— Естественно ты не там, где мы договаривались встретиться, — язвительно улыбнулся Фер, опустив стекло, — давай, залезай.
Его колкость была мне безразлична: я был просто рад. И как это я мог в нем усомниться? Чтоб Фер уехал вот так, да еще прихватив с собой драгоценные останки моей гитары? Мою депрессию как рукой сняло. Я обошел машину и сел на переднее сидение рядом с ним, и мы сразу же тронулись с места. Я не знал куда мы ехали, и меня это не особо смущало.
— Не думал, что ты вернешься, — сказал я, не собираясь скрывать свои эмоции.
— Мне пришлось уехать по серьезным причинам, — пояснил детектив, — тут парочка киллеров приехала, кажется, за тобой. Мне пришлось срочно удирать от них загород, а там разбираться с ними.
— Ну и как, справился? — ухмыльнулся я, не поверив ни единому слову.
— Вполне. Кинул в них гранату и дело с концом. Естественно, когда выехал на безлюдный участок.
— Что, правда?!
— Ну да, — отозвался детектив, — они еще стреляли мне в зад, можешь убедиться, всю краску облупили, стекла поцарапали. Я потом спустился в кювет, куда их швырнуло после моего гостинца, оба уже были готовенькие. Я полазил по ящикам (в перчатках, разумеется), взял их паспорта и права — чтобы полицию со следа сбить. Впрочем, Сальвадор их, если что, придержит.
Я слушал рассказ, постепенно осознавая, что Фер не врет. Оглянувшись назад, я заметил на заднем стекле машины штук пять новых пулевых следов. Мой друг говорил на полном серьезе, рассказ его был подробен и точен. Двадцать минут назад он убил двоих людей (пусть и потенциальных убийц), а сейчас спокойно рассказывал мне об этом. И еще он собирался прикрываться от правосудия своим знакомством с шефом полиции. Добрый парнишка, добрый.
— Не вешай нос, Гил, — улыбнулся Фер, явно читая на моем лице неприязнь, — они искали тебя, а наткнулись на меня. Тут или мы их, или они нас. Без вариантов.
Я медленно кивнул, думая, что из-за меня Фера могли убить. Так уж получалось, что в последнее время я так и притягивал к себе пули.
— Фер, откуда ж у тебя граната оказалась? — поинтересовался я.
— Неверный вопрос. Правильно спросить: что у тебя есть еще, кроме гранаты? — радостно объяснил Фер и сам же ответил, — много чего. самое главное — пистолет «ПСС» — моя русская малюточка, кроме него старый добрый «вальтер» и ручной гранатомет. Это не считая оборудования, встроенного в машину. Ну да у меня тут много барахла всякого валяется.
— Ты бы лучше рассказал, что успел узнать про нашего псевдо-падре, — предложил я, решительно меняя тему разговора — я не был специалистом в оружии. Понял только, что недостатка в нем Фер не испытывал, да и обращаться с ним умел недурственно.
Парень эмоционально развел руками в стороны, на пару секунд выпуская из рук руль.
— Мало, но достаточно для того, чтобы сказать: Рикардо Ньевес — уникальный человек. У нас очень достойный противник, Гил, — видя мою готовность слушать, он продолжил, — я успел ознакомиться только с последними годами его жизни — но они-то нас и интересуют в первую очередь. Оставив церковь в 2002 году, Доминго продемонстрировал железную коммерческую хватку. Он подался в трейдеры. Карьеру начал с быстрых спекулятивных сделок. Он набирал капитал небывалыми темпами, все эксперты были уверены, что ему продают инсайдерскую информацию. Правда, никого из торговцев найти не удалось. К 2004 году уже сколотил немалое состояние и купил контрольные пакеты акций в нескольких десятков компаний. Например, знаешь «Пиццу Эталона»?
