«Это был самый настоящий фурор!»
— Адинук, светлый эльф
Из багровой воронки портала прямо на спину победительнице выпала Мерилит. Дальнейшие события развивались с такой невероятной скоростью, что обессиленно наблюдавший все со своего места Антонио позднее божился, будто разглядеть часть деталей просто не представлялось возможным. Это, однако, не помешало хитрому ученику чародея с наслаждением и во всех подробностях рассказывать после:
— Тут, значит, чернявая как прыгнет на нашу сверху, а наша ее скидывает да прямо на покойницу. А покойница-то еще не совсем отошла да как заорет благим матом. Вторая вот прям ждала этого, и как вцепится в глотку покойнице, то есть живой-то еще королеве, а наша давай ее оттаскивать и когтями спину ейную полосовать. Смешались в кучу, все в кровище! Глаза бешеные у всех. Тут Михель как раз подскочил и давай скакать вокруг них. Скачет, а попасть не по той боится — где ж их там различишь в куче-мале. И разнять их тоже боится: там чуть что, можно так когтей схлопотать, что потом по частям не соберут. Муфад’ал этот еще валяется и дико рогочет, аж заходится и копытами дрыгает. И тут, значится, подбегает Гарб и давай слова волшебные кричать на своем и посохом стучать. Может, все бы и нормально получилось, но как раз вскочил Каввель. Вскочил он, значится, и сразу полетел вперед башкой, будто его толкнул кто. Он аккурат под посох и попал — прямо в лобешник промеж рогов прилетело.
Дальнейшее увидели и почувствовали все. Те, кому случалось видеть посох Бирканитры в действии, к его фокусам уже привыкли. Однако трансформация минотавра оказалась неожиданностью для большинства присутствующих, включая него самого. Не сильно удивился, наверное, только Гарб, еще в момент контакта почувствовавший неладное.
Пиратский капитан, получив сильнейший удар по лбу, отскочил от Гарба прямо к лежбищу обнаженного человекоподобного жахани с синюшной кожей, «отдыхающего» после сеанса, проведенного королевой суккуб. Страшный рев сотряс стены подземелья и раскидал дерущихся и зрителей по разным частям залы. Оглушенные еще не успели встать с пола, как истошный предсмертный крик синекожего сменился хрипом, хрустом костей и прервался утробным возгласом:
— Мясо!
Последовавшее чавканье вызвало у смертных рвотные позывы.
Лежащий ничком Адинук, не обнаружив зеркальце в своей ладони, приподнялся, чтобы посмотреть, куда оно подевалось. На уровне своей головы эльф обнаружил копыто, размером с пару бочек для дворфийской беаты. Посмотрев выше, бард обомлел. Высоко над ним развевался хвост, что-то смутно напоминающий. Еще выше — под темными сводами потолка — угадывалась энергично заглатывающая плоть голова исполинского человекобыка.
— Чтоб меня приподняло и прихлопнуло! — одновременно восхитился и испугался Адинук.
— Еще мясо? — громогласный рык сверху заставил эльфа вжать голову в плечи.
— Беги, дурак! — раздался позади голос Хиенны.
Упрашивать барда не понадобилось. После превращения в светлого ловкости, присущей всей расе первородных, он не растерял и сделал немедленный кувырок назад. На место, где только что лежал Адинук, шмякнулась огромная ладонь и пошарила в поисках добычи. Разочарованный рев донесся из-под потолка, после чего бежать бросились все. Даже те, кто только что лежал без сил. В зале осталось лишь бездыханное тело Меридианы.
— Квви, ко мне! — заорала Мерилит, сходу опережая группу бегунов на добрых пять футов. — Королева приказывает тебе!
— Не слушай ее, Квви! — не согласилась Хиенна, пытаясь нагнать сестру. — Я твоя королева!
До выхода они добежали одновременно тяжело дышащие, мокрые от пота и крови — своей и чужой. Створки уже были услужливо распахнуты, и за ними виднелось массивное тело привратника.
— Зачем так кричите, малышки? — пробулькал он встревоженно. — Опять подрались? Бывает. Вот помню, когда ваши маменьки…
— Не сейчас! — хором крикнули сестры, пробегая мимо стража.
