[здесь кончился пролог]
После битвы я отдыхал в таверне. Знаете, местный эль очень даже не плох.
И да, я вроде даже вспомнил, зачем я здесь. Знаете, последний год слился в единую тягомуть по закапыванию кольев, заточке всякого инвентаря… Лишь ближе к концу года, перед самой битвой приехала Эли. Она улаживала дела в столице. Как она сказала, Лика вполне справилась со своей задачей. В течении трех месяцев полоскала мозги дипломатам, и настолько им надоела, что они сами выставили выгодные условия. Но, пока что она останется в столице — здесь слишком опасно, а в бою от нее помощи, как от бешенного бревна. Так выразилась Эли, если что.
После битвы она пришла ко мне в таверну, поделиться новостями.
В общем, первую волну мы отбили. Моя челюсть упала на стол, когда я узнал, что первая волна — это лишь разведка. Основная армия гоблинов подойдет где-то через неделю. Твою ма…
— Эли, чтож ты раньше не сказала?
— Ну, я думала, вы знаете…
— Черт… И где мои заводы, где?
— Дядя Антонио, по поводу заводов. Через три дня прибудет обоз. Двадцать телег. Их ведет ваш дядя бородач. Да и в основном, там ваши люди. Я интересовалась — оказалось, заказы кончились, и они за своим господином поехали. Везут инструменты, припасы. Даже зачем-то приехали в приют Божьих Чад, и забрали целый обоз детей и подростков. Вы не знаете, зачем?
Черт… Поясню — приют Божьих Чад — это сеть приютов. Не простых. Там что-то делают с брошенными детьми, и наделяют их магией. Что забавно, узкоспециализированной. Это как-то зависит от бога, жреца этого бога… в общем, религия, в которую я соваться не хочу. Но факт остается фактом. Из приютов выходят молодые маги. Не очень обученные, но буханку хлеба они себе добудут.
— Есть у меня мысль, Эли. Помнишь мой самострел?
— Да. И что?
— К нему нужны особые припасы. А для их создания нужны маги. Начертить и запитать руны. Кстати, надо сходить, гильзы собрать… их же повторно использовать можно…
— То есть, вы заставите детей работать?
— Что-то имеешь против?
— Да. Это… гнусно, дядя Антонио! У них должно быть счастливое детство! Да и вообще, нечего детям делать на войне!
— Эх, Эли… Есть войны, что выиграны детскими руками… Представь себе мастера, что вытачивает вот такие самострелы. По паре штук в день. Представила?
— Да. Тяжелая, наверно, работа.
— Тяжелая. Но проблема в том, что этому мастеру — 10 лет. Он до станка не достает. Но кто будет делать ружья, если не он?[1]
— Но ведь… это неправильно!
— Неправильно. Но иногда без этого никак.
— Этого не может быть!
— Никогда не говори «никогда».
— Дядя Антонио, прекратите говорить туманно! Что это все значит? Вы заставите их работать?
— Работа бывает разная, Эли.
— Дядя Антонио. Вы меня слышите? Хватит говорить, как герой каких-нибудь романов!
— Ладно. Что тебе не нравится?
— Дети работают. Непорядок.
— В чем непорядок?
— У них должно быть счастливое детство.
— Напомни мне, жизнь в приюте — это счастливое детство?
— Ну… Лучше, чем на улице!
— Лучше. Но счастливым это не назовешь. Или у тебя другое мнение?
— Не знаю… Я ведь даже не знаю счастливого детства…
— Вот в этом и проблема. Счастье у каждого свое и…
— Дядя Антонио.
— Понял. Короче, не равняй всех под одну гребенку.
— И все-таки. Вы заставите их работать?
— Да. Сначала потренируются на патронах, а потом, может, своя группа магов будет.
— Вам королевских не хватает?
— Да как тебе сказать…
В этот момент дверь таверны распахнулась. На пороге стояла фигура в черном плаще. Не помню таких. Эли вздрогнула, за её спиной тут же появились асамиты.
— Эли, это кто?
— Потерявшийся, Викториан сан Дубов. Очень мощный маг, обожает некромантию. В нашем мире уже пять лет, заработал себе славу, будучи наемником. Сейчас — глава одной из гильдий по разрешению вопросов некоторой… сложности. Иногда устраивает набеги нежити на города.