— Да, естественно, знаю, — ответил я. С этим замечательным продуктом у меня были особые, глубоко личные отношения, основанные на искренности и взаимоуважении. Когда дома было нечего есть, я частенько доставал из морозилки герметичную упаковку, вынимал замороженный корж и разогревал его в микроволновке. Получалось быстро и достаточно съедобно для того, чтобы не возиться с готовкой и не идти в ближайшую кафешку. Неужели этот гадкий Ньевес покусился на мою пиццу? Мои наихудшие опасения вмиг подтвердились,
— Ну так вот, она лишь небольшая часть холдинга Ньевеса, — объявил мне Фер, — За последующие пять лет наш падре перекупил и перепродал десятки компаний. На протяжение восьми лет экс-священник получал исключительно высокий доход, который все время вкладывал в расширение своих бизнесов и покупку новых. Прибыли росли в геометрической прогрессии. К тому же, Ньевесу постоянно сопутствовала удача, многие его производства — бизнесы международного уровня. Сейчас Доминго — миллиардер. При этом он старается не афишировать собственного богатства, живет скромно, а людей собственного материального уровня избегает. Такой вот человек.
— О действиях Доминго в роли духовного лица неизвестно ничего и никому — это тайна, покрытая мраком, — продолжил Фер, — зато его личная жизнь — хвала всемогущему ЗАГСу, открыта любому простому смертному. Почти любому, тут главное — доступ к полицейским базам. Доминго одинок — ни жены, ни детей. Только бизнес — и подпольная деятельность, в роли главы сектансткой церкви.
Да, вот так задача. Вроде теперь мы знали больше, но проще от этого не становилось. Что же делать, когда по твоему следу идут убийцы, а ты даже не знаешь, за что тебя хотят «ликвидировать»? Мне в голову пришла любопытная мысль. Она разворачивалась все шире, обрастая подробностями дикого и совершенно неосуществимого плана… Я начал издалека, стараясь заставить кудрявого самому прийти к тому решению, которое могло созреть только в голове человека, недалекого от сумасшествия. Вроде меня.
— Фер, по твоему рассказу, Ньевес, став на путь коммерции, ни разу не оступился и не проиграл?
— Да, — Фер странно взглянул на меня, — в корень смотришь, Гил. Падре обладает немыслимым чутьем. Каждое его действие принесло и приносит ему прибыль. Это учитывая то, что в период кризиса 2008 года Доминго умудрился утроить свое состояние, скупив огромное количество рентабельных акции по самым смешным ценам.
Я решился копнуть глубже, направляя ход мыслей Фера. Внезапно я подумал, что, может быть, мой друг и сам сейчас точно так же толкает меня к тому, что я уже и так понял. Наша беседа остро напоминала игру двоих слепцов, наивно считавших себя зрячими.
— В чем ты видишь причину этих успехов? — спросил я.
— Черт знает, — хмыкнул мой напарник, — кстати, о черте. может быть, Доминго, удачлив, а, может, и сделку заключил с кое-кем.
— Ты что, вправду видишь этому мистическое объяснение?
— Не отрицаю и такого варианта, — последовал абсолютно серьезный ответ. Правда, с Фером в этом плане было нелегко, его интонации редко говорили о его истинных мыслях: я уже успел заметить, что он шутил с серьезным видом и, смеясь, говорил о серьезном. В любом случае его признание отчасти совпало с моими собственными внутренними предположениями, которые я поначалу собирался оставить при себе. Ну ладно, уж коли речь зашла.
— Понятно одно, — как бы между прочим заметил я, — у Доминго есть свои тайны.
— А наша задача — разобраться во всем этом самом… благоуханном, — подхватил Фер.
— А как мы можем в этом разобраться? — спросил я, отдавая вожжи по принятию главного решения своему старшему напарнику.
— Это будет непросто, — жизнеутверждающе и с этаким основательным удовлетворением сказал Фер, — мы провернем дело этой ночью. Наша цель в семидесяти километрах к северо-западу от Кордовы. Сегодня нас там точно не ждут.
***
— Хорошая одежка, — хмыкнул я, натягивая кевларовый бронежилет. Мне в пору было одевать черный плащ и подаваться в Бэтмены — пресловутое одеяние подошло идеально.
