«Судхайский куньмо тебе собрат[1]!»
— Квимиаль-тхан
Гарб с большим интересом наблюдал за общением представителей двух почти полностью противоположных миров. Тивада очень быстро изменились как внешне, так и внутренне. Перерождение заставило вспомнить что-то давно забытое и сбросить с себя все демоническое, как бесполезную шелуху. Они сразу приходили на зов о помощи, тепло относились к детишкам, с состраданием смотрели на пуутов, сравнивая свои прекрасные тела с уродливой внешностью демонов и жалели последних. Тивада стали заметно счастливее и радовались каждой прожитой минуте.
Пууты в свою очередь с нескрываемым ужасом взирали на ангельских созданий. Голые мягкие туловища, прикрытые лишь тонкими полосками ткани, не давали никакой защиты от ужасов внешнего мира. Демонам было совершенно непонятно, как можно жить в таких условиях и не трястись от страха. Никто из них не желал себе подобной участи, и все отчаянно хотели поскорее вернуться домой.
Армия пуутов страдала, как никогда еще не доводилось страдать демонам. Део и правда обрек их род на вечные мучения, но в своей мудрости Вседержитель создал мир, в котором ни один пуут никогда не нуждался в пище. Дикие твари давали вдосталь мяса умелым охотникам, а лавовые источники всегда утоляли жажду. Ничего этого теперь не было. Дичь стала куда проворнее и пугливее, а приятную лаву сменила отрава.
Сердобольные тивада искренне пытались облегчить страдания несчастных, стараясь накормить всех голодных. Никто не знает, как им это удалось, но за короткий срок туземцы вспомнили, что такое обрабатывать поля и какая в этом нужда.
Первый урожай поспел за неделю. Тивада философски приняли это как часть чудес своего нового-старого мира и немедленно занялись заготовкой зерна. Хранилища ломились от даров природы, а фрукты, ягоды и грибы в несметном количестве находились в лесах и фруктовых рощах.
К несчастью пришлых пуутов, вся эта отличнейшая снедь совершенно не шла им впрок. Свежеиспеченный хлеб вызывал лишь отвращение, а от ягод животы болели еще сильнее, чем прежде. Возможно, дело было просто в отсутствии привычки. Однако сами тивада на плохое самочувствие не жаловались.
— Мяса! Дайте мне мяса! — самая распространенная мольба в эти дни вызывала лишь сочувствие у местного населения.
Тивада совершенно утратили потребность в животной пище и отказывались ее добывать для армии интервентов. Маги тхана тратили последние силы на превращение продуктов, принесенных им в дар, в живую плоть, которую могли переварить желудки пуутов. Только это кое-как удерживало солдат от голодного бунта.
До инцидентов пока не доходило. Ужас, внушаемый Квимиалем, не ослабел даже после пленения доблестного генерала, повелевшего под страхом жутчайшей из казней не трогать ни пальцем, ни когтем, ни щупальцем никого из тивада или их союзников. И все же становилось очевидным, что долго так продолжаться не может. Не страхом единым в армиях демонов поддерживается боевой дух.
— Нам обещали несметные богатства и славу! Где это все, я вас спрашиваю? Тхан привел нас сюда умирать, говорю я вам! — услышал как-то своим чутким слухом Квимиаль жалобу одного из своих ветеранов.
Его мнение поддержали гневными криками сослуживцы, и генерал быстро удалился, скрежеща зубами от бессилия.
Положение усугубляло отношение офицеров к своим подчиненным и даже к равным себе по рангу.
— Прикиньте, — с некоторым удивлением рассказал компаньонам Антонио, которому не составляло труда шпионить за пуутами из Шеола, — они там реально меряются своим происхождением. У кого род древнее, кто богаче. Старшие офицеры у них ни в грош не ставят младших. Говорят, типа, те недостойны им даже когти на задних лапах лизать. И младшие тоже горазды поизмываться над простым солдатом. Рядовой для них типа грязи под ногами.
— Вот ведь какая штука получается, — задумчиво произнес Аггрх, прикидывая что-то в уме. — Их разбить еще проще, чем я думал. Наносим один мощный удар по начальству, и остальные побегут без оглядки.
— Так мы уже разок такое провернули, — с мягкой улыбкой напомнил Адинук, любовно поглаживая котомку с Миленой.
Орк тоже вспомнил про паучиху и поежился от поползших по коже мурашек. Хвала всем богам, что эта кошмарная тварь, которую боятся даже демоны, оказалась на нужной стороне. Сейчас она по крайней мере слушается хозяина. Какое счастье, что Минору не удалось подправить ей нрав, как пуутам!
