Утренний туман опоясал шершавые стволы сосен, светило же только начало подниматься и прорезать мглу острыми, едва желтыми стрелами. Запах гниющей листвы, травы и сырости будто стал материальным, тяжелым. Чавкающая под ногами холодная почва заставляла меня ежиться еще сильнее, стягивать полы зимнего плаща, но малая нужда сама собой не пропадет.
Над головой каркнул ворон и, расположившись на высокой ветке, молчаливо уставился на меня, заинтересованно склоняя голову в разные стороны. Под странным наблюдением неразумного существа я закончил свои дела и направился к лагерю.
— Теперь я, — опираясь на колени поднялся с подстилки Палло и кивнул на большой котелок с варевом: — Присмотришь?
Я молча кивнул, услышав журчание желудка. От костра тянуло мясной похлебкой, и желудок мигом проснулся.
— Я быстро, — заторопился напарник по утренней смене.
— Не торопись, а то испачкаешься, — бросил я ему вслед, зачерпывая кружкой теплую воду для умывания из своего котелка.
— Доброе утро, — зевнул еще один из попутчиков, подойдя к костру.
Веснушчатый парень моего возраста, имя которого я даже не пытался запомнить, присел на корточки и протянул руки к огню. Он ехал в дилижансе перед нами с другими такими же незнакомцами.
Дождавшись от меня ответного приветствия, он спросил, где потерялся Палло. Я не горел желанием вести беседу, и появившийся напарник, можно сказать, выручил меня.
— Тут он я, не боись, — гаркнул он и тут же присел, виновато поджав плечи.
Одно из правил в дороге, особенно когда вас целый табор на колесах, не шуметь по утрам. До общего подъема еще больше часа, и все надеются воспользоваться временем сполна перед очередным днем в дороге. Кому-то посменно ногами топать, кому-то поводья не выпускать из рук, а кто-то должен внимательно глазеть по сторонам и периодически уезжать вперед на разведку.
Веснушчатый парень весело оскалился, услышав недовольное ворчание из ближайшего к нам дилижанса. Ясное дело, выкрик Палло даром не прошел. Но никто не высунул свое сонное лицо на холод, а значит пронесло.
«Где ты…» — пришла мысль от Сеары.
«Тут, — ответил я, машинально посмотрев в сторону нашей палатки. — Спи еще, рано».
«Хочу писать», — пришла очередная мысль.
«Иди».
«Не хочу одна», — отозвалась та, передав в этой мысли одновременно образ недовольства.
Я закатил глаза, в очередной раз сказав ей, что ходить по нужде — дело одного. В хижине она прекрасно справлялась с этим, а когда мы оказались в дороге, вдруг воспротивилась. Мол, неуютно ей.
«Ты знаешь мой ответ, — послал я строгую мысль. — Хватит вредничать».
Ответа не последовало, а спустя пару минут из палатки выползла недовольно зыркающая на меня фойре, не забыв натянуть шапку. Она заявляла, что ей не холодно, и судя по теплой коже, это было похоже на правду, но скрывать рога было необходимо. Как и хвост. Хорошо, что он был достаточно тонким, чтобы спрятаться в теплом пальто. Может я и погорячился с конспирацией, ведь вечно она так ходить все равно не сможет, но я решил, пока есть возможность, не привлекать лишнего внимания.
Достаточно уже того, что я присоединился к табору переселенцев, как Красный маг. Пришлось даже предоставить доказательства в виде пары сотканных из молнии структур. Хорошо, что их не интересовали мое удостоверение, как мага. Деньги за охрану не предложили, но место в транспорте нам уступили.
Минут десять спустя Сеара оказалась рядом и послушно подставила руки под воду. Но умывалась недовольно фыркая. Затем уселась рядом со мной, не сводя глаз с большого котелка:
— Хочу есть.
— Скоро будет, — ответил я.
— Хочу мясо, — мечтательно заявила она, понюхав воздух.
— Обойдешься.
«Сиди молча и жди как все», — строго добавил я мысленно.
За эти восемь дней пути, шесть из которых нам повезло преодолеть не на своих двух, она порядком измотала меня своим вечным мясным голодом. Не прошло ни одного приема пищи, со всеми или только вдвоем, чтобы она не запросила мясо. А уж сколько раз в день она хочет есть я уже молчу, даже неудобно как-то перед другими было в первый день.
— Строгий у тебя брат, — хмыкнул Палло, наблюдая за нами.
— Угу, — обидчиво пробурчала Сеара. — Оч-иень строг-гий.
