руки за голову и мирно улыбнулся).
— Пока голодный народ не восстанет, — сухо вставил Хэйт, продолжая смотреть вперед.
— Да что нам сделают эти низшие демоны? Я их одним взмахом меча!.. — Тюр поднял высоко руку и представил, как тяжело и грозно падает его меч.
— Тебе пора повзрослеть…
— А что не так я сказал?
— В чем сила государства, Тюр?
— Ась? — демон удивленно посмотрел на товарища, — с чего ты вдруг…
— Сила государства в народе, который совершит революцию, коли правители будут некомпетентны к простым жителям страны.
— Хорошо, возьмем этих блохастых зверолюдов — ни разу еще я не наблюдал силы их народа; да и у поста Владыки зашуганный хер. Где же сила этого народа?
— Зверолюды — трусы, терпящие всякое преступление своего правительства. А для яркого примера: хотя бы наши с тобой главные враги сейчас…
— Эльфы-то?
— О!.. — удивился Хэйт, — нотки разума в тебе всё же есть.
— Чего-чего?
— Ничего, мой друг… Итак, говоря об эльфах — сколько столетий страдала темная эльфийская нация?
— Лет так 400–500… Белые остроухие знатно их поносили…
— Именно. И представь: гордая страна с выдающимися магами, которую остерегалась страна трех наций, Мартиния, пала под твердым кулаком возмездия. Темные эльфы нещадно и быстро уничтожили всех, кто был виновен в рабстве. Вот подумай теперь — что опаснее: меньшинство страны, знать? или же Народ… огромная и стихийная сила?..
Хэйт замолк, опустив задумчивый взгляд в землю.
— Стой… — чуть повысил голос Хэйт, — чуешь?
— Запах гари… но как в такую сырость?
— Возможно пожар, возможно, атака…
— Великий Вельзевул, что там твориться?! Неугомонные остроухие подонки!
Тюр повернулся к группе; та остановилась. Он задрал голову и поднял ладонь.
— Итак, сопляки, впереди враг. Ускорьте шаг и не клюйте носом! Иначе сдохните! Вперед, за мной!!! — полукриком произнес он, резко отвернувшись, и уверенно двинулся вперед. Вся группа встрепенулась, получая долю энергии от речи демона, готовясь к битве.
***
Приземление Джейсона можно назвать удачным и неудачным одновременно: он пролетел и сломал дерево, на котором была позиция стрелка, и упал прямо на магнопушку; но когда он поднялся и пришел в себя, то был окружен более сотни солдат. Все наставили ружья на парня, а мечники быстро поняли происходящее и стали бежать напролом, покуда дракон еще не пришел в себя — так они думали…. Схватив первого, красновласый раздавил голову, после метнул тело, поджигая его, в побежавших. Незамедлительно последовали выстрелы — для свежей красной чешуи они были лишь щекоткой. Дракон раздраженно прорычал и ударил ногой по земле. Огненная волна прошла от ноги и поразила всех, кто образовал кольцо вокруг парня. Пытаясь выбраться из созданной ямы, он встретился с магическим пушечным ядром. Оно отправило его на добрые десять метров в сторону. И пока он вновь приходил в себя, эльфы кричали и переговаривались. Уже собираясь броситься на них, дракон почуял как ноги ослабли, а в глазах помутнело. Это было странно, ведь секунду назад он был полон сил. В кучке мечников виднелся виляющий посох мага. Тело вдруг обхватили фиолетовые нити, словно пруты. Они сильно сжались, а когда парень пытался разорвать их, то сжимались еще сильней.
Джейсон злился и бился, как пойманный зверь. Рык, пена и дым вырывались из его пасти; тело пульсировало и горело. Силы покидали его, как и рассудок — в итоге он уже был готов упасть без сил. Но в одну секунду путы спали, но слабость сильно поразила организм. Дракон упал на землю и глубоко дышал. Его ярость исчезла, а вместе с ней и силы, чтобы подняться. Эльфы уже не трогали его, ибо другой противник застал их врасплох.
Хэйт выставил кучку учеников в линию и заставил их колдовать, пока Тюр и его две группы вели близкий и дальний бой. Маги создали каменные стены, оградив эльфийских мечников от стрелков.
Тюр. Взмах меча. Неистовое пламя сожрало иггдрасильцев. Демон улыбался.
Отряды эльфов были расстроены, еще и эффект неожиданности — группа учеников хорошо подобрала момент, учитывая еще то, что Джейсон сломал одну из пушек. И говоря о пушках: за оградой застрельщик пустил залп. Маги смогли поставить щит, но лишь несколько солдат остались целыми. Неожиданно сверху начался обстрел; ученики укрылись за каменными преградами. Тюр гневно плюнул в сторону выстрелов и ругался все время, что был в укрытии.
— Что будем делать? — спросил ближний к нему ученик.
— Не знаю… Хэйт!
— Маги с элементом огня! создайте мелкие взрывы, маги воды: вытяните из ближних деревьев воду и облейте ей всех стрелков, маги земли…
Хэйт четко и ясно давал команды, обращаясь то к одним, то к другим. Не получив от него объяснений, ученики послушно выполняли приказы. Возможно, это делалось потому, что под страхом смерти они были готовы хвататься за каждый сучок, протянутый с надеждой выползти из вязкой ямы. И сейчас этот сучок протягивал именно Хэйт, оттого все ученики быстро и без вопросов делали то, что он говорил. Каменные стены стали рушиться; мечники побежали к ученикам, пока стрелки делали перезарядку. Но тут неожиданно произошёл десяток мелких взрывов, после которых пошла большая дымовая завеса. Мечники остановились, ругаясь и пыхтя. Из дыма стали вылетать водяные снаряды: они били по стрелкам, сбрасывая их с высоток. Потом вокруг мечников и упавших стали подниматься грязевые стены, образуя купол. Солдаты растерялись. Из стены показалась синяя искра, которая мигом проскользнула мимо всей солдатской оравы. В этой синей вспышке — Хэйт. Быстрыми движениями рук он пропустил сквозь них нити молний. Они поразили всех, кто был на открытой местности. Тела стали дрожать и неестественно брыкаться, а потом и вовсе упали обгоревшими. Поправив воротник своей шинели, Хэйт приказал выйти из укрытия. Все эльфы были убиты в одну секунду. Кто-то с шоком смотрел на горелые трупы, кто-то поражался скорости, с которой один маг совершил сотню убийств. Тюр подошел к одному из трупов, схватил его за грудки и присмотрелся к символу на его куртке.
— Эй, Хэйт, — крикнул он, — эти уроды не из армии Филь.
— Видимо, это один из отрядов Велена. Деревня как раз близко отсюда… они с кем-то сражались до нас. Я пойду погляжу.
Сырость и ветер неприятно морозили тело, отчего дракон привстал на колени, как собака. Тело еще болело, а в глазах плыло. Рядом летал знакомый запах. Распознав его, Джейсон раскрыл глаза, подорвался, схватился за горло незнакомца. Он увидел бледное лицо, смотревшее на него серыми тусклыми глазами. От резкого толчка пепельные волосы спали на лоб схваченного, а вены взбухли на висках и горле. Демон был спокоен и терпелив.
— Кто ты? — прорычал Джейсон, жмурясь от боли и гнева.
— Я Хэйт ван Кённиг. Ученик Эрагон. Я прибыл от Ребекки Эденс.
— Ребекки? — лицо дракона застыло в удивлении, а рука отпустила горло Хэйта.
— Да. Я прибыл со своей группой, чтобы уничтожить развед-отряд эльфов. Вы в порядке?
Джейсон снова почувствовал боль в груди и упал на колено. Глаза дрожали и перестали видеть нормально. Хэйт аккуратно положил его руку на свою шею и схватил за бок, поднимая. К счастью, красновласый мог идти, пускай и развязно. Демон повел его к остальным. Хэйт окликнул лекаря и предоставил ему Грейса. Дракон тяжело дышал и походил на больного горячкой.
— Почему этот урод здесь?! — грубо сказал подошедший Тюр. Хэйт взглянул на его гневный вид, в котором был скрыт страх. Дракон хотел что-то сказать, но был настолько слаб, что просто невнятно рыкнул. Тюр чуть поежился и подался назад, кривя лицо. Хэйт продолжал смотреть на него.
— Насколько я понял, он оказался здесь раньше нас: вспомни, что одна из пушек была уничтожена, а все войска перепуганы. Его состояние говорит о серьезных ранах, но я не обнаружил никаких внешний повреждений.
