Если стал наковальней — терпи; если стал молотом — бей.
Эльжахимская пословица
Лугриал-Зевув не принимал участия в сражениях уже лет восемьсот по летоисчислению Лумеи, поэтому облачить в доспехи его разжиревшее за столь долгое время тело прислужники не смогли. Аршидук стойко терпел пытку одеванием целых два часа. Он мог бы выдержать еще немного, но слуги начали терять сознание от невыносимой вони, издаваемой телом суверена. В итоге аршидук плюнул и наколдовал на себя магический щит, способный отразить любую угрозу.
— Проклятые смертные! — погрозил он своим тщедушным кулачком куда-то в сторону.
Шпионы донесли о причине восстания почти сразу после появления первых отрядов вблизи Ме’дина. По их словам, виновником был предводитель незваных гостей с Лумеи. Рабочие, увидев его, пришли в неистовство, уверовав в свершение древнего пророчества о сошествии в Эльжахим посланца самого Део. Ангел этот, дескать, должен быть огромен ростом, могуч непомерно, наделен волшебной силой небывалой и явится, дабы вырвать народы жахани из пучины порока и вернуть их в лоно Создателя. Аршидук в подобную чушь не верил, но описания пришельца более чем совпадали с легендой.
— Вы мне за это заплатите! — накручивал сам себя Лугриал-Зевув, считая ярость полезным подспорьем в бою.
После подавления мятежа он планировал всерьез заняться возмутителями спокойствия. Если вначале аршидука беспокоило только незаконное присутствие чужаков на подвластной ему территории, то теперь их было за что наказывать. Кару для негодяев тиран придумал достаточно суровую.
— Выступаем! — скомандовал он командиру гвардии.
Приказ пошел по цепочке от старших офицеров к младшим, и стройные шеренги в тускло мерцающих серебром доспехах тронулись. Их вид и слаженность были настолько прекрасны, что Лугриал-Зевув прослезился. Вместе с ним прослезились и все телохранители, хотя причина их чувствительности крылась в охраняемом ими огромном слизняке.
Сразу за пределами столицы полки аршидука узрели не менее ровные шеренги восставших. Лугриал-Зевув умилился тому, что даже бунтующие жахани остались верны своей природе и не нарушили порядка боевого построения. Битва обещала быть жаркой.
Мятежники увидели свое численное превосходство и, не веря удаче, немедленно бросились в атаку. Аршидук выстроил гвардейцев в каре, оставшись в его центре, а более легкие подразделения разместил по бокам для поддержки. Подле себя тиран также приказал расположить несколько метательных орудий.
Первая же волна атакующих обратила вспомогательные отряды в бегство. Легковооруженные стражи порядка всегда отличались храбростью только против слабого, безоружного и малочисленного противника. Толпы озверевших строителей вызвали в их рядах панику.
— Трусы! Сгною! — прокричал им вслед верховный собрат, переключая свое внимание на бунтовщиков.
Боец из Лугриал-Зевува в его нынешнем облике был неважный: в ближнем бою он мог разве что задавить противника массой да одурманить запахом тела. Зато как магу в Эльжахиме ему могли противостоять только правители других кругов, и то далеко не все. Только на это, пожалуй, и надеялся аршидук. Однако на сотворение нужных заклинаний требовалось немало времени, и гвардия должна выстоять, пока правитель не закончит колдовать.
Мятежники, между тем, без промедления принялись наседать на гвардейцев. Вскоре стало ясно, что несмотря на огромные потери от артиллерии и волшебных мечей, повстанцы постепенно берут верх и начинают теснить противника. В критический момент Лугриал-Зевув закончил приготовления и пустил поверх голов гвардии огненную волну, затем метнул с десяток ледяных глыб, обрушил на головы атакующих метеоритный дождь и несколько молний, оставив на закуску парализующий ядовитый шквал.
— Что, съели? — заорал он в окутавшую поле боя дымку. Ответом ему послужил злобный вопль тысяч дьявольских глоток.
