«Идущий дойдет, ищущий найдет, а знающий расскажет».
— Таксин, самый старый имп
Маленький пуут устало облокотился на стопку книг и как-то сразу внезапно постарел. В его чуть прищуренных глазах за толстым стеклом линз смутно угадывалась тысячелетняя мудрость. В тусклом освещении было дело или в том, что он перестал корчить забавные рожицы, но каждый из компаньонов вдруг осознал: этот забавный малыш прожил больше, чем они все вместе взятые. Насколько именно больше, было непонятно, но уж точно не одну тысячу лет по меркам их родного мира.
— Я видел его падение своими глазами, — потускневшим голосом произнес Таксин.
Адинук немедленно извлек из своего заплечного мешка перо, чернильницу и свиток, чтобы закрепить на пергаменте столь удивительный рассказ. Становилось похоже, что старый пуут сейчас пустится в воспоминания об очень отдаленных событиях. Гарб поймал себя на том, что поддакивает словам демона.
— В те далекие времена наши боги еще были богами, а мой народ не был созданиями, внушавшими других расам ужас внешним видом, — с грустью произнес старик и добавил с хриплым смешком, — разве только воинственностью.
Никто не решился прервать наступившую паузу, во время которой имп собирался с мыслями.
— Да, были боги в наше время, — ухмыльнулся своим воспоминаниям Таксин через некоторое время.
Адинук старательно скрипел пером, записывая все слова рассказчика, но неожиданно для себя вывел рифмованное продолжение «могучее, лихое племя» и так увлекся рифмоплетством, что забыл о демоне напрочь.
Тем временем старик продолжил, и остальные компаньоны нити повествования не теряли.
— С частью истории про низвержение в Бездну вы, вероятно, знакомы, — утвердительно произнес Таксин. — Все же знают, как злобные отвратительные демоны напали на добреньких милых смертных, потому что не хотели, чтобы добренькие перестали воевать. Мало кто знает и помнит, почему это произошло. А я вам расскажу. Это все трюки Минору. Его любимый фокус — поменять добро и зло, да еще хаос и порядок местами. Раньше даже какая-то пословица была про это. Эх, не та память стала. Вот книги помню, а это не помню.
Аггрх не мог сказать, что страдал отсутствием интереса, но грозивший затянуться надолго рассказ и мрачная атмосфера подземелья навевали на орка дремоту. Он особо и не старался сдерживать зевки, чем нервировал Антонио. Человеку тоже хотелось спать, но важность момента вынуждала делать над собой усилие.
— Ладно, — не стал вдаваться в подробности пуутского фольклора имп. — Если коротко, то этот гад стравил всех нас со всеми вами. А потом, когда нас затолкали в Рахэн-ди, как последних злодеев, пришел издеваться. Тут-то ему рога и обломали.
— Хиенна говорила, что он считается прародителем пуутов, — осмелился прервать рассказчика Гарб, пока имп переводил дыхание.
— Принцесска, — презрительно выдавил из себя Таксин. — Начитаются книжек и думают, что все на свете знают. Да в этих томах больше половины такого вымысла, что нарочно не придумаешь! Нет, если он кого и прародил, то расу-другую на Лумее, хотя никто не знает, как он туда пробрался. С некоторыми пуутами еще до низвержения были у него какие-то шашни, но далеко дело не зашло. Его гнусное нутро сразу вылезло наружу, и он начал всех перекраивать шутки ради. Ему хиханьки да хаханьки, а у нас постоянные беды от его козней были.
— А что можете сказать о пророчестве про него? — спросил Антонио.
— «История падений богов и небожителей», том пятнадцатый, глава одиннадцатая, третий абзац сверху, — без запинки доложил смотритель. — Автор пророчества неизвестен, поэтому веры ему особой нет.
Гоблин нахмурился. Неужели ненадежный источник — все, что у них есть?
— Значит, мы пришли к тому, с чего начали? — расстроился Гарб. — Мы почти ничего не знаем.
— Это нормальное для вас смертных состояние, — скрипуче хихикнул пуут. — Минору остановит рука смертного, как же! Боги его не остановили, а рука смертного остановит.
— Пока смертный не остановит его руку, — машинально поправил Гарб.
— Да нет же! — обиделся Таксин. — Я всегда цитирую верно.
— Так Хиенна говорила, — возразил Аггрх, зевая во весь рот. — И тоже нас поправляла.
Имп хотел было возмутиться, а потом хлопнул себя по лбу.