Мы с Фером остановились на проселочной дороге в пяти километрах от усадьбы экс-священника. Сейчас мы проводили последнюю подготовку Дело было серьезное, поэтому мы и готовились к нему основательно. Фер открыл багажник машины и под прорезиненным ковром, где обычно у седанов есть ниша для запасного колеса, обнаружился настоящий боезапас. Я восхищенно смотрел на целый ворох разнообразных орудий — различных по форме, размерам (и, судя по всему, по назначению) пистолетов, несколько полуавтоматических орудий и много чего куда более объемистого и эффектно выглядящего.
— Надень-ка это, — сказал Фер, извлекая со дна ниши сверток ткани. При ближайшем знакомстве сверток оказался элементом одежды. По виду бронежилет напоминал обычную майку, только из непривычно толстой ткани. На теле это одеяние ощущалось на удивление легко и удобно. Я надел бронежилет под сорочку, чтобы не привлекать излишнего внимания.
— И что, это защитит меня от пули? — спросил я, для пробы ударяя себя кулаком в грудь: удар ощущался, как будто бы я был в обычной одежде.
— От «38 Special» спасет точно, — пояснил Фер, — В любом случае, жить будешь. Я вот до сих пор жив.
— А в тебя что, часто стреляли? — поинтересовался я.
— Уж много лет стреляют, — отмахнулся Фер, не переставая копаться в своем барахле, — и чем это я им всем не угодил.
Я не стал уточнять, кто это «они все». Просто я давно понял, что кудрявый — человек со странностями. А кевлар — штука хорошая, что не говори.
— Вот это тебе тоже пригодится, — объявил Фер, — выдавая мне широкий кожаный пояс, на котором висело сразу две кобуры с пистолетами и фонарик.
— Мы что, будем в охранников стрелять?
— Нет. Но мало ли что случится может.
Я повесил на себя пояс, затянув пряжки. Было удобно. Я почувствовал себя настоящим десантником — хоть пентагон штурмуй. Положил правую руку на кобуру — если сейчас немного потренируюсь, то научусь выхватывать пистолет за полсекунды.
Фер тоже обвешался всякими средствами дальнего поражения. Интересно, он объяснит мне откуда у него все это?
— Итак, инструктаж, — начал мой приятель, — Пистолет справа заряжен сонными иглами, левый стреляет липучкой на тросе. Стрелять умеешь?
— Разберусь как-нибудь, — хмыкнул я, доставая правую пушку. Пистолет был на удивление компактным, устройством своим напоминал обычный «кольт». Тот же курок, затвор. Не надо было разбираться в оружии, чтобы понять, что к чему. А вот левый пистолет оказался куда более хитрым устройством. И необычно длинная, загнутая вперед рукоять, и громоздкие по сравнению с правой пушкой габариты…
— Это вообще не оружие, — объяснил Фер, — это лебедка, чтобы подниматься по стенам: вначале стреляешь в карниз здания (только смотри, чтобы прочный был, не то сверзишься), потом удерживаешь эту кнопку и тебя начинает медленно тянуть вверх. Вот эта кнопка — дезактивация липучки. Не нажми ее случайно…
— Не то сверзюсь, — закончил я фразу.
— Вниз, — дотошно уточнил Фер и подытожил: — Умный шкет, все и сам знаешь. Теперь идем в салон, гуглить будем.
Мы сели на заднее сидение машины, переложив гитару с заднего дивана в багажник. На коленях Фера оказался ноутбук с открытыми картами Google. Мы максимально приблизили виллу Рикардо Ньевеса. Изображение было мелким и размытым, однако нам удалось уяснить для себя кое-что полезное в области планировки прилегающей территории.
Хотя Доминго и не афишировал своего богатства, однако, некоторую роскошь он все же себе позволил. Пять гектаров собственной земли, огороженные двухметровой кирпичной стеной — феодальные замашки не были чужды бывшему служителю церкви. На карте стена была видна как тонкая змейка, омыкающая прямоугольный участок земли. Со спутника был также виден дом, двухэтажный и разлапистый.
Доминго жил одиноко, но берлогу себе выстроил неплохую. Должно быть, в этом доме он был не единственным обитателем: обязательно есть штат прислуги, наверное, частые приемы гостей. Или нет. Доминго живет тихой жизнью, значит если он и принимает гостей, то эти визиты связаны с его сектой. Нам будет непросто пробраться незамеченными.
