Любовь — лучший охотник. Она остается совершенно незаметной для своих жертв до тех пор, пока они окончательно не попадутся в расставленные ею сети.
Эльфийская народная мудрость
В конце концов компаньоны вспомнили и про Гарба. Тот все еще лежал связанным и сгорал со стыда. Он нарочно не напоминал о себе, чтобы максимально отсрочить неизбежные объяснения.
— Ну, так что это было? — сурово спросил Аггрх, распутывая ремни, удерживающие лапы гоблина.
— Это все посох, — горестно сознался шаман, — он подчиняет меня себе.
— Я подозревал нечто подобное, — сказал Михель. — Хотя я никак не возьму в толк, почему так происходит. Злобная сущность этого места влияет или что-то другое? Посох пока придется разобрать и спрятать в вашу волшебную торбу.
— Не позволю! — дернулся было Гарб в сторону монаха.
Не развязанные до конца ремни причинили гоблину боль, но далеко не отпустили.
— Лучше послушай святошу, — назидательно шепнул Гарбу орк, — а то в следующий раз не развяжу.
— В следующий раз от нас может мокрого места не остаться! — многозначительно похлопал себя по лбу Бурбалка. — Мне еще повезло, что он не вздумал молиться, а просто стал им меня лупить, как обычной палкой.
— Конечно, вы правы, друзья, — сказал пристыженный шаман, — это все так неприятно! Простите меня, если сможете.
— Да ладно, чего уж там! Какие обиды! — Каввель был готов простить гоблина безоговорочно и сразу, тем более что, только помогая Гарбу, минотавр смог бы окончательно избавиться от своего проклятия.
Остальные оказались более злопамятными, но держать Гарба связанным дольше смысла не было, поэтому его освободили от пут под честное слово разобрать посох. С чаром возникла заминка: шаман, вроде бы, уже был готов его спрятать в бездонную торбу, но посох решительно не хотел разбираться на составные части. Три Бира, из которых он был собран, срослись намертво. Целиком же исчезать в чреве магической сумки чар тоже теперь никак не желал. Адинук простодушно предложил носить посох по очереди, за что едва не получил им по голове.
— Гарб, тебе придется научиться себя контролировать! — потребовал Михель. — Могу показать пару дыхательных упражнений, и, если Вседержитель позволит…
— Понимаю, — безрадостно перебил его гоблин. — Боюсь только, что дыхательные практики не дадут быстрого эффекта, а других способов я не знаю.
— Мужчины всегда немного бестолковы, — улыбнулась суккуба. — Разве это сложно? Подумаешь, волшебная игрушка оказалась с характером! Войди в транс, потянись к ее сущности и поговори с ней. Так хотя бы узнаешь, в чем дело.
Шаман одарил Хиенну таким взглядом, будто видел ее впервые. Демонесса хихикнула и принялась строить глазки Михелю. Он явно ей понравился больше прочих компаньонов. Монах насупился и отвернулся, а Аггрх уязвленно заиграл желваками на скулах.
***
Гарб отлучился к испуганным духам предков и пообещал вытащить их из адского плена как можно скорее. Вокруг убежища он соорудил небольшой магический кокон. От разумных жахани такое укрытие, конечно, никого бы не защитило, но вполне могло помочь против хищников. Этот же кокон поддерживал жизненные силы духов. Больше пока ничего сделать было нельзя, и шаман вернулся в лагерь к друзьям, чтобы подготовиться к медитации. Компаньоны ясно дали понять, что не намерены двигаться дальше, пока Гарб не обуздает свой нрав. И гоблин ушел в поисках уединенного места, тяжело опираясь на посох.
— С ним все будет в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Каввель, глядя вслед уходящему товарищу.
— Он справится, — уверенно ответила Хиенна и тут же спросила. — А как вы сами сюда попали?
— На этот вопрос сложно ответить, — вздохнул Каввель. — Все началось с моего проклятия…
— Так уф и ф него? — Бурбалка расположился на песке и с наслаждением поглощал припасы, извлеченные из бездонной торбы.
Быть человеком ему определенно нравилось больше, чем призраком.
— Давайте я расскажу, — предложил Адинук и с усмешкой взял в руки лютню. — Наверное, даже спою. Нарушу еще разок местные законы, пока никто не слышит.