Компаньоны сидели в штабе, устроенном в светлом тронном зале. Кажущиеся невесомыми колонны из белого мрамора добавляли освещенности и оптимизма при принятии решений. Большой овальный стол посередине давал возможность вдумчиво и сообща обсуждать тактику и стратегию.
Трон из рубиновых черепов убрали, и теперь его место занимало деревянное кресло, обитое зеленым бархатом. Мебель пустовала. Мерилит все чаще отсутствовала по делам государства, оставив на откуп смертным вопросы войны, мира и поимки Минору. Остальные тивада тоже старались лишний раз не беспокоить друзей королевы, лишь изредка присылая нарочных со срочными донесениями.
В воздухе материализовалась портальная воронка, выплюнувшая с тихим шелестом всасываемого воздуха Ченвая. После поединка с Антонио мастер порталов успел восстановиться. Компаньоны вновь видели перед собой нечто полупрозрачное и расплывчатое, разительно напоминавшее Бурбалку в его бытность бестелесным духом по возвращении на Лумею. Лишь Гарб, глядя магическим зрением, мог смутно разглядеть все того же маленького злобного демона. Мастер стал одним из немногих, кто наотрез отказался купаться.
— Приветствую вас, смертные, — просипел пуут.
Ему, как и вторгшейся армии, нелегко давалось пребывание в этом обновленном мире, но держался чанай гораздо лучше остальных.
— Чем порадуешь, учитель? — чуть прищурив глаза, спросил Бурбалка с небольшой паузой между словами.
Сказано это было вполне будничным тоном, но внимательный знаток человеческих интонаций сразу бы смог уловить в этих словах целый ворох невысказанных эмоций. Тут было и чувство легкого превосходства, сдобренного некоторой настороженностью, и даже липкий налет страха, все еще таящегося в глубинах подсознания бывшего ученика чародея. Картины пребывания в теневом плане по милости коварного демона неизгладимо врезались в память. К счастью для Антонио, Ченвай находился не в том состоянии, чтобы обратить на это внимание.
— Вести превосходные, мой лучший ученик, — ответил мастер, не заметив подвоха. — Мои лазутчики выследили беглого титана. Он устроил себе логово днях в десяти пути отсюда, если идти пешком. Раньше там были дикие пустоши с целым комплексом пещер посередине, а теперь все сплошь горы, поля да леса. Хотя пещеры никуда не делись.
— Хорошая работа, — похвалил шпиона Аггрх. — А не сбежит он оттуда?
— Это вряд ли, — сипло хохотнул Ченвай. — Мы за ним немного понаблюдали, осторожно, чтобы не спугнуть. Он много времени проводит, скорее всего, где-то в Эфире, а поесть иногда выпадает наружу. Ему тоже нужно питаться! Значит, он уязвим. Мы его из Шеола хорошо видим, а сам он к нам не ходит. То ли брезгует, то ли не умеет. Так что, если напасть внезапно, ничего не успеет сделать.
***
Взревели луженые глотки полковых музыкантов, забили барабаны и воинство пуутов, слегка пошатываясь от истощения, выступило в самоубийственный последний поход. Во всяком случае, именно так его охарактеризовал один из офицеров. Выражение тут же шустрым импом разлетелось по армии, не прибавив мужества и без того павшим духом и изрядно поредевшим полчищам. Демоны шли с непоколебимой решимостью приговоренных к смерти, гордо выпятив грудь и дерзко задрав хвосты, у кого они были.
— Желаю удачи, — коротко напутствовала тхана Мерилит.
Квимиаль только небрежно фыркнул в ответ.
Никто из тивада не дерзнул записаться в проводники для армии голодных захватчиков, всерьез опасаясь за свою жизнь. Двум сильным магам по приказу королевы пришлось отправиться вместе со свитой Квимиаля для сопровождения тхана и его войска к логову Минору. Возразить они не посмели, и остальные смотрели несчастным вслед, грустно покачивая головами. «В последний путь пошли», — подумал каждый из местных жителей то ли про волшебников, то ли про всю армию разом.
— Мы пойдем другим путем, — обронил Бурбалка, глядя вслед удаляющемуся облаку пыли, поднявшемуся за бредущими демонами.
Руки человека совсем восстановились, и лишь легкая припухлость в районе кистей напоминала о совершенном им подвиге. Свершение хоть и не сильно пригодилось на войне, зато позволило тивада направить полученную энергию в мирное русло, изрядно облегчив им жизнь в новом обличье.