— И что такому опасному человеку делать здесь?
— Не знаю… Черт!
Столь яркая реакция Эли вызвана тем, что некромант направился к нам. Он сел напротив нас, и откинул капюшон. Череп, обтянутый бледной кожей — вот как он выглядел. Белые волосы и почти бесцветные глаза лишь усиливали впечатление. Он протянул мне руку. Хм, а ведь это жест моего мира. Здесь люди кланяются.
— Рад вас видеть. Я Виктор.
Его голос был похож на шипение и сипение одновременно. Да уж, Минздрав предупреждает — некромантия до добра не доводит.
— Антон. Очень приятно. Вам что-то нужно?
— Антох, переходи на «ты». Я уже вижу, что ты старше меня лет на десять.
— Однако, Виктор, я не имею за плечами гильдию.
— Не проблема. Учитывая твои автоматы.
— Отходишь от темы. Что нужно-то?
— Да подожди ты. Откуда родом?
— УССР.
— Воу. Нифига себе. Какой год ты помнишь последним?
— Когда меня перекинуло сюда? 2002-ой.
— Фух… Нормально. Беларусь, 2000-й.
— Что ты хочешь?
— Да подожди. Это кто с тобой? Фейс не знакомый.
— Ф… кто?
— Лицо. Не суть.
— А зачем тебе знать?
— Да так. На принцессу одну похожа. А у меня задача от нанимателя — поймать, подержать пару-тройку лет, пока не повзрослеет, и отдать ему. Может, продашь?
— Я те сейчас пулю пущу.
— Воу-воу-воу, калм даун, старик! Я так, не серьезно! Че, реально принцесса?
— Под моей защитой.
— Да я вижу, братан. Кароч, дело такое. К тебе, мелкая, это тоже относится. Вы вроде ребята нормальные, и потому предлагаю сделку. Мне за твою головку, мелкая, заплатили пять слитков… короче, пять тысяч золотых. Если выложите хоть пять тысяч и одну — к вам никаких претензий не имею.
— А может, свинца, двадцать грамм?
— Я лич, мне пофигу.
Я плюнул, и перекрестил его. Он аж вздрогнул.
— Дядь, ты полегче! Базар понял, че, не тупой. Но заказ тоже терять не хочу.
— А давай так.
Я отвязал кошель, и достал из него камушек. Бриллиант. На одной из граней — приклеена бумажечка с ценой в 274 золотых. Я положил камень перед ним.
— Давай так. Я отдаю тебе камушек, а ты мне даешь информацию по нанимателю.
— Хороший базар. Итак, слухай сюды. Я не знаю, что за фраер….
— Парень, понятней, будь добр.
— Гррр… ладно. Я знать не знаю, откуда он взялся. Вроде граф какой-то. Или барон? Остроухий, короче. Как его там звали… Олифем? Орифлейм? Не, не то…
Эли встрепенулась.
— Граф Орлайме?
— Во-во, этот фраер. Так вот. Как сказал мне, когда заказ давал, хочет себе гарем собрать. Он мне таких заказов надавал! В общей сумме, на пару сотен тысяч накопится. Откуда столько денег — я в душе не чаю, но заказ есть заказ.
— И кто был заказан, мастер Викториан?
— Да по мелочи. Принцессы местных королевств, пара дочек Северного Императора, по дочке у каждого вождя южных племен, даже какую-то гоблиншу заказал. Ари… Арси… Арзибиби, какая-то короче!
— Арсимали.
— Во-во! Стопэ. Откуда знаешь?
— Принцесса северных гоблинских племен. Находятся под защитой Ирисов.
— Ирисов? А, ИРСК… Ну, да. Кста, был я в тех землях. Хорошо устроились, твари! Каждая норка с факелом, по дорогам имперцы ходят, патрулируют. А гоблинам че? Ходи на стройки, дома по совести строй — и деньги не кончатся.
— И зачем графу столько женщин?
— Да отвечаю, гарем собирает!
— Гарем? Это что?
— Ну… эээ… б[цензура], тут же нет шейхов… короче… Ну…
Я решил вмешаться.