Остальные молча кивнули и устроились поудобнее. Хиенна завороженно слушала, темнокожий бард пел, и пальцы его перебирали струны, а звуки его голоса нежно трогали незримые нити где-то в сознании суккубы.
Давным-давно жил на свете ученик чародея, превращенный злобным демоном в бесплотную сущность. Скитался бедняга по миру духов, пока не свела его нелегкая судьба с гоблинским шаманом-безбожником да минотавром-проклятым. И объединились все трое, дабы исполнилась воля богов. И сбылось пророчество, что проклятый минотавр сможет вернуть себе тело, если поклянется помогать своему спасителю исполнить предначертанное.
— Да, клятва минотавра нерушима. У меня год на исполнение второй части пророчества, — пояснил Каввель и с тревогой спросил сам у себя. — Хотя, уже ведь меньше осталось, да?
— А за что тебя прокляли? — спросила суккуба.
— Долгая история, — неохотно ответил минотавр. — Я брата убил, а там еще дочка бога была. Я ее обидел тогда немножко.
— Приемная, наверное, — добавил Антонио. — Иначе как объяснить. Не через аватара же в самом же деле…
И отправились компаньоны в дальний путь…
— Погоди, — прервал пение Бурбалка. — Гарбу потом явилась эта его богиня, типа во сне, и он тогда узнал, что ее держат в заточении и освободить ее можно…
…собрав вместе все части божественного посоха, да только есть хапугов племя злобное на Лумее, которое тоже жаждет завладеть посохом волшебным, чтобы возродить своего бога презренного. И стал спутникам помогать юный служитель бога верховного, благословленный на это дело учителем своим премудрым. Духом и телом сей служитель крепок был, и нашлась в его владении первая часть посоха.
— Не такой уж и юный, — пробормотал уязвленный Михель. — Хотя это смотря с кем сравнивать.
— А потом с Сандро, это мой кореш давешний, — встрял Бурбалка, — он еще мертвяков подымать научился, пока я по Шеолу бегал. Так вот, мы ритуал замутили один. Я так хотел себе тело вернуть, а он, наоборот, стать таким, как я.
— И мой сынок из-за него умер. Я этих недотеп в плен взял, когда они на орочью территорию зашли. Слово за слово, и мы вместе пошли брать штурмом город некроманта, будь он неладен, — добавил Аггрх, впав в глубокую задумчивость.
В исполнение последней воли павшего сына зеленокожего воителя отправилась пестрая компания к эльфам в академию, чтобы труд его исторический академикам передать. Нашли герои еще две части посоха в своих странствиях. И все было хорошо, пока не напустили враги мертецов орду лютую на град эльфийский. И тогда соединил шаман удалой части посоха во единое целое…
— Да как стукнет им по полу! — поддакнул Каввель. — Тут-то все колдовство вокруг и кончилась. Академия в прах рассыпалась, мертвяки все попадали…
— И хапуги сбежали, а я сюда портал открыл, пока нас эльфы на части не порвали, — подытожил Бурбалка.
Хиенна очнулась от ступора и похлопала ресницами, пытаясь избавиться от живо представленной картины приключений.
— Как весело было! — наконец воскликнула она. — Я вот только понять не могу, ты-то откуда взялся? Тебя не было в этой истории!
— Я просто не привык петь про себя, — скромным шепотом сообщил Адинук. — Меня им тоже судьба подбросила, когда они обломки посоха собирали. Ну, и спасли меня из каменного плена немножко, хоть я их и не просил об этом.
— Что же теперь? — потянулась после долгого сидения на песке суккуба.
— Теперь нужно найти дорогу домой, — снова подал голос Михель, не глядя в сторону суккубы. — Там целый мир в опасности, а мы тут прохлаждаемся.
***
Ловец духов облюбовал для вхождения в транс уединенное место в одном из заброшенных домов. Приготовления не заняли много времени. Потребовалось только выгнать из здания парочку мелких крылатых дьяволят, пригрозив им посохом. Похожие на исполинских летучих мышей создания негодующе заверещали, взлетели под потолок, неуважительно оттопырили средние пальцы на задних конечностях и выпорхнули сквозь пролом в стене.