В отличие от пришлых пуутов Антонио, как и его демонический учитель, без видимых усилий мог уходить в шеольный мир, перемещаясь в любую точку слоя по своему желанию. Дальше он соваться просто боялся, но признаваться в этом никогда бы не стал.
— Ну, колдуй уже, — не то попросил, не то скомандовал Аггрх, убедившись, что вражеская армия все-таки покидает негостеприимный для нее край.
— Все готовы? — больше для порядка спросил Бурбалка, окидывая товарищей взглядом.
Адинук беззаботно что-то напевал, всем своим видом показывая, насколько ему плевать на грядущие опасности. Гарб нервно стискивал лапами посох, а Аггрх деловито ощупывал отполированную поверхность рукоятей своих новых мечей, как бы пытаясь найти в них изъян. И все же в его позе читалось даже большее напряжение, чем у гоблина. У каждого на поясе висела сумка с припасами, а кое-что попало и в бездонную торбу: Гарб последнее время предпочитал излишек нехватке.
— Подождите! — Мерилит окрикнула друзей с балкона своих покоев.
Компаньоны замерли, и королева при помощи магии спустилась к смертным на крепостную стену, откуда те собирались продолжить свой путь. Взмахи белоснежными крыльями совершались скорее для красоты, чем действительно помогали лететь.
Всем досталось на прощанье по скользящему поцелую в щеку. Аггрх разочарованно скривился, вспомнив, что сумел снискать расположение только незнатных особ. Адинук тут же просветлел лицом и принялся яростно скрипеть пером, выводя рунами что-то рифмованное в своих записях. Гарб впал в весьма задумчивое состояние, потирая место, которого коснулись женские уста.
Антонио достались крепкие объятия и дополнительный поцелуй в губы чуть в стороне от остальных компаньонов. Прошлую ночь они опять провели вместе, поэтому слова королевы не стали неожиданностью.
— Обещай мне, что вернешься, — прошептала девушка. — Я буду ждать!
— Конечно, свет глаз моих! — ответил человек. — Вернусь, что бы ни случилось. Я люблю тебя!
Мерилит крепко прижалась к нему, и парень не увидел смесь сожаления и печали, тенью пробежавшие по ее лицу.
— Если увидите ее, — как ни в чем ни бывало отстранилась Мерилит и обратилась ко всем сразу, — передайте, что дома ей всегда рады. Что бы ни случилось, вы тоже всегда будете желанными гостями в моем королевстве.
— Моя королева! — склонил черноволосую голову человек, одновременно открывая портал позади стоящих поодаль компаньонов.
Крылатая дева еще долго стояла на стене после того, как пространственная воронка схлопнулась. Кончики белых крыльев, плотно сложенных за спиной, трепетали от сильного пронизывающего ветра, заставляя властительницу периодически пошатываться, с трудом удерживая равновесие. Несколько слезинок скатилось по ее бледным щекам, и непонятно было, ветер ли тому причиной.
***
— Эй, меня кто-нибудь слышит? Помогите! — крикнул Гарб.
Лишь завывания ветра ответили гоблину. Компаньоны находились на дне неширокого котлована. Почва внизу и возвышающиеся над головами стены состояли сплошь из пересохшего белого суглинка с бурыми прожилками. Под ногами белело множество полуистлевших костей, которые рассыпались от одного прикосновения. Где-то наверху — футах в семидесяти — в расширяющейся горловине виднелись облака, стремительно несущиеся по своим делам. Солнце уже садилось, и его лучи с неохотой заглядывали вниз, скудно освещая дно колодца.
— Ченвай дал эти координаты, — произнес Антонио, озадаченно потирая затылок.
— Если ты все сделал правильно, — беспокойно озираясь, сказал Аггрх, — то это очень похоже на ловушку.
— Мы опять поверили демону, как черепаха поверила крокодилу, — Адинук прищурил глаза и извлек из колчана стрелу.
Никто не знал, где он постоянно пополняет запас, но снаряды у эльфа еще ни разу не закончились.
— Собственно говоря, технически ты совершенно прав, — поддержал барда Гарб, на всякий случай пытаясь нашептать пару защитных заклинаний. — Этот чанай находился вне слоя, когда Минору творил безобразия с личностями его обитателей. Так что он полноценный демон-пуут со всеми вытекающими из этого последствиями. Но если он идет против воли королевы, то она тоже в опасности.