Аршидук в испуге изменил цвет с темно-серого на бледно-желтый: его магия должна была уничтожить большую часть восставших, но не сделала этого. Подобное было невозможно, если только они не раздобыли…
— Щит поглощения! — забился в истерике огромный слизняк. — Мерзавцы! Какая подлость! Но как сумели?
Передние ряды верных Лугриал-Зевуву отрядов дрогнули и тут же оказались смяты напирающими врагами. Еще немного, и произойдет небывалое! Незыблемая власть одного из могущественнейших аршидуков повисла на волоске. Тиран приготовился спешно перенестись во дворец, откуда он мог бежать в один из соседних кругов в поисках помощи.
***
Первым из портала выбрался Каввель и обнаружил себя в гуще мертвых тел. Судя по звукам, неподалеку шло сражение, но густое облако пыли скрывало поле боя от глаз минотавра.
— Лопни моя селезенка! — удивился он. — А ведь тут тоже умеют веселиться!
Вскоре появились и остальные компаньоны за исключением Хиенны.
— Чувствую сильную магию! — сообщил Адинук.
— Дьявольскую, — подтвердил Михель.
— Кажется, кто-то плетет чрезвычайно мощные боевые заклинания, — добавил Гарб.
— Не попасть бы под раздачу, — прошептал Антонио, пытаясь рассмотреть опасность в густой пелене.
Аггрх молча указал на просвет, образовавшийся в пыли. Прежде чем марево снова закрыло обзор, друзья успели заметить самую гущу кровавой схватки, из центра которой от огромного дьявольского слизня отделилась стена огня. Пламя неестественного синего цвета с ревом набрало скорость и устремилось прямо в сторону компаньонов.
— Гарб, щит! — потребовал Бурбалка.
Шаман отрицательно покачал головой. В его понимании, заклинание столь огромной силы никакой на свете щит удержать бы не смог. Огонь приближался, уничтожая на своем пути все живое. Дьяволы, попавшие под обжигающую волну, на секунду вспыхивали и моментально сгорали, а черный песок тут же спекался в непрозрачное стекло. Ревущая стена неотвратимо неслась на друзей, заставив побледнеть даже неустрашимого орка. Спасения не было: чем дальше пламенный вихрь удалялся от своего источника, тем шире он становился. Все звуки исчезли, уступив место оглушающему завыванию разбушевавшейся стихии.
В последний момент посох затанцевал в лапах гоблина, напоминая, что прямо-таки создан для подобных случаев. Гарб вышел из ступора и принялся неистово молиться своей богине.
Раз — и посох ударился о землю, два — и наступила тишина, не менее ошеломительная, чем недавний рев адского пламени, три — и безмолвие вспорол крик, доносящийся, казалось, со всех сторон.
***
— А что стряслось, почему все такие бледненькие? — раздался позади звонкий женский голос.
— Мы это, кажется, опять куда-то вляпались, — ответил за всех Антонио.
Хиенна быстро осмотрелась и согласно хихикнула. Ее тонкие пальчики потеребили шероховатую кожаную поверхность невесть откуда взявшегося свернутого кнута.
Гарб был готов поклясться, что с оружия на землю соскользнула капля крови.
— Знаете что, мальчики? Вы самое лучшее из того, что со мной случалось за целую вечность, — призналась демонесса. — С вами так весело! Ой, а что там такое?
«Такое» оказалось взводом плечистых строителей в рваных робах и непременных желтых касках, прочесывающих местность в поисках недобитых солдат тирана. Завидев гоблина, они, подозрительно косясь на демонессу, упали на колени. От группы отделился самый крупный жахани, подполз поближе и воззвал к Гарбу.
— Освободитель, ты все же пришел! Пророчество свершилось! Приказывай своим недостойным слугам! — завопил он, тряся в такт произносимым словам головой, на которой вместо обычного носа красовалось почти свиное рыло с красной кожей, изъеденной крупными с подушечку пальца орка язвами.
— Так ты у них главный? — недоверчиво воскликнула Хиенна. — Какой кошмар!
— Господин, дозволь, мы разорвем эту мерзопакостную тварь!
