— Наоборот, — сказал брат Аксил. — Я знаю, что вы пришли сюда ни с чем, и когда вам нечего было выиграть, сражаясь с Лукой, и можно было потерять все, вы без колебаний сказали ему все, что думаете о его действиях. Вы, голодная и одинокая, оставили прекрасный ужин и высказали свое мнение. Рева, он разрывается между тем, что он считает правильным, и тем, что, по его мнению, он должен делать. Он, так или иначе, сломается, и мы должны убедиться, что он останется верен себе. В противном случае он будет не лучшим королем, чем Стефан.
— Нет, — Рева почувствовала, как к ней подкрадывается усталость. Долго ли будут продолжаться эти ночные встречи у фонтанов? — Он был моим другом раньше. Я не буду управлять им, как лошадью. Я не поведу его. Если он должен быть хорошим человеком, он будет хорошим человеком сам по себе.
— Вы действительно в это верите? — спросил Аксил. — Вы знаете, что никто из нас не живет один в этом мире. Вы думаете, что все ваше мужество и ваша доброта принадлежат только вам? Разве никто никогда не вдохновлял вас быть сильнее?
Рева молчала. Карина пришла ей в голову. Эмми. Как давно она не думала об Эмми?
— Говорить, что Лука должен быть сильным без нашей помощи, значит обесценивать все остальное, что происходит, — сказал брат Аксил. — Если бы он не был королем, если бы не столкнулся с этими проблемами, возможно, он был бы тем мальчиком, которого ты помнишь, Рева. Но мир обстоит иначе.
Рева помедлила, потом кивнула.
— Тогда ты поможешь? — спросил брат Аксил. — Ты будешь продолжать говорить с ним, продолжать говорить ему, что ты думаешь? Я не прошу тебя лгать, Рева. Я прошу говорить ему правду и напоминать ему о его сердце.
Рева снова кивнула. Когда она вышла замуж за Франциса, ей тоже нужно было напоминать это.
Брат Аксил, к ее удивлению, вздохнул.
— Конечно, есть еще вопрос об этом «Брате».
— Какой брат?
— Он называет себя Братом Йозефом, но он не настоящий Просвещенный Брат, — твердо сказал Брат Аксил. — Он может даже не быть менти. Он убедил Луку, что только он может научить его навыкам, необходимым для победы над Стефаном, — он покачал головой. — Но я думаю, что мы рассмотрели достаточно проблем для одного дня. Любая тренировка, которую Лука проводит со своими способностями, безусловно, хороша, — он встал и поклонился Реве. — Леди Авалон, благодарю вас и рад, что вы в безопасности.
Рева улыбнулась ему.
— Спасибо, брат Аксил.
Брат Аксил пошел прочь через сады, но остановился в нескольких шагах.
— Могу я спросить, — сказал он, повернувшись к ней, — каковы ваши силы, леди Авалон?
Рева прикусила губу.
— Я похожа на Стефана, — сказала она. — Я — оборотень-дракон.
Брат Аксил очень долго смотрел на нее.
— Ты совсем не похожа на Стефана, — сказал он, наконец. — Но это очень интересно. Еще один дракон. Я думаю…
— Что? — Рева нахмурилась.
— Когда мы впервые увидели Стефана, я подумал, что гора Зин может взорваться. Когда этого не произошло, я сказал себе, что думал как глупый старик. Это были только легенды. Но теперь мне интересно, леди Авалон — если драконов больше, чем только Стефан, возможно, есть другое объяснение.
Рева нахмурилась, но брат Аксил лишь загадочно улыбнулся и ушел от нее с еще одним поклоном, исчезнув в ночи.
17
Карина
Карина съежилась в темноте снаружи таверны. Она шла три дня под все более хмурым небом, и вот, на третью ночь, наступили сумерки с мелким моросящим дождем.
Она приказала себе не заходить в таверну. Теперь она была вся промокшая, и ткань ее платья прилипла к телу. Ей не нужно было представлять, что мужчины внутри сделают от этого. Мало того, она знала, что Сестры должны искать ее — если не они, то лейтенант Геррас.
При этом она почувствовала укол сожаления. Лейтенант Геррас был к ней добр. Он сделал все, что было в его силах, чтобы женщинам было удобно, и отвел Карину к Рохесе, хотя в этом, конечно же, не было необходимости. Что бы он ни думал о менти, он обращался с ней как с человеком, и за это Карина была ему благодарна.
Она понимала, что использование его лица для побега будет для него особым предательством. Вспомнит ли он, как и она, тот момент, когда она разглядывала его? Поверит ли он ей, если она скажет, что с ее стороны это не было планом?
Это не имеет значения, сказала она себе, потому что больше никогда его не увидит.
Она устроилась в углу между таверной и конюшнями. Там было небольшое пространство, где два здания не совсем стыковались, но крыша висела низко и давала ей некоторую защиту от дождя. По крайней мере, ночь была теплая, и, возможно, кто-нибудь бросит объедки в свинарник, чтобы она могла их съесть. Когда-то она считала, что не может есть помои, но это было до того, как ее привели в Сады Аниоса.
Рядом с грохотом распахнулись ставни. Карина вздрогнула, но это было всего лишь окно. Она могла видеть золотой свет внутри, выделивший капли дождя. Она свернулась клубочком ближе к тени.
Послышался грохот кастрюль и сковородок, кто-то что-то швырнул в темноту. Содержимое ночного горшка? Или что-то съедобное? Карина не смогла проверить сразу, окно все еще было открыто.
Мгновение спустя, оправдывая ее подозрения, что это небезопасно, мужской голос сказал:
— Мне это не нравится.
— Тебе ничего не нравится, — ответил другой голос.
У них обоих был акцент деревенских жителей этой части побережья, и Карина решила, что ни один из них не был дворянином. Вероятно, это были слуги на перерыве или завсегдатаи таверны, ускользнувшие от шума.
— Я держу глаза открытыми, — сказал первый. — И все. Знаешь, ты мог бы выстоять.
— Это просто встреча. Если ты говоришь, что держишь глаза открытыми, то тебе следует пойти посмотреть. Просто иди в Хаверхилл. Он будет там через несколько дней.
Это было интересно. Карина хмуро посмотрела на окно. Некоторые слова были наполовину потеряны за дождем, но она не осмелилась подойти ближе.
— Никто не знает, кто он, — сказал первый голос. — Это достаточно опасно. Вероятно, какой-то дворянин играет в короля. Как он себя называет? Просто лорд, да? Но ничего.
— Не лорд, — поправил второй. — Бог.
— Что за бог? — первый голос фыркнул. — Я же говорил тебе, он просто пользуется чумой.
— Говорят, он больше, — упрямо сказал второй. — И я это проверю. Говорят, он путешествует с кучей священников. Говорят, он всегда носит маску. Говорят, у него есть силы.
— Менти? Это смело. Кто-то рано или поздно выпотрошит его за это.
— Не менти. Другая сила. Магия.
— Магия означает Менти, — бескомпромиссно сказал первый голос.
— Но он от Аниоса. Говорят, он Аниос. Вот что я имел в виду, когда говорил, что он нечто большее. Это то, что я слышал. Я хочу, чтобы ты увидел это сам, потому что я знал, что ты не поверишь мне, если я скажу тебе.
Теперь голос первого человека звучал с отвращением: