Мы с Кехтом сидели в уютном салоне частного самолета и играли в шашки. Это была самая прикольная игра на свете! Никогда бы не подумал, что шашки могут приносить столько удовлетворения.
Сейчас, вспоминая всю эту историю, я получал огромное удовольствие, тем более что аудиенция у Папы прошла успешно. Расскажу обо всем этом чуть поподробнее.
Перед аудиенцией, которая должна была состояться в два часа дня, уже после службы, мы часа полтора провели в скитаниях по магазинам. В итоге мы зашли в какой-то известный салон, и там Фер и я, перемерив кучу костюмов, в итоге сделали свои покупки.
Я приобрел отнюдь не самый дорогой костюм, но даже Кехт одобрил мой выбор. Это был экземпляр простого и строгого фасона, нестареющая классика.
После этого наш таксист, которого Кехт нанял на целый день, отвез нас обратно к площади Святого Петра. Кехт уверенно провел нас через ворота в правом крыле колоннады Бернини. Пройдя через несколько арок, нашим глазам предстало основание Апостольского Дворца, резиденции Папы. Разряженные в желто-фиолетовую форму гвардейцы чинно пропустили нас.
Папа Бенедикт принял нас приветливо. Мы сидели в его маленьком и уютном кабинете, а на столе стояли маленькие чашечки с зеленым чаем и блюдо со сладкими пончиками. Я старался не слишком пожирать Папу глазами, и, надеюсь, у меня это получалось, иначе это было бы вовсе неприлично. Кехт и Фер держались легко и свободно, видимо, обоим было не в первой беседовать с августейшими особами. Разговор велся на английском, насколько я понимаю, только из-за меня: кажется, я был здесь единственным, кто не умел изъясняться по-итальянски.
Понтифик произвел на меня крайне благоприятное впечатление. Его утонченные манеры, сдержанная речь и сам факт того, что этот человек являлся главой миллиарда верующих, потрясал и подавлял. Кехт вкратце рассказал Папе нашу историю, пару раз особенно положительно отозвавшись обо мне. В конце он еще немного поговорил с Папой на итальянском — должно быть, это было что-то, не предназначавшееся для моих ушей.
После этого, тепло распрощавшись с понтификом, мы отправились прямиком в аэропорт. Там нас ждал специально приготовленный для нас самолет. Это была маленькая машинка, рассчитанная на восемнадцать человек, не считая двух мест для пилотов. Я опасливо взошел на борт миниатюрного воздушного судна. По словам Диана, это транспортное средство одолжил ему сам Папа Бенедикт в благодарность за то, что мы спасли ему жизнь и репутацию. О том, каким образом мы «спасли» понтифика я еще догадывался довольно смутно, и, если честно, рассчитывал уточнить для себя кое-какие детали во время полета.
Фер сел в носовую кабину в качестве второго пилота (первый пилот был личным шофером Папы). Вместе эти двое с энтузиазмом обсуждали особенности управления самолетом. Мы с Дианом сели в просторный салон, обустроенный без излишеств, но, вместе с тем, со всем необходимым для более чем комфортного перелета. Так, например, здесь имелся холодильник с напитками (с большим выбором вина) и две корзины: одна с разной выпечкой, а другая — с фруктами. Похоже, об этом распорядился сам Папа.
Мы взлетели и сделали небольшой круг над Римом, а затем понеслись через синюю гладь моря в сторону Испании. Оторвавшись от иллюминатора, за которым уже не было ничего по-настоящему интересного, я повернулся к Кехту. Мы сидели друг против друга за небольшим столиком, привинченным к полу. Сейчас, когда мы набрали высоту нас практически не трясло. Настало время для вопросов и ответов.
— Сеньор Кехт, — этот вопрос волновал меня с самого начала всей этой истории, — почему Ньевес преследовал меня и как он вообще обо мне узнал?
Кехт с улыбкой выслушал мой вопрос. Если мои предположения были верны, он знал, что я спрошу его об этом еще минут пять назад. Наверное, он уже давно обдумал свой ответ. И этот ответ меня отнюдь не удивил.
— Каковы твои предположения? — это было вполне в духе ирландца.
— Я скажу вам, что я думаю, — ответил я, — во-первых, я скорее поверю в хрономотов, чем в нанотехнологии, потому что это многое объясняет.
— И что же это объясняет? — поинтересовался Кехт, лукаво прищурив глаза.
— Абсолютно все. Рикардо Ньевес обладал хрономотом. Не знаю, что это было, симбиоз или паразитизм, но, скорее всего, второе. Так или иначе, хрономот подогревал тщеславие и религиозность Ньевеса, и сумел убедить священника в том, что тот слышит голос Бога. С помощью хрономота Ньевес влиял на сознание своих последователей по секте и предугадывал ситуацию на фондовом рынке. Это объясняет власть Ньевеса над умами его последователей и неправдоподобную удачу в бизнесе.