Гарб начертал магический круг заговоренной солью, извлеченной из недр своего кафтана, тщательно проверил расположение символов и уселся в центр получившегося сигила. Скрестив лапы на груди, шаман глубоко вдохнул и начал погружение в глубины своего подсознания. Лихорадочный поток образов быстро заполнил разум — мощь магической печати создала необходимую атмосферу — и увлек дух гоблина за собой.
Ловец очнулся в странном незнакомом месте: на шеольный план было не очень похоже. Наверное, следовало ожидать, что в Эльжахиме законы перемещения сознания отличаются от таковых в Первичном мире. И все же Гарбу стало не по себе. Вокруг клубился призрачный голубовато-сизый туман, надежно скрывавший любые видимые объекты, если таковые, конечно, тут были. Шаман вытянул вперед лапу, и она сразу же исчезла в загадочной дымке.
— Эй, тут есть кто-нибудь? — несмело позвал он.
Голос прозвучал на редкость тихо и неестественно глухо.
— Кто тревожит мой покой? — холодно поинтересовались из мглы.
— Я! — набравшись смелости, ответил Гарб.
— Это хорошее имя, хотя и очень распространенное, — устало сообщил невидимый собеседник. — Почти каждый, кто сюда приходит, называется им. И чего же ты хочешь от меня очередной «Я»?
— Что это за место? — спросил гоблин.
— Ты в мире между мирами, в эфирном плане бытия. Это что-то меняет?
— Есть один посох, — осторожно начал шаман, совсем переставая понимать, с кем разговаривает, — и у меня с ним возникли некоторые разногласия. Надо бы их уладить.
— А вот это уже интересно! — оглушительно грянуло со всех сторон. — Продолжай!
— Позвольте сначала узнать, с кем имею честь вести беседу! — крикнул гоблин.
— Не ори так, у меня очень чувствительный слух! — громкость голоса невидимки едва не сбила шамана с ног. — Это место называется эфирной границей, и я ее страж. Так что там у тебя с посохом, роман?
— Э-э-э, можно и так сказать, — смутился Гарб.
— Это мне знакомо, — потеплевшим тоном сообщил страж границы, — любовные переживания смертных развлекают меня.
— Когда я входил в транс, то планировал поговорить именно с посохом, — добавил гоблин.
— Тогда ты попал в правильное место, смертный маг. Здесь можно разговаривать с кем угодно. Скажи мне, как зовут твоего возлюбленного, и я смогу его сюда вызвать.
Гарб не стал разубеждать стража в нелепости его заблуждений и просто сказал, что интересуется посохом Бирканитры.
— Вызываемый абонент не отвечает, — после небольшой паузы изрек невидимка. — Может быть, у него есть другие имена?
— Хм, — гоблин в задумчивости попробовал почесать подбородок, но лапа свободно прошла сквозь тело, не встретив сопротивления, — последователи брата Бирканитры называют его посохом Быр-Хапуга.
— Сейчас попробуем так.
Посох тотчас же вынырнул из мистического тумана и пребольно стукнул гоблина по голове.
— Эй, — возмутился ловец духов, — тут же не материальный план!
— А я тебя и стукнул нематериально! — мерзко захихикал посох голосом, который напомнил шаману про его старого учителя.
— Ладно, голубки, вы тут воркуйте, а я пока издали понаблюдаю, — поспешно заявил страж границы.
Посох нырнул в туман, из которого донеслись приглушенные крики и звуки ударов. Затем он вернулся и без предисловий попытался тюкнуть Гарба по голове еще раз.
— Ты что творишь, костыль недоделанный?! — разъярился шаман, уворачиваясь от нападения.
— Ты первый начал! — парировал чар, заходя на разворот.
— Как это?
— А нечего было мной бить всех подряд. Ишь ты, взял моду! Я точный магический прибор, меня нежелательно использовать как оружие! Ты бы еще гвозди мной начал заколачивать, варвар!
— К тебе инструкция не прилагалась! — возразил Гарб, уклоняясь от очередного выпада. — И вообще, хватит меня делать злым!
— Да, ты же у нас непроходимо добренький. Аж противно! Но это не моя работа.
— Как не твоя? — потерял концентрацию гоблин и тут же получил чувствительный удар в темечко.
— Тяжелый случай, — вздохнул посох, остановился и нравоучительным тоном произнес. — Последним мной владел Быр-Хапуг — бог, доменом которого сейчас являются злоба, вероломство и разрушение. Если бы ты был чуточку умнее, то давно бы догадался, что во мне все еще сильны настроения предыдущего хозяина. Божественное вмешательство всегда вызывает далеко идущие последствия.