— Я думаю, такой малышке не стоит знать, что такое гарем.
— Как скажешь, братан.
Эли обиженно надулась. Ничего-ничего, здоровее будет. Морально.
— Так, че еще… А, свозить я их должен прямо к нему, в особый дом. Я уже двух привез.
— Это откуда?
— Из южных племен. Ты прикинь, трупиков подвел, мне их и выдали. За бога приняли. Так что там все чисто, без мокрухи.
— Ага. То есть, он за бешенные деньги собирает себе… кучу жен из числа принцесс.
— Ну типа того.
— А ты тут при каких делах?
— Ну, типа, гильдия некромантов, за любое дело возьмемся. И убивать, и воровать, сам понимаешь. Кстати-кстати! Есть один забавный заказик.
— Это какой?
— Тебя заказали. Точнее, карету твою.
Мы с Эли остолбенели.
— Ч… Ч…
— Да не кипишуй, дело без мокрухи! Кароч, нужен чертеж кареты, что ты для своей жены делал.
— Я… я же не женат…
— Опа, б[цензура]. Че? Покажи руки!
Я показал ему руки. Нахрена, только, не понял.
Он внимательно осмотрел руки, меня… и как начал ржать!
— Ай да красавец, братишка! Любовница есть! Фу ты… Но реально, жены нет. Б[цензура]. Это че, я зря наехал? Не по понятиям…
Пока некромант копался в голове на предмет «понятий», я суматошно думал. Карета для жены. Логично, что имеется в виду карета для Лики. Но кто решил так грубо обойти меня? Ну, попытаться обойти.
В какой-то момент некромант заткнулся. Он явно хотел что-то сказать. Я отвлекся от своих мыслей.
— Во. Ожил. Кароч, братан. Я приношу извинения, и от братвы тоже. Если че, заказал тебя граф Барски. Не, ну реально, единственный граф с нормальной фамилией, е-мое!
Вот тут то у меня челюсть и отвалилась. Виктор это заметил. Переводя взгляд с остолбеневшей Эли на меня, он недоумевал.
— Братан, че не так?
— Да это. Вообще-то это я граф Барски.
— Опа, б[цензура]… Опа, б[цензура]! И тут развели! Ну п[цензура]! Я его, с[цензура] такую, в гробик из хлорки замотаю! Я ему туфли на полочку прибью! Да чтоб он в хату только через лежак вертухая входил! Да чтоб…
— Так, стоп. Ты помнишь, как он выглядит?
— Естественно, помню! Ушки остренькие, а морда, прям зажравшаяся! Будто деньги лопатами жрет! Че-то про красоту заливал. Я точно не помню. Вроде как ты у него че-то там украл.
Неужели барон, бывший герцог? Деньги то у него остались.
— Я предполагаю, кто это может быть. Когда заказ был?
— Да пару лет назад. Вроде как не срочный. Я пока до него добрался, время улетело.
— Есть у меня предположение, кто это мог сделать… Но с ним я разберусь.
— Окей. А че с принцессой? Отдашь?
— Только в качестве гранаты. Ядерной.
— Воу-воу, понял. Не надо тут Чернобыль устраивать.
Пару секунд мы поседели молча. Виктор вновь завелся.
— Братан, я все понимаю, но от заказа как-то отмазаться надо. А то ведь уважение народа потеряю. Ни одного проваленного — это тебе не вертухаям в чай ссать.
— Давай так. Мои чертежи на черном рынке сколько стоят?
— Смотря какие.
— Как на счет пружины?
— Считается ключ-чертежем. Стоит бешённые бабки. Один уважаемый человек хочет купить его за миллион… Секунду.
Виктор нарисовал в воздухе какой-то символ. Бледно-синий узор остался висеть в воздухе. Дальше мы слушали… монолог? В общем, мне было понятно, что некромант общается с кем-то по местному телефону, но мы ответов не слышим.
— Але, Череп, здарова. Я че звоню-то. Тут наш Маг готов поделиться одним из своих чертежиков. Ага. Ага. Ну, допустим, самый дешевый какой? Пистоль с круг… а, револьвер. Так к нему же патроны нужны! А, закупать будете? А че не производить? Дорого? А, ну ок. Так че там по цене? Два