— … дальше выпуск новостей продолжит прогноз погоды…, — Даня вместе с родителями сидел перед телевизором и напряжённо думал. Визит к представителю местной элиты на который он возлагал определённые надежды теперь уже не казался таким прекрасным решением. Конечно, он добился определённой деэскалации в своём противостоянии с органами репрессивного аппарата. Но не такой же ценой!
Определённые реформы в стране назревали, но он совсем не ожидал что кто-нибудь будет, вот так — рубить с плеча. Теперь же ему предстояло срочно что-то предпринять, всё-таки определенную ответственность за свои действия он чувствовал.
— Пойду в свою комнату, — сообщил я продолжающим пребывать в шоке родителям, — мне надо подумать.
Как то попытался замотивировать своё отсутствия перед взрослыми. Хотя мои усилия пропали втуне — они пребывали в оцепенении похоже полностью поглощенные своими мыслями — ещё бы только что м заявили что милиция больше их беречь не будет. Хотя конечно всё это ерунда. Сознательному и адекватному человеку и так не нужны никакие карательные и репрессивные органы. Он сам лично не будет совершать никаких противоправных действий, как и н будет посягать на чужое имущество, свободы и права. Так что думаю ничего страшного не произойдёт, как минимум за первые несколько дней, а там уже можно будет что-нибудь предпринять. Конечно, коль я, хоть и косвенный, но виновник, этих событий то мне и следует приложить максимальные усилия по нормализации обстановки. И на этот счёт у меня же были определённые мысли.
Придя в свою комнату, не мешкая тут же лёг на кровать и нацепил на себя шлем установки нейроусилиния подключенный не только к кластеру усилителей, но и к сети межЭВМной связи. Благодаря определенным, заложенным в базовую архитектуру персональных ЭВМ, схему мог использовать домашние терминалы как точки выхода своей нейропроекции.
Все пользователи сети были довольно активными людьми с определенным складом характера, ведь несмотря на все мои усилия по распространению среди населения общедоступной вычислительной техники, она все же продолжала оставаться уделом очень увлеченных людей. Но благодаря этому они были идеальными реципиентами для его плана.
Коль скоро люди поймут что милиции как таковой больше нет и до решения этого вопроса со стороны правительства, и не будет, то у многих несознательных граждан возникнет соблазн использовать эту ситуацию во вред. Чтобы избежать подобных случаев и укрепить позиции лидера, а он несомненно в этом нуждается, следует провести определенную работу среди пользователей сети. Работу, подобную той что я уже провел среди своих, так называемых агентов влияния — комсомольцев несущих идеи движения в массы и не просто несущих, а буквально, живущих по этим принципам. Это уже начало давать определённые плоды — как минимум несколько гигантских предприятий начали выпускать продукцию более соответствующую чаяниям потребителей и в гораздо больших объемах чем было запланировано госпланом (с ним ещё предстояло разобраться), что позволяло излишки обменивать на товары других предприятий или распространять их между работников самого предприятия повышая престижность работ на нём.
Задействовав соответствующие алгоритмы и схемы нейроусилителя я принялся подключаться к терминалам пользователей сети. При каждом подключении я соединялся с нейрооблаком пользователя интегрировал в его нейрослепок некоторые инструкции.
Они были довольно простыми, и благодаря изначально благодатной почве выстраивались в нейропространство пользователя без каких либо проблем. Содержали они в себе довольно небольшой объём информации и были больше напоминанием чем жёсткой установкой.
Основой для них я взял тот набор, что прошивал в головах асоциальных элементов которых отправили на предприятия по всему союзу в рамках комсомольской инициативы. Естественно, сильно адаптировав, всё-таки сейчас я работал не со своими противниками, а с союзниками, так что мн надо было не сделать из них идеальных приверженцев комсомольского и коммунистического движения, а просто более, так сказать, “правильных” людей.
Вся их “правильность” заключалась в том чтобы они в первую очередь не боялись. Не боялись поступать правильно. Хоть они и так жили по правилам — не занимались хищением социалистической собственности, не применяли насилия к другим людям, не занимались само деструктивной деятельностью, и повышали уровень собственного образования, но теперь они не боялись говорить и демонстрировать это открыто. Ведь довольно тяжело говорить “я не пью” в коллективе где считается правилом каждую пятницу заливать в себя спиртосодержащие жидкости, а рассказы о совершенных актах вандализма или физического насилия в состоянии измененного сознания встречают восторженное одобрение. Или прямо высказать в лицо расхитителю социалистической собственности о неправомерности его поступка — требует довольно большого количества внутренней силы, особенно если точно знаешь о незамедлительно последующей бурной и негативной реакции на такое замечание.