Хиенна затормозила, чтобы подождать остальных, а Мерилит помчалась дальше к выходу из подземелья. Гарб бежал, держа в одной лапе посох, а второй обхватив Антонио. Бывший призрак, утратив лишь часть своей неосязаемости, периодически выскальзывал из подмышки шамана, проваливаясь сквозь лапу. Шаман, цедя гоблинские проклятия сквозь зубы, сноровисто на лету подхватывал тяжелую ношу и бежал дальше.
Позади героически ковылял Аггрх, поддерживаемый под руки Михелем и Адинуком. Замыкал колонну Муфад’ал, лицо которого выражало массу эмоций. Он ежесекундно оглядывался, но не столько с испугом, сколько с искренним сомнением в реальности происходящего.
Миновав ворота, компаньоны остановились отдышаться, чувствуя себя в относительной безопасности за шипастой спиной Квви. Сам страж сообразил, что какая-то угроза надвигается именно со стороны казематов, и занял выжидательную позицию.
— Что произошло? — встревоженным шепотом поинтересовался Михель у Хиенны.
— Ваш друг стал кем-то большим, чем он был до того, — туманно ответила суккуба, изредка вздрагивая и морщась от боли. Было непонятно, дрожит она от испуга или это на ней так сказываются две недавние схватки. Монах нежно дотронулся до кровоточащих порезов на спине девушки. Пуута тихонько зашипела от боли, но не отстранилась. Михель беззвучно зашевелил губами, и кровь перестала сочиться, а раны хоть и не совсем полностью, но затянулись.
— Ты лучший, — не оборачиваясь зашептала принцесса. — Он стал Кхинь кхуном. Вы бы назвали его фурором. Правда, фуроры всегда были немного мельче, что ли. Разве только легендарный Пхунорон… но, кажется, даже он был не таким большим.
***
Высоты огромных ворот как раз бы хватило, чтобы в них смог легко пройти, не зацепив рогами потолок, чудовищно огромный Каввель. Он хотел раздвинуть огромные створки, но просто сорвал одну из них и отбросил в сторону. После этого великан замер в нерешительности при виде Квви. С губ исполина срывались капли свежей крови и падали вниз, пачкая обрывки одежды, кое-как прикрывавшие мускулистое тело. Видимо, по дороге он успел перекусить еще кем-то из пленников Меридианы. Фурор буравил стража тяжелым взглядом налитых кровью глаз. Квви тоже застыл, втянул несколькими носовыми отверстиями воздух и засмеялся. Звук оказался на редкость жутким для ушей смертных.
— Давненько, давненько… — словно окунаясь в воспоминания, пробулькал Квви, оставаясь на месте и угрожающе демонстрируя огромные когти на лапах.
Гарб бесстрашно выступил вперед и постучал посохом об пол, чтобы экс-минотавр обратил внимание на него.
— Эй! — обратился он к громадине. — Это я Гарб, помнишь меня? Я твой друг.
Хиенна хотела его остановить, но потом передумала.
— Больше мяса? — вопросительно рыкнуло чудовище, которому немаленький Квви едва доходил до пояса. — Пузо битком. Больше не могу жрать.
— Тем лучше, — немного расслабился гоблин и предложил. — Давай просто поговорим?
Каввель наклонился поближе.
— Пищишь тихо, слышу плохо, — не сдерживая зевок, сообщил гигант, присаживаясь на пол между распахнутыми дверями. — Говори.
— Ты вспомнил меня? — прокричал Гарб как можно громче.
— Хм, — задумался великан, потирая подбородок и в упор глядя на шамана. Его взгляд задержался на посохе, и глаза налились кровью еще больше. — Ты бил меня!
Сердитый рев заставил гоблина в испуге отскочить назад и забормотать заклинание щита.
Квви подполз немного ближе, занимая место, на котором стоял Гарб, и заслоняя остальных своей спиной.
— Послушаешь мои стихи? — вкрадчиво булькнул он, переходя на более понятный для потенциальной жертвы всеобщий.
— Ты воняешь! — укоризненно рыкнул в ответ фурор.
— Да, есть немного, — сокрушенно произнес страж. — Тут негде помыться — вся нормальная лава снаружи. Разве только в чьей-то крови, но даже такой душ бывает очень редко.
Великан оглушительно заржал, запрокинув голову, словно услышал очень смешную шутку.
— Давай стихи! — в перерывах между смешками, смог выдавить из себя Каввель. — Хочу!
— Всем заткнуть уши, — предупредила остальных Хиенна.
Одновременно зажимать и нос, и уши оказалось неудобно, но почти все компаньоны справились.
Квви воодушевленно набрал воздуха в увенчанную шипами грудь и начал:
Я сижу на цепи,
Детка, где же ты?
Паутиной зарастаю,
Без тебя я угасаю.
Приходи скорей,
Теплом тела согрей!
Я большой ротозей,
У меня нет друзей!
Если ты не придешь,
Стану сразу как вошь!
Не могу без тебя,
Делай, как я,
Делай, как я! Еу!
Страж ворот не мог из-за опущенных век видеть, что происходило с фурором во время декламации, но другого эффекта вряд ли ожидал. Каввель устроился поудобнее и начал внимать. С каждой новой строчкой его морда все больше становилось похожа на застывшую маску отвращения. Фурор попытался встать, но вдруг оказалось, что сделать это непросто: неведомая сила удерживала его на месте. Исполин злобно зарычал. Ответом ему была новая волна речитатива:
Я предел твоих мечтаний,
Не люблю твоих метаний.
Ты скажи да или нет,
Я не приму плохой ответ.
Будем вместе страдать с тобой,
Это будет нашей мечтой.
Чтобы вместе всю жизнь прожить,
Приходи ты со мной тусить!
По заткнутым ушам компаньонов как будто прокатился гномий паровой каток — Каввель все-таки смог преодолеть удерживающее его заклятие и с диким воем бросился бежать обратно в сторону ритуальной залы, не дожидаясь третьей порции пытки. Кошмарный звук скрыл шум падения двух тел, и только обессиленный Аггрх в полуобморочном состоянии заметил, что это были Адинук и Муфад’ал.
Один и не думал затыкать уши, вознамерившись во что бы то ни стало услышать первые в своей жизни образцы демонической поэзии. Другой в силу исключительных ментальных способностей просто не мог не услышать. Да и падать в обморок для него уже почти вошло в привычку.
***
Придя в себя, бард первым делом попытался нащупать зеркальце. Не найдя, расстроился, хоть и не сильно. К новому облику он уже почти привык.
— Это так знакомо, — поежился Адинук и легко поднялся на ноги. — Когда стал каменным истуканом, уже месяца через два тянуло почти точь-в-точь такое же писать. Но записать я тогда не мог, а память подвела, так что совсем ничего не запомнил.
На высказывание эльфа никто не отреагировал должным образом, и он даже слегка обиделся. Другие в этот момент были заняты шушуканьем перед сломанными воротами. Изредка одна из голов быстро поднималась, чтобы убедиться в отсутствии угрозы и затем вернуться в исходное положение в кругу других голов.
— Но он наш друг! — жарко возражал кому-то Михель.
— Ты уверен, что этот друг не станет тебя есть? — слабым голосом ответил ему Аггрх.
— Так он, типа, наелся уже, — так же слабо попытался пошутить Антонио.
— Я думаю, стоит хотя бы попытаться, — высказал мнение Гарб.
— По-моему, вашему другу так даже лучше, — встрял в разговор Муфад’ал, и все осуждающе на него посмотрели.
Дьявол ничуть не смутился и решил подкрепить свою позицию доводами.
— Надеюсь, все помнят про его проклятие? — елейно поинтересовался он, почесывая места недавних ожогов.
Новая шерсть уже начала пробиваться сквозь розоватую кожу, которая, судя по всему, нестерпимо зудела.
— Ну, помним, и че? — бесцеремонно перебил его Антонио.
— А то, мой юный невежливый друг, что его проклятие носит божественную природу. Это значит, что оно подчиняется законам, установленным самим Део, будь проклято его имя.
— И, как любой закон, его можно нарушить, — прервала молчание Хиенна.
Муфад’ал бросил на нее оценивающий взгляд.