Бурбалка погрозил небу кулаком, злясь, что его так легко одурачили. У остальных поводов пенять на себя было не меньше, но Антонио этот негодяй обвел вокруг пальца не в первый раз.
— А если нет? — многозначительно хмыкнул орк, на которого проделки Минору не подействовали, и он остался все тем же циничным скептиком.
— Ты че несешь? — вскинулся Бурбалка, сверкнув голубыми глазами. — Да ты просто завидуешь! Она никогда бы… зачем ей это вообще?
— И еще ревную немного, конечно, — охотно согласился Аггрх и почесал мясистым пальцем рубец от ошейника на шее. — Только я тебе друг, а друзей в беде не бросают. Открой глаза наконец! Она не сказала на прощание, что тоже тебя любит. Это раз. Она старательно избегала обсуждения Минору. Это два.
— И она тебе отказала, это три. Твои слова ничего не доказывают! — возразил человек, но уже не так уверенно. — И вообще, если ты такой умный, че ж ты это все там на стене не высказал ей в глаза?
— Друзья, хватит! — вырос между ними эльф. — Не позволяйте низменным чувствам встать между вами. Мы уже потеряли из-за этого Михеля.
Гарб навис над ними сбоку, сурово сопя, и спорщики нехотя разошлись по разным сторонам воронки. Бурбалка осознавал, что в словах орка есть доля истины, отчего ему было вдвойне обидно. Аггрха вдруг кольнуло чувство стыда. Обиды обидами, но Антонио-то не виноват в том, что влюбился не в ту особь.
— Прости. Надо было как-то помягче, — сквозь зубы процедил зеленокожий.
За всю жизнь он извинялся от силы три раза, и не сказать, что каждый следующий давался легче.
— Ладно, проехали, — вспомнил разговор с Гарбом Антонио. — Друзья — это все, что у нас осталось.
— Давайте как-то выбираться, — предложил гоблин.
Аггрх первым решил попытать судьбу и успел сделать по крутому склону целых пять шагов. Почва предательски раскрошилась и начала осыпаться под ногами. Орк оступился, взмахнул руками в попытке зацепиться за что-нибудь, и съехал вниз по склону лицом вниз.
— Портал? — с надеждой спросил он, смущенно отряхиваясь и отплевываясь от грязи, забившейся в нос и рот.
Антонио что-то сосредоточенно зашептал, глядя в пустоту. Через минуту он досадливо топнул ногой.
— Не выходит.
— Было бы странно, если бы получилось, — прокомментировал Адинук, всаживая стрелу с белым оперением в стену на высоте своего роста. — Иначе смысл тогда в ловушке для того, кто умеет перемещаться твоим способом?
Вторая воткнулась рядом с первой, третья и четвертая пошли выше. Колчан так и не опустел окончательно, а склон был утыкан до самого верха своеобразной лесенкой. Эльф проверил прочность нижней «ступеньки», повиснув на ней. Немного глины осыпалось вниз, но обвала не произошло.
— Меня выдержит? — спросил Аггрх с сомнением глядя на упражнения остроухого.
— Я даже насчет него не уверен, — ответил Адинук, кивая в сторону куда менее габаритного Антонио. — Когда выберусь, попробую там закрепить веревку.
Щуплый бард скинул с плеч лук с колчаном и заплечный мешок, ловко подтянулся и зацепился за следующую ступень. Компаньоны с тревогой следили, как худощавый ловкач в потертом, а теперь еще и грязном, камзоле карабкается все выше. Стрелы в трех футах от края торчали под очень острым углом книзу, позволяя только повиснуть, но никак не подняться выше. Адинук добрался до них, отважно подпрыгнул и ухватился за оперение верхней ступеньки.
— Маленький шажок для эльфа, — пропел он, раскачиваясь из стороны в сторону, — но такой огромный скачок для…
Договорить бард не успел. Руки держались крепко, а глина подвела. Стрелы вместе с приличным куском почвы с шумом отвалились от стены, отправляя эльфа в непродолжительный полет на дно ямы.
— Ловлю! — крикнул орк, пытаясь спасти остроухого от неминуемой гибели.
Эльф на огромной скорости рухнул прямиком в подставленные руки Аггрха вместе с комьями глины, забарабанившими по черепушке воина. В последний момент Гарб попытался заклинанием удержать Адинука от падения, но ничего не вышло. От удара эльф и орк упали и покатились по дну ямы, не сбив с ног Антонио только из-за его очередного приступа неосязаемости.
— Я бы на твоем месте, — охнул Аггрх, поднимаясь и потирая ушибленные места, — с этим не боролся. Очень полезная способность.