Суккуба в ответ зашипела и принялась разматывать кнут. Дьяволы повскакивали с колен и зарычали, хватаясь за лопаты и кувалды, которые использовали в качестве оружия. Гарб предупредительно постучал посохом по песку, намекая на отсутствие перспектив у любых попыток насилия.
— Всем стоять! — прикрикнул он на жахани. — Ты тоже не дергайся!
Хиенна обиженно скривила губки и пошла искать утешения у Аггрха. Орк с готовностью распахнул объятия и начал успокаивающе гладить демонессу по голове, показав Адинуку и Михелю язык. Бард белозубо улыбнулся, а Михель невозмутимо пожал плечами.
— Не желает ли повелитель вступить в побежденный город? — как ни в чем ни бывало задал вопрос дьявол.
— Желает, — сказал шаман, — повелителю надо встретиться с аршидуком.
Жахани закивали, и их физиономии засветились от счастья.
— Да, господин. Как только этого жирного червяка поймают, вы сможете его съесть. Как прикажете приготовить?
— Погодите, мне надо посовещаться, — опешил гоблин.
Он быстро отошел с компаньонами в сторонку.
— Я был прав? — тихо спросил Антонио, когда они ушли на достаточное расстояние.
— Правее некуда, — угрюмо откликнулся ловец духов, — вляпались мы по уши. Они всерьез считают, что я исполнил какое-то пророчество.
— И что будем делать? — поинтересовался Аггрх.
— Может, пока сделаем вид, будто ты и правда освободитель? — предложил Каввель.
— Думаю, стоит воспользоваться ситуацией с целью получения доступа к нужной нам информации, — согласился Гарб, — но мне хотелось бы услышать мнение каждого, потому что все мы находимся под угрозой.
— Сгоняем во дворец! — воскликнул Адинук. — Когда еще узнаем, как живут верховные дьяволы?
Остальных тоже терзало любопытство. Правда, Михель в который раз пробурчал что-то про обитель зла, но его услышала только Хиенна, а она на этот раз погрустнела и промолчала, как будто соглашаясь с мнением человека.
***
Если бы молодому гоблинскому шаману всего несколько месяцев назад кто-нибудь сказал, что ему предстоит войти в столицу одного из кругов Ада в качестве руководящей морды, он бы в ответ покрутил пальцем у виска. А теперь Гарбу пришлось ускоренно вживаться в роль повелителя, пока дьяволы не заподозрили, что он вовсе не тот, за кого его принимают. Примерять на себя новую роль оказалось непросто. Гордость начала переполнять гоблина, и ему приходилось периодически напоминать себе, что он все еще простой смертный жрец и шаман. К тому же впервые посох сработал так, как Гарб задумал. Это тоже поднимало настроение, но оставляло место для тревоги: не было ли побочных эффектов и разрушений.
Жахани устроили из обычной пешей прогулки настоящее торжество: трупы врагов быстро убрали. Скорее всего, их просто съели, что по местным меркам считалось равносильным уборке. На фонарных столбах развесили флаги с изображениями нового вождя. Хиенна предупредила, чтобы никто не вздумал выяснять, из чего они сделаны.
Прямо на входе в город компаньоны увидели целую толпу пленников. Некоторые униженно лобзали пыль, по которой предстояло пройти новому повелителю, но далеко не все. Гвардейцы все в тех же серебристых зачарованных доспехах, но уже без шлемов, держались гордо. Среди них преобладал мужской пол, хотя встречались и женщины, отличающиеся большим изяществом и гневным выражением черных глаз. Руки и тех, и других были стянуты ремнями за спиной.
Несколько омони в черных кожаных доспехах валялись на земле. С этими, похоже, обращались не так уважительно. Лица многих из них украшали синяки и кровоподтеки. Отметины на красной коже не слишком хорошо заметны, но такие все же выделялись. Легконогий Адинук, успевший побывать в Ме’дине и разузнать что к чему, шепнул Гарбу:
— Тут ждут, что ты прикажешь казнить пленных. Почему-то не хотят никого убивать без твоего соизволения. Решать тебе, но я бы с этим не медлил.