— Значит, все-таки ты меня вынуждаешь совершать злые поступки!
— Не смеши мои украшения! Я всего лишь большая волшебная палка с драгоценными камнями. Как я могу заставить своего владельца повиноваться мне? Ты сам поддаешься этим настроениям.
— И что же мне делать?
— Тренировать силу воли, наверное, или отдать меня тому, у кого ее больше, чем у тебя. И еще срочно верни мне навершие, я без него себя некомфортно чувствую и нестабильно работаю!
— Про силу воли я понял, а с навершием придется потерпеть. Мы в Ад попали, если ты не в курсе, а оно где-то на Лумее осталось.
— Это проблема, — согласился посох. — Вот что, идите-ка вы к местному правителю, он вас направит дальше по инстанциям. Местным вы уже поперек горла стоите, но они меня боятся и будут рады поскорее выпроводить вас. Короче, заходи сюда потом, еще поболтаем.
По интонациям в голосе чара Гарб сообразил, что нападений можно больше не опасаться.
— Ваше время истекло, продлять будете? — встрял в разговор страж.
— Кстати, иди-ка сюда! Мы с тобой еще не закончили! — подхватился посох и умчался в сумрак.
— Склочный у тебя возлюбленный! — успел уловить шаман краем уха, прежде чем до него донеслись звуки потасовки.
Туман на мгновение сгустился, а когда рассеялся, то гоблин обнаружил себя сидящим в неудобной позе на начертанном сигиле. Чар мирно покоился в лапах и ничем не выдавал своей вздорной натуры.
***
— Ну? — хором встретили Гарба компаньоны.
— Все сломаю и погну! — попытался пошутить шаман, но осекся, наткнувшись на встревоженные взгляды. — Да будет вам! Я побывал на весьма интересном саммите, и мы с посохом пришли к компромиссу по вопросам близких физических контактов с поверхностями тел других разумных существ.
— Точно? — переспросил Бурбалка как самый заинтересованный в спокойной атмосфере путешествия. — В такие моменты очень хочется дать тебе волшебного пенделя, чтобы ты говорил понятнее. Я только через слово понял, хотя читал те же книги. Все будет хорошо?
— Можно и так сказать, — ничуть не смутился гоблин. — Осталось только научиться самоконтролю, но я буду над этим упорно работать. Кстати, Хиенна, ты не знаешь, почему я попал в эфирный план вместо Шеола?
— Шеол — это тоже один из миров? — уточнила демонесса, демонстративно сдерживая зевок. — Я плохо знаю эти всякие географии, потому что они скучные. Есть куда более интересные штуки. Но мне кажется, один из моих любимых когда-то говорил, что в Эльжахиме все не так, как в других мирах. Тут, вроде бы, прямой выход для всех закрыт, а в Эфир двери всегда открыты, и закрыть их нельзя никому.
Троу вскинул голову, оторвавшись от лютни, на которой до этого старательно выводил какую-то незамысловатую мелодию.
— Ты смогла что-то вспомнить о своем прошлом? — заинтересовался Адинук. — Это так трогательно!
— Воспоминания приходят ко мне не связанными между собой картинками в голове. Толком так ничего и не вспомнилось, но, когда вы называете какие-то вещи, я иногда припоминаю новую картинку из той жизни до вспышки.
— Рахэн-ди! — внезапно сказал Бурбалка.
— Чего? — не понял Каввель. — Это на каковском?
Михель же как-то подобрался, когда услышал это название.
— Великий разлом, он же Бездна, — перевел парень, — это на пуутском.
— Да! — захлопала в ладоши суккуба. — Я помню родину! Там гораздо веселее, чем здесь! Там никто никого не заставляет подчиняться нудным правилам, и каждый может быть сам себе хозяином. Спасибо, что помог вспомнить, дорогой!
— Не за что, — расшаркался молодой человек.
— Антонио, ты что, знаешь язык демонов? — вспомнил человеческое имя Бурбалки Гарб.
Михель весь обратился в слух, пристально глядя на компаньонов.
— А то как же! — охотно ответил юноша. — Тот демон, который затащил меня в мир теней, был довольно странным. Он, вроде как, хотел меня уничтожить, но при этом передал мне знания портальной магии и научил своему языку.
