«Ну, какой же это геноцид? Вот если бы мы их всех поголовно истребили… А так это всего лишь простое маленькое массовое убийство».
— Квимиаль-тхан
Алхаким вернулся в расположение файлака довольно быстро. Серхенги сразу заметила перемены в поведении начальника. Изменилась даже походка, как будто Муфад’ал за десять минут отсутствия пережил целый ворох приключений и враз помудрел. Доспехи покрылись пылью и уже не выглядели парадными из-за нескольких заметных опытному глазу царапин и вмятин.
— Атакуйте драконов, живо! — коротко распорядился он. — Я за подмогой, вернусь быстро.
— Собрат алхаким! — возразила Рахимана. — Это против правил. По закону мы должны воевать с нечестивыми пуутами, а не помогать им.
— Это новый мир, тут не место старым глупым законам! К тому же нам выгодно им помогать, — бросил напоследок жахани и быстро нырнул в собственноручно сотворенный портал.
Серхенги проводила его озадаченным взглядом, не понимая, где в чужом мире, полном пуутов, командир собрался искать помощь, и что вообще происходит. Впрочем, приказы не обсуждаются.
— Вы слышали алхакима! — крикнула она. — За Эльжахим!
***
— Михель, ты как? — участливо спросил Аггрх, глядя на монаха, отчаявшегося спасти Хиенну.
Суккуба умирала у него на руках, и никакие молитвы не помогали. Ритуал забрал всю ее силу. Жалких остатков не хватало для поддержания жизни, а молитвы, исцеляющие тело, не могли вылечить ту часть пууты, которую можно было бы назвать душой. Человек поднял голову. По небритым щекам стекли две скупые слезинки.
— Почему? — спросил он не столько у орка, сколько обращаясь к кому-то выше. — За что?
Кулаки парня сжимались и разжимались, а взгляд застыл на камне перед ним. Зеленокожий счел за благо вернуться назад к Адинуку. Эльф наблюдал за ходом битвы, делая пометки в очередном свитке. Обзор у остроухого был прекрасный, позволяя во всех подробностях рассматривать, как драконы истребляют демонов. Иногда он срывал с плеча лук и прицеливался. Чаще просто опускал лук, но пара стрел все же унеслась куда-то вниз. Хоть результат и не был виден, но Аггрх почти не сомневался, что эльф где-то делает зарубки, пускай не на самом луке, и сейчас в том месте должна появиться еще парочка больших и жирных.
— Ну, что у нас тут? — поинтересовался орк больше из желания с кем-то поговорить.
— Наших бьют, — ответил эльф, не отрываясь от записей и макая перо прямо в волшебную котомку.
— Наших?
— Пуутов, — пояснил бард, продолжая делать записи.
Воин решил, что не хочет узнавать, откуда у барда такой неиссякаемый источник чернил в карманной вселенной.
Армия Квимиаля внизу поредела еще больше, но все еще была многочисленной. Маленькие чешуйчатые прыгуны-пишааки и крылатые импы как наименее защищенные сбились в огромную кучу в центре. Стофутовые ящеры не могли атаковать разом и нападали на центр круга по одному-двое, делая заход за заходом.
— Воздух! — верещал какой-нибудь имп, и вся толпа ничком падала на камни.
Дракон, разгоняя воздух перепончатыми крыльями с ревом проносился мимо, выставив вперед задние лапы с растопыренными когтистыми пальцами. Иногда чудовищу удавалось кого-нибудь сцапать своими когтями размером с меч, но чаще заход оканчивался провалом.
— Пли! — кричал наводчик.
Пара выживших мупунов послушно выгрызала камни своими серыми акульими головами, тужилась и посылала через отверстия в длинных хвостах снаряды вдогонку налетчику. В плато скоро образовалось множество достаточно широких углублений, в которых с большой поспешностью начали прятаться бесята помельче. В этом бою проку от них все равно никакого не было, а жить хотелось отчаянно.
Первое попадание снаряда точно в голову крылатому гаду встретили всеобщим ликованием. Серебристая туша камнем рухнула вниз, прокатилась по склону, процарапав гребнем широкую колею в камне плато, и неподвижно замерла, чуть-чуть не дотянув до бурного речного потока, низвергающегося в пропасть ниже по течению. Радостный крик пуутов сотряс округу, но быстро заглушился рассерженным ревом с небес.
Драконы, что бы про них ни рассказывали, сообразительностью противникам не уступали. Спустя три сбитых ящера с десяток их сородичей выстроились клином и с нарастающим гулом спикировали прямо на мупунов. Маневр оказался настолько молниеносным, что Квимиаль только и успел проводить взглядом летящие во все стороны ошметки тонких серых ног своих последних дальнобойных солдат. Вместе с конечностями те лишились точек опоры и беспомощно распластались на камнях плато, конвульсивно дергая сочащимися бесцветной кровью обрубками.
— Убью! — с ненавистью зарычал тхан и бросился в гущу своих бойцов.
Его юркое крысиное тело замелькало среди ямок с бессильно ворчащими пишааками. Черный мех командующего вздыбился, увеличив его в размерах едва ли не вдвое. Генерал выбрал удобную позицию между двух ямок и приготовился к прыжку.
В очередной заход полетел болезненно-белый дракон. Этот экземпляр отличался от других более упитанным туловищем. С виду оно было таким же змеиным, но казалось толще, чем у его сородичей. Вытянутая вперед пасть скалилась двумя рядами зубов, с которых капала белесая слюна. Молочная жидкость сдувалась ветром и растворяла все, на что падала с тихим шипением. Квимиаль выждал, пока враг схватит одного из несчастных солдат, и прыгнул так высоко, как никогда в жизни.