— С какой стороны мы пойдем? — спросил я.
— С восточной, — ответил Фер, — та сторона, что примыкает к шоссе, слишком хорошо охраняется.
— Когда выходим?
— В три часа ночи.
— На разведку пойдем?
— Нет.
Такой вот диалог, вопрос — ответ. А на часах еще только семь вечера и куда девать оставшееся время — непонятно.
— Поспи, Гил, — предложил Фер, — а то ночка предстоит та еще.
Я последовал совету детектива: снял обувь и съежился на диване, поджав ноги. А этот шутник пусть на переднем сидении дрыхнет.
***
— Начали, — тихо скомандовал Фер.
Мы зашли к усадьбе со стороны леса. Отсюда нас вряд ли кто-либо ждал. Да если бы и ждал, то вряд ли бы увидел. Стояла тихая июльская ночь, тьма была кромешная, а мы с Фером предусмотрительно надели приборы ночного видения. Сейчас я видел прекрасно, хотя и в непривычном зеленом спектре. Мы тихо подобрались к стене. Высота — два метра. Лебедку использовать не было смысла.
— Подсадить? — спросил я своего низкорослого друга. Собственный шепот показался мне самому слишком громким.
Фер помотал головой. Он прыгнул нервым — легко и высоко, зацепился за край стены, подтянулся, отжался. Сделал он это плавно и на едином движении, причем совершенно бесшумно. Хороший мне достался напарник. Я двинулся следом за ним, так же легко преодолевая преграду. Мы одновременно бесшумно спрыгнули на мягкую землю. Теперь надо было взять второй рубеж: дом.
Мы тихо побежали по земле, густо усыпанной хвоей. Вокруг нас возвышались сосны, приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о вышедшие на поверхность корни.
Мы подошли вплотную к дому. Дом был из кирпича, на вид простой и довольно безвкусный. Вокруг дома было светло: горели фонари. Однако приборы ночного видения были качественные и потому быстро приспособились к новому освещению. Фер подал мне знак, и мы легли на землю. Сейчас было не время заботиться о чистоте сорочки.
Мы должны были выждать минимум двадцать минут. К этому неприятному, но правильному решению мы пришли, когда Фер сообщил, что объект находится под охраной “Active Guard” — частной охранной фирмы. Этот факт он узнал, читая о поместье экс-священника в полицейской базе.
Табличка фирмы, как он мне потом рассказал, висела над воротами виллы, очевидно, для устрашения непрошеных гостей. Но мы с Фером не в лес по грибы отправлялись на частную территорию, в нашу задачу входил взлом с проникновением. Мы не могли оставить без внимания столь важное обстоятельство. Фер, оказывается, отлично знал эту фирму и сказал мне, что они патрулируют отдельные земельные участки не чаще, чем раз в пятнадцать минут. Это был самый дорогой вариант охраны: мы с Фером понадеялись, что Рикардо Ньевес не поскупился на защиту своего жилища.
Мы залегли, прикрытые от посторонних глаз десятью метрами темноты и кустарником. Мы подгадали так, чтобы прийти ровно к без трех минут трем часам ночи. Естественно, ждать нам пришлось ровно пять минут. Охранники оказались предсказуемы.
Их было двое — дюжие молодцы в черных костюмах. Ребятки явно претендовали на официальность. Держались они на удивление настороженно — внимательно вглядывались в лес, держа наготове пистолеты.
Пропустив охранников и выждав для порядка две минуты, мы бесшумно встали и побежали вперед. Первый этаж наверняка имел сигнализацию, судя по тому, что решеток на окнах не было. А вот второй, скорее всего, был менее защищен от нелегального проникновения. Мы с Фером, действуя согласованно, остановились под окном. Напарник выстрелил первым: тонкий трос с тихим свистом ударился о карниз и прилип. Будем надеяться, что воровское оборудование у моего товарища на высоте.