— Разумно, — одобрительно сказал Диан, — но ты так и не ответил на собственный вопрос,
— Отвечу, — улыбнулся я и по ответной улыбке Кехта понял, что вряд ли ошибался в своих предположениях, — у вас тоже есть хрономот.
Это прозвучало довольно глупо, но иначе я не мог объяснить последних событий. Диан весело глядел на меня, и мне казалось, что он был мной доволен. Я продолжил:
— Ваш хрономот рассказал обо мне хрономоту Ньевеса.
— Даже если предположить, что ты в чем-то прав, зачем ты понадобился моему духу времени?
— Не ему, — усмехнулся я, — вам.
— А мне-то зачем? — Диан Кехт удивленно изогнул левую бровь.
— Потому что я мог бы поступить в ваш отряд.
— Что ж… — задумчиво протянул Диан, — ты умеешь отличать правду от лжи. И у тебя определенно есть немалые способности. Фер рассказал мне о тебе много интересного: драка с двумя взрослыми мужчинами, левитирование карандаша. А чего стоит видеозапись с прибора ночного видения: там отчетливо видна разница почти в три градуса между направлением дула твоего пистолета и целью: снайпером в окне. И вместе с тем ты попал. Затем следовало извлечение пули, плюс к этому ты даже попытался заштопать капилляры. Для новичка это очень неплохо.
— Коль уж вы вспомнили про нашу с Фером операцию по взлому, я уже кое в чем разобрался, — продолжил я, — Ньевес, обладая хрономотом, знал, что мы проберемся той ночью в его дом. Единственное, о чем он не догадывался — это то, что Фер — биолокатор. Поэтому он битком набил свой личный кабинет охранниками, надеясь заманить нас в ловушку. Но незадолго до этого он перенес свой сейф из личного кабинета в тайную часовню под спальней. Наверное, он опасался, что мы каким-то образом все-таки сумеем похитить сейф, или просто не до конца доверял своей охране. Так или иначе, это решение нас спасло: нам с Фером ничего не стоило проникнуть в дом и пробраться в пустую и никем не охраняемую спальню, где был тайник с сейфом.
— Ты удивляешь меня, Гил, — улыбнулся Диан Кехт, — но, по твоим словам, я понял, что ты считаешь хрономотов прямо-таки всемогущими.
— Вовсе нет, — улыбнулся я, — думаю, зрение хрономота распространяется в будущее примерно минут на пять.
— На шесть, — поправил Диан, — но все зависит, конечно, от конкретного духа времени и от предсказуемости конкретной ситуации. А вообще скорость шага хрономота — четыре-пять махов в час, а скорость бега трусцой — махов двенадцать-пятнадцать в час. А ночью, когда носитель засыпает, хрономот обычно отправляется на разведку в будущее, чтобы увидеть ход событий сразу на день вперед. Теоретически за одну такую вылазку хрономот способен преодолеть пешком до пятидесяти часов. А если верхом на мимасе — так все сто.
— Почти как люди, только вместо километров — часы, — заметил я, с трудом удерживаясь от соблазна спросить у Диана, кто такие эти «мимасы» и каким образом хрономоты умудряются ездить на них верхом.
— В точку, — усмехнулся Диан Кехт, — именно поэтому люди меряют расстояние километрами — взаимопроникновение культур, хотя мало кто об этом знает. кстати, хрономоты меряют время точно так же, как и мы. Точнее, это именно они передали нам, людям, свою шестидесятиричную систему отсчета времени. А все потому, что у Шамаша по тридцать щупалец на каждой конечности.
— Что, правда по тридцать на каждой?
— Ну не на каждой, но в сумме шестьдесят.
— Сеньор Кехт, вы мне зубы заговариваете, — сказал я, заметив, что позволил увести себя от темы, — Как же вы сами обо мне узнали, и что ваш дух времени сказал обо мне хрономоту Ньевеса?
— Сам я узнал о тебе с помощью моего доброго друга Габриэля, — ответил Кехт, — который в настоящее время как раз плывет верхом на мимасе в недалекое прошлое, чтобы по секрету сообщить некоему господину Лауфонэлю о том, что в Севилье живет охотник на хрономотов. Якобы, его самого силком вытащили из носителя. Незамысловатая история, но Лауфонэль клюнет.
— Уже клюнул, — поправил я.
— Не мог не клюнуть, — рассмеялся Кехт, — обожаю истории, в которых замешано время. Это один сплошной парадокс!
— Полностью с вами согласен, сеньор Кехт. А этот ваш Габриэль, он случаем не из хрономотской полиции?
— Ага, — кивнул Диан, — начальник штаба по соблюдению Кодекса в пределах царства Рагнарек. Когда мы брали Лауфонэля в Соборе Святого Петра, Габриэль со своими ребятами как раз взяли его с поличным и обездвижили, не давая ему сбежать ни в прошлое, ни в будущее. Без помощи Габриэля вся наша операция была бы обречена на провал.