Вторым правилом было стремление быть последовательным — если уж выбрал одну дорогу или линию поведения то нужно следовать ей до конца. Это довольно логичная модель поведения, но к сожалению довольно многие предпочитают прямо противоположное и меняют свои решения и менения подобно флюгеру на ветру. Например, многие изучив дисциплину научного атеизма и даже сдав по нему ряд экзаменов, почему-то в глубине разума начали думать об идее всемогущего существа с неожиданным одобрением, и если бы у них возникла такая возможность то они несомненно бы влились в ряды бедных одурманенных людей называющих себя рабами этого существа. Изредка такие одурманенные мне попадались, но я не решался исправлять их рассудок, понимая что как только они поймут что занимались такой глупостью и добровольно себя унижали то это вызовет к них страшную моральную травму которая ввергнет их и без того слабый рассудок в настоящую пучину отчаянья.
Ну и третьей установкой было чувство солидарности. Многие не обращают внимание на других людей когда им требуется помощь, считая что им поможет кто-то другой. Причём это касается не столько физической помощи (в этом ключе как раз почти все встреченные мною люди были довольно солидарны), сколько как раз моральной и духовной солидарности Если кто-то один начинал выступать с требованием или предложением, чтобы и другие близкие к его мыслям и образу жизни люди выступали вместе с ним. Что-то подобное я наблюдал у некоторых этнических землячеств — там тоже все крепко держались друг за дружку, во всём поддерживали и помогали своим землякам. Но, к сожалению, основном эта поддержка носила противоправный характер, а сами землячества были чем то вроде организованных преступных группировок. Разбить эту ситуацию я намеревался как раз этой установкой, чтобы друг дружку поддерживали профессионалы и специалисты в своей созидательной деятельности, а не разные маргиналы в деструктивных стремлениях.
Конечно, эта работа заняла у меня не час и не два, а практически целую неделю. Благо из-за происходящих в стране событий время у меня было полно — родители реципиента ходили как в воду опущенные и практически не обращали на меня внимания. Учителя в школе тоже словно пребывали в прострации и проводили уроки больше по инерции чем, стараясь, дать нам учебный материал. Хотя на фоне этого резко активизировала свою работу комсомольская организация — добровольцы с повязками дружинников патрулировали улицы, в зале ДК в котором обычно проводились собрания практически беспрерывно шли лекции. ИХ проводили убеленные сединами, но ещё крепкие дедушки и бабушки. Они рассказывали об оперативно следственной работе, праве и юриспруденции, а также основам экономики, управлении персоналом и психологии коллектива. Причём эта учеба шла не только в нашей городской комсомольской ячейке, а по всему союзу. Обращение главы государство наделало много шума и сильно всколыхнуло общество. Теперь все понимали что в обществе нужны изменения и эти изменения может принести только молодежь, а для того, чтобы изменения были позитивными активисты из комсомола должны быть очень хорошо образованы. Причём образование у них должно быть не в разрезе истории коммунистического движения, а как раз в области эффективного хозяйственного управления.
Конечно, организовать это самое “понимание” было не так уж и просто, но благодаря моему новому нейроусилителя и разветвленной, буквально по всему союзу, сети персональных ЭВМ, выступавших эмиттерами нейроволн. Но в конечном итоге я справился. И лучшим свидетельством этого стали буквально с каждым днем происходящие в обществе изменения.
При отсутствии милиции, и росте самосознания отдельных граждан из наиболее образованных и технически подкованных граждан пользующихся заслуженным авторитетом у самых разных слоёв общества уличное хулиганство сошло на нет. Подростки теперь не били стёкла, пачкали стены или совершали акты насилия в отношении менее возрастных детей, а занимались сбором отходов, развитием своего физического состояния, ведь после появления в широком доступе чертежей и редких прототипов мобильных доспехов, практически каждый ребёнок грезил стать пилотом такой чудо машины. Особенно всех детей союза подбил на это репортаж показанный по центральному телевидению. В нём открыто демонстрировались кадры, как небольшой отряд добровольцев — ребят шестнадцати-семнадцати лет, сбежавших на фронт в этих самых самодельных доспехах, при поддержке пары дистанционно управляемых боевых роботов в пух и прах разбила колонну вражеских танков. Конечно, в репортаже скромно умолчали о том что колонна была на марше, и по некоторым сведениям это были неисправные машины следовавшие своим ходом к месту ремонта, но всё равно это было большое достижение для вчерашних школьников.