— Это наверняка был куньмо, они всегда отличались неадекватностью, хотя охотники хорошие, — нахмурилась Хиенна и тут же обрадовалась. — Еще, хочу еще вспоминать!
Бурбалка вскочил на ноги и забегал туда-сюда, не обращая внимания на недоуменные взгляды остальных.
— Куньмо? В переводе с пуутского означает дурак, — схватился за голову парень, наконец останавливаясь. — Меня что, чуть не убил демон-дурак?! Хотя, того как-то не так звали.
— Имя ничего не значит, дорогуша, — многозначительно сказала суккуба. — Если он дурак, то хоть ученым обзови, а суть не поменяется.
— Ладно, хватит прохлаждаться! — подвел итог беседе Аггрх. — Мы куда-нибудь идем или будем тут торчать вечность? Песок холодный и воняет тут.
— Здесь везде зловонные запахи, так что разницу мы ощутим только в части, касающейся цивилизованности местных жителей, — поморщился Гарб и вспомнил про слова посоха. — Банальная интуиция подсказывает, что нужно идти к этому аршидуку, про которого упоминал Муфад’ал. Только он может помочь нам выбраться отсюда.
— Чтобы нас всех испепелили, как говорил все тот же жахани? — иронично поинтересовался Михель. — Судьба демона тоже будет незавидной.
Встал во весь рост и гоблин. Он тяжело оперся на посох, нежно погладив его резную поверхность ладонью.
— Есть сведения, что пока посох у меня, нам ничего не угрожает, — категорично заявил шаман, — так что пойдем. Желающие остаться могут переждать здесь.
— Аха, — промурлыкала суккуба, — очаровательная игрушка. Мары ее боятся больше вмешательства Владыки света в свои дела.
— А с чего это вдруг? — спросил Каввель. — По мне, так посох, как посох. Волшебный немного, но ничего особенного.
— Ничего особенного? — вскинула бровь суккуба. — Сладкий мой, с первого взгляда видно, что он нарушает все мыслимые и немыслимые законы магии, а у маров бзик по поводу соблюдения всяких правил.
Возражений больше ни у кого не нашлось, хотя орк все же попытался омрачить начало нового пути:
— А дорогу кто-нибудь знает?
— Дорогу найдем, — успокоил его гоблин, — надо только найти и допросить носителя информации, но сначала мне бы хотелось прояснить кое-что. Мы должны держаться вместе, пока не выберемся отсюда. Мне кажется, это вполне очевидно для всех. Однако я намерен быть с вами до конца и после этого, потому что вы мои друзья. Я хочу знать, будете ли вы со мной, когда мы покинем пределы этого негостеприимного места?
— Минотавры своих решений не меняют, — первым сказал Каввель. — Если я назвал кого-то другом единожды, то буду верен даже в утробе кракена. За остальных не поручусь.
Темный эльф с мечтательной полуулыбкой энергично тряхнул головой, разметав по плечам нечесаную гриву пепельных волос.
— Меня с вами свела судьба. Возможно, даже сам Хьялти Златобородый направил вас ко мне. Так что я просто не вижу других вариантов, — высказался Адинук.
— Варианты есть всегда, — не согласился Бурбалка, опасливо поглядывая на гоблина. — Но если ты обещаешь больше не бросаться на меня, то и я с вами до конца. По крайней мере пока не выберемся отсюда, а там поглядим. Мне все равно идти больше некуда, а с вами я за свою шкуру спокоен. В основном…
— Раз уж мы обещали тебе помогать в сборе посоха, то и из всех передряг нам выбираться вместе, — добавил орк, ударив себя кулаком по нагруднику. — Мне тоже некуда податься. Не возвращаться же в то горное племя в самом деле. Еще десяток лет с необразованными недоумками я не выдержу и свихнусь, как Адинук. В нашей компашке хоть есть с кем нормально поболтать и кинжала в бок можно не опасаться.
Гарб осмотрел компанию, задержав взгляд на каждом. Его сердце переполняла радость, что они все еще друзья несмотря ни на что.
— Мальчики, можно я с вами? — напомнила о себе Хиенна. — Не знаю насчет посоха, но без вас мне тут не выжить, и я умею быть благодарной.
На этот раз никто не стал возражать.