— Вот я старый дурень. Точно ведь, принцесса в своих покоях хранила контрабандные книги, которых не сыскать в этом хранилище. Я их, значит, не читал и содержимого не знаю.
— Без нее нам туда сейчас не попасть, — вздохнул Антонио, с теплотой вспоминая чувство безопасности, за последнее время испытанное только в покоях Хиенны.
С тех пор как Меридиана едва не выпила все его жизненные силы, он стал чересчур беспокойным и отчаянно цеплялся за любую возможность вернуть душевное равновесие.
— А зачем? — искренне удивился Таксин. — Все, что вам нужно, вы уже знаете. Раз есть вторая версия пророчества, значит, схожие видения были у двух разных прорицателей. Это почти гарантирует, что пророчество сбудется.
— Уже сбылось, — сухо указал на неправоту импа гоблин. — Разве что пока не полностью.
Пуут зажмурился и поцокал языком.
— Я точно старый дурень, и правда ведь! — сокрушенно сказал он. — Давайте лучше вернемся к рогам, по которым кое-кто получил. Итак, Минору спустился в Бездну, чтобы поглумиться над нами. Рахэн-ди тогда еще состоял всего из одного или двух слоев. Появлялся гад этот в разных местах нового мира, весь такой неуловимый и недосягаемый, издевался над всеми, кто был поблизости, разжигая еще большую злость в груди пуутов. Подталкивал нас к войне хотя бы с марами, а лучше вообще со всеми. Как, позвольте спросить, если единственное место, куда мы могли попасть напрямую — это первый круг Эльжахима?
— Сдается мне, он своего-таки добился, — пробормотал Бурбалка.
— А? Что? — встрепенулся Таксин. — Значит, не повезло ему однажды — чистая случайность. Перемещался-то он в пространстве хаотично, и угодил аккурат в конюшни самого Иблиса. У единорогов как раз брачный сезон в то время наступил. Ох и крепко его тогда жеребцы лягали! Я сам видел. Он, конечно, тоже многих задавил, силен ведь был безмерно. Мы совсем оторопели и не лезли туда. Потом он взял и просто — пуф! — лопнул, когда его вожак рогом-то пощекотал. Вот такие дела.
Гарб запустил пальцы в шевелюру, напряженно работая головой.
— Погодите, погодите, — гоблин массировал свои оттопыренные уши и шею, пытаясь выдавить из них все время ускользавшую мысль. — А почему он не смог от единорогов сбежать, как от всех остальных?
— Кто его знает, — вспорхнул с насиженного места смотритель. — У Кхинь кхунов вся сила в хвосте была, у единорогов, само собой в рогах. Волшебные они у них. Может, множество таких рогов в одном месте… Будете его ловить, договаривайтесь с лошадками, раз уж Кхинь кхунов всех перебили. И вот еще что: он хоть и хаотичен по своей природе, но все-таки слишком предсказуемый.
— Спасибо вам, уважаемый! — поклонился Антонио.
— И я благодарю, — очнулся от творческого приступа Адинук. — Хоть и не помню, за что.
— Не за что! Совсем-совсем не за что! Зовите, если захотите почитать или поболтать… — пропищал имп, возвращаясь в привычный образ неутомимого шутника и болтуна, с привычным верещанием уносясь в глубины библиотеки.
Не решившись задерживаться в полном ловушек месте, компаньоны спешно покинули негостеприимную обитель знаний.
***
— Что думаете, друзья? — спросил орк по пути назад.
— Мне кажется, нужно сначала найти Михеля и Хиенну. — заметил Гарб. — С ними у нас будет больше шансов.
— Хиенна умела договариваться с единорогами, — вспомнил Адинук. — Они ее слушались и точно не любят минотавров, как селедка не любит молоко.
— А ты что скажешь? — обернулся зеленокожий к Бурбалке, но того рядом не оказалось. — Га-а-арб! — не своим голосом заорал орк, предчувствуя недоброе. — Найди его срочно! Если этот потомок самки ворга отправился один к королеве, я не знаю, что я с ним сделаю!
— Э-э-э, я попробую, — ответил гоблин, недоумевая по поводу последней части высказывания зеленокожего.
Шаман не был уверен, что поисковое заклинание сработает, но все равно попытался. Уроки Антонио и несколько усердных тренировок все же помогли. Малюсенький светящийся лунным светом клубочек упал на пол и стремительно покатился обратно в подземелья, оставляя за собой полоску медленно исчезающего свечения.