— Да и внутренности у него в целости, — заключил зеленоволосый лекарь, скидывая тускло-зеленый покров магии с перчатки. — Причина в чем-то другом…
Хэйт нахмурился и поник головой. Пытаясь воспроизвести всё, что произошло с их приходом. Вспомнился эльфийский маг и его заклинание. Хэйт вернулся в место, где нашел Джейсона и обнаружил разрушенные пруты, испускавшие слабое фиолетовое свечение. Рука потянулась к ним. Свет резко вспыхнул, а силы покинули рогатого. Он оскалился и почуял напряжение во всем теле. Дрогнула рука. Блеснула искра. Молния коснулась прутьев. Вспышка! Молния испарилась.
— Как я и думал… — пробубнил Хэйт.
— Чего-чего? — спросил Тюр, усаживаясь на корточки возле прутьев.
— Это брумий — вид кристаллов, что находится в пещерах с избыточной концентрацией маны. Его свойства проявляются ярко рядом с магическими частицами. Он поглощает их и сохраняет внутри.
— Давай проще… я итак устал, а ты тут еще лекцию завел.
— Эти пруты вытягивают магию. Если их применить на маге, животном или другом предмете, в котором есть мана, то все перечисленные могут лишиться всех частиц маны, что имеют.
— Этим остроухие победили чешуйчатого?
— Я бы сказал, что эффект неожиданности сыграл больше, нежели сами прутья. Все же реакция господина Джейсона на высшем уровне.
— Погоди… ты только что назвал его господином? — Тюр уставился на Хэйта нахмуренным и гневным взглядом.
— Так и есть.
— Ты что, с ума сошел? Он же конченый псих! Маньяк с жаждой крови, при чем на демонов и ангелов он зуб точит больше, чем на остальных! К тому же вспомни резню пару лет назад!
— На это есть причины, Тюр.
— Какие причины?! Что может заставить тебя желать убить живую душу?
— Месть… — Тюр пошатнулся. Хэйт перевел холодный взгляд с прутьев на округленное выражение демона. — Скажи, знаешь ли ты еще кого-нибудь из клана драконов? — Тюр раскрыл рот и издавал нечленораздельные звуки, бегая глазами.
— Тебе известно про Войну Трёх?
— Естественно! Я, может, и не любитель истории, но то, как наш народ пытался показать гребаным петухам и ящеркам свое место, я знаю прекрасно и точно!
Хэйт вдруг поменялся в лице. Его бледные губы искривились в мелкой тонкой улыбке, глаза стали походить на полумесяц, а серые зрачки зацвели. Сделав пару шагов на Тюра, он уложил волосы, задрав голову.
— Эту историю знает даже годовалый ребенок. Эту историю нам поведали послы Лорда Марса. Со стороны Лорда Люцифера выступили послы Эдема; такая же ситуация и с зверолюдами. Однако все три истории были идеально схожи, если не были одной цельной. За всю историю я не могу припомнить, чтобы каждый народ видел войну под одним углом. И как же звучит эта история? в битве между ангелами и демонами на поле боя вторглись драконы. Они выглядели свирепо и опасно. В одночасье они начали резню без разбору. И с этого фрагмента я уже усомнился в правдивости нашей истории. Мой отец погиб в этой войне, но, когда был жив — вел дневник. В нем я вычитал интересный момент:
«25 марта.
Война неизбежна… я пытался отговорить Владыку Марса… но все тщетно. Однако Владыка Альтаир предложил выступить перед ангелами с надеждой о мире, и Владыка Марс согласился.
14 мая.
Пишу с полевого лагеря… наши войска ждали приказа Владыки. Он же ждал прихода Владыки Альтаира. Дракон явился со своим народом на наше место, приклоняясь перед Люцифером и Марсом, проявив уважение к нашим народам. Битва была остановлена — трое Владык были созваны на совещание. Мы ждали час. Когда совет был окончен, Владыка Марс объявил о том, что война окончена. Но когда он прибыл с совета, то был несчастен… Как я позже выяснил, Альтаир признался, что казнил Уриила, одного из приближенных Люцифера. Дракон предложил свою голову взамен на мир между нашими с ангелами народами. Владыка Люцифер согласился. Однако после окончания совета народ драконов вспыхнул, охватив своим огнем всю площадь войск ангелов и наших. Началась битва. Никто из драконов не был вменяем и не мог ничего сказать… В числе обезумевших был и Владыка Альтаир. Если бы не сила Владыки Люцифера, то драконы могли бы уничтожить обе армии. Мне до сих пор не ясна причина этой волны безумия, что охватила народ драконов, даже сам Владыка Марс не может ничего сказать. Я попытаюсь отыскать ответы.»
Тюр был поражен. Он застыл и не мог ничего сказать. Хэйт усмехнулся, приближаясь к нему почти вплотную.
— Я соврал, что мой отец погиб. Его убили, когда тот пытался разузнать о драконах — его смерть на войне также болтовня послов. Наша страна считает свой народ за стадо. Но разве коровы не должны пырнуть пастуха рогами за то, что он сильно бьет их кнутом? — его лицо сильнее искривилось в улыбке.
Тюр попытался отойти назад, но споткнулся о корень дерева и свалился на землю. Гордый и безумный взор был устремлен на перепуганное лицо демона. Хэйт пристально смотрел на него, изгибая шею и, словно змея, извиваясь возле Тюра. «Не суди по ложному…» — прошептал Хэйт над ухом и выпрямился. Тюр по-прежнему в ужасе глядел, как этот змей поправлял воротник шинели и осматривал запонки.
— Господину Джейсону нужна помощь, я поведу его в Велен, а вы возвращайтесь в Филь и расскажите Ребекке о захвате лагеря и освобождении Велена, — произнес он и ушел, оставив Тюра валяться на холодной земле.
***
— Не стоило вам так перетруждать себя, — прокряхтел Джейсон, болтаясь в хватке Хэйта.
— Мне это ничего не стоит, г-ин Джейсон. И это меньшее, что я могу сделать для вас, — голос демона был натянут, но он уверенно шел, придерживая тяжелое тело дракона.
— Я раньше не замечал вас на уроках.
— Я просто не выделялся, как это делали вы, — усмешка проскользнула на искаженном от напряжения бледном лице. — Сказать по правде, я восхищаюсь вами.
— Восхищаетесь?
— Да. Особенно этой вашей звериной натурой. Вы просто бесподобны… Такую скорость я еще никогда не видел.
— Что ж, спасибо, наверное, — щеки Джейсона окрасились в цвет его волос. Неловкость блеснула в его гуляющих глазах. — Повторите свое имя.
— Хэйт ван Кённиг, демон из дворянской семьи Кённигов и ее действующий лидер. Зовите меня просто Хэйт.
— Хорошо, Хэйт, — Джейсон улыбнулся и кивнул ему.
— Жаль, что я не смог лицезреть вашу битву с лешим на прошлом экзамене. Если бы я смог раньше пройти к центру леса…
— Хех… я бы предпочел держаться подальше… ай! — в боку начало колоть. Джейсон облокотился на дерево, давая Хэйту передышку. — Да и убил я его не один… больше сделал Райан…
— Райан… ван Блейд?
— Он самый.
— Значит, вы общаетесь с одним из принцев… Хм, ожидаемо от вас.
— Что значит ожидаемо?
— Ох, не поймите неправильно; я хотел сказать, что общение с демоном королевских кровей — естественно для вашей благородной персоны.
— Вы преувеличиваете… я лишь обычный представитель драконьей расы, ничего больше.
— Не прибедняйтесь! Вы такой же заслуженный мартинец королевских кровей, как и ван Блейд
— Чего?
— Ну как же… ваш отец, Альтаир ван Грейс, был Владыкой драконьей расы. Фактически, вы следующий Владыка…
— Владыка? Хм… да вот и править мне не кем…
Хэйт заметил, как глаза Грейса потускнели, а улыбка сползла с уст. Демон прикусил нижнюю губу и тихо зарычал. Он злился на свой язык за сказанное. Как же жалко теперь звучали его слова, что он восхищается Грейсом, что уважает и любит его! Говорил сладкую лесть, а в конце воткнул нож в спину, доставая до самого сердца. Белые щеки быстро заалели от стыда, а зубы скрипели от гнева.
— Пойдем дальше, мне уже лучше… — с облегчением выдохнул Джейсон.
— Да, господин…
— Хэйт, позволь задать вопрос…
— Да-да, конечно!
— Ты же ведь из круга общения Тюра? его ребята не сильно любят меня, а ты вот обращаешься так, словно с близким человеком.
— Я находился в шайке Тюра лишь потому, что в ней мне не грозили ни физические угрозы, ни моральные унижения. Я, конечно, не настолько слаб духом, чтобы слушать слова убогих всерьез, просто решил облегчить себе учебу.
