— Я хочу, чтобы ты взял последнюю часть моей армии и занял позицию, — сказал Бог. — Я доверяю тебе. Планы атаки просты. Мы ударим в самое слабое место, и наша цель легко падет. Тебе, конечно, не нужно будет двигаться, пока я не присоединюсь к тебе, но нашим силам потребуется некоторое время, чтобы снова собраться.
Последние из их армии, силы, верные королю Стефану, а не принцу Луке, бежали из Реялона и спрятались в сельской местности. Было важно, чтобы Лука не знал их планов и не мог отслеживать передвижения армии. Войска Бога, какими бы они ни были — пока еще немногочисленными — ждали его сигнала.
— Куда вы пойдете, владыка? — Миккел выглядел любопытным.
— Я останусь здесь, — сказал Бог, — чтобы дождаться улези и их пленников. Их сила будет моей до того, как я начну свою первую атаку.
По правде говоря, он не был уверен, что будет делать, когда прибудут улези. Гонец сказал, что там двое пленников. От одного можно было бы легко избавиться, но если второй был тем, как он думал, медным драконом…
Два дракона сильнее одного, и Бог хотел посмотреть, сможет ли он сделать ее союзником. Возможно, это была глупая мысль. Он сказал себе, что без колебаний убьет ее, если это будет необходимо. Но он увидит, сможет ли он сначала переубедить ее. Пара драконов была тем зрелищем, которое вызывало удивление в сердцах его последователей.
Миккел кивнул, и Бог увидел, что Миккел хотел остаться и увидеть драконов.
— Я никому не могу доверить сбор моих войск, — сказал Бог. Он знал, что это привлечет внимание Миккела, и улыбнулся, когда грудь мужчины надулась от гордости. — Я легко смогу тебя догнать. Как только остальные драконы будут мертвы, и мне не будет угрожать опасность, я присоединюсь к войскам и совершу нападение.
— Наконец-то вы обретете силу, которую заслуживаете, — глаза Миккела сияли от гордости. — Владыка, каждый день я благодарю небо за то, что вы вернулись к нам. Я благодарю…. Как бы странно это ни звучало, я все еще молюсь вам, — его лицо покраснело, когда он сказал это, и он неловко опустился на колени на землю.
Господь знал свою роль. Он подошел ближе, чтобы положить ладонь на лоб Миккела.
— Я знаю, — сказал он. Он не слышал голоса Миккела, но слышал шепот их молитв во сне. Он слышал не только молитвы благодарности, но и молитвы, в которых не признается ни один человек: молитвы о темных вещах, о смерти и разрушении, о любви, которая была не их.
Но он был Принцем Истины, поэтому не ругал их за это. Те, кто признавались в том, чего больше всего хотели, говорили темную правду, и в этом Бог тоже черпал силу.
— О чем ты молишься, Миккел? — Бог поднял священника. — Скажи мне. Расскажи мне, какие сны тебе снились. Когда все это закончится, что сделает тебя самым счастливым?
— Мир, свободный от греха, — тут же сказал Миккел. В его голосе звучала ненависть. — Менти процветали в Реялоне. Король Давэд хотел денег больше, чем их уничтожения. О, последователи Аниоса наказали менти, но этого было недостаточно. Они должны быть убиты. И все остальные, кто осквернил твой мир, — они тоже должны быть сожжены, владыка, в твоем огне. Когда мир, наконец, станет чистым, я буду счастлив.
Он был сумасшедшим. Бог улыбнулся ему, не позволяя Миккелу увидеть ни одной из его истинных мыслей. Миккел был из тех последователей, которых хорошо потерять в битве, чтобы они могли служить славным источником вдохновения, не заражая других своим безумием.
— У тебя будет все, чего ты пожелаешь, и даже больше, — пообещал Бог. — Иди, приведи мои войска к месту, которое я указал. Подготовь их. Я скоро присоединюсь к вам.
29
Карина
После более чем недели в дороге, без попутчиков, которые могли бы ей помочь, Карина была в отчаянии. Ей удавалось брать воду из колодца ночью, но это всегда было рискованно. Иногда попадались собаки или лошади, которые предупреждали хозяев о ее присутствии, а однажды ее преследовала дьявольская коза, оторвавшая кусок от ее одежды. Теперь в дыру проникал ветер. Она знала, что похожа на нищую. Хуже того, она выглядела уязвимой.
Собственная слабость заставила ее пойти в деревню. Если бы она этого не сделала, она бы умерла. Она еще не знала, какую историю рассказать, но у нее был примерный план. Она найдет женщину и предложит работу за кусок хлеба. Она не станет просить ни приюта, ни денег, и женщина будет рада, если белье будет выстирано и высушено. Карина бы даже вычистила конюшню, если бы это потребовалось, но она беспокоилась, что поход в таверну мог привести к плохим ситуациям.
Удача была на ее стороне, и возле одного из первых домов в деревне она увидела женщину, ухаживающую за огородом. У Карины рот наполнился слюной при виде спелых помидоров, и ей пришлось использовать все самообладание, чтобы не подбежать к женщине и тут же выпросить еду.
— Извините, — сказала она кротко, дрожа, как ягненок. Она ненавидела себя за это. Почему она не могла быть сильной, как Рева?