— За ним, — махнул лапой гоблин, и трое оставшихся компаньонов рванули следом.
Клубок долго петлял по коридорам, пока друзьям не стало ясно, что приближаются те самые ворота, ведущие в святая святых замка. Аггрх, памятуя про стража, затормозил первым и жестом призвал сделать то же остальных. Крадучись, компаньоны вышли из-за угла.
Открывшаяся картина надолго отпечаталась в умах очевидцев. Антонио, судя по всему, что-то перепутал и вышел из портала прямо возле сорванной створки. Квви не замедлил этим воспользоваться, и теперь исполинский демон вовсю изливал душу смертному.
— …вот я им читаю стихи, а они все визжат и визжат, — как раз в этот момент сказал шипастый пуут, не обращая внимания на отчаянные попытки одуревшего от вони человека вырваться из удерживающего заклинания. — Я ведь честно стараюсь, мне обидно, что никто слушать не хочет. Тебе еще почитать?
Загорелое лицо парня исказилось гримасой ужаса и посерело. Истошный крик прорезал высокие своды подземелья. Гарб оценил обстановку и составил необходимое контрзаклинание.
Всю дорогу обратно Антонио трясся, как осиновый лист, а вслед компаньонам летел стихающий плохо рифмованный шепот, перемежающийся всхлипываниями и словами о недооцененном гении.
***
В голове все еще звучал голос Аггрха, устроившего выволочку человеку. «На кой ляд ты туда поперся? Я бы еще понял, если б в спальню королевы, но к этому-то страшилищу зачем?»
На самом деле Антонио про Квви, конечно же, и не думал. Просто охранная система замка вывалила его из портала вместо сокровищницы прямо в гости к этому графоману-переростку, будь он неладен. Хорошо хоть его тоже проняли проделки Минору, и пожирать нарушителя демон не стал, предпочтя психологические пытки или, как он сам считал, задушевную беседу. А ведь такой хороший план был: прихватить побольше предметов первой необходимости, спрятать их в местном Шеоле, пока не понадобятся…
Грустный укоризненный голос Гарба вторил орку: «Жаль, что ты так и не понял, о чем мы с тобой говорили». Антонио и без нотаций все осознал и стыдился своего поведения, но воровские привычки не дали ему просто так взять и пройти мимо бесхозно лежащих груд полезных и совершенно не проклятых чаров. «Я ж для всех старался, и вообще это случайность!» — хотелось крикнуть парню, но он лишь молча шел, потупив взгляд.
Адинук единственный счел происшествие забавным. Он подмигнул и тихо спросил, не планирует ли Антонио повторную вылазку. То ли барду тоже не давало покоя шило в одном месте, то ли он всерьез вознамерился вызвать Квви на поэтический поединок. Учитывая легкое безумие эльфа, остроухий даже имел шанс на победу. Бурбалка, однако, яростно замотал головой. Не хватало еще отхватить паршивыми виршами с двух сторон.
«Я вам всем покажу, на что я способен! Спасу вас всех когда-нибудь, вот что я сделаю!» — подумал человек. — «И тогда вы наконец начнете воспринимать меня всерьез. Кстати, интересная мысль насчет спальни».
***
— Как все прошло? — почти без интереса в голосе поинтересовалась королева, на секунду оторвав взгляд от вороха свитков и бумаг, когда стража распахнула перед компаньонами двери. Столик с причудливым орнаментом, за которым сидела суккуба, был целиком вырезан из отполированной кости какого-то крупного животного. Лицо пууты цветом не уступало желтизне материала стола и выражало глубокую обеспокоенность по поводу содержимого разбросанных на нем документов.
— А как… — не нашелся что сказать Гарб, указывая на документы.
Рассказ Таксина о неграмотности повелительницы явно не соответствовал действительности.
— Крылья, — успокоила его Мерилит, сразу догадавшись о причине удивления. — Я не знаю эти письмена, но понимаю их смысл. Возможности королевы очень велики.
— Нужно искать единорогов, — сообщил все еще немного бледный Бурбалка, пытаясь заглянуть в бумаги.
С виду это были то ли донесения, то ли докладные записки.
— Милые зверюшки, — краешком губ улыбнулась Мерилит. — Только к себе никого не подпускают…
— А мы на них уже катались, — невежливо перебил суккубу Адинук.
Чуть раскосые глаза королевы широко распахнулись от удивления.