Взмыв прямо рядом с удивленным ящером, генерал распахнул пасть и выстрелил в сторону хищника тонким шипастым языком. Белый гад попытался уклониться и даже выпустил из когтей трепыхающуюся добычу. Язык тхана удлинился и расширился на конце. Образовавшаяся воронка начала с режущим слух свистом втягивать воздух. Дракон отчаянно забил крыльями, но неумолимая сила продолжала всасывать его в чрево врага, не давая возможности улизнуть. Ровно семь секунд спустя гигантская по сравнению с телом Квимиаля туша полностью исчезла в его желудке.
— Как он это делает? — зашептались пишааки, на мгновение позабыв о панике.
— Не знаю! Может, у него там портал?
— Точно, а внутри целая вселенная.
— И желудок размером в Бездну!
— Три желудка, говорю вам. У него их там три!
Драконы сменили тактику. Три ящера принялись кружить над местом, в котором занял оборону командующий армией врага. Они не опускались достаточно низко, чтобы до них можно было дотянуться, но и не поднимались слишком высоко, отвлекая внимание.
Остальные переключились на внешний периметр обороны.
Рогатых фурий сожрали первыми. Бесстрашные бестии бросились кромсать летящего на них ящера, и тот одним ударом расправился со всей пятеркой, резко развернувшись в воздухе. Утыканный крепкими треугольными шипами хвост просто смел воительниц, разбросав их тела в разных направлениях футов на пятьдесят. Приземлиться им оказалось не суждено. В каждую еще в полете впились безжалостные зубы пятерки других хищников.
Клювоголовые чатакармы сражались куда успешнее. На их стайку спикировал дракон с чешуей цвета лазури. Этот ящер прекрасно осознавал, что из-за такого окраса его почти не видно на фоне неба, и рассчитывал на внезапность. Птицеголовые стояли, опустив клюву книзу, и как будто вообще не ждали нападения. Однако стоило лазурному бандиту подлететь ближе, как все десять «птичек» враз образовали подобие вертикального гномьего хирда. Гномы в таких случаях выставляют вперед копья, прикрываясь щитами, а демоны дружно подняли вверх свои острые локти-крылья.
Дракон подлетел и попытался ухватиться когтями за одну из птичек. В следующий миг он заорал благим матом от боли, лишившись когтей на обеих задних лапах, и обдал обидчиц облаком ледяного пара. Волшебная заморозка пуутам ничуть не навредила. Они только издали радостный клекот. Самая крупная оттолкнулась крепкими птичьими лапами и догнала дракона прямо в воздухе. Ящер решил перевернуться на лету, чтобы сбросить наездницу, придраконившуюся точно ему на загривок. Та, не теряя времени, нанесла быстрый точный удар в основание черепа гада и спрыгнула. Лазурный рухнул вниз, и счет стал примерно шесть к тремстам.
— Кра? — спросила победительница у своих товарок, растопырив убийственные локти.
— Кра! — последовал дружный ответ.
И тут птички заметили яркие лазуревые чешуйки, разлетевшиеся от павшего ящера по плато. Все десять наперегонки бросились клевать их, не разбирая дороги. В какой-то момент два чатакарма вместе вцепились клювами в особенно красивую чешуйку. Ни один из демонов не хотел уступать, и вскоре вся стая дралась уже друг с другом, не обращая внимания на происходящее вокруг.
Глядя на это, Квимиаль только горестно покачал головой и совершил еще один рискованный прыжок, пытаясь дотянуться языком до врага. Почти получилось. Генерал осмотрелся. Высоко в небе парило еще сотни три ящеров. По крайней мере столько можно было увидеть под облаками. Сколько их еще там выше, даже думать было страшно.
Периметр остались держать хмасудавы. Исполинские создания отчаянно прыгали вверх, пытаясь добыть себе корм. Они не ели неделю и теперь при виде столь близкой, но такой далекой трапезы пришли в неистовство. На впалых пятнистых боках этих «собачек» во все стороны торчали ребра. С жутким воем волчьих голов эти полуразумные демоны, продолжали бесноваться на земле. Их скорпионьи хвосты нервно ходили из стороны в сторону, и драконы, глядя на них, не рисковали даже пролетать мимо, держась на безопасном расстоянии.
В целом ситуация складывалась совсем не в пользу потрепанной, уставшей и голодной армии пуутов.
***
Внимание орка привлекло движение в долине неподалеку от места сражения.
— Что это? — удивленно вскинул он кустистую бровь.
Стройными рядами на поле боя вышел целый полк жахани. Похожих солдат орк уже видел в Эльжахиме хоть и при других обстоятельствах. Все в дорогой броне, почти как у Муфад’ала, только серой. Агграх насчитал не меньше тысячи бойцов.
— Не подвел чертяка, — пробормотал Адинук, продолжая писать.
Подошедшее подкрепление не стало прорубаться к гибнущим пуутам. Вместо этого воины выстроились в каре, разместив в центре ровно пятьдесят чаровниц.
В отличие от латниц, полностью покрытых зачарованной серебристой броней, эти инфернальные создания не утруждались ношением тяжелых железок. Наряд боевой колдуньи у жахани отличался изысканным кроем и дорогим бархатом пурпурного цвета с белой меховой оторочкой по плечам. Мантии укрывали их стройные тела от шеи до самых копыт и были расшиты золотыми узорами в виде геометрических фигур непременно правильной формы. Золотые диадемы с самоцветами венчали лбы красавиц чуть выше рогов и не давали черным как смоль волосам спадать на красные лбы. Такие подробности смог разглядеть только Адиинук. Орк как ни старался, видел с такого расстояния только маленькие фигурки.
Отсутствие шлемов позволяло чародейкам общаться мысленно, поэтому пассы они творили в тишине, пронизанной полной сосредоточенностью. В сторону драконьей стаи с нарастающим шумом полетела партия пылающих оранжевых шаров — Эльжахимское пламя. Заклинание для обитателей девяти кругов наименее затратное, поэтому решили проверить его действие на ящеров в первую очередь. Пуутам оно никогда серьезного вреда не причиняло, но для другого врага могло сгодиться.