Я коротко и не слишком дружелюбно глянул на мужчину, и тот поправился:
— Но это правильно. Сразу видно, что заботится о тебе. Мясо, знаешь ли, тоже постоянно есть нельзя. Нужны овощи, фрукты… там, ягоды… хлеб… кхм, что там еще бывает…
— Мясо вкусное, — поджала губы Сеара, вдыхая аромат похлебки, и ткнула пальцем в котелок: — Там нет мяса.
— Чего ж нет. Есть.
— Мало, — утвердительно сказала фойре.
Палло сочувствующе выгнул брови, глядя то на меня, то на Сеару. Наверняка сейчас думает, что мы какие-нибудь беглые аристократы, привыкшие есть от пуза. От этого и требую от Сеары аккуратности за едой и в поведении. Такое предположение уже поступило в мой адрес от другого слишком любопытного, но весьма глупого попутчика, но я на всякий случай уверенно его опроверг. Еще не хватало плодить мысли о выкупе или чем-то подобном.
Другой шепотом спросил, не выкрал ли я случаем красивую деваху для себя у неотесанных деревенщин, живущих на в Лисьих горах, на западе королевства, а то больно дикая она.
В общем, порой кто-нибудь да созревает поинтересоваться нашей историей. Они-то все бегут от чего-то. Кто подальше от Каменной Границы и постоянной опасности столкнуться с варгами, кто от долгов, рабского ошейника, "добровольного" вступления в ряды защитников королевства, жадного феодала. Бегут они в южное графство Наран, где находится неучтенный, и что самое важное, не охраняемый королевскими гвардейцами Переход, чтобы с помощью него Шагнуть к фойре. Ясное дело, затея эта стоит денег. Кто им об этом сообщил, выяснить мне не удалось. Так или иначе, все выглядит крайне сомнительным, особенно встречающая сторона, но лелеющих надежду людей сложно в чем-то переубедить. И я не пытался.
Об этом мне рассказал малец Палло. Их семья как раз и уступила нам место в своей повозке, за что я премного благодарен. Единственный ребенок среди толпы угрюмых и на вид далеко не самых порядочных личностей. Вечно шатается неподалеку от Сеары, явно заинтересованный ею. Вот я и решил воспользоваться детской наивностью и выудил из него все, что он может знать. Матушка его поздно спохватилась и навешала тумаков бедолаге за длинный язык.
— Дык на такую толпу не наохотишься так, чтобы всем было много, — тем временем вступился за меня веснушчатый парень. — Брат твой вон и так в ряды охотников вызвался, хоть и нанялся в охрану.
— Не брат, — выдала Сеара, и я не успел послать ей мысль, чтобы она закрыла свой внезапно говорливый ротик, как та успела ляпнуть: — Хозяин.
Я выразительно горестно выдохнул:
— Ну и что ты мелешь? Людей пугаешь, рабыня блин.
— Зверушка! — фыркнула она, показав язык. Зелёные глаза сверкают озорством, а лицо вообще открытая книга.
Вот ведь вредная кошка. Понимает же, что нельзя так говорить, и все равно дразнит. Да, эти люди вряд ли ринутся голосить по округе о двух странных попутчиках. К тому же некому голосить. Но лучше не привлекать лишнее внимание, мы и так на виду в этом таборе.
С последними словами Сеары к костру подошли двое из ночной вахты. Лица сонные, уставшие. Будут отсыпаться уже на колесах до обеда. Налили себе порцию похлебки, взяли хлеб и удалились будить сменщиков.
Мне тоже не удалось как следует выспаться этой ночью. Сеара снова намеревалась убить меня во сне, как это было в хижине. От этого я и злюсь на нее немного. Пришлось остальную часть ночи проконтролировать ее сон, чтобы не случилось ничего нового из-за присутствия кучи народу. Первые пару дней я делал то же самое, но она спала нерушимо. Так как все эти случаи происходят в одно и то же время, с разбежностью до двадцати минут, мне удавалось как следует высыпаться.
И все же это лучше, чем отбиваться полночи от стаи огров, как это было два дня назад. Одного мужчину полуразумные все же успели забить палками до смерти. Сомневаюсь, что эти люди пережили бы ту ночь, не будь меня рядом, даже имея численное превосходство и десяток умеющих не на словах обращаться с оружием мужчин.
— Думаю, пора народ будить, — сказал Палло.
— Давай палатку собирать, — кивнул я Сеаре.
Веснушчатый тоже поднялся:
— И я пойду собираться.