Через десять секунд оно и вправду оказалось на высоте — Фер, толкаясь ногами от стены, поднялся вверх. Потом, зацепившись ногами за карниз снял с пояса маленький приборчик и приложил его к стеклу. Оглушительно залаяла собака, и я понял, что хотя человеческое ухо не воспринимало ультразвук, но собака успела пролаять всем и вся о прибытии чужаков. Будем надеяться, что люди сочтут собаку чересчур подозрительной. Еще через пять долгих секунд стекло разлетелось на тысячу осколков. Я мысленно порадовался, что у меня пол лица закрыто огромной маской — пара кусков звякнула о забрало.
Фер исчез в проеме окна. Через мгновение он высунул руку из проема, подняв вверх большой палец. Это означало: пора.
Я тщательно прицелился и выстрелил: липучка прилипла намертво. Я нажал кнопку поднятия и даже немного подергал за бегунок скорости. А то ведь Фер мне поставил самый низкий параметр. Идти по стене было непривычно, но несложно, поэтому я справился быстро. Когда я поднялся на нужную высоту, Фер протянул мне руку и помог залезть в окно.
Тросы мы втянули в окно, не боясь, что следующий патруль их заметит. Эти крепежи скорее напоминали лески или струны, их и днем можно было не разглядеть, что же говорить о ночном времени суток. Теперь мы приступили к выполнению самой сложной и опасной части плана.
Дом был поистине огромным, и, что самое главное, он был выстроен с точки зрения уюта. А уют — штука сложная и не подчиняющаяся разумному объяснению. Любой уют строится на принципах творческого беспорядка. Это — игра хаоса. Планировка дома, как я понял почти сразу, была на редкость запутанной. Не было длинных коридоров, свойственных полицейским участкам и городским больницам. Напротив, коридоры петляли, пересекались, упирались в лестницы — это был лабиринт. В полу встречались огромные ниши, иногда — наоборот, возвышения. Уютные маленькие комнатушки с диванчиками и телевизорами, просторные гиганты-гостиные, напоминающие концертные залы.
Фер вел меня уверенно. Даже слишком уверенно, будто был здесь не в первый раз. Я заметил, что, как и тогда, в полицейском участке, он держит правую руку согнутой в локте с поднятым большим пальцем. Приглядевшись, я пришел к интересному наблюдению: он вел меня, ориентируясь на свой палец! Когда мы оказывались у развилки его палец (видимо, непроизвольно) отклонялся в нужную сторону, и детектив сворачивал, целиком доверяясь своему необычному чутью. «А он не сумасшедший?» — подумалось мне. Я быстро осознал весь парадокс этой мысли.
Впереди раздались шаги. Наша с Фером реакция была стремительна: мы спрятались за огромным столом. Сейчас, когда на нас были приборы ночного видения, было очень непривычно думать, что вот идет перед тобой человек, и для него вокруг кромешная тьма, а для тебя — светло, как днем.
Мы высунулись посмотреть — мимо нас прошлепал босыми ногами полураздетый человек. Лет пятьдесят, обрюзгший, живот далеко впереди едет. В туалет, наверное, среди ночи приспичило. А вдруг это наш падре? Может всадить ему парочку-другую игл в шею? Три иглы — смертельная доза. Глупости. Когда это я успел стать таким циником? Да и вряд ли это Рикардо Ньевес. Наверняка кто-то из прислуги или из гостей.
Мы двинулись дальше. Еще одна развилка, коридор, по стенам висят картины. Тупик! Фер замер перед дверью. Его большой палец был полностью согнут. Пришли, должно быть.
Фер звякнул отмычкой. Возился он недолго — как заправский взломщик. Толчок, и дверь отворилось.
Это была спальня, но огромная кровать сейчас пустовала. Вдоль стены вытянулся широченный стеклянный шкаф до самого потолка, с другой стороны, у окна, стоял низенький прикроватный столик. На стене — картины и плоский телевизор. Еще была дверь на балкон.
Фер вытянул вперед руку, подняв палец. Три шага вперед. Мой друг наклонился и оттащил в сторону ковер, лежавший на полу. В полу был люк! Я разглядел тонкие очертания прямоугольника. Склонившись над люком, Фер быстро ощупал пальцами края. Никаких петель, защелок, тайных кнопок.