— Понятно, — прохрипел Джейсон. Он отвернулся от лица демона и смотрел на туманную тропу, по которой они шли. На лице дракона появилась странная, оттого и завораживающая улыбка. Он думал о чем-то своем, о том, что грело ему душу.
***
Райану не хотелось оставлять деревню без охраны, но неожиданная пропажа Джейсона заставила его в скором темпе покинуть деревню. Слоняясь по протоптанной дороге, он состроил недовольную и хмурую рожу.
«Вот ведь ублюдок! Пока я тут работаю, он делает, что вздумается! Ну ничего, дорогой Джей, подожди еще немного… Вот достану я грибы, что заказал у знакомого… и накурю ими тебя по самые уши! Будешь как пес возле меня тереться! Вот ведь гад!!!» — кричал он в своих мыслях. И пока он гневно мыслил, вдали показались две фигуры. Демон поздно заметил их, чтобы спрятаться, так что приготовил заклинание огненного шара, замедлив шаг.
Как только фигуры стали отчетливы, он запустил шар в их сторону. Туман развеялся, а фигуры предстали перед демоном в своих красках. Райан был удивлен, но трудно сказать отчего — от идеального отражения сильного заклинания Хэйтом или от того, что Джейсон нашелся сам, так еще и со спутником. Подбежав к ним, он подхватил Грейса.
— Сколько он так?
— Около получаса, — кратко ответил Хэйт, внимательно вглядываясь в хмурое лицо Райана.
— Ранили? — Блейд перевел свой горящий взгляд на Кённига, отчего тот вздрогнул.
— Нет. Дело в брумие.
— Понятно… — Райан опустил голову и вздохнул. Демоны дотащили дракона до деревни, положили его на кровать в ратуше и приставили местного лекаря.
Хэйту предложили поесть, но он настойчиво отказывался, интересуясь лишь состоянием Грейса. Сейчас он был в кабинете, в котором красовалась дыра, и, облокотившись о стол, сложил руки на груди, стуча пальцем о твердую ткань шинели. Взгляд его был устремлен в серое небо, под которым нависло полупрозрачное черное облако дыма. Снизу слышались крики людей и звуки возни, но до демона они не доходили; он был полностью погружен в себя. Даже вошедший Райан не заставил его дернуться. Блейд подошел к столу и поставил два стакана, наполненных кофе. Поднеся кулак ко рту, он наигранно кашлянул. Хэйт наконец отвлекся.
— Бери, — сказал Райан, отпивая свой напиток. Хэйт улыбнулся и взял стакан. — Так ты Хэйт ван Кённиг?
— Так и есть, господин, — прислужливым тоном ответил белоголовый, почетно кивнув.
— Я наслышан о твоем отце… прими мои соболезнования…
— Ничего страшного, господин Райан. Я уже смирился с его кончиной. К тому же, должен сказать, его смерть не была напрасной.
— В каком это плане? — Райан вздернул бровь, сложив руки на поясе.
— Его гибель открыла мне глаза, — Хэйт стал вальяжно водить пальцем по железным краям стакана. Серые глаза пытались что-то высмотреть в темной кофейной гуще.
— На что? — допытывал Блейд, чуть хмурясь и кося голову.
— На наш мир. Будет трудно вам объяснить — вы поймете, когда сами увидите правду. К слову… Эта деревня была самой вооруженной, если посмотреть на все запасы, что здесь есть. К тому же эльфийские отряды были здесь в большинстве своем. Так как вам двоим удалось разгромить их?
Райан раскрыл рот и хотел ответить, но дверь кабинета скрипуче отворилась и внутрь вошел эльфийский командир Велена. Из его снаряжение остались лишь военные обноски и шинель — остальное было изъято. Он молча прошел к столу и раскрыл карту, на которой были разные красные пометки. Разложив вещи, он еще пару секунд смотрел на ее общий вид и потом взглянул на демонов. В лице Хэйта мелькнула ярость. За долю секунды он выстрелил молнией из пальцев прямо в лицо эльфа. Но молния взорвалась, когда соприкоснулась с шаром огня Райана. Кённиг опешил и удивленно взглянул на него. Эльф сохранял хладнокровие.
— Г…господин Райан, зачем? — слова застряли в глотке.
— Этот эльф сдался добровольно и решил помочь с захватом других деревень.
— У "этого эльфа" есть имя! — грубо отозвался командир, хмурясь на Райана.
— Сначала принеси мне пользу, а потом уже требуй своего имени, остроухий, — с ухмылкой произнес Блейд, скрестив руки.
— Хм… — он гордо задрал нос и склонился к карте. — Я отметил все позиции своих развед-отрядов. С учетом того, что Филь теперь тоже под вашим контролем, Сток незамедлительно начнет действовать. Возможно, мои отряды уже и ушли, но я думаю, что весть о сборе в Стоке еще не дошла до них. Командир той деревни, Азраэль, очень дотошен в своей безопасности и целостности войска: если его позиция станет проигрышной, он незамедлительно отступит. Но сейчас у него имеется свой отряд, в котором половина — стрелки, половина — застрельщики пушек; если учесть то, что армия Филь пострадала меньше моей, то в руках Азраэля находятся еще и мечники. В общей сумме количество солдат деревни Сток на данный момент — пять тысяч. И могу предположить, что минимум пять километров будет во власти солдат. Чтобы добраться до Азраэля, мы должны преодолеть эти пять километров, учитывая и то, что в самой деревне могут быть самые сильные воины. У нас есть шансы, если…
Из кармана шинели Хэйта стал доноситься трезвон. Он достал мелкую металлическую конструкцию кругообразной формы; в ее центре светился мелкий кристалл.
— Ха… уже шныряете по карманам наших солдат? — ядовито спросил эльф, надменно глядя на аппарат в руках демона.
— Прием, — резко и громко сказал юноша, протянув его поближе Райану и командиру
— Прием, Хэйт, здесь какая-то херь творится! Трупы остроухих вдруг поднялись и стали атаковать нас. Мы пытались их убить — без толку. Эти темножопые дерутся даже с дырой в груди! Быстрее возвращайся назад!!! — дальше были одни помехи.
— Это голос Тюра? — спросил Райан, настороженно хмурясь. Хэйт молча кивнул.
— Восставшие мертвецы… В Мартинии не практикуется магия, влияющая на живые объекты…
— Это некромантия, — спокойно, но твердо сказал командир.
— Некромантия? — в унисон спросили демоны.
— Это магическое запретное искусство нашего народа. Чтобы победить некроманта, есть два способа: испепелить всех мертвецов; или же убить самого некроманта.
— Черт! У меня не хватит количества магии для таких масштабов! — Райан скрипел зубами от злости, пытаясь найти выход из ситуации.
— Наши люди уже вымотаны, не думаю, что они смогут уничтожить мертвецов — скорее удержать.
— Ох, Вельзевул! если бы эта чешуйчатая задница сейчас не валялась в кровати… — досадно пролепетал Райан, вскидывая руки. — Ах, рога мои ангелам!!! остается только один вариант! — он скорым шагом подошел к дыре, остановившись у края. — Хэйт, остроухий! останетесь здесь, присмотрите за Джейсоном. А я пойду на помощь.
Райан воспарил и был унесен ветром.
***
«Что, откуда этот свет? Солнце? На небе были тучи… почему я слышу поток воды? Откуда здесь водопад?» — первое, что было в моей голове, когда я очнулся. Я огляделся вокруг: солнце подходило к зениту, белые облака рассасывались в стороны, а ветер обдувал лицо. Обернувшись, я увидел высокую крутую скалу, с которой стекала река — отсюда и шум водопада. Странно изогнутое деревце показалось мне далеко знакомым, и я пытался вспомнить, где видел его.
— Эй, соня! Скоро обед. Неужто решил проспать весь день? Даже утреннюю тренировку пропустил! — весело звучал голос близ водопада. Я присмотрелся и увидел мужчину средних лет: оборванные черные панталоны были мокры и лениво тереблись ветром; на серой рубашке виднелись следы пота и земли. В его жилистых руках брыкался жирный карась, только что выловленный из озера.
Мужчина подошел ко мне. Его палец зажегся и походил на свечу. Он поднес его к сложенным в каменном кругу веткам и зажег костер. Вода в котле стала бурлить и испускать пар. Мужчина увлеченно приготавливал специи и следил за уровнем жара. Глядя на его зеленые глаза, я невольно предавался чувству дежавю, но и это старое лицо, как и то деревце, было смутно мне знакомо. Я жадно и внимательно рассматривал каждую волосинку на его мужловатых щеках, наблюдал, как темно-красная шевелюра развивалась, словно флаг. Напевая песню, он готовился умертвить рыбу и начать разделку, но, когда его руки дошли до чешуйчатого карася, он вдруг остановился и взглянул на меня. Его прежне мирный взгляд был искажен в грусти и потерянности. Мы уставились друг на друга, молча и в удивлении. Я все пытался узнать его по внешним признакам, но голова шла на отказ. Мужчина же медленно опустил голову и теперь глядел унывающим лицом на рыбу.