Сюрприз обрушил вниз сразу три обугленные драконьи туши. С небес раздался негодующий рев, в котором слышалась жажда мести.
— Щиты! — немедленно скомандовала Рахимана, и с десяток чародеек сотворили вокруг файлака переливающийся всеми цветами радуги пузырь.
Около сорока ящеров самых разных расцветок обрушили на маленькую армию жахани град стихийных ударов. Радужный щит выдержал, хотя и немного потускнел.
Разочарованно рыкнув, драконы развернулись и пошли на снижение. Мечи и длинные копья жахани не вызывали у них таких опасений, как скорпионьи жала и крепкие кошачьи лапы хмасудавов.
— Построение три! — последовала команда, и гвардия седьмого круга приготовилась стоять насмерть.
Файлакиры перестроились. Половина из них сомкнула ростовые щиты, сделанные из того же серебристого металла, что и доспехи. Остальные выставили из-за щитов двенадцатифутовые металлические пики, до этого поднятые вверх. Теперь острия оружия чуть-чуть не доставали до стенок пузыря.
Все сорок рептилий разом приземлились футах в тридцати от радужного щита, окружая небольшой дьявольский отряд. От мощных взмахов их крыльев в воздух взметнулись облака пыли и на какое-то время изнутри защитного контура ничего не было видно.
— Держать строй! — на всякий случай подтвердила приказ Рахимана.
Файлакирам и без того было ясно, что только пики и магия пока сдерживают врагов. Гиблый оказался поход.
Пыль еще не успела толком осесть, когда началась атака. Первый драконий хвост цвета мускатного ореха хлыстом вылетел из пылевого облака, беспрепятственно проник сквозь радужный барьер и с размаху врезался в щиты гвардейцев. С громким «Бам-м-м!» он отскочил и убрался обратно в завесу, волоча за собой шесть пик и оставляя кровавый след. Раздался обиженный рев. Следом тут же прилетел залп из разных стихий — щит выдержал, но потускнел еще немного.
— Сменить щит! Бить заклинаниями по площадям! — серхенги давно не сталкивалась с таким противником, но воспоминания начали робко просачиваться в ее сознание.
Она уже сражалась с драконами, и память услужливо подсказала ей оптимальную тактику против гигантских, но немного неповоротливых тварей.
Чародейки послушно поменялись. Десять из них сотворили новый щит, десять опустили руки для короткого отдыха. Остальные снова прибегли к уже проверенному заклинанию огненного шара. Тридцать шаров понеслись в разных направлениях за пределы их островка порядка в бушующем вокруг океане хаоса. Оранжевое пламя осветило испуганные морды драконов.
Ящеры заметались по плато в надежде увернуться. Большинству удалось, но шестеро из них вспыхнули яркими факелами и после короткой, но мучительной агонии навсегда затихли. Остальные взмыли в воздух. Урок был получен.
Файлак взорвался криками радости.
— Не терять бдительности! — заорала Рахимана. — Это только начало!
Воительница в доспехах цвета хризолита оказалась права: сверху посыпались огромные валуны.
— Мара! — коротко выругалась серхенги, ведь от этого у файлака не было защиты.
Если бы ругательство услышал кто-нибудь из компаньонов, то их бы накрыло осознание, откуда пууты взяли слово для обозначения своих извечных врагов.
Драконы не сильно заботились о точности попадания камней. С недосягаемой для заклинаний высоты целиться сложно, но свою задачу такая тактика выполняла. Радужный щит не мог остановить летящие куски скал.
— Бам! Шмяк! — от одной из чародеек не осталось и мокрого места.
— Дзинь! Бум! — пали сразу две воительницы из оцепления.
Даже доспехи не спасли. Рахимана обхватила шлем руками в латных перчатках и издала протяжный стон.
— Есть другие заклинания? Что-то дальнобойное или защитное? — обратилась она к чаровницам.
Девицы в расшитых мантиях спокойно рассредоточились, чтобы их не придавило всех разом одним булыжником.
— Нужна минута, — снизошла до ответа словами Алишай, аршимаг файлака, не прерывая своего занятия.
Пока чародейки плели заклинание, на злосчастный отряд упало больше двадцати валунов. Файлакиры дисциплинированно стояли, смыкая ряды, как только в них пробивалась брешь.
— Только бы получилось! — Рахимана была готова даже на молитву богам в качестве отчаянной меры.
Такие страшные потери случились с ее подразделением впервые. Слишком много бесценных жизней отдано за каких-то пуутов. Непростительно! Бессмертные не должны умирать. Каждый такой случай — трагедия. Столько смертей — трагедия, кратная количеству павших соратниц в этот скорбный день.
— Ну, алхаким! — погрозила она кулаком в сторону гор. — Ты теперь наш должник навеки.
Светло-серый с желтоватым оттенком полупрозрачный купол начал медленно накрывать весь файлак.
Несколько валунов беззвучно ударились о купол и рассыпались в пыль.
— Слава Эльжахиму! — выдохнула серхенги.
Ящеры сбросили еще несколько камней, а затем снова попробовали стихийные удары. Убедившись, что добраться до столь ершистых врагов они пока не могут, драконы заревели и переключили свое внимание на пуутов. Десяток все же остался сторожить жахани, пресекая любые попытки выбраться из-под купола.
***
— Ты, кстати, там внизу помочь не хочешь? — хитро прищурив зеленые глаза, спросил Адинук у Аггрха.
— И чем я там помогу? Беготней, криками? Мне размахивать мечами, пока мной из жалости не пообедает ящерица-переросток? Ты со своим луком и то больше пользы приносишь.