— Вы это серьезно? Они же дикие и очень агрессивные! — протянула она. — Был случай, когда эти чудесные лошадки в буквальном смысле затоптали до смерти карсуна в полном расцвете сил, а я вообще не представляю, что способно окончательно убить столь живучее существо. Даже если карсуна расплавить и по чуть-чуть выливать на камни в разных концах Рахэн-ди, он со временем восстановит свою форму и приползет мстить обидчику. А того несчастного уже несколько сотен лет никто не видел.
— Мы ездили на них с Хиенной, — подтвердил Антонио, продолжая вглядываться в донесения.
Мерилит проследила за направлением его взгляда, тяжело вздохнула и провела ладонями по лицу, словно вытирая пот.
— Соседи угрожают вторжением, — сказала она, меняя тему. — Слухи о нашем… состоянии быстро дошли до них. Нам грозит вечное рабство. Рахэн-ди не прощает доброго нрава — это считается слабостью.
— У вас сильная армия? — обеспокоенно спросил Аггрх.
— Недостаточно, чтобы отбить нападение со всех сторон, — с горечью произнесла королева.
— То есть помощи по борьбе с Минору можно не ждать? — уточнил Гарб.
— Скорее, это нам бы стоило спешно искать союзников, — печально кивнула суккуба. — Но и это еще не все проблемы. Мастер Ченвай сообщил, что наши ловцы больше не могут собирать души смертных. Без их Дэ мы обречены: йаамы питаются моей магией. Без внешней подпитки я быстро ослабею, а без них…
Антонио непроизвольно сделал шаг вперед и участливо положил руку на крыло Мерилит. Аггрх хотел остановить наглеца, но передумал, решив последить за реакцией королевы. Монаршая особа дернулась, но больше от удивления.
— Ой! — поспешно попытался убрать руку сконфуженный Бурбалка.
Вместо ответа пуута жадно вцепилась в конечность смертного пальцами обеих рук.
Гарб с удивлением заметил, что пальчики королевы оканчиваются аккуратными и совсем человеческими ноготочками, а вовсе не длинными уродливыми демоническими когтями, как обычно. Привычных рожек на лбу тоже не было.
— Неужели не чувствуешь? — томно спросила пуута.
— А? — покраснел Антонио, но руку вырывать не стал. — Перья под рукой чувствую, пальцы еще мягкие, а че?
— Ты наполняешь меня силой, дорогой! — королева задышала часто и глубоко.
Ее глаза прикрылись, по телу пробежала судорога. Наконец девушка встала и повернулась к ошарашенному Бурбалке, закрыв их обоих от остальных компаньонов. Раздался громкий звук поцелуя.
— Нет! — Гарб одним прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от Мерилит.
Крылья резко сложились, обдав шамана волной благоухания. Аромат защекотал ноздри, будоража кровь и навевая приятные воспоминания. Гоблин в растерянности отпрянул. Антонио стоял немного смущенный, но целый и невредимый. Парень часто-часто моргал. На его губах играла шкодливая улыбочка человека, которому только что пообещали райские кущи, но не после смерти, а прямо здесь и сейчас. Бурбалка до сих пор ощущал аромат дыхания и крепкое прикосновение пухлых чувственных губ цвета спелой вишни к его губам. Пахло цветущей лавандой, благоухало ароматом липы и еще чем-то волнительным и зовущим.
Королева тоже выглядела немного смущенной, и орк сходу понял, что все его планы пошли прахом. Вцепиться от отчаяния себе в волосы и рвать их прямо тут при всех помешала только гордость.
— Но ведь поцелуй суккубы убивает любого смертного! — выпалил Гарб, осматривая человека, не иллюзия ли тот. — Хиенна рассказывала.
— Именно, — подтвердила Мерилит, сладко потягиваясь, подобно кошке. — Только, если вы еще не заметили, я больше не суккуба.
— А кто? — подозрительно осматривая королеву со всех сторон, спросил Аггрх, не показывая, как ему сейчас обидно.
Пуута указала на крылья, место, где были рога, и продемонстрировала пальцы.
— Если судить только по внешним признакам, то я…
— Ангел во плоти! — с восхищением закончил за нее Адинук, лихорадочно, словно боясь не успеть, делающий пометки в своем дневнике. — Служитель богов!
— Настоящий архетипичный селестиал, — констатировал Гарб.
— Богиня, — прошептал Антонио.