— Я прерву твои мученья, так прими же смерть спокойно… — четко и твердо проговорил он басом, не моргая и смотря на рыбу. Тут я открыл глаза, как мог и не мог поверить в то, что сейчас происходило.
«Это место, где мы с дядей Смаугом жили пять месяцев, до того, как… Но как такое возможно? Я же видел его смерть, видел его пустые глаза и лужу крови, в которой он остался умирать, брошенный демонами. Демоны… точно, они же должны быть где-то рядом!»
Я вдруг стал резко вертеться и смотреть по сторонам, выискивая подобие рогатых существ. Смауг удивленно наблюдал за мной, так и оставив труп рыбы в руках. Не знаю, зачем я пытаюсь найти их, ведь тогда они использовали магию, так что все тщетно. Неожиданный громкий хохот дяди прервал мои дерганья. Он широко улыбался и начал разделывать рыбу.
— Странный ты сегодня, Джей, — проронил он, снова погрузившись в готовку.
— Дядя… — проронил я дрожащим голосом. Он снова удивленно взглянул на меня.
Я прыгнул в его грудь, крепко сжимая поносившуюся ткань его рубашки, укутавшись как можно глубже. Из глаз полились слезы; я ощущал тепло его крепкого, сильного, но старого и уставшего тела. Каждое биение его больного сердца я слышал и даже подсчитывал, когда завершалась минута. Смауг отложил половник и нежно обнял меня, задавая вопросы насчет моего состояния. Я же не хотел ничего отвечать — единственное несбыточное, что было у меня — снова обнять его, почуять этот горелый запах, который есть только у него; слышать, как он дышит и смеется. На секунду я подумал, что умер и попал в Рай, о котором рассказывал отец из культуры эдемцем. И если не ошибаюсь, этот Рай — некое подобие загробного мира для умерших душ. Что ж, раз это и действительно Рай, и я действительно умер, то, пожалуй, я хотел бы остаться здесь…
— Это лишь обманка, Джейсон… — надрывисто прохрипел голос сзади меня. Я обернулся и увидел Огневика. Он сидел, облокотившись о ствол дерева, поникнув головой.
— Неужели… снова иллюзия? — потерянно спросил я, нехотя отрываясь от Смауга. Огневик лишь кивнул, отвернув голову. Я судорожно повернулся к дяде. Он застыл на месте и смотрел на меня кукольным взглядом.
Я протянул руку и хотел было коснуться его, но как только мои пальцы коснулись его плеча, всё его тело растворилось, словно пепел. Этот прах быстро тянулся вверх, уходя от утеса, на котором я и Смауг были. Глаза снова заслезились, я медленно опустил голову, уставившись на разделанную рыбу. Руки мои окоченели, дыхание прервалось, а сердце жгло изнутри.
— Мы сейчас без сознания. Это лишь твое воображение… — судорожно бросил Огневик, утирая слезу, что одиноко катилась по его пламенной щеке. Я чувствовал, что он, как я сейчас, ощущал боль в груди, чувствовал пустоту и холод, пробирающий до костей. Мир вокруг так же исчез, как и Смауг. Мы оказались в темной бездне. Огневик стоял рядом со мной и смотрел вниз.
— Погляди… — возле нас на коленях сидели демоны, обессилевшие, злые и напуганные. Они скалились и прожигали нас своими взглядами.
— Это те демоны, убившие дядю, — я прекрасно помнил их лица, даже когда тогда на их лицах был ужас и звериный страх.
— Эти твари смотрят на нас, как на животное, хотя сами не далеки от звериного… Они лишили нашего дядю жизни. Продали нас эльфам. Измывались и избивали. И сейчас они стоят перед нами — беспомощные, доступные и слабые… Их жизнь в твоих руках. Тогда мы убили их, но сейчас… я хочу узнать, что ты сделаешь сейчас…
«Эти демоны убийцы… безжалостные монстры… И сейчас они ничто иное, как добыча. Я могу убить их… отомстить за дядю, снова почувствовать вкус крови, вкус гнева и звериного нутра…»
Я подошел к одному из них: он смотрел на меня кровавым и искаженным лицом. Моя рука медленно потянулась к его горлу. Я ощутил тепло его тела, чувствовал, как вены пульсировали. Его глаза напитались страху и ужаса, как и тогда… Я стал сжимать сильней. Лицо демона на глазах синело и в момент просто лопнуло от напряжения. Я ощутил теплоту его крови, брызнувшей на меня. Подходя к следующему, я положил ладонь ему на щеку и поднял на себя. Он был напуган и постоянно дергался, но я крепко держал его. Он что-то яростно кричал, видимо, пытался отозвать меня, но я уже ничего не понимал и не слышал, мои глаза стали такими же стеклянными, как и глаза Смауга в его момент смерти… я глядел на демона и молчал. Его лицо поразило пламя, которое потухло лишь тогда, когда дикие вопли прекратились, а моя рука держала черный череп. Бросив кости, я подошел к двум последним. Огневик молча поднял одного и, схватив за волосы, показал мне его лицо. Он был настолько перепуган, что застыл и не мог ни кричать, ни сопротивляться, ни смириться… Я проткнул его насквозь, выдирая сердце и раздавив его. Когда Огневик поднял последнего, я замешкался. Этот демон плакал… он бормотал, что виновен, что нет ему прощенья, что руки его всегда теперь в крови. Он молил меня пощады, клялся, что уйдет в изгнание, что перевоспитается и будет каяться всю оставшуюся жизнь.
«Он такой же, как и я… грешник… мы убийцы, безжалостные убийцы — пускай мотив каждого разен — факт нашего преступления, как клеймо… он проклят на вечную кару, как и я. Но в отличии от меня он умер таким же монстром, каковым был я… но сейчас, смогу ли я дать ему шанс покаяться и стать другим демоном? Найдется ли кто-нибудь для его потерянной души, кто смог бы простить его и дать луч надежды?»
Я опустил руки. Но Огневик взял мою кисть и стал медленно подносить к голове рогатого. Я взглянул на Огневика: его лицо было сурово, холодно и решительно. Мои пальцы сжали волосы демона и уже тянули их вверх. Он стал частить в словах, продолжал плакать и молиться. Я молча и медленно тянул его голову, ожидая момента, когда смогу сделать резкий рывок.
«А я перестал быть монстром?»
Рука остановилась… Тонкие бледные пальцы обхватили мою ладонь, отдаляя от волос демона. Знакомый запах перегара и жженного ударил в нос. Я перевел взгляд на бледное тонкое лицо, и наконец мои мускулы лица стали двигаться. Райан смотрел на мое удивленное и мертвенное лицо с поразительным спокойствием… нет, все его тело было пронизано спокойствием. Он опустил мою руку, подошел к демону и, подняв его за грудки, отправил в небытие. Мы оказались одни.
Уголки его губ поднялись, а глаза наполнились живости. Его фирменная блестящая улыбка озарила лицо; ладонь превратилась в кулак и протянулась ко мне. Озадаченный, я смотрел на этот кулак, застыв в одной позе. В голове проигрывались моменты наших тренировок, походов в бары, пьяные погони и прогулки по городу. Кулак загорался белым огнем. В глазах демона блестели белые искры. Огонь озарил тьму сзади Райана и его силуэт. Я же — стоящий во тьме, тянущий мрак на своих плечах. Я хотел коснуться белопламенного кулака — тьма с силой тянула мою руку вниз. Я прикован. Я поглощен… Я потерян… Нх… хм… что это?.. Запах… мяты. Когда мягкие груди прижались к моей спине, я судорожно вздохнул. Тело горело. Холод. Приятный. Успокаивал. Тонкие белые руки обвили шею и нежно прижали. К голове припала другая голова. Золотые волосы показались сверху, сбоку… Крылья закрыли меня от мрака… Коснулся белой руки. Ребекка… Она нежно гладила меня, уложив свою головку на мое плечо. Глаза ее голубыми огнями смотрели на меня игриво. Я еле-еле отвел от нее взгляд. Кулак Райана — я поднял руку, она стала легче… Коснулся демона. Свет резкой вспышкой прогнал черноту… Я ощутил легкость, свободу, радость… Но…
На плечи упали пламенные руки… нет, лапы, покрытые твердой кожей. Они развернули меня. Свет исчез, а белые нити лопнули. Лишь покосившись назад, я уже понял, что они пропали. Передо мной стоял Огневик… Крылья за его спиной распахнулись, а хвост дико вилял из стороны в сторону. Его драконья лапа спала с одного плеча, приложившись к огненной груди. Он резко поднял свою рогатую голову, смотря на меня с заплаканными глазами.