— Там любой клинок на счету, — бард пощекотал горбинку на носу пером, — но ты прав. Если тебя сожрут, это делу не поможет.
— Гарба на них нет, — нахмурился орк, задумчиво потирая свою квадратную челюсть. — Минору вон лопнул, а этим все нипочем.
— Угу, — согласился эльф. — Посох без Гарба ничем не поможет, хотя…
Орк замер, переваривая услышанное.
— Посох, — Аггрх загорелся идеей. — Может ли им пользоваться любой последователь Бирканитры или только избранный?
— Попробуй и узнаешь, — улыбнулся бард. — Защитник ты богини или брехло пустозвонное?
Не успел орк сдвинуться с места, как в ходе сражения произошли перемены. Между позицией сбившихся в круг пуутов и защитным куполом жахани развернулись портальные врата. Из них сразу же посыпались воины тивада. Сотни высоких, стройных, смуглолицых и мускулистых солдат в совершенно отвратительных доспехах, зачастую сделанных из какого-то металлического хлама и тряпья, смотрелись…
— Безумно, — пробормотал Адинук. — Даже по моим стандартам это безумие. Их просто всех сожрут.
Аггрх молча кивнул. Бойцы, которых он столько тренировал воевать с демонами, совершенно не подходили для борьбы с драконами. Часть тивада вообще не имела доспехов, прикрывая свои тускло светящиеся тела исключительно маленькими круглыми щитами, сделанными из дерева и обитыми кожей. Мечи держала в руках едва ли половина из них. У остальных можно было рассмотреть и вилы, и топоры, и даже просто обструганные деревянные колья. Также выделялась группа воинов, вооруженных длинными в рост самих тивада суковатыми дубинками с большими заостренными железными наконечниками и железными кольцами, торчащими сбоку.
— Построиться! Защищать магов! — командующий ими темнокожий увалень так уверенно и четко раздавал приказы, что заслушалась даже Рахимана, удивленно взирающая на это необычное подкрепление сквозь щели в куполе.
Впрочем, ее опытный взгляд оценил бесполезность прибывшего контингента.
— Мясо, — прокомментировала она. — По крайней мере есть шанс, что ящерки наедятся и отстанут от нас.
Однако странные воины все прибывали, запруживая пространство на плато. Драконы, оценивая обстановку, временно прекратили нападения и на всякий случай взмыли повыше. Когда на плато набралось достаточно много пехотинцев тивада, портал начал с шипением выплевывать боевых магов. Для работников тайных искусств одежду подобрали получше. Наряд остальных бойцов состоял из коротких коричневых кожаных штанов, белой полотняной рубахи и натянутой поверх нее кожаной жилетки, в некоторых случаях прикрытой стальной кольчугой или кожаным нагрудником и сапог с высоким до колена голенищем. В то же время мантии магов были пошиты из красной парчи и бархата. Сразу стало очевидным, кто в их войске ударная сила.
Рахимана растерянно попыталась сопоставить отсутствие Муфад’ала, прибытие нового войска и внешний вид этих существ. Одухотворенной красотой они походили на эльфов, чертами лица на людей, а ростом и телосложением на самих жахани, если не считать у последних чрезмерно волосатых ног и копыт.
— Как ему удалось привлечь на свою сторону тивада и где он их взял? — прошептала она, чувствуя, как внутри нарастает ненависть.
— Ты же слышала, сестра, — сказала аршимаг Алишай, вставая рядом, — это новый мир. Ты же еще помнишь время до изгнания, когда мы сами походили на них?
Серхенги кивнула с мрачным выражением на красном инфернальном лице. Когда-то и они были такими же прекрасными. Даже не дети Део, а всего лишь слуги Люцифера и его братьев, вынужденные безропотно последовать за господами в бессрочную ссылку. Она до сих пор не понимала, в чем лично ее вина, кроме верности господину. От этого злоба только усиливалась.
Ненависть и жалость к себе захлестнули Рахиману. Эти твари своим видом неосторожно посмели напомнить жахани об утраченном рае, и они за это поплатятся. Надо только сперва покончить с угрозой в небе.
Драконы увидели, что серьезную опасность вновь прибывшие могут представлять разве что количеством, и решили полакомиться в первую очередь ими. Сразу с десяток ящеров спикировал с выставленными вперед задними лапами в надежде подцепить себе на обед вкусный кусок плоти.
Воины в символических доспехах расступились, давая дорогу заклинателям. Больше сотни магов в мантиях разбились на небольшие группки по десять-двадцать участников и принялись колдовать. Залп самых разнообразных заклинаний невообразимой мощи понесся в оторопевших и уже не успевающих изменить траекторию рептилий. Кого накрыло молнией, кого сразу несколькими огненными шарами, кто-то попал под кислотный дождь.
— Кузькина мать! — заорали тысячи глоток, когда каждая из десяти туш рухнула, не долетев до цели.
— Моя школа! — по небритой щеке орка потекла одинокая слезинка.
Боевой клич долетел до его ушей даже с такого расстояния.
С рассерженным ревом десяток ящеров — сколько поместилось на узком пятачке между пропастью и прибывающими тивада, которые выстроились полумесяцем перед порталом, — грузно опустились на некотором расстоянии друг от друга, опять взметнув в воздух ударами могучих крыльев облака пыли. Они собирались повторить ту же тактику, что их собратья уже безуспешно применяли против жахани: удар хвоста и прорыв разомкнутого строя противника. Больших щитов и длинных тяжелых пик у тивада не наблюдалось, поэтому здесь это должно было сработать.
— Вперед! — скомандовал Тиргилон, и «рожки» полумесяца рысцой выгнулись в противоположную сторону, охватывая приземлившихся драконов с боков.