Шаман впервые столкнулся с подобным моральным выбором. Дьяволы, конечно, мало заслуживают милосердия, но все же Гарб недавно стал жрецом доброй богини, которая вряд ли одобрит казнь невиновных.
— А нельзя их как-то помиловать? — спросил гоблин, замедляя шаг.
— Можно, — ответил темный эльф, — только их все равно надо наказать, а для этого их придется разжаловать.
— Так это просто! — обрадовался ловец духов.
— Если бы! — мотнул головой бард. — Их надо не просто понизить в должности — это было бы слишком легко. Нужно понизить их в статусе — магией или как там это делается. Для них это равносильно смерти, потому что они забудут, кем были до трансформации. Помнишь те ходячие куски мяса, которые на нас напали после появления в Аду? Это то, во что их надо превратить.
Гарба передернуло. Воспоминания о груде неразумной хищной плоти были не из приятных. Такой участи врагу не пожелаешь. Шаман преодолел оставшуюся часть пути в молчании, хотя друзья и пытались втянуть его в разговор. Он лихорадочно искал способ избежать проблемы и никак не мог его найти.
Ловец духов попытался быстрым шагом пройти мимо пленников, но дорогу ему преградили жители города. Их глаза жадно осматривали нового тирана в поисках хотя бы намека на слабость. Поняв, что избежать суда не получится, гоблин попытался расправить плечи и выпрямить спину. С непривычки получилось плохо. Позвоночник гневно требовал вернуть все, как было, но Гарб усилием воли сдержался. Гоблин гордо вскинул подбородок и встал, опершись на посох.
— Ну? — заговорил он на родном гобхатском, чтобы друзья не догадались раньше времени, что он собирается сделать.
Часть жахани понимала иные языки на мысленном уровне, поэтому они перешли к делу.
— Определи судьбу пленников, господин! — чуть ли не потребовал один из бывших строителей.
— В чем их вина? — сурово спросил шаман.
— Они сражались против тебя, повелитель!
— Никто из них не поднял меча в мою сторону, — оскалил клыки Гарб, что обычно показывало явное несогласие с собеседником.
Жахани явно не ожидали такого поворота, что не помешало им возмущенно запыхтеть.
— Они служили тирану!
— А вы бы не служили на их месте?
— Они предадут тебя при первой возможности! — сделали еще одну попытку строители.
— Значит, я не допущу, чтобы она у них появилась, — спокойно сказал гоблин.
Жахани зашумели. Вина пленных представлялась им очевидной, а суждения повелителя хоть и логичными, но лишенными смысла. Тем не менее Гарбу удалось посеять зерно сомнения в умах законопослушных дьяволов — если пленники ни в чем не виноваты, то и наказывать их не за что. Шаман уловил настроение толпы и решил закрепить успех:
— Они просто выполняли приказ. Может быть, их вина в этом? Наверное. Но я не вижу смысла подвергать их за это слишком суровому наказанию. Нужно отправить их на перевоспитание — пускай займутся тем же, что делали вы до восстания. Пускай строят дома!
В глазах пленников мелькнул почти животный страх. Прочие же жахани радостно закричали: они впервые видели столь мудрого и справедливого правителя. Гарб непонимающе оглянулся.
— Я не думала, что ты такой жестокий, — промурлыкала суккуба ему на ухо. — Пожалуй, из тебя выйдет толк.
— Выбор продиктован моими моральными принципами. Разве он жесток?
— Как знать, — мурлыкнула суккуба. — Для тебя это ничего не значит, а для них наказание будет пыткой. Ты только что приговорил солдат к тому, что для них страшнее даже смерти — к каторжному труду. Знал бы ты, как они боятся умереть, но твое наказание ни в какое сравнение не идет. Повстанцы-то привыкли к работе, а эти вояки всю жизнь только и делали, что на парады ходили и мечом махали. К тому же, им тоже приделают звериные морды. А, раз ты не назначил срок наказания, то страшилищами им придется быть вечно. Я в восхищении! Лучше бы сам Иблис не выдумал.
— Ой, — произнес гоблин, впервые не найдя достойного ответа.