Фер вскочил, рука его снова поднялась. Через секунду он подошел к стеклянному столику у кровати. Точнее, не к столику, а к стене. Потом протянул руку и потрогал розетку, в которую был включен шнур ночника. Немного подумав, Фер выдернул шнур из розетки, а потом быстро повернул ее по часовой стрелке. Затем он повернул необычную розетку на триста шестьдесят градусов в обратную сторону и вновь вернул в начальное положение. Я почти не удивился, когда люк в полу беззвучно отъехал в сторону. Мой напарник много чего умел.
Мы спустились по крутой лестнице вниз. На этот раз я не пропустил Фера вперед, а спустился первым. В этом помещении не было окон, очевидно, попасть сюда можно было только из спальни, откуда мы и проникли сюда. Больше всего помещение напоминало часовню. Место для уединенной молитвы. По стенам были развешаны иконы, было нечто вроде алтаря, Собственно, алтарь-то меня и заинтересовал больше всего, а, точнее, то, что стояло на алтаре: небольшой металлический сейф.
Фер поднял прибор ночного видения на лоб. С фонарем в руке он тщательно обследовал металлический короб. Я тоже подошел поближе. Замок сейфа напоминал домофон: цифры были от 0 до 9.
Фер указал на сейф и показал открытую ладонь с растопыренными пальцами. Пять минут? Он собирается открыть это за пять минут?!
Кудрявый взялся за работу. С пояса он снял небольшое устройство, бесформенный кусок металла, я видел только, что из него торчит металлическая трубочка и Фер не отрываясь смотрит в нее. Потом мой друг нажал первую цифру: 4. Цифр становилось все больше. Через несколько минут их стало десять. Сколько же символов в этом коде? Оказалось, двенадцать.
Замок тихо зажужжал, и дверца отъехала в сторону. Фер сунул свою трубку за пояс и выгреб бумаги из сейфа, благо их оказалось не так уж много. Фер кинул все, что было, в маленький рюкзак, который мы прихватили с собой именно с этой целью. Миссия завершена! Теперь наша цель — выйти отсюда живыми.
Мы побежали по лестнице вверх. В спальне не было никого, однако за дверью явно кто-то был. Что-то тихо зашуршало. Я вопросительно глянул на Фера, тот мне показал на балконную дверь. Крадучись, мы выбрались на балкон. Сейчас мы находились на западной стороне дома. Отсюда нам выйти будет гораздо сложнее.
С балкона мы увидели охранника, прогуливавшегося по садовой дорожке, и быстро пригнулись, чтобы не привлечь внимания. Охранник стоял спиной к нам, но мог обернуться в любой момент. Беда была в том, что мы не знали, сколько других охранников видят его с первого этажа. Если мы его пристрелим, возможно, через минуту здесь будет целая рота. Наш единственный шанс был в абсолютной секретности.
В комнате, откуда мы только что вышли, послышался шорох шагов. Судя по звуку, их было трое. Один путь нам уже отрезали. Надеюсь, эти парни не посвящены в тайну часовни, иначе сейчас весь дом встанет на уши.
Я указал рукой Феру влево. Там был второй балкон, до него было всего два метра. Напарник согласно кивнул. Мы, рискуя привлечь к себе внимание, прыгнули. Нам удалось это почти бесшумно. Теперь охранник был скрыт от нас кроной дерева, к тому же он продолжал от нас отдаляться. Пока что ситуация была под контролем.
Мы прыгнули точно так же еще пять раз, теперь мы добрались до угла дома. Дальше балконов не было. Наше положение было неприятным, потому что мы не могли узнать, что творится за углом. Однако приходилось рисковать.
Два этажа — не так высоко. Мы слезали по очереди. Первым пошел Фер. Он перекинул ноги через отштукатуренные каменные перила на пузатых балясинах, и, развернувшись животом в сторону дома, осторожно повис на руках.