Бурбалка охотно согласился бы с зеленокожим, если бы уже не спешил вместе с Гарбом на помощь Адинуку. Бард лежал лицом вниз и не подавал признаков жизни. Шаман осторожно перевернул эльфа на спину, втайне надеясь, что не сломан хотя бы позвоночник. Эльфы славились тонкостью костей, что обычно компенсировалось повышенной ловкостью и относительно небольшой массой тела.
— Если я умру, вы позаботитесь о Миленочке? — бесстрастно поинтересовался Адинук, пристально глядя на встревоженных друзей немигающими зелеными глазами.
— Чтоб тебя! Живой! — с облегчением выдохнул гоблин, убирая обратно в карман на поясе зелье заживления ран.
— Не знаю, что у тебя в бутыли, но я бы сейчас глотнул чего-нибудь успокоительного, потому что это было так волнительно, — пытаясь подняться, ответил эльф.
Со второй попытки ему это удалось. Глазам друзей предстала неестественно согнутая правая рука остроухого, которую тот принялся с любопытством рассматривать.
— Я надеялся, что хруст мне послышался, — пробормотал орк.
— Надо же, — громко сообщил Адинук, делая вид, что ему совсем не больно. — Она отказывается мне повиноваться, и это после всего, что мы пережили вместе! Как прикажете теперь играть на лютне? Про лук тоже придется забыть. Никому не нужен безрукий бард? Теперь я могу только петь, как ворона в клетке.
— Был безухий, стал безрукий, — не удержавшись, съязвил Аггрх. — Главное, чтобы не безголовый.
Совместными усилиями на изувеченную руку наложили шину из подручных материалов. Аггрх был опытным скитальцем, и в его пожитках нашлось все необходимое. Адинук держался стойко, но стоило первому шоку пройти, как эльфу пришлось несладко, хоть он изо всех сил старался этого не показывать. Гарб накачал пострадавшего своими снадобьями, и боль немного утихла.
— Что будем дальше делать, други мои? — поинтересовался у всех орк, когда с перевязкой покончили. — Целители нас бросили, так что раненый член команды ничем не поможет. Порталы не работают, вылезти по старинке без магии тоже не получилось. Есть еще предложения?
— Выпускайте Милену, — слабым голосом отозвался Адинук, заставив Аггрха похолодеть.
Гарб помог эльфу снять волшебную котомку с плеча, осторожно развязал тесемки и положил открытую сумку, как обычно делал сам бард, на землю. Ничего не произошло. Все вопросительно уставились на Адинука, а орк смог отлепиться от стены, в которую вжался, ожидая появления кошмара.
— Ты ее не раздавил, когда падал? — спросил зеленокожий, всем сердцем желая услышать утвердительный ответ.
— Это вряд ли, — ничуть не сомневаясь в своей правоте, ответил эльф. — В котомке портал, ведущий в большую комнату в маленьком искусственно созданном мире. Там моя девочка в полной безопасности, как жаркое в животе.
— Вот порталы-то и не работают, — подтвердил Гарб, когда его собственная волшебная сумка не среагировала на заклинание. — Похоже, мы застряли. Здесь зона мертвой магии, и моя тоже не функционирует.
Завывающий волком ветер наверху заглушал звуки дыхания компаньонов, позволяя хорошенько все обдумать.
Старик в молодом теле тяжело вздохнул и зарылся руками в густые черные волосы на голове. Затем Антонио прижал ладонь ко лбу и издал нечто среднее между стоном и протяжным мычанием. Это опасно, опасно, опасно, черт возьми! Он не хотел туда возвращаться. Он только что опять смог вернуть себе тело. Но разве есть другой выход? Не помирать же в этой проклятой яме! Кровь быстрее заструилась по венам, а сердце колотилось все сильнее. Друзья в опасности, Мерилит в опасности! Сейчас или никогда!
«Ну, вот твой звездный час, старый ворюга», — подумал Бурбалка. — «Иди и спаси их всех!»
— Я вытащу нас, — твердо сказал он, извлекая из-за пояса Кунче и внутренне содрогаясь от страха. «Даже если придется умереть для этого», — добавил он мысленно.
Внешне человек ничем не выдал охватившее его волнение. Друзья ведь могли попытаться его остановить, если бы заподозрили, что Бурбалка собирается сделать.
[1] Судхай — дыра, окраина (пуут.). Презрительное прозвище, присваиваемое пуутами новому слою Рахэн-ди при его появлении. (прим. авт.)