Гвардейцев уже тащили для исполнения приговора, и больше ничто не мешало дальнейшему продвижению к дворцу.
Спустя минуту Гарб встал как вкопанный. Остановились и остальные. Перед ними находились распахнутые двери в логово правителя круга. Охраны не было.
— Что? — Михель встревоженно потер шрам на подбородке, заглянув Гарбу в глаза и увидев в них необычное волнение.
Приплюснутые ноздри раздувались, как будто собирались взлететь.
— Я хочу отменить приказ, — сказал гоблин. — Он слишком жестокий.
— Даже не вздумай, — предостерег его Аггрх. — Какое тебе дело до дьяволов? Они, кстати, пытались нас убить.
— Как бы вам объяснить? — зарылся пальцами в коричневый ежик волос шаман. — В моем племени наказание без пыток сочли бы чересчур мягким. И что с того? Я теперь жрец доброй богини и не должен причинять вред намеренно, если это не самозащита!
— А, то есть меня можно было палкой лупить, а этим даже кирпичи потаскать нельзя! — возмутился из-за спин компаньонов Антонио.
Гарб смутился еще больше. Бурбалка только что ударил в больное место.
— Я же уже извинился! — обиженно произнес гоблин.
Слезы едва не потекли по его пунцовым щекам.
— И это, ну… другое. Пострадал даже не десяток разумных существ. Счет на тысячи!
— Правителем быть тяжело, — шепнул Адинук, — а добрым правителем быть невозможно. Как только станешь добрым, сразу на шею сядут. Хотя я, конечно, сужу исключительно по своей маменьке.
— Считай, что ты нечаянно, — добродушно заметил минотавр. — Им уже нахлобучили каски на головы. Поработают немножко, а там, глядишь, их можно и помиловать. А мы пока пойдем, дворец посмотрим.
Гарб неуверенно кивнул и двинулся дальше. Остальные шли позади, поэтому три слезинки, которые ловец духов тщательно испарил магией, никто не заметил.
***
— Добро пожаловать, Ваша Светлость! — низко поклонился Гарбу при входе в обитель Аршидука почти полный двойник пропавшего Муфад’ала.
Такой же высоченный, копытный, рогатый, краснокожий и черноволосый почти эльф. Только уши не остроконечные, а глаза черные и хитрющие, и плечи куда шире. Библиотекарь, правда, из одежды предпочитал набедренную повязку, а этот был одет в легкую тунику, переливающуюся всеми цветами радуги. Гарб присмотрелся и высоко оценил мощные защитные заклинания, наложенные на одеяние приветливого жахани.
— Здравствуйте! — робко произнес шаман.
— Меня зовут Анделефт, я ваш советник, — представился дьявол.
— Это кто же тебя, портовая крыса, назначил помощником капитана? — возмутился Каввель.
Минотавр исподлобья посмотрел на жахани бледно-голубыми глазами и поиграл мускулами.
— Советника не назначают, — сухо произнес Анделефт. — Закон гласит, что его наследуют вместе с дворцом. Правда, с начала времен в Эльжахиме это первый случай такой передачи собственности. Бывало, конечно, что Его Императорское Величество Люцифер Великолепный менял правителей в своих владениях, но это было очень давно и в других кругах. Он предпочитает иметь дело с теми, кого знает лично. В основном это его младшие братья, хотя первым кругом сейчас, если я все правильно помню, управляет какой-то прощелыга из низов. Скорее всего, временно — пока на войне не погибнет.
— Кстати, меня мучает вопрос, где же сейчас сам Аршидук, — закинул удочку Гарб.
— В панике бежал, — легко выдал военную тайну Анделефт. — Не спрашивайте меня, куда, потому что я не знаю. Работающий внешний портал у нас один, и он ведет сразу в несколько мест.
— А тут можно где-нибудь похавать, а то брюхо урчит уже? — поинтересовался Бурбалка, и все сразу вспомнили, что целые сутки им было не до еды, и теперь вся компания была бы не прочь отведать местной кухни.