Центр построения, вооруженный теми самыми деревянными дубинками с железными наконечниками, выставил оружие вперед густым железным лесом. Из пылевого облака в их сторону выстрелил длинный чешуйчатый хвост яркого морковного цвета. Строй не дрогнул, и дракон заголосил от боли, когда его конечность почувствовала на себе сеанс отнюдь не лечебного иглоукалывания. Десяток воинов тивада со сломанными костями и пробитыми головами отлетели назад, но строй тут же сомкнулся, не оставляя просветов.
Между тем фланги под прикрытием пылевой завесы подобрались к остальным вражинам вплотную и с боевым кличем дружно обрушили град ударов дубинами и мечами на животы, крылья и лапы застигнутых врасплох чудовищ. Пусть они не всегда пробивали прочную чешую и кожу, но и этого хватало, чтобы свалить неприятелей на начинающий становиться скользким от крови камень и не дать им взлететь. Добивали упавших всем скопом.
Когда пыль осела, удивлению Рахиманы не было границ.
— Вы это видели? — восторженно заорала она уже без всякой командирской невозмутимости в голосе, указывая на вновь сомкнутый полумесяц воинов тивада, перед которым кучками лежало восемь истерзанных драконьих туш.
Только двум удалось вырваться. Около сорока ангелоподобных смуглых бойцов отдали свои жизни в этой атаке: ящеры не сдались без боя и дорого продали свои жизни.
— Что ж, достаточно небольшие потери, — прикинула в уме серхенги. — Если учитывать их пародию на доспехи, это серьезный успех. По весу убитых так они даже в плюс вышли.
Тивада между тем все прибывали и прибывали. Драконы, увидев растущую угрозу, снова взмыли повыше над полем боя, чтобы оценить расстановку сил.
«Интересно, — подумал Аггрх, — насколько эти крылатые гады хорошо соображают. Если они достаточно умны, то это сражение все равно закончится большой бойней. Пропадут ведь без меня мои солдатики. Как бы ты поступил на моем месте, сынок?»
Адинук краем глаза посматривал за напряженной работой мысли компаньона и не вмешивался, позволяя тому принять решение самостоятельно.
Орк знал, как бы поступил в такой ситуации его сын. Полуорк не раздумывал бы ни секунды, как не колебался он и в тот раз перед смертью от магического истощения. Тогда он отважно занял место Гарба в вершине сигила, жертвуя собой.
«Знаю, я никогда не был достоин тебя, но я постараюсь исправиться».
— Я туда, — твердо сказал зеленокожий, подобрал валяющийся посох и бодро припустил в сторону сражающихся. Ноющая боль у него в висках отступила, освобождая место упоению, которое сулила битва.
— Наконец-то, — облегченно выдохнул эльф шепотом, выпуская очередную отравленную стрелу куда-то вниз.
Между тем среди драконов в небесах началось что-то вроде совещания. Из облаков доносились звуки, которые можно было бы принять за спор. В небесах препирались так долго, что бард успел заскучать. Он периодически посматривал на Михеля и Хиенну. Суккуба, кажется, окончательно потеряла сознание, и монах силился сделать хоть что-то для поддержания в ней жизни. На его лице застыла маска отчаяния.
Нападения прекратились, и Аггрх успел добежать до тивада, которые приветствовали своего генерала восторженными криками. Посох немного сковывал движения зеленокожего, но сильно поднял боевой дух. Почему-то радовались даже пууты, зализывающие раны поодаль, и воительницы-жахани под своим защитным куполом.
Темнокожий верзила Тиргилон, лучащийся добродушием, распахнул объятия, сгреб орка в охапку и приподнял над землей.
— Теперь мы им зададим жару! — крикнул Аггрх бойцам, и солдаты разразились троекратным «ура!» в ответ, хоть большинство не поняло ни слова.
Когда орк снова ощутил под ногами твердую почву, то сразу начал раздавать приказы через Тиргилона.
— Магам создать защитный контур от стихий и ударов хвостов. Они любят хвостами лупить, вы же уже видели! Есть кирки? Ройте окопы. Здесь камень рыхлый и хорошо крошится! От атак с воздуха лучше защищаться из укрытия. Йаамов почему не захватили с собой? Как перестали работать?
Тивада засуетились, выполняя приказы. Вновь почувствовав себя в своей стихии, Аггрх приободрился и на время забыл о всех бередящих душу проблемах. Мечи бесполезными украшениями болтались в ножнах. Настоящее оружие он крепко сжимал обеими руками, и оно не сулило ничего хорошего любому, кто сунется.
Судя по реву, донесшемуся с небес, ящеры приняли какое-то решение.
— Улетают! — разочарованно протянул Адинук, провожая взглядом удаляющиеся силуэты в облаках со своего наблюдательного пункта.
— Если они расселятся по миру в таком количестве и отложат яйца, — мрачно заметил молчавший до этого Михель, заставив барда вздрогнуть от неожиданности, — здесь лет через сто только они одни и останутся.
Как оказалось, монах не терял связи с реальностью и все это время следил за происходящим.
— Летуны с лучшим оружием за ними! — выкрикнул орк.
Он пришел к той же мысли, что и компаньоны наверху, и его несвежее лицо покрылось сеточкой морщин от осознания. Не все битвы можно выиграть, сражаясь с врагом в открытом бою. Рептилии это поняли первыми и поспешили ретироваться.
На перехват вылетела стайка летунов, в которых с трудом можно было узнать переродившихся импов. Чешуйчатые и обнаженные прежде тела теперь были одеты в обтягивающие шелковые небесно-голубые трико с прорезями для крыльев. Сами крылья сверкали на солнце целомудренной белизной перьев и даровали их обладателям небывалую прежде скорость и маневренность. В остальном летуны отличались от соплеменников только необычайно развитой мускулатурой в области плеч и шеи да чересчур низким ростом.