— Но зачем Лауфонэлю вообще понадобился Собор Святого Петра? — спросил я.
— Папа Римский. Хрономот хотел завладеть сознанием Бенедикта, чтобы его устами вдохновлять людей на религиозную войну.
— А разве Бенедикт не сумел бы воспротивиться его воле? Все же он… Папа.
Это я спрашивал на полном серьезе. За кажущейся медлительностью престарелого понтифика мне виделась железная хватка духовного подвижника и опытного политика. Я просто не мог поверить, что его можно было так легко сломать.
— Может быть, и сумел бы, — задумчиво проговорил Кехт, — А, может, и нет. В любом случае, Господь и так не допустил, чтобы такое случилось, поэтому мы уже никогда не узнаем, выстоял бы Бенедикт, или нет.
Я облегченно вздохнул. И замолчал, по-новому обдумывая последние события. Теперь все встало на свои места. Абсолютно все. Мне было сложно осознать, как мое имя вплелось в совершенно чужую историю. Это было чудо — с помощью духа времени будущее каким-то образом сумело запустить корни в прошлое и стать настоящим. Это была чистая случайность — или судьба.
— Так значит сейчас вы не видите будущего? — спросил я Диана Кехта, тщетно пытаясь найти хоть какие-то перемены в его глазах после исчезновения хрономота. Но взгляд Диана оставался все таким же мягким, пронзающим — и непроницаемым.
— Вижу, — улыбнулся Кехт, — просто теперь на мои поступки влияет только моя личная интуиция, а не видение Габриэля.
— Понятно.
Я вспоминал историю последних дней, пытаясь найти в голове еще вопросы. Во!
— А что это за такая способность у меня, видеть другие места во сне?
Кехт посмотрел на меня внимательно и уголки его губ саркастически дернулись.
— Эта способность называется «сэр Кехт послал видение». Тебе что, своего телекинеза мало?
— Да не.
— Не желаешь ли сыграть в шашки?
— Давайте.
— Тебе играть белыми.
Я не спорил. Мы расставили шашки по полю. Я привычно потянулся за крайней правой шашкой, чтобы сдвинуть ей в угол.
— Нет, — мягко оборвал меня Кехт, — мысленно.
К такому повороту событий я не был готов, но вызов воспринял с радостью. Сейчас я чувствовал в себе силу. Сосредоточив взгляд на белом кружке, я мысленно двинул его по диагонали. Шашка двигалась медленно, рывками — но уверенно.
— Отлично, — прокомментировал Кехт, — старайся меньше напрягать мышцы глаз. На самом деле тебе это совершенно не нужно. Смотри, как я делаю. Легко и непринужденно.
Его крайний левый кругляш плавно переполз по диагонали в угол, симметрично моему предыдущему ходу. При этом на лице Кехта даже не отразилось никакой концентрации, он лишь слегка скользнул по нему взглядом.
Я был потрясен. Диан Кехт владел телекинезом, как и я! Только куда свободнее. Впервые я встретил человека, который обладал той же способностью, что и я. Я следил за Дианом и старался подражать его «легкости и непринужденности». По-моему, я делал успехи.
Я проиграл партию в шашки, хотя Кехт победил с небольшим перевесом. Но я ничуть не был расстроен. Сейчас ментальная составляющая игры была для меня интереснее любой стратегии.
— Может быть, устроим схватку в реальном времени? — предложил Кехт, съев мою последнюю «дамку».
— Это как? — поинтересовался я.
— Смотри.
Кехт расставил восемь шашек в одну линию. Я расставил свои точно также. Внезапно крайняя шашка Диана быстро поползла через поле и столкнула одну из моих с доски. Потом следующую. И еще одну. Я быстро понял суть игры. Следующая моя шашка оказала сопротивление налетчице и после полуминутной борьбы сбросила ее с поля. Это было очень интересно — но очень тяжело. У меня болели глаза, видимо, я все еще не научился расслаблять мышцы. Я стянул с себя пиджак.
— Молодец, Гил, — похвалил Диан, отправляя в атаку вторую шашку.
Теперь я был готов, и навстречу шашке Диана медленно пополз белый кругляш. В середине доски разыгрался настоящий поединок. Круглые шашки давили друг друга, ускользали и бросались из стороны в сторону. В итоге Диан меня вытолкнул.
Играя, я на миг поднял глаза на Диана и заметил, что взгляд его рассеян, и, похоже, манипуляция шашкой совершенно его не напрягает. В то время как я играл на пределе. Повинуясь порыву, я воскликнул:
— Как это круто, что вы учите меня!
Кехт пристально посмотрел на меня. В его глазах было мало человеческого даже без хрономота.
— Есть специальная Академия для таких как ты. Хочешь учиться?
Больше книг на сайте - Knigoed.net