— Разумеется, прошу за мной, — степенно ответил советник и повел компаньонов через длинный зал с мраморными колоннами, украшенный развешенными по стенам головами различных существ.
В большинстве из них Хиенна без труда узнала пуутов. Она задержалась возле одной из голов, сделав вид, что вытряхивает камешек из сандалии. Суккуба несколько секунд задумчиво всматривалась в безжизненные глаза дьявольского трофея, потом тяжело вздохнула и пошла дальше. Ее действия не ускользнули от внимания Михеля, который продолжал следить за демонессой на всякий случай.
Миновав еще несколько богато украшенных залов, в отделке которых преобладало золото, друзья очутились в трапезной. Прислуга во дворце оказалась вышколенной: мелкие дьяволята в момент подали невообразимое количество блюд и испарились. Анделефт чинно предложил Гарбу занять место во главе стола. На белоснежной скатерти искрилась посуда из хрусталя и даже шлифованных алмазов и изумрудов. Приятной тяжестью в ладонях лежали серебряные и золотые вилки и ложки. Если когда-то глава эльфийской Академии наук сумел удивить компаньонов изысканностью обеда, то сейчас глаза просто разбегались от количества кушаний: трапеза у эльфа теперь казалась весьма скромной.
— Аршидук любил покушать? — поинтересовался Аггрх, за обе щеки уплетая самый вкусный в своей жизни десерт.
— Его Светлость славился своими гастрономическими пристрастиями, — ответил Анделефт, лишь смачивая тонкие губы вином из хрустального бокала. — Как вы понимаете, в его обличье набор развлечений несколько ограничен.
— А как насчет коллекционирования? — с невинным видом спросил Антонио.
— У Его Светлости была самая большая в обитаемых мирах коллекция произведений искусства. Все хранится в сокровищнице. Желаете взглянуть?
— Да! — выпалил Бурбалка раньше, чем на него предупреждающе шикнули сразу трое товарищей.
Анделефт чинно поклонился, с легкой усмешкой поглядывая на смертных.
— Можем пройти туда сразу после наполнения ваших желудков. Насколько я могу судить, у каждого из вас их не больше двух, а значит, мы можем скоро отправиться.
— А это не опасно? — поинтересовался Гарб.
— Я не верю, что повелителю может угрожать опасность в его дворце, — улыбнулся дьявол.
— Заставьте его поклясться, что там безопасно, — бесцветным голосом произнесла Хиенна. — Если он поклянется, можете идти.
— Что это значит? — заволновался Михель.
По лицу суккубы пробежала тень.
— Это значит, мары не упустят случая загнать нас в ловушку. Или вы думаете, что раз они признали гоблина лидером, то покушений на его жизнь не будет? Об остальных даже речи не идет.
— Ты умна, пуута, — невозмутимо подтвердил ее слова Анделефт. — Я действительно не могу дать пустой клятвы, потому что не в обычаях нашего народа говорить неправду. Вход в сокровищницу имеет сложную систему защиты, но, даже миновав ее, вы не сможете воспользоваться содержимым — каждый из предметов проклят особым образом.
— Обидно, — с сожалением произнес Адинук, — а я думал, что мы могли бы пополнить там припасы.
— К чему вам припасы? — сделал круглые глаза советник. — Во дворце достаточно любых благ, какие вы могли бы себе пожелать, и ничего из них не представляет опасности. В этом я готов поклясться.
— Нам надо вернуться домой, — сказал Гарб.
— И как можно скорее! — добавил Каввель, вспомнив о своем проклятии.
У полорогого гиганта в момент побега с Лумеи оставалось примерно полгода для исправления ситуации. Лишь помогая осуществить предначертанное Гарбу, минотавр сможет навсегда остаться собой. В противном случае доживать свой век пирату придется в теле обычного быка. Каввель уже успел хлебнуть такого существования и не горел желанием повторять тот неприятный опыт. К тому же, коротая дни в Шеоле, он успел выяснить, что время в разных мирах течет по-разному. Если в Аду оно тянется медленнее, чем на Лумее, минотавра ожидают серьезные неприятности по возвращении.