В это мгновение из-за угла здания показалась фигура. Я среагировал быстрее, чем охранник: шип вонзился точно в шею, однако он успел крикнуть. Там, за углом, мог быть и второй. Тот, кто слышал вопль первого. Я услышал, как Фер приземлился и увидел, как он отбежал в кусты с пистолетом наготове. Теперь была моя очередь подставляться под пули.
Я постарался двигаться как можно быстрее. Когда под ногами у меня оказалась пустота, а пальцы, более привычные к струнам, чем к каменным парапетам, протестующе заныли, я понял, что спуск с балкона не так уж прост, как мне казалось вначале. Подо мной было полтора метра, но когда ты висишь на руках, и знаешь, что в тебя в любой момент в тебя могут начать стрелять…
Я решительно расслабил пальцы. Падение был коротким и жестким. Я успел немного приготовиться, и потому приземлился на носки и дал слегка согнуться коленям. И сразу бросился в кусты, где меня прикрывал Фер. Но нет. Вначале я подбежал к охраннику и втянул его за руку вслед за собой. Чем позже заметят его пропажу, тем лучше.
Мы побежали вдоль южного фасада, сохраняя дистанцию в пятьдесят метров. Нас скрывал лес, однако сами мы неплохо видели ярко освещенный дом. Вот тогда-то и случилось неожиданное. Раздался тихий щелчок, и Фер отлетел в сторону, с разбегу ударившись плечом в дерево. Это был выстрел со стороны дома. Я остановился. С одной стороны, мы были под обстрелом, с другой, я должен был как-то помочь Феру. Я сделал шаг назад и услышал второй щелчок. Кажется, мимо. Пуля улетела вдаль, с сухим стуком вломившись в какое-то дерево. Если бы я не сделал этого шага, был бы, может, уже мертв. Я заметил в окне второго этажа стрелка. Почти не глядя я выхватил пистолет и пустил иглу. Я видел как серебристая молния вырвалась из дула и, бешено вращаясь, понеслась вперед.
Я чуть-чуть скорректировал ее полет, чтобы она не врезалась в толстую ветку, некстати подвернувшуюся на ее пути. А потом я нацелил ее идеально точно: под самый кадык снайперу. Я услышал крик боли и звук падающего оружия. Сейчас мои способности сработали легко и безотказно, как в полицейском участке.
— Бежим, — шепнул Фер. Он был жив!
Мы снова побежали через лес, Фер держался молодцом. Приборы ночного видения работали исправно, но теперь мой напарник спотыкался намного чаше.
Усадьба наполнилась криками: за нами началась охота. Я услышал лай собаки — той самой, что первой возвестила о нашем прибытии. В ответ ей забрехали еще две. Мы бежали на пределе скорости.
До ограды оставалось пятьдесят метров. За спиной я услышал приближающееся рычание и тяжелое дыхание. Я резко обернулся, на нас неслись трое ротвейлеров.
Я выстрелил в ближайшего и тут же понял, что у этих зверюг здоровский иммунитет. Одного попадания на такого было мало, я последовательно всадил в грудь собаки две иглы. У пса пошла пена ртом, он покатился кубарем по усыпанной хвоей земле. Однако яростная тварь все еще пыталась встать. Фер успел так же разделаться со второй собакой.
«Где третья?» — подумалось мне, и в эту секунду на меня обрушилась семидесятикилограммовая туша. Я пролетел два метра больно ударившись спиной о выступающий корень, собака приземлилась как минимум двумя лапами на меня. Из меня выбило дух, я хрипел, пытаясь набрать воздуха в легкие. Прибор ночного видения перекосился, однако я и без того прекрасно ощутил челюсти, сомкнувшиеся в сантиметре от моего носа. Жгучее дыхание обожгло мое лицо, однако в последний момент я сумел удержать собаку за шею. Я боролся со звериной мордой, забыв о лапах, отчаянно полосовавших мою грудь. Я услышал, как собака зарычала от боли, когда Фер выстрелил ей в спину. Воспользовавшись полусекундной паузой в атаке, я вытащил из-за пояса левый пистолет-липучку и, засунув дуло в адскую пасть, спустил курок. Это оказалось эффективнее любой иглы. Я спихнул бездыханную собаку с себя, и наша гонка возобновилась. Теперь финиш был близок.