— Дже… Джейсон… — прохрипел он, — ты оставишь меня? Оставишь месть? Подавишь обиду и гнев? Станешь цепным псом тех, кого презирал?!
— Ты ошибаешься. Я не подавил гнев… и не стал псом. Мы давно отомстили тем, кто убил Смауга…
— А как же отец? наш клан уничтожен именно ангелами и демонами, Джейсон!!! Ты станешь мириться с этим?! — его печальный и жалкий взгляд искривился в истерический, морщинистый и безумный. Я отдернул его вторую руку с плеча. Он застыл, потом опустил голову и тихо сказал:
— Ясно… — его лицо оледенено. Почти потухший огонь его тела резко вспыхнул алым. Моя ладонь быстро схватила его устремленный в мое лицо кулак.
— Ты сдался! — его крик перешел в рык. Я увернулся от второго удара и нанес ответный. Огневик упал. Я схватил его за ноги и отбросил далеко. С злобной физиономией, он взлетел и напал.
Дыхание. Концентрация. Фокусировка.
От соприкосновения моего кулака и его грудной клетки Бездна поразилась огнем. Я понимал все четко тогда, когда увидел пробитую насквозь грудь. Огневик свалился на колени и поднял избитое лицо на меня.
— Покончи со мной… — рыкнул он. Блеск в его глазах был мне противен. Отвратительная улыбка натянулась на огненное лицо. Он до последнего желал доказать мне, что я прежний зверь-убийца. Но каким бы жалким он меня не считает, сейчас именно он самое жалкое зрелище.
Я в последний раз взглянул на него гневно-презрительным взглядом и уверенно пошел вперед. Я слышал его гневное дыхание. Он громко кричал мне разные оскорбления и пакости, пытаясь хоть как-то обратить на себя внимание, пока его тело тщетно тлелось и вскоре превратилось в пепел. Я остановился и склонил голову; разум был потерян, а тело ослабло. Я уже готов был свалиться, но уверенная хватка помогла мне устоять. Справа я увидел Райана, который, нахмурив брови, весело смеялся прямо мне в лицо. Он поудобней запрокинул мою руку за шею и попытался поднять меня, но разница в росте делала его попытки комичными и бессмысленными. Таков он был: веселый, улыбчивый и заряженный парень, готовый поддержать, даже если меньше ростом… ха-ха! Таков он… Райан. Слева неожиданно тоже стало легче. Свежий аромат облегчил головные боли. Я взглянул на снежное лицо Ребекки, на которой была ее мелкая улыбка. Я был потерян, даже не заметил, что стоял уже твердо, но ходить все-равно было трудно. Ребята потащили меня вперед, туда, где была белая точка. Я долго смотрел то на Райана, то на Ребекку, а после увидел, как та точка стала быстро расширяться. Мы вступили в солнечный простор. Я вновь ощутил ветер, только он был сильным и игриво щекотал уши. Я закрыл глаза и прислушивался: к веселому свисту ветра, к радостному смеху ребят, к музыке покоя…
***
Трупы наступали без остановки. Они вторглись в деревню и нагло притесняли учеников. В итоге все, кто отбивался, был зажат в Большом доме. Главный вход был закрыт всякими вещами, столами и т. д.; все окна были забиты снаружи земляными столбами. Дальники вели обстрел по ходячим трупам с крыши, иногда давая себе передышку. Жители деревни со страхом собрались в дальней части дома и ошарашенно глазели на забитые двери, которые еле отворялись под натиском трупов. Среди тех, кто был внутри, был и Тюр; он с тревогой косился в сторону дверей и попутно пытался дозвониться до отряда Ребекки. Получив очередную тишину в ответ, демон скривился и глухо рыкнул, грубо кидая прибор связи на стол. Сверху его позвали. Там Тюр увидел, как трупы ходили по шатким балкам крыши. Их замахи и удары мечами были неуклюжи и слабы, но они давили массой, медленно, но верно притесняя оппонента в дальний угол. Тюр обнажил свой меч и тут же отсек голову одному эльфу, а после сразу обдал пламенем большую часть тех, кто поднялся. Остальные ученики скинули их потоками ветра и стали тяжело падать на колени. Демон наклонился и увидел, как по живой куче трупов эти же трупы поднимались все выше и выше. Тюр пошатнулся и на момент в его глазах блеснул страх. Сзади он услышал крики магов о том, что трупы стали подниматься и сбоку. Ситуация застала демона врасплох; он уставился в пустоту и пытался найти выход, но ничего толкового не приходило.
«Эти сопляки уже выдохлись; от жителей мало пользы, а один я лишь на закуску пойду… дерьмо… неужели таков мой исход?» — подумал Тюр, хмурясь и злясь на то, что именно он оказался в этой ситуации. Его отчаяния перерастало в гнев — он рубил головы трупам и не слушал, что говорили остальные. Разум был в тумане безысходности. Когда у него появилась отдышка, меч в дрожащей руке отсек последнюю голову и ударился лезвием в балку. Упав на одно колено, Тюр пытался использовать магию, но сил уже не было даже на простую искру. Сердце бешено билось, что даже уши пульсировали — все вокруг потеряло четкость. Желая бороться за свою жизнь, Тюр поднялся на ноги, скрипя зубами, замахнулся на очередного эльфа, но под весом меча полетел вперед, скатываясь по головам трупов вниз и, оказавшись в грязной яме, лежал без сил. С неба снова полились капли. Падая на леденеющее лицо рогатого, они медленно скатывались, словно слезы.
«Сам Вельзевул пролил свои слезы, смотря на то, как его верный воин пал в бою…» — прошептал Тюр. Среди серых кусков неба прорезались четыре желтые линии в форме креста. Они лишь на секунду блеснули в глазах демона и исчезли, а земля стала трястись.
Рогатый силуэт возвышался над Тюром. Глаза демона дрожали и смотрели на размытую фигуру, которая склонилась над ним.
«Неужто Вельзевул спустился с небес, чтобы проводить мою душу?» — хрипел Тюр, криво улыбаясь.
— Я, конечно, польщен, но сейчас лучше заткнись и старайся не подохнуть, ага? — бодро пронесся молодой голос. Глаза Тюра вдруг раскрылись и увидели лицо фигуры в полной мере.
— Ван Блейд… — с отвращением произнес он и отключился.
— Я тоже рад тебя видеть, дорогуша! — Райан улыбчиво разглядывал изнуренное лицо «павшего» демона. Толпа трупов меж тем уже направлялась к ним, ведь вспышку, которую Тюр принял за божественное снисхождение, привлекла и эльфов. Подхватив Тюра, Райан побежал к воротам, заманивая трупов дальше от Большого дома.
Ученики смогли перевести дух, но по-прежнему остались у дома. Райан, добежав до опознавательного знака, уложил тело Тюра и предстал перед ордой трупов. Они теснились, давили друг друга и, словно водяная волна, сближались с демонами. Райан глубоко вдохнул и, приняв атакующую стойку, резко раскрыл глаза. В руках образовалась темная коса, обвитая потоками ветра. Занеся ее за плечо, демон выжидал, пока все эльфы уплотнятся. Мычание, вонь и звуки ломающихся костей тех, кто был под давкой, уже громко доносились до ушей Райана. Пара жалких метров отделяла его от них. Его руки обвились черными сгустками; ноги, руки, корпус — все тело пришло в движение. Коса медленно спала с плеча — широкий мах по воздуху. От нее тут же отсеялся тонкий, быстрый и мощный ветряный поток. Все трупы замерли в одну секунду. Райан дрожал, но стоял и крепко держал косу, прожигая врагов гневными глазами. Головы тех вальяжно скатились по одной диагонали и массово попадали на землю, как падают мелкие шарики во время града. Тела трупов пали, образовывая большую вонючую кучу. Райан обессиленно свалился на одно колено, тяжело дыша.
— Рога мои ангелам!!! — процедил сквозь зубы он и поплелся к Тюру.