Крылатые тивада преградили улетающим ящерам путь, и в небе разыгралось новое сражение, за которым снизу следило больше двадцати тысяч пар глаз.
— Мне кажется, или их меньше? — спросил Михель, обращаясь к Адинуку.
Монаху стоило больших усилий интересоваться реальностью, но он пытался отвлечься от охватившего его отчаяния.
— Значительно, — подтвердил зоркий как сокол эльф, — но драконы по ним не попадают. Почти.
С неба дождем посыпались вниз драконьи туши, изредка сопровождаемые хлипкими и часто обугленными до черноты телами тивада. К счастью для зрителей, драконий дождь выпал чуть в стороне от места сражения.
— Уйдут ведь! — всплеснул руками орк, искренне переживая за исход битвы.
Малочисленные летуны шустро носились по небу, что есть мочи рубя драконьи головы зачарованными мечами. Вот только их было всего пятьдесят, а оставшихся драконов в шесть раз больше. К тому же рептилии решили вступить в бой, и ряды их врагов начали таять.
Бегство могучих ящеров казалось неизбежным, но с неба вдруг раздалось громкое ржание.
— Лошадки! — радостно захлопал в ладоши бард, бросая перо.
Десятки белокрылых рогатых молний сбоку атаковали уносящийся вдаль драконий клин, возглавляемый матерой янтарно-желтой самкой с большим роговым наростом над глазами. Предводительница низко рыкнула, и ящеры рассредоточились, нарушая единый строй. Они разбились на небольшие группы, разлетевшиеся в разных направлениях.
Однако единороги летали слишком быстро для тяжелых ящеров. Пока дракон делал один взмах крыльями и поворачивал бронированную шею, заметив движение сбоку, в него уже втыкали рог с другой стороны под лопатку или снизу в брюхо.
Ящеры в панике заметались туда-сюда так, что отблески их разноцветной чешуи начали слепить наблюдателей. Три армии стояли, задрав головы, и следили за развернувшимся сражением. Рептилии только мешали друг другу и часто сталкивались. Единороги заходили снизу и сбоку, низко наклоняя белогривые головы и бодая гадов своими крепкими волшебными рогами в самые незащищенные места. Одного удара хватало, чтобы дракон тут же складывал крылья и пикировал с высоты вниз, разбиваясь насмерть о камни или утопая в бурных водах горной реки. Каждую победу единороги отмечали дружным издевательским ржанием.
Предводительница явно превосходила остальных сородичей размерами и, скорее всего, умом. Пока остальные кое-как отбивались от наседавших единорогов и летунов тивада, она отчаянно вспарывала кожистыми перепончатыми крыльями воздух в надежде оторваться от преследователей. На ее длинной зубастой морде читалась суровая решимость выжить, наплевав на остальной драконий род.
В первые же секунды атаки единорогов дракониха взвилась выше морозного холода облаков и направилась обратно к ледяным вершинам гор. Там ее сначала надежно укроет туман, а после какая-нибудь из сотен расселин в скалах. Спрятаться и переждать. Месть можно отложить, ведь десяток яиц королевской породы уже на подходе.
Королева негодовала на прародителя. Минору обещал, что при их возрождении еды будет вдосталь — с этим он не подвел — и она будет безопасной. Со вторым обещанием вышло совсем по-другому. Повелительница драконов даже не успела толком перекусить, когда пришлось спасаться бегством. Янтарные крылья с черными прожилками при этой мысли забились еще сильнее. Она отомстит, потому что драконы ничего не забывают.
В этот момент расширившийся от ужаса вертикальный черный зрачок в желтом глазу заметил движение маленькой фигурки, стоящей на широкой площадке чуть ниже вершины самой высокой горы. Зазубренные чешуйки на гребне рефлекторно встопорщились, делая спину драконихи похожей на огромный кактус. Утробный рев, в котором слились страх и ненависть, пронзил туманный воздух.
Отравленная стрела с тихим свистом прилетела точно в цель и воткнулась прямо в глаз последнего дракона. Огромное янтарное тело со сложенными крыльями и беспомощно болтающимися лапами понеслось с нарастающей скоростью вниз. Тяжелый удар донесся до Адинука почти беззвучным хлопком и взметнул вверх снежный фонтанчик на склоне горы.
Живые ящеры закончились, как и само сражение. Армии на земле и в воздухе разразились ликующими криками и победным ржанием. Это была славная победа для всех, но недавние союзники вдруг осознали, рядом с кем они стоят.
***
Духи соплеменников Гарба почти не пострадали в схватке. Они немного испугались, но чувствовали себя вполне счастливыми и здоровыми. Мощь посоха не только насытила их, но и значительно прибавила сил. Призраки радостно носились вокруг своего спасителя, обдавая его потоками холодного шеольного воздуха и тихо шелестя благодарности.
Шаман убедился, что с собратьями все в порядке, и переключил внимание на Каввеля, не забывая подглядывать внутренним зрением в материальный мир. Драконы терпели поражение, и это радовало. Разве что еще предстояло найти способ вернуться обратно, но гоблин не сомневался в успехе.
Минотавр уже оклемался и сидел, трогая себя пальцами-бочонками за коричневую кожу на разных частях тела, как будто не верил, что все на месте. Он гладил себя по шерстке на руках и ногах, словно это доставляло бывалому пирату ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Убери эту штуку от меня и больше никогда с ней ко мне не подходи, а то я тебя сам ей огрею, — строго сказал Каввель, исподлобья глядя на Гарба своими выпученными сапфировыми глазами, а потом широко улыбнулся.
Гоблин послушно спрятал посох за спину, но Гобмобом решил иначе. Выскользнув из лап шамана, «символ веры» стремительно подлетел к не ждущему подвоха пирату и несильно тюкнул его по лбу между рогов. После чего нарочито медленно вернулся к владельцу. Каввель погрозил пальцем, но его морда все равно сияла довольством: после заточения в теле Минору минотавр был счастлив снова почувствовать себя живым.