— С этим могут возникнуть некоторые сложности, — с гаденькой улыбкой сообщил Анделефт, на секунду утратив невозмутимость. — Закон гласит, что вы не можете покинуть Эльжахим без позволения Люцифера. Да и сам этот круг отпустит вас к нему на аудиенцию неохотно. Закон также гласит, что каждый аршидук вправе пользоваться порталами сколько угодно, но разрешить то же самое другим можно только в двух случаях.
— Каких? — хором потребовали ответа дали компаньоны.
— Первый — прямой приказ Большого Лю. Боюсь, это не ваш случай, — произнес краснокожий дьявол.
— Какой второй? — спросил Гарб, втайне ожидая подвоха.
— По закону, повелитель должен получить от просителей выгоду, несоизмеримо большую, чем та огромная услуга, которую он им оказывает.
— То есть я как правитель не могу просто так разрешить друзьям уйти отсюда вместе со мной на свидание с самим Дьяволом?
Анделефт молча кивнул и сделал глоток из бокала, всем своим видом показывая, что знает больше, чем говорит.
— А если они окажут мне услугу? — вдруг осенило шамана.
— Какую, дозвольте спросить? — вкрадчиво уточнил советник.
— Ну, — смутился Гарб, — какую-нибудь ценную. Жизнь спасут, например.
— Нет, так не получится, — разочаровал его Анделефт, — да и времени это наверняка займет много, а вы, как я понимаю, торопитесь.
— Значит, к Люциферу отправлюсь только я, — решительно заявил ловец духов.
— Это самоубийство! — вскочила с места Хиенна.
К ней присоединились и остальные компаньоны, принявшиеся наперебой отговаривать гоблина от бессмысленной затеи.
В самый разгар возникшей дискуссии советник, с удовольствием наблюдавший за отчаянием компаньонов, негромко покашлял, привлекая к себе внимание.
— Прискорбно, но я вынужден согласиться с бесовкой, — начал он. — Люцифер запросто сотрет в порошок одинокого смертного, даже если в нем тлеет божественная искра. Вот с целой толпой, вроде вас, может и поговорить. Мне тут в голову неожиданно пришел еще один вариант, правда, я не уверен, что вы на него согласитесь…
— Не томи! — нетерпеливо топнул ногой Гарб.
— Верховный собрат может отойти от дел, так сказать, передав управление страной доверенному лицу. Старый правитель тем самым оказывает новому неоценимую услугу, — понизил голос до шепота Анделефт. — В благодарность новый тиран может выполнить любое желание бывшего правителя, и даже разрешить ему и любым его спутникам покинуть пределы круга.
— А это мысль! Ты голова! — обрадовался Каввель.
— Не знаю, что-то мне это все не нравится, — насупился Аггрх.
— Мне тоже, — сказал Адинук, — но другого способа вырваться отсюда я все равно не вижу.
— Мои порталы все еще не фурычат, — пожал плечами Бурбалка.
Анделефт чинно поднялся из-за стола и окинул смертных хитрым взглядом. Он как будто не сомневался, что они вот-вот согласятся на все.
— И не будут, — подтвердил он. — В Эльжахим легко попасть, но очень трудно его покинуть.
— Контракт, — вяло произнесла демонесса.
— Что? — спросил Михель.
— Заключите с ним контракт на крови, — глухо ответила суккуба.
— Я ждал, что кто-нибудь из вас предложит это первым, — глаза дьявола торжествующе блеснули, — и мне вдвойне приятно осознавать, что инициатива исходит от кровного врага. Ну-с, обсудим условия?
Троу тоже встал и потянулся, ощупывая лютню: не потерялась ли. Анделефт скривился при виде музыкального инструмента, но комментировать не стал.
— Откуда нам знать, что ты не обманешь? — осведомился Адинук.
— Надо внимательно изучать условия договора, а лучше самим их прописывать, — устало откликнулась Хиенна. — Гоблин с этим справится.
— Что с тобой? — встревожился Гарб, заметив ее состояние.
— Там на стене голова моего брата! — расплакалась пуута и закрыла лицо руками.