***
Положение деревни Филь было плачевным: все запасы еды были уничтожены, как и все дома. Жители разбрелись по помещению Большого дома, создавая неясный гул. Во время отражения атаки ходячих мертвецов некромант себя не показывал. «Остроухие монстры, — дрожащим голосом отвечал старик, — они вторглись в деревню неожиданно и быстро. Перебили всё мужичье, детей и женщин отослали в другие деревни, а наши годовые запасы муки, зерен и выпивки разграбили за один день!» — другие не могли сказать чего-то иного — все были заточены в подземных погребах и только сегодня были выставлены на мороз для казни и распределения в рабство. Райану и Тюру оказали первую помощь, а те, лишь проспав четыре часа, смогли прийти в себя. Райан потребовал бутылку чего-нибудь горячительного. У Тюра была вывихнута рука, лицо опухло, а желудок отказывался принимать всякую пищу. На вопросы по поводу положения войск и местонахождения Ребекки он лишь воротил нос и грубо хмыкал, не желая говорить. Блейд тем временем стоял на крыльце и, закинув голову и делая добрый глоток, попытался связаться с Ребеккой. Пока жалобные звуки звонка доносились из динамика, Райан взглянул на разбитый двор.
Сожженные дома испускали последний дым; где-то в стороне блеял баран, избежавший участи варенного мяса на костре. С другой стороны, виднелись окопы, в которых валялись трупы. Картина не отличалась от Велена, если не учитывать другое строение деревни. Хаос был повсюду. Райан стал скалиться и ударил по балке. Уходящие гудки раздражили так же, как и звук столкновения дождевой капли с навесом крыльца. Ветер обдувал худощавое и перебинтованное тело демона, накрытое поверх шинелью.
— Твою ж мать! ответь ты уже наконец, Принцесса! — рявкнул он. Отпив еще раз, он зарылся в волосы и стал долго что-то думать, молча и серьезно.
Рядом с ним предстал Тюр, такой же бинтованный, исхудавший и с томным взглядом впалых глаз. Сев рядом с Райаном, он смотрел стеклянным взглядом куда-то в небо, но словно пытался узреть то, что дальше неба — космос. Их молчание не было неловким или напряженным. Пока сзади слышались крики, грохоты передвигающиеся мебели — бурлящая жизнь; здесь они сидели наедине с своими мыслями — где жизнь остановилась — и даже неприязнь Тюра не мешала ему сидеть тесно с Блейдом; даже больше, он молча и без потаенного гнева принял протянутый бутыль с ромом. Отпив некоторую часть, он отдал бутыль обратно. Глаза не решались взглянуть друг на друга. Еще некоторое время они обменивались алкоголем, пока Райан первый не нарушил тишину:
— У вас есть убитые? — спросил он, снова протягивая бутыль.
— Нет, все в порядке, относительно… — Тюр помнит лишь некоторые ранения учеников, и то — все были несмертельны.
— Я узнал от Хэйта, что ты и он провели операцию по штурму лагеря эльфов…
— Многовато он лопочет, — огрызнулся Тюр, грубо прижимаясь к горлышку. На лице Райана мелькнула незаметная ухмылка. Он принял бутыль и уставился в пол.
— Спасибо, что спасли Джейсона. Если бы не ваш отряд, то этот дурак бы скопытился на месте…
— Не стоит любезностей… — хрипнул Тюр, тоже уставившись в пол.
— Нет, стоит. Пускай и простое везение, но вы спасли ему жизнь… я не знал, что он ушел… если бы только мог понять причину его буйств…
Райан говорил обрывисто, хмуря брови и мечась глазами. Он крепче сжал бутыль и укутался в шинель, скрываясь от внешнего мира. Тюр смотрел на его опечаленное лицо, выражавшее ноты вины и сожаления. Сколько помнил себя Тюр ван Лорг, Райан ван Блейд казался молодому обществу демонов дерзким и самовлюбленным клоуном, который постоянно вытворял непозволительные вещи. Главные атрибуты его имени — магия и харизма; когда детский возраст подошел к концу, этот юнец пропал из круга своего общения и из виду внешнего мира Преисподни на добрые семь лет. Лишь полтора года назад этот демон предстал перед обществом в своем новом облике. Ранее забитый, жалкий и никчемный мальчишка, больной ангельской лихорадкой (как прозывали тогда медики вирус, созданный ангельской магией); нынче — хитрый и язвительный, талантливый в магии и дипломатии либерал (как-то раз он был на одной из встреч старост Преисподни и заявил свои желания и амбиции насчет политического скелета демонического куска страны). От его прошлого ничтожного вида осталось только худое слабое тело, и несмотря на то, что необычность его лица делалось красивым идеалом среди женщин, в кругах узких, где давно знают его историю, до сих пор презирают и ненавидят. Нехотя, сила Райана была признана, отчего многие демоны, настроенные против него и его семейства, закрыли рты и лишь нервно кусали ногти. Этот парень был парадоксом — он являлся пьяницей и гулякой, над которым часто смеются; но никто не смог победить его в дискуссиях, никто не решается вступить в прямую конфронтацию… Райан ван Блейд стал тем самым бунтарем, презираемым аристократией старого поколения и обожаемого молодым. И сейчас, глядя на разбитое и подавленное лицо этого, поистине, великого демона, Тюр пытался понять, что же вызвало такое резкое падение его веселого и уверенного духа…
— Тебе дорога его жизнь? — спросил с горящими глазами Тюр.
— Да… — сухо буркнул Райан, видимо не желая распространяться об этом.
— Почему? — продолжил Тюр, понимая, что разговор может прекратиться, поэтому весь напрягся и приготовился к худшему.
— С чего вдруг заинтересовался? — глаза Блейда злобно покосились на собеседника. Тот вздрогнул при виде красных глаз и уставился в первый попавшийся обгорелый дом.
— Ну, странно это всё… Поначалу я думал, что ты просто решил проявить снисходительность и добродушие перед публикой и помочь "бедняге". Так я думал, да и не стал лезть на рожон тогда.
— Похвально, что ты знаешь мои трюки… — ухмыльнулся Райан, — но тогда было совершенно другое.
— Да что, Великий Вельзевул, этот чешуйчатый сделал, чтобы ты так любезно подтирал ему зад и кормил из ложечки?! — голос Тюра перешел в крик. Он глядел на Блейда гневными глазами, на которых вздулись капилляры, надув щеки. Тот же не отреагировал и лишь вальяжно поднял голову и стал глядеть вдаль усталыми глазами.
— Он остался один… — тихо сказал Райан, — его семья погибла, и он стал изгоем. Мы с ним прошли один и тот же путь гонения. Однако из нас двоих вышел только я, потому как имел дорогих мне близких. А он был совершенно одинок… Пускай наша встреча и была случайной — я считаю своим долгом помочь и ему встать на ноги. Такова неволя благородия, Тюр… таков призыв сердца.
— Я не могу вас понять (говоря вас, он вспомнил Хэйта и его восторженность Джейсоном)! Ладно Хэйт… он всегда казался мне ненормальным… но ты! ангелы и драконы — вот кто низшие твари в Мартинии; как ты не поймешь, что из-за ящеров и крылатых ублюдков наши деды и отцы отдали жизнь! И сейчас ты чуть ли не в братья записываешь одного из таких убийц!
— Тюр… — грозно рыкнул Райан. Ван Лорг присел и поежился от мрачного и гневного вида Райана. — Наши отцы и деды дрались из-за грёбанной потасовки между верхушками. Война Трёх была жестока, признаю, но ее причина — курам на смех! И я подозреваю, что не все сказанное нашему народу — правда.