Кроме того, что молодежи от деструктивных занятий перешла учёбе и почему саморазвитию, ещё один класс населения взялся за ум. Те кого обычно с презрением называли маргиналами, пьяницами и трутнями тоже начали меняться. Сначала один человек в одной из десяти компаний, потом адепт перемен начинал появляться в каждой пятой компании, а когда они были уже почти во всех, произошёл естественный скачок от количества к качеству. Бездельники перестали проводить своё время за распитием спиртных напитков, устройством дебошей, бытовом насилии и мелком хулиганстве, а принялись организовывать небольшие артели. Как оказалось многие из них отбросив оковы алкогольного рабства были очень неплохими специалистами в самых различных областях, начиная от слесарного и столярного дела, заканчивая сборкой космических аппаратов. Так что теперь в гаражах, сараях, или просто в квартирах кипела работа. Бывшие бездельники, пропойцы, тунеядцы и алкоголики изготавливали товары народного потребления. Причём им в этом деле активно помогали те же самые мини ЭВМ. В них были размещены как схемы, чертежи и техпроцессы изготовления кучи вещей, так и заявки на приобретение той продукции. Так что теперь благодаря этой консолидации каждый пользователь “невода” мог сделать необходимую ему вещь будь то элементарная электромясорубка (сделанная из обычной с приделанным мотором от стиральной машинки), ремкомплект на лодочный или автомобильный мотор, или даже компактный летательный аппарат — поступали и такие заказы, тем более что малая авиация начала переживать настоящий бум. Благодаря тем же самым мини ЭВМ и микроволновым рациям согласование и осуществление диспетчерского сопровождения полетов стало элементарной задачей. Больше не надо было отслеживать вручную маломерное, низколетящее судно — всё это делала автоматика. Она же считала эшелоны и курсы, разводя пилотов по маршрутам не допуская столкновений.
Но кроме положительных изменений в стране, к сожалению, были и отрицательные. Причём большей частью их источником были как раз те кто должен был эти проблемы устранять. Выведенные за штат органов внутренних дел и комитета государственной безопасности, сотрудники занимались чем угодно кроме того, чтобы помогать строить новый справедливый мир.
Они пьянствовали, приставали к знакомым и случайным прохожим со слезливыми рассказами о том как с ними не справедливо поступили хоть они всю жизнь, не жалея живота охраняли покой граждан. При всём при том что они то как раз, будучи, при власти как могли саботировали свою работу, выполняли глупые распоряжения начальства об обязательном количестве зарегистрированных правонарушений, подделывая документы или провоцируя и подставляя невиновных граждан.
Хотя конечно так вели себя не все, часть из них оставшихся людьми сейчас как раз не занимались пьянством, а активно вливались в новое движение — участвовали в патрулях добровольных дружинников и проводили лекции по передаче опыта комсомольцам. Именно благодаря этим людям осуществлялся трансфер накопленного опыта и приёмов работы от устаревших органов репрессивного аппарата к простым людям. Не обходилось и без перегибов. Ветераны следственно-разыскного дела через раз сбивались и принимались воодушевленно вещать о том то если подозреваемый упирается, то ему надо надеть на голову противогаз и завязать узлом шланг — в таком случае он подпишет чистосердечное признание и дело будет закрыто. Конечно, ребята тут же осаживали их и сообщали что теперь, наступили новые времена и действовать надо исключительно в рамках закона. А если нет никаких способов раскрыть преступление кроме того как совершить служебное — то значит кто-то плохо работает. Причём не обязательно следователь, возможно требуется изменение законодательной базы разрешающей проводить более широкую оперативно следственную работу. А вообще все эти процедуры должны уйти в прошлое ведь ни один нормальный человек не будет совершать противоправных поступков, не из-за того что боится сурового и неотвратимого наказания, а исключительно потому что уважает и понимает чужие мысли и чувства.
Подобный подход конечно не работал на некоторых граждан которые как раз и были представителями определённых этносов. Они и д того старались проживать компактно и руководствоваться не законами Советского Союза, а какими-то дикими родоплеменными обычаями. Теперь с исчезновением патрульных милиционеров, закрытием милицейских участков и появлением большого количества артелей производящих дефицитную продукцию, которую не всегда удавалось реализовать бартерным способом, в следствии чего у них периодически скапливались большие объемы наличности. Эти деньги довольно быстро уходили на закупку материалов для изготовления следующей партии, но пока они хранились в обычных производственных помещениях это создавало большой соблазн для нестойких духом людей, от этого и происходили различные инциденты связанные с грабежами, разбоем и даже попытками обложить данью. Впрочем, всё это быстро пресекалось. Любое, даже самое крупно землячество не может противостоять целому городу в котором не остаётся равнодушных людей. Когда каждый встречный начинает корить и строго отчитывать абсолютно всех представителей данного этноса проживающих в городе, то даже самые упертые и порочные люди соглашаются жить по общепринятым правилам, а не своим средневековым ритуалам.
Но кроме проблем в обществе меня занимала и другая беда — конфликт в европе нарастал с каждым днём. И это начинало становиться реальной проблемой, ведь неравнодушные ребята, а такими были самые лучшие представители комсомола, всеми силами стремились туда, чтобы помочь братским народам, помочь нашим военным и как можно скорее прекратить эскалацию конфликта. Но их старания приводили к обратному результату. Чем больше добровольцев ехало на фронт, тем больше противник посылал на передовую своих бойцов. А наши ребята гибли. И это надо было прекращать. Впрочем, как это сделать у меня была парочка идей.