Тихий голос прошептал ей, что ей следовало бы остаться в Садах Аниоса, что она ушла оттуда, чтобы спасти собственную шкуру, а не ради какой-то большей цели. Если бы она умерла, это послужило бы ей справедливостью.
Она проигнорировала голос.
Женщина подняла глаза, и ее недружелюбный взгляд остановился на красивом личике и слишком худой фигуре Карины.
— Чего ты хочешь?
— Поработать, — сказала Карина. — Только рабочий день, мэм, пожалуйста. Я бы не стала просить что-то даром. Я не хочу быть нищей. Я сильнее, чем выгляжу. Я могу кормить свиней или вычищать конюшню. Я могу сделать стирку. Я просто хотела… Мне нужно поесть, — ее подбородок дрожал.
Женщина села на пятки. К удивлению Карины, она не казалась такой недружелюбной, как минуту назад.
— Что с тобой случилось? — спросила она.
Карина колебалась, но все оскорбления и злость, которые она чувствовала, когда была в тюрьме, выплеснулись из нее.
— Меня продали в рабство богатой семье. Ночью нас заковывали в кандалы, а днем мы работали, пока не теряли сознание, — она протянула руки. — Смотрите. Вы же видите, что я трудолюбивая, — глаза женщины расширились, когда она увидела мозолистую плоть Карины. — Я сбежала, но боюсь, что меня найдут.
Карина заставила себя ждать. Ей было плохо от того, что она обманывала эту женщину. Если бы женщина знала, что ее похитили Сестры и что Карина была менти, она не стала бы ей помогать.
Опять же, возможно, она бы это сделала. Возможно, у нее был ребенок, двоюродный брат или сестра, обладающие способностями. В любом случае, Карина не хотела причинить ей вреда. Она не была монстром, каким ее считал Орден Понимания. Она была просто напуганной молодой женщиной.
— Давай сначала поедим, — наконец, сказала женщина. — Это овсянка, ничего особенного.
У Карины потекли слюнки. Она застыла на месте, так сильно желая есть, что даже не могла заставить себя пошевелиться, чтобы взять еду.
— Тогда пойдем, — сказала женщина. Похоже, она решила взять Карину под опеку. — У меня такое чувство, что ты бы не стала просить, если бы не была в отчаянии, и ясно видно, что ты давно не ела, как следует. Идем. Я не допущу, чтобы ты упала в обморок от голода из-за обещанной еды.
Карина улыбнулась, следуя за женщиной в дом. На стол поставили простую деревянную миску и вырезанную ложку, и женщина осторожно положила кашу. Она добавила немного молока, а затем кусочек сливочного масла, непостижимая роскошь для небольшой семьи, и кивнула Карине, чтобы та ела.
Карина хотела вести себя достойно, но как только еда коснулась ее губ, она не смогла сдержаться. Она проглотила все и выпила чашку воды, которую ей дала женщина. Ее желудок был полон, и она положила на живот руку, стараясь, чтобы ее не вырвало.
— А теперь посиди спокойно, — сказала женщина. — Есть еще, но не сразу. Тебе станет плохо, и это никому не поможет. Найди меня, когда снова сможешь ходить, — затем она оставила Карину и вернулась в свой сад.
Карине хотелось расплакаться от облегчения, но она знала, что если начнет плакать, то не остановится. Она встала, как только боль в животе утихла, и вышла на улицу, чтобы помочь женщине в саду.
Они работали в тишине. Проведя столько времени в Садах Аниоса, Карина научилась ухаживать за овощами и травами. Она могла отличить сорняки от других растений, быстро и эффективно убирала их. Работа, которую она делала, так сильно напоминала ей Сады, что она поймала себя на том, что оглядывается в поисках Сестер с кнутами, но там, конечно, никого не было.
Она тоже наблюдала за своей спутницей. Женщина была достаточно взрослой, чтобы иметь несколько детей. Когда-то ее волосы были золотисто-каштановыми, мало чем отличающимися от волос Карины, но теперь в них появилась седина. Тем не менее, годы только сделали ее красивее, а не сломили. Морщины вокруг ее рта и глаз говорили о том, что она больше улыбалась, чем хмурилась, и двигалась решительно и серьезно, что успокаивало Карину.
Был полдень, когда молодой человек прошел через ворота. К тому времени Карина и женщина занимались стиркой, и Карине дали яблоко с одного из деревьев за домом.
Это явно был сын этой женщины. Он был молод и неуклюж, что говорило о том, что он еще не закончил расти. Он не знал, как правильно управлять руками и ногами.
Его карие глаза посмотрели на Карин, и он улыбнулся своей матери.
— Еще одного бездомного приютила, мама?
— Они всегда находят дорогу ко мне, — со смехом сказала его мать. — Это Карина. Карина, это мой сын Даниэль.
— Рада познакомиться, Даниэль, — Карина опустила голову.
— Мы могли бы и поесть, — сказала женщина. — Идемте. И ты. Ты делаешь достаточно работы, чтобы требовать большего, чем просто тарелку овсянки, девочка. Не будь глупой. Ты сильнее, чем кажешься, — добавила она.