— Вот и Хэйт так говорит…
— Как бы то ни было — нынешний ход мысли общества нашего грязен и противен мне. Тюр, — Блейд посмотрел на собеседника, — ты хороший боец и главнокомандующий куда лучше меня… Но твои мысли и отношение к драконам извращены погаными стариками… Я не стану винить тебя, ведь так получилось, что ты родился в таком мире… Но мне прискорбно смотреть на всю картину в общем. Поверь, с моим восхождением на трон, я заставлю каждого ублюдка в стране положить голову в землю и считать себя вошью лишь потому, что они смели думать негативно о драконьем народе. Я надеюсь, что ты поменяешь свою точку зрения, Тюр, ты неплохой парень… ублюдок, конечно, но есть шанс, что ты выберешь правильную сторону…
Райан поставил бутыль рядом с Тюром, поднялся, глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Тюр с удивлением глазел на его доброе и теплое выражение лица, которое озарило демона. Сказав «Отдыхай», Блейд ушел обратно в дом, а Тюр остался сидеть, допивая ром и предаваясь своим воспоминаниям. Он вспомнил, как отец бил его тонким стручком за то, что он не выполнил поставленную задачу — проявить свой магический элемент. Так же он вспомнил, как мать вечно говорила ему остерегаться ангелов, ведь те очень ужасные и опасные существа. Он вспомнил юношество, в котором часто получал выговоры от отца; но что хорошо помнил Тюр, так это слова, которые отец говорил Тюру, словно молитву. «Восславь бога нашего, Вельзевула, что помог нам в битве с страшными тварями, коем были ящеры и крылатые монстры. Помни и бойся их; ненавидь и остерегайся их» — таковы были слова отца. Он говорит ему это постоянно, когда был случай. Другие мальчики тоже поддавались этой молитве со стороны родителей. Было ожидаемо, что и Тюр будет груб и невежествен к Джейсону и Ребекке, как к представителям своих народов. Из года в год его семья строила корабль, полный ненависти, предрассудков, гнева и желчи. Но сейчас корабль напоролся на большой и крутой риф, который был сотворен тем странным разговором с Хэйтом и словами Райана. Тюр долго сидел и пил, пока не начался сильный ливень, а потом скрылся в доме. Присев на кровать темной и сырой комнаты, он не мог решить: кому верить — отец его стал добрее, убрал свои барьеры и теперь действительно ведет себя как родитель. За долгие годы… Но, с другой стороны, Тюр не мог отрицать слова Райана, ибо ван Блейд никогда еще не говорил пустые и необоснованные мысли. На секунду Тюр подумал: «Он решил настроить меня против моей семьи. Против моего отца…» — на это были причины… Но почему-то, вспоминая новый, искренний до глубины образ Райана, Тюр отгонял эти мысли.
— Я что, попал под обворожительные чары Блейда? — проговорил тихо демон в пустоту. Задрав голову, он смотрел в черный потолок, иронично улыбаясь…
***
Лес был окутан туманом. Дождь только прошел, так что земля была мокрой и холодной. Ветер нещадно бился о тело и пытался сорвать часть одежды. Деревья были хаотично разбросаны и сбивали с пути. Лишь слабый и невидимый для глаз поток ангельской магии был связной нитью, которая вела Кастиила по туманному лабиринту. Он судорожно держался за свою куртку, уже ничего не воспринимая глазами и шел согласно своему чувству магии. Шаги его были медленными и слабыми; тело были изранено и истощено; пальцы рук и ног онемели, а насморк и дрожь в теле все усиливались. Ангел плелся меж деревьев, сам не понимая куда, надеясь найти своих братьев и Ребекку. Он все никак не мог понять, как они все оказались порознь, ведь совсем недавно готовились к наступлению на полевой лагерь солдат из Стока. Последним четким воспоминанием в нынешнем туманном и больном разуме было совместная атака всех четырех ангелов, когда решающий удар был за ними. После этого Кастиил помнил лишь то, что он очнулся в этом месте, один, раненый и слабый. Он плелся и плелся, пока, наконец, не наткнулся на яркий свет, который исходил откуда-то сверху, где был крутой подъем. Кастиил попытался взобраться, но резко рухнул на землю и скалился по горке. Обессиленно лежа на земле, он смотрел на голые черные ветви деревьев, которые нагло закрыло небо. Парень выпустил последний вздох и уже закрыл глаза.
— Кас, Кас!!! — слышались детские голоса. Ангел очнулся, словно и не было слабости.
— Что это?! — встревоженно спросил он, оборачиваясь.
— Кас, давай поднимайся! — кричали эти голоса сверху. Кастиил подорвался и с большим усилием стал карабкаться по скользкой горке. Когда он перекатился по земле и тяжело дышал, взглянул на этот свет и застыл; его грязное лицо осветилось белым светом. Он поднялся, но сделал это потерянно, не отводя глаз от того, что впереди.
Всего лишь в паре метров от голых сухих деревьев возвышались белоснежные каменные дома, дорога, уложенная плиткой и замок, что стоял в самой дали. Кастиил ступил на дорогу, смотря под измазанные грязью сапоги. Его шокированное лицо пугало проходивших мимо прохожих, которые были чисты, белы и одеты в характерные для этого города одежды. Кастиил обернулся и упал. Леса уже не было… только продолжение белой дороги и белых домов. Ангел осмотрелся вокруг: архитектура, жители и тот дальний замок… все это было Эдемом. Но что-то странное было в нем сейчас, словно город казался другим, но смутно знакомым. Кастиил снова услышал детские крики, которые звали его. Покосившись на них, он увидел двух мелких и худых мальчуганов: один с широкой улыбкой, а другой с хмурым лицом и очками на половину лица. Кастиил быстро захлопал глазами. Разум пытался вспомнить, откуда эти детские белые и взъерошенные дети знакомы ему. Он поднялся и стал бродить вокруг них, но ни один, ни второй не замечали его. Сзади послышался плач. Ангел обернулся и увидел такого же возраста мальчишку с смолистыми волосами. Его лицо было красным, а руки все в ссадинах.
— Давай, вставай, Кас! — требовал улыбчивый мальчишка, протягивая руку. Кас поднялся и закрыл лицо руками, продолжая плакать.
— Тебя снова побили? — спросил второй.
— Угу… — выдавил Кас, сквозь закрытый рот.
— Ррррррр… — прорычал улыбчивый и сжал кулаки. — Я разобью им лица, каждому!!! Пойдем, Гавриил, размажем их!
Мальчик в очках схватил улыбчивого за руку.
— Нет, Левиафан… мы должны идти домой…
— Опять? Опять будем грушей для битья? Мне уже надоели эти издевательства! Мы такие же ангелы, как и они!
— Они осуждают нас от того, что мы от разных отцов.
— Да знаю я! — крикнул Левиафан и отдернул руку. — Но не мы виноваты в том, что наша мама не умеет работать по-другому!
После сказанного его щека тут же получила пощечину. Гавриил стоял со спокойным лицом, но его глаза были переполнены от злости.
— С ума сошел?! — Левиафан был в шаге от истерики.
— Не смей оскорблять маму. Она единственная, кто любит нас, не бьет, не ненавидит и не принижает. Да, она слаба, но она пошла этим путем, так как ничего не могла. И после всего добра, что она сделала, ты не должен так говорить.
Левиафан прикусил губу, чувствуя вкус крови и зарыдал. Пытаясь сорвать локоны блондинистых волос, он глухо и злобно рычал, пытаясь сдержаться. Гавриил отвернул голову; его брови нервозно дрожали. Кастиил вспомнил тот день. Тогда мальчишки со двора избили его, потом еще закидали камнями братьев и смеялись им вслед. Тогда много слез проливалось каждый день. Кас подбежал к брату и, крепко обняв его, стал успокаивать; он говорил всякие утешения, хвалил брата за смелость и силу и даже сказал, что завидует ему.
— Пойдемте… раз у Каса забрали все фрукты, то придется вернуться с пустыми руками, — натяжным спокойствием звенел голос Гавриила. Мальчики поплелись в сторону замка, держась рядом.
По пути они натыкались на разные прилавки и витрины, на одной из которых стояла книжка с красивой обложкой. Кас застыл, глядя на нее; глаза его светились от красоты, а рот раскрылся в удивлении. Он почти прильнул к стеклу, что преграждало его руки и глаза от таинственных страниц этой красивой книги. Но Гавриил взял его за руку и сказал: "Пошли", а сам на секунду взглянул на эту книжку. Посмотрев на горящее лицо брата, Гавриил помрачнел и ускорился, дабы скрыться от злосчастного прилавка. Когда солнце опустилось к линии горизонта, окрашивая море в красный, мальчики зашли за порог своего дряхлого и зашарпанного домишки. Свет из окна упал на лицо сидящей за мелким столом матери; она сгорбилась и смотрела бездушно в пол, поглотившись своими тревожными мыслями, попутно грызя ногти. Несколько желтых волосинок выглядывали из-под серого платка, скрывшего волосы. Чуть увидев своих сыновей боковым зрением, она ринулась со стула, словно собака с цепи, и крепко обхватила всех троих. Она лепетала что-то непонятное, но мальчиками было ясно, что она высказывала свои переживания. Тяжелее навалившейся матери на детские тела для них были ее слезы, которые полились рекой по красным от нахлынувшей крови щекам. Их лица сделались бледными, печальными и жалкими. Оторвавшись от них, она стала целовать каждого в макушку, продолжая жаловаться на боль в груди, которую вызвали эти трое своим долгим походом. Вдоволь наплакавшись, она присела на стул и, осмотрев их и не найдя пакета с фруктами, грустными и жалеющими глазами взглянула на Каса.
— Что же случилось? — спросила она наконец. Кас поник головой и дергал пальцы.
— Их забрали… прости, мама, мы не успели защитить Каса и отобрать фрукты… — подавленно отозвался Гавриил, тоже склонив голову, а за ним и Левиафан, который скрипел зубами от злости.
— Ох и дураки вы… — проронила мать, положив худую руку на голову Каса. — Не стоит так унывать. Главное, что вы целы и пришли домой… остальное мелочи.
Кас прижался к матери и стал плакать, а она гладила Гавриила и Левиафана по голове. Кастиил стоял в тени. Он помнил и этот момент: как нежные руки мамы аккуратно жалели и утирали слезы; как теплые слова ее ласкового голоса утешали бури, что были внутри трех мальчишек. В одинокой слезе, катившейся по щеке взрослого ангела, были все эти сохранившиеся, но затупленные чувства и ощущения. Капля натянулась на конце кожи и изо всех сил старалась удержаться, но законы физики были властны даже над этой упертой каплей, и когда она расплескалась по полу, то все вокруг быстро исчезло и вновь преобразилось. Кастиил наклонился и наблюдал звезды в фиолетовом небе. Ночью троица мальцов крепко и сладко спала в одной кровати — все эти похождения, греющее солнце и попытки защититься от избиений быстро изматывали. Их мать засыпала позже, но сейчас она явно не собиралась спать. Поцеловав каждого сына, она накинула темный плащ, тихо отворила скрипучую дверь и остановилась. Оглядевшись, она взглянула на лица своих детей, освещенных лишь жалкой свечой, но в этом полумраке эти детские худые лица казались неописуемо красивы. На дрожащих губах появилась улыбка, которая скрылась в тени накинутого капюшона. Кастиил, будучи стоящим в центре и наблюдавшим всё, хорошо понимал, куда она собралась и почему ждала, пока мальчики не заснут. Ее сильное, но глупое сердце считало, что сыновья не подозревают и не понимают того, что она делает ночью. Кастиил так же хорошо знал, что Гавриил лишь делал вид, что спит, но сам всегда видел сквозь полузакрытые глаза, как фигура матери скрывается в ночной тьме. Он всегда молчал, всегда смотрел на нее. Отвернувшись на другой бок, он вжался в подушку и накрылся одеялом. Кастиил подошел к нему и присел. Хрупкие детские плечи тряслись под одеялом, а тихие всхлипы глухо слышались из подушки. Гавриил никогда не показывал свою слабость и пытался казаться рассудительным; лишь ночью, когда никто не видел его, он мог снять холодную маску и дать горьким слезам волю. Кастиил протянул руку и хотел приобнять мальчишку, но рука прошла сквозь подушку. Все же ему стоило помнить, что он подобен призраку. Сердце внутри ангела билось сильней, голова стала трещать, а брови дергаться. Сдерживая слезы, Кастиил поник головой и крепко сжал кулак. Тогда он не подозревал, что Гавриил сдерживал и копил все эмоции лишь для того, чтобы братья не отчаялись; он всегда был тверд и спокоен, чем облегчал горе и страдания своих братьев, ведь они могли положиться на него, единственного сильного духом. И этот образ он сохранял всегда, когда они смотрели на него и говорили с ним. Кастиил был зол на такой глупый поступок — пускай тогда он не знал, но сейчас он зол на то, что Гавриил брал слишком много, не позволяя братьям разделить боль — вместо этого он брал всю их боль на себя.
— Гавриил… — промычал Кастиил сквозь зубы, — идиот!!!
Тихий плач прекратился. Кастиил поднял голову, удивленно смотря на такое же удивленное лицо Гавриила, которое смотрело на него. Мальчик застыл и не сводил глаз. Кастиил стал вилять из стороны в сторону и когда подтвердилось, что Гавриил видел его и даже следил глазами, то опешил и свалился на пол. Они молчали и разглядывали друг друга. Гавриил поднялся и сел на кровать, вытягивая шею и щуря глаза; с тумбы он взял свои очки и поднес свечу ближе к лицу Кастиила. Когда черты его внешности были озарены желтым мерцающим светом, Гавриил раскрыл рот и чуть не выронил свечу.
— Папа… — проронил он дрожащим голосом. Кастиил опомнился и попятился назад. Да, он сильно похож на отца, на отца Каса и Гавриила: те же черные короткие волосы, стоящие ежиком, то же вытянутое лицо с круглыми голубыми глазами и высоким лбом. Приняв Кастиила за отца, Гавриил медленно спустился на пол босыми ногами, аккуратно подошел к нему и, чуть помешкав, вцепился в его шею, уткнувшись лицом в плечо Кастиила.
Ком в горле не дал Кастиилу сказать и слова. Он смотрел в пол, пытаясь осознать все, что сейчас происходит. Дерганное маленькое тело Гавриила вывело его из шока. Мальчик снова плакал. Кастиил помрачнел; нежно обхватил его спину, он прижал его к себе и крепко обнял. Молчаливая встреча братьев была грубо прервана: Гавриил, Кас и Левиафан исчезли, словно их не было, как все вокруг. Кастиил пришел в себя уже на рыхлой земле. Запах пороха, крови и лязги мечей — Кастиил осознал, что находится посреди битвы. Мимо и сквозь него бежали мирные горожане. Обломанные дома, высокий пожар и звуки отдаленной битвы вызвали боли в разуме, а вместе с ними и воспоминания, которые материализовались… Недалеко он слышал знакомые голоса. Мать и трое ее сыновей пытались убежать от наступающей группы демонов, которые устроили этот поджег. Оборонительные силы Эдема были подавлены, а все, кто остался на этой земле, либо умирали от пожара, либо от рук рогатых солдат. Кастиил видел, как в руках матери находилась его молодая версия, видимо, раненная в ногу, ведь штанина и ботиночек были испачканы кровью, а Гавриил и Левиафан бежали рядом. Они бы смогли скрыться и убежать, если бы не огненный залп сзади. Он поразил рядом стоящий дом. Его ошметки разлетелись в стороны. Один из них вонзился в ногу матери; она повалилась на землю, выронив Каса. Левифан быстро поднял брата. Гавриил упал на колени и пытался поднять мать, но его сил было мало; он безуспешно старался, игнорируя упреки и просьбы самой матери оставить ее и бежать дальше. Когда его сознание не помутилось от нехватки энергии (до атаки семья не могла поесть и голодала три дня). Мать подняла его и, обхватив его лицо, криво улыбнулась, выплюнув кровь. Гавриил смотрел на ее жалкое выражение сквозь слезы, желая снова броситься поднимать ее и тащить.
— Гавриил, мальчик мой… — хрипло начала она, — побереги силы. Я уже не встану… моя жизнь закончится здесь… но не ваша… прошу, позаботься о своих братьях… будь их защитником, братом и родителем… я верю, что вы выживете и будете жить хорошо… — спустив последние силы, она потянулась и поцеловала его в лоб. Ее рука безжизненно упала на землю — она умирала… Гавриил чуть отступил, вертя головой. Он отказывался верить и кричал.
Недалеко послышались мужские крики. «Демоны» — едино подумали братья. Гавриил посмотрел на бледное лицо матери. Ее кривая улыбка, мелкие радостные глаза и слезы были последним выражением ее жизни. Сжав кулаки до крови, Гавриил подхватил Каса, и вместе братья смогли добраться до безопасного места. Они уже были далеко от опасности. Кастиил смотрел им вслед. Подойдя к телу матери, он опустился и попытался взять ее руку — у него снова получилось, как тогда с Гавриилом… Дрожащие синие губы юноши коснулись холодной белой ручки женщины. Кастиил склонился перед телом матери и уткнулся головой в землю.
— Спасибо… — протянул он, хмурясь и сдерживая эмоции. Взглянув в последний раз на это удивительно красивое и доброе лицо даже после смерти, Кастиил обернулся, чувствуя, как пламя поглотило тело матери и все остальное. Плечи ангела задергались, а зубы сверкнули в злом оскале.
— Всеотец, — тихо обратился он к своему богу, — почему я снова вижу эти кошмары? Неужели я умер и теперь буду видеть это снова и снова? Неужто тебе нужна моя духовная смерть? Хотя… я должен поплатиться за свою слабость… тогда ты по праву желаешь полной гибели моей. Я готов… я заслуживаю смерти…
Все звуки резко пропали. Пламя потухло, а демоны и трупы исчезли. Рокот зверя разносился эхом. Кастиил встрепенулся. Обгорелая земля стала возвышаться перед ним. Корешки, ветви и листья сложились в подобие арки. Самодельная дверь из грязи и остального медленно отворилась. Сухие стволы тянулись и тянулись к ангелу. Коснувшись его тела, они обхватили его и резко дернули в эти ворота. Пустой мир стал превращаться в песчинки и исчезать, оставляя лишь белое пространство…