— Не нарушить, а обойти, моя неопытная госпожа, — с усмешкой возразил жахани. — Вам пуутам лишь бы нарушить что-нибудь. Всегда есть лазейка, и для минотавра она нашлась сама собой.
Адинук осмотрелся, нет ли поблизости Квви, но страж ворот, вероятно, сообразил, что охранять все равно пока нечего, и убрался в свою нору.
— Нам всем есть, чему поучиться друг у друга, — примирительно поднял лапы Гарб, — но давайте сосредоточимся на спасении Каввеля.
— Я же вам говорю, оставьте, как есть, — махнул рукой в сторону казематов Муфад’ал.
— Как есть нельзя, — возразил Михель. — Он плотоядный.
— И может вас съесть, и даже меня. Зато в этой форме проклятие на него не будет действовать, — поддакнул жахани и мечтательно закатил глаза. — Только представьте, если получится восстановить его личность, каким ценным союзником он станет.
— И сколько он будет есть, — хихикнул сзади Адинук. — Я вас тут немножечко слушал и могу кое-что добавить как специалист по безумию.
Все обернулись в сторону эльфа.
— Ага, наш ушастый друг проснулся, — обрадовался Муфад’ал. — Действительно, именно тебя нам и не хватало для полноты картины. В разуме этого фурора я сразу уловил нечто знакомое. Теперь со всей отчетливостью я ощущаю схожесть потока мыслей — твоих и его. Поведай же нам все, чем можешь поделиться, друг!
Адинук грациозно поклонился, широко махнув рукой и отставив ногу назад, чем напомнил смертным повадки покойного главы эльфийской Академии.
— Сам ты ушастый друг, — беззлобно огрызнулся бард. — Благодарю за доверие. Надо сказать, что Каввель не совсем безумен, как вам, наверное, поначалу показалось. Если попытаться понять его поведение, то что можно увидеть?
— Что Каввель стал огромным и страшным демоном-каннибалом? — робко спросил Антонио.
— Эм, я не совсем об этом, — покачал головой Адинук. — Он растерян и напуган, как новорожденный цыпленок. Ну, или скорее, как гигантский плотоядный новорожденный демонический цыпленок-каннибал. Вот представьте: вы очнулись в незнакомом месте, не понимаете, кто вы такой, в вашей груди клокочет демоническая ярость, а еще так хочется жрать, что вы бы проглотили что или кого угодно. И тут рядом какие-то букашки суетятся. Думаете, очутись вы на его месте, вы бы повели себя иначе?
— Наверное, это последствия ускоренной трансформации, — пошаркал ногой Гарб, скрывая смущение.
Свою вину в произошедшем он осознавал достаточно полно. «Опять, опять я во всем виноват!» — внутренний голос кричал, но выражать то же самое словами гоблину решительно не хотелось.
— Фуроры никогда не были тупоумными и агрессивными дикарями, вроде декнумканов, — добавила Хиенна, с опаской вглядываясь в плохо освещенный коридор, ведущий в глубину подземелья. — Они были могучими, свирепыми, но очень умными воинами и магами.
Муфад’ал тактично покашлял, привлекая к себе внимание.
— Были. Это ведь означает их полное отсутствие в настоящее время за исключением данного экземпляра, моя госпожа? — уточнил жахани, не скрывая торжества в голосе.
— Верно, раб, — холодно подтвердила суккуба. — К чему ты клонишь?
— Ваш верный раб знает, как восстановить численность столь полезных существ, — скромно поведал жахани. — У нас есть особая магия на такой случай, только нужно его изловить и приковать.
— И ты готов это сделать в обмен на «небольшую» услугу с моей стороны? — сузила глаза Хиенна.
— О да, моя догадливая королева, — чинно поклонился Муфад’ал. — Я даже готов не настаивать на большой услуге, ведь в результате непременно пострадает ваша сестра.
— Вот ведь маленький мстительный негодяй! — восхитился Адинук вполголоса, что не осталось незамеченным со стороны жахани.
— Извините, что прерываю, — взволнованно перебил их Антонио, — но я, кажется, чувствую какие-то портальные возмущения. Это не к добру.
— За мной! — скомандовала Хиенна и решительно устремилась к казематам.