Его так раньше не целовали. Он бы никогда и никому в этом не признался, но до сих пор его вообще никак не целовали. И это нежное прикосновение вскружило смертному голову. Он хотел еще и немедленно, а она подмигнула и украдкой послала еще один манящий воздушный поцелуй еле заметным движением чувственных алых губ. Как же прекрасны ее смоляные волосы на фоне белоснежных крыльев и алебастровой кожи, как великолепны жемчужины зубов, как изящны движения тонкого стана, как восхитителен маленький аккуратный носик. Бурбалка поймал себя на том, что начал мыслить образами из поэм Адинука.
Мерилит обвела всех взглядом. В ее глазах плясали озорные искорки.
— Я теперь тивада. Мы были такими раньше! Выгляните наружу!
К окнам можно было и не подходить: некогда вечно багровое небо вдруг ни с того ни с сего окрасилось в пронзительный голубой цвет. Подул легкий ветерок, и до компаньонов донесся свежий воздух, начисто лишенный запаха серы. Запахло свежестью весеннего утра, иголками соснового бора, медоносными травами и недавно прошедшей грозой.
— Смотрите! Смотрите! — закричала Мерилит, и все поспешили увидеть чудо своими глазами.
За стенами замка до самого горизонта простирались золотые с прозеленью поля и изумрудные леса. Где еще недавно река несла вязкую бурлящую жижу коричневого цвета, теперь протекал удивительно чистый и прозрачный ручей.
С десяток пуутов подошли к воде и озадаченно смотрели на это необычное явление, не в силах понять, что происходит. Один из них — шарообразный монстр, утыканный иглами со всех сторон, поскользнулся на крутом берегу и неуклюже плюхнулся в воду, взметнув множество брызг. Его отчаянный рев прервался, когда чудовище полностью погрузилось в ручей.
Удивлению его соплеменников не было предела: наружу вынырнуло уже вполне гуманоидное существо: высокий и немного полноватый мужчина в самом расцвете сил, с курчавыми черными волосами, правильными чертами лица и немного смуглой кожей. Тело его тускло, но вполне различимо, светилось. Цвет свечения напоминал небеса над головой, но казался куда более насыщенным — не то синим, не то фиолетовым. Мужчина сошел бы за человека или эльфа, если бы не чересчур высокий рост да все те же маленькие наросты на лбу, некогда бывшие рогами.
Превращенный замолотил руками по воде, а затем вдруг успокоился и поплыл, заливаясь радостным хохотом. Словно к нему вернулась память о давно минувших днях, когда его предки еще чувствовали себя в шумных стремительных волнах как дома.
Остальные, недолго думая, попрыгали вслед за сородичем. Потерявшие свой жуткий облик демоны весело смеялись и ощупывали друг друга, пребывая в совершенном восторге.
— Они тоже тивада! Они переродились! — захлебываясь от восторга, рассмеялась королева.
— Вода! Водичка! — радостно завопили Бурбалка и Адинук.
Они бросились к выходу, но Гарб проворно перехватил их.
— Сначала нужно проверить, не ядовитая ли она для нас.
— Интересно, эта животворящая водная артерия отсюда далеко течет? — задумчиво спросил Аггрх, еще больше обнажая торчащие изо рта клыки с легким рычанием.
— Через весь слой, — не уловив подвоха, ответила Мерилит, все еще улыбаясь.
— Значит, Ваше Величество, армии у вас скоро не будет, — клацнул зубами орк, добавив. — Без когтей, шипов и толстой шкуры много не навоюешь, если по-другому не обучены.
Королева рухнула на стул как подкошенная. Ее взгляд затуманился. Девушка положила подбородок на подставленную руку и оперлась локтем о резную столешницу в глубокой задумчивости.
— Мы обречены? И наш новый прекрасный мир тоже? — одинокая слезинка робко показалась из краешка правого глаза королевы, но пуута решительно смахнула ее. — Не позволю! Мы обрели шанс на спасение не для того, чтобы стать рабами!
— Я думаю, стоит попробовать научить ваших подданных боевой магии, — заметил Гарб. — Если они хоть что-то умели раньше, это позволит противостоять любому вторжению.
— Да, колдовать у нас умеет почти каждый, вот только на большинство пуутов магия почти не действует. Нам она нужна для другого, — нахмурилась Мерилит. — И где им прикажешь брать силу для заклинаний? Своей Дэ им не хватит даже на маленький фейерверк. Если только…
Все посмотрели на Антонио.
— Чего? — громко возмутился человек. — Нашли дурачка! Не собираюсь я лапать столько демонов!
— А если я попрошу? — глазами, полными мольбы, посмотрела на него королева.
Отказать было решительно невозможно.