— Спасибо, что не стал кидаться магией, — слегка склонил рогатую голову пират. — Я его, конечно, держал, но отдавать концы было ой как неохота. Если когда-нибудь выберемся отсюда и вернемся домой, я всем тауросу расскажу, какие гоблины на самом деле.
— Это я должен тебя благодарить, друг мой, — ответил Гарб. — Если бы не ты, мы бы тут не стояли.
Минотавр криво усмехнулся половиной рта.
— Пока я сидел в Минору, у меня было время подумать, — заявил он. — Я раньше жил как-то неправильно.
— Ты в порядке? — уточнил Гарб, пристально вглядываясь в бычью морду друга.
Прежде надменное выражение морды минотавра за время пребывания в теле перводракона как будто испарилось.
— Никогда себя лучше не чувствовал, — ответил Каввель и громко фыркнул ноздрями. — Пришло время меняться.
— В смысле? — забеспокоился гоблин.
Что могло взбрести в голову тауросу за время вынужденного заключения в теле древнего прародителя? Каввель внимательно посмотрел на гоблина.
— Погоди, ты какой-то маленький стал. Я ж тебе до плеча не доставал. Хотя, какая разница? Я вдруг понял, что мы минотавры всегда кичились своим происхождением. Среди моего народа ходит легенда, что мы рождены с великим предназначением, и потому лучше всех остальных. Если оно всегда было в том, чтобы отдать свое тело Минору, штурмовой кошкой ему по бом-брамселю, то невелика честь. Гордиться тут нечем.
— Так теперь ты станешь наконец лучше относиться к остальным? — обрадовался шаман.
— Ясен бриз! — звучно загоготал пират, запрокинув голову. — Ко всем, кроме людишек и эльфов. С их братом все равно надо вести себя осторожно. Сколько раз бывало… Хотя Михель, вот он молодец, и Антонио тоже не совсем пропащий. Хм, и Адинук тоже ничего, вроде. Выходит, и их порода… да ведь? Что-то я запутался.
Гарб хотел ответить, но не успел. Из сумрака Шеола прямо на них выплыл Ченвай. Демон дрожал всем телом и поминутно озирался. При виде пуута, духи бросились врассыпную, но он не обратил на них никакого внимания. Казалось, он вообще замечал только смертных и не особо отдавал себе отчет, где находится.
— Он здесь? Он был здесь? — встревоженно спросил мастер порталов.
В шеольном мире Ченвай выглядел не таким переменчивым, как в Рахэн-ди, больше напоминая обычного пишаака с огромным уродливым ртом, полным зубов, чешуйчатым хвостом и длинными когтистыми передними лапами.
— Если ты о Бурбалке, то его здесь нет, — осторожно произнес гоблин, сопоставляя в уме сказанное Минору с пленением в яме.
По всему выходило, что Ченвай и есть тот, кому Мерилит поручила предательство.
— Хорошо, хорошо, — затараторил мастер, не переставая озираться. — Увидите его, бегите, если успеете. А хотите, я вам портал открою? Вдруг у вас получится? У меня никогда не получается.
Гарб хотел сначала вежливо отказаться, но едва он передумал, как из сумрака к Ченваю протянулись черные призрачные нити. Они мгновенно сорвали с демона все оболочки, оставив только тень. Маленький юркий сгусток тьмы метнулся вбок и скрылся на просторах Шеола, безумно хохоча. Вслед за этим к ошеломленным друзьям приблизилось облако черноты и, сгустившись до человеческих очертаний, остановилось перед пораженными компаньонами.
— Здрасьте! — сказала фигура, гулким замогильным голосом.
***
Последним портал покинул довольный собой Муфад'ал и закрыл пространственную дверь щелчком пальцев, не оборачиваясь. Жахани не принимал участия в сражении, но обеспечил пламенной речью безоговорочную поддержку тивада, а своей магией работу портала для переброски подкрепления в нужную точку.
Тивада приветствовали появление воина в золотистых латах бурными аплодисментами, но не спешили терять бдительность. Почти не понесший потерь файлак во главе с Рахиманой настороженно застыл, ожидая приказа. Пууты зализывали раны и тоже выжидали. Одна искра — и напряжение перерастет в пожар очередной бойни. Кто здесь кому союзник, а кто заклятый враг?
Муфад'ал снял шлем, делая доступными для взглядов всех желающих черные курчавые волосы и красную кожу. Несмотря на протестующие жесты серхенги он мысленно позвал на переговоры командиров армий-победительниц. Квимиаль явился с выпяченной колесом грудью, гремя шипастым навершием хвоста по камням. Хвост волочился за ним по земле, а сам тхан хромал на три лапы из четырех. Жахани поприветствовал его и темнокожего тивада Тиргилона, совершив круговое движение поднятой кверху ладонью правой руки по всем правилам этикета Эльжахима.
— Предлагаю мир, — без предисловий заявил он.
— Перемирие? — недоверчиво переспросил Квимиаль.
Тхан не понаслышке знал о расчетливой природе маров и не мог представить, что длительный мир может принести им несравнимо большую выгоду, чем война на уничтожение кровных врагов.
— Мир без претензий и контрибуций, со… братишка, — широко улыбнулся алхаким после небольшой заминки. — Нам всем теперь предстоит долго жить вместе на этой земле, и мне бы не хотелось портить отношения бессмысленной враждой и ненавистью, которая к новому миру не относится.
— Что ты несешь, мар недоделанный? — Квимиаль не хотел оскорбить собеседника, но фраза вырвалась сама по себе.
— Позвольте мне пояснить, — вмешался Тиргилон, поспешив сгладить возникшую напряженность. — Появлению драконов предшествовало сильное землетрясение. Оно всего лишь явилось следствием того, что наш мир навсегда отделился от Рахэн-ди. Во время катаклизма погибла наша королева. Это дело рук древнего титана Минору.