Фер бежал быстро и невозмутимо, однако я прекрасно видел его напряженное бледное лицо и расплывающееся красное пятно на плече. Тут рана была посерьезнее, чем та, что я получил от неудачливого Мануэля Торреса…
— Подсадить? — спросил я, когда мы добежали до стены. Этот же вопрос я задал в самом начале нашей операции и тогда услышал отказ.
— Да.
Я опустился на одно колено, Фер встал на него и дотянулся руками до стены. Я обхватил его за ноги и помог ему подтянуться, буквально втолкнув на эту стену. Вниз пусть сам прыгает. Сам я полез следом, слыша за собой приближающиеся крики. За нами гналась целая орава. В стену ударилось несколько пуль, пущенных издалека и наугад. Но мы с Фером уже были вне зоны досягаемости. Машина стояла припаркованная в двадцати метрах от нас. Мы прыгнули внутрь, напарник завел мотор.
Фер сидел за рулем как мраморная статуя. Бледный и абсолютно неподвижный. Мы неслись проселочной дороге вдоль кирпичного забора. С улицы справа вынырнули три джипа. Первый из них почти успел перегородить нам дорогу, но Фер выжал газ до упора и крутанул руль влево, оставив преследователей позади. Теперь джипы неслись за нами, постепенно приближаясь. В зад машины ударилось несколько пуль. Все-таки, на проселочной дороге внедорожники показывали себя лучше «ауди».
Фер невозмутимо нажал несколько кнопок на магнитоле, загорелась голубоватая подсветка экрана. Заиграл Хоакин Родриго, «Аранхуэс», где-то в середине первой части. Я удивленно воззрился на своего напарника.
— Помирать так с музыкой, — коротко пояснил он.
Позади раздался грохот, сравнимый с громом, и в зеркало заднего вида я увидел желтое марево на миг осветлившее небо. Погони больше не было. Высказывание Фера относилось не к нам, а к преследователям. Мне вспомнилась фраза Фера: «…не считая встроенного в машину оборудования».
— Водить умеешь? — спросил напарник, когда мы выехали на асфальтированную дорогу.
— Да, — ответил я.
Фер остановил машину, и мы поменялись местами. Детектив явно слабел: я видел, как тяжело он вылез из машины и как медленно и осторожно двигался.
Я сел за руль, бегло осматривая приборную панель и рычаги. Коробка передач была ручная, но мне было не впервой. Особого опыта в вождении у меня не было, но водительские права имелись. Сейчас от меня требовалась полноценная езда, и я готов был попробовать себя. Гоняет же Фер на сто шестьдесят километров в час, неужели я не выжму хотя бы восемьдесят?
— Вначале помоги мне, — сказал Фер. Парень уже достал из ящика жгут и бинт. Под его руководством, я наложил повязку.
Ему не повезло: пуля попала точно в левое плечо, незащищенное кевларовой безрукавкой. Снайперская пуля прошила насквозь руку и вошла в бок. Она была еще там! А совсем рядом находилось сердце.
— Скатай валик под мышку, надо пережать артерию, — подсказал мне Фер.
Вместе мы перевязали его руку и перетянули грудь. Я выполнял, а напарник вяло пытался помогать и изредка давал указания. Кровь уже не текла, а так — сочилась. То ли ранка начала спекаться, то ли советы Фера по перетягиванию раны оказались необычайно полезны, или, может быть, кровь уже почти вся вытекла. Лицо моего товарища белело в ночном свете. А выживет ли он?
Я выжал сцепление и двинул палку передач вперед. Плавно отпустив педаль, я заставил машину медленно покатиться вперед. Подбавил газу и переключился до четвертой передачи. Четвертая передача — восемьдесят километров в час. На этом пока и остановимся.
— Хорошо едешь, — сказал Фер, — езжай до «Каравеллы» по навигатору. В течение дня приедет сеньор Кехт, он мне поможет.
И Фер замолчал. А я один ехал по дороге, под чарующие звуки «Аранхуэсского концерта» Хоакина Родриго и думал, что я притягиваю неприятности. Лишь бы Фер выжил.