— Чем докажешь? — насупился тхан, нутром понимая, что его вряд ли обманывают.
Такую чушь еще поди выдумай.
— У нас есть загадка. Что может быть слаще халвы? Ответ: только дружба после вражды, — сказал жахани пустился в долгое повествование.
Он подробно рассказал о недавних событиях, память о которых сам почерпнул в голове полубезумного барда.
— Создатель дал нам шанс исправиться, — подытожил Муфад'ал. — Я вижу в сотворении нового мира его волю. По его воле мы все находимся в месте, лишенном древних проклятий, наложенных на наши народы. Так давайте не упустим такую возможность и заживем дружно, как подобает разумным существам. Просторов этого мира всем хватит. Здесь не должно быть места только для ненависти. Я обещаю, что мы изгоним это чувство из себя как можно скорее, хотя нам это сделать тяжелее всего. А вы?
— Врешь! — безапелляционно заявил все еще не убежденный тхан.
— Произносить неправду не в природе моего народа, — с достоинством ответил алхаким. — Мы можем утаить истину, но не произносим лжи. С помощью правды манипулировать куда приятнее. Если вы этого не понимаете, то ваша голова полна камней. Все сказанное мной — правда. И я действительно считаю, что мир для нас выгоднее.
— Если все так, как ты говоришь, — потянул воздух носом Квимиаль и закашлялся, — я не вижу для себя другого выхода. Хотя все равно мне здесь не выжить.
Тиргилон тепло улыбнулся коллеге, но не рискнул похлопать его по плечу. Во-первых, наклоняться пришлось бы слишком низко, а во-вторых, тхан мог воспринять это как оскорбление.
— Я тоже был пуутом, тхан, и переродился, окунувшись в реку, — сказал тивада. — Если ты преодолеешь страх, то очищающие воды помогут и тебе, а может быть, и марам. Это было бы чудесно, если бы мы смогли стать единым новым народом, населяющим этот мир.
Квимиаль после испытанных лишений и так уже приготовился пасть смертью храбрых, поэтому купания страшился даже меньше, чем появления нового выводка драконов.
— Я готов нырнуть в воду, — заявил Муфад'ал. — Попробую. Вернее, начнем с моей армии. На всякий случай, а то мало ли.
— Для вас вода не яд, — хмыкнул Квимиаль, потирая единственной здоровой лапкой усики на крысином носу. — Но я готов рискнуть. Терять мне уже нечего.
Когда с сомнениями покончили, командиры все еще с недоверием друг к другу, но полные решимости, отправились каждый к своим солдатам для оглашения результатов.
— Берегись! Сзади! — внезапно передал Тиргилону мысль жахани.
Тивада обернулся в сторону новой угрозы и остолбенел. Та часть его народа, что владела магией, вдруг набросилась на своих менее одаренных товарищей подобно диким зверям. Облик безумцев тоже изменился. Тивада пришлось столкнуться не со своими сородичами, а с самыми настоящими порождениями тьмы. Все, кто получил энергию-Тэ от рук смертного мироходца, обернулись живыми сгустками мрака, повторяющими их прижизненные очертания.
***
— Антонио, это ты? — окликнул компаньона Гарб. — Как тебя так угораздило?
Шаман отказывался верить, что это странное существо когда-то дружило с ними. Когда Гарб впервые повстречал Бурбалку, то нисколько не сомневался, что это немного необычный, но дух. Кем он стал теперь, гоблин не знал. Внутреннее зрение показывало лишь мрак и черноту.
— Я был им недавно, — ответил призрак голосом, почти лишенным эмоций.
Лишь едва уловимые нотки грусти проскальзывали в его интонациях.
— А я был Минору, — добродушно сообщил минотавр, — и Гарб меня вылечил. Хочешь, тебя тоже попробуем?
Призрачная фигура издала пронзительный звук, больно резанувший по ушам.
— Я вас все еще помню, — все так же без эмоций сказал Бурбалка. — Вспомнил, когда увидел. Вы были друзьями. Друзьям не место в мире духов. Уходите, пока не стало поздно! Друзьям нужно домой.
Посох тревожно задергался в лапах Гарба, и гоблину пришлось крепко его стиснуть.
— Мы не уйдем без тебя, — возразил шаман.
— Оставьте меня, — глухо отозвался фантом. — Мне больше нет места среди живых. Я един с тенью, а у нее свои планы.
— Разве ты не хотел остаться с Мерилит? — Гарб очень боялся того, что может произойти с другом, если Гобмобом до него доберется, поэтому сдерживал оружие из последних сил.
Бурбалка страшно закричал, словно его душу и тело терзала нечеловеческая мука.
— Ее больше нет! Зачем мне теперь жить? Я подарю Умбре всех, из-за кого она умерла! — Бурбалка принял форму облака и растворился в воздухе.
Магическое зрение Гарба показало ему какие-то нереальные картины из мира плоти. Только что там происходило братание победителей, а сейчас одни снова бились с другими.
— Что происходит? — невозмутимо полюбопытствовал Каввель.
— Ничего хорошего, — ответил Гарб, хватаясь за вырывающийся Гобмобом обеими лапами. — Он в беде, да и мы тоже.
Негромкое покашливание позади заставило компаньонов испуганно обернуться. Дух в шаманском облачении парил неподалеку, с любопытством взирая на минотавра с гоблином сквозь прорези в ритуальной маске.
— Не ожидал вас увидеть в таком месте, друзья, — произнес он, и Гарба поразили знакомые нотки в голосе духа.
— Рэкс? — спросил гоблин с надеждой.
Дух полуорка раскланялся, подтверждая догадку, а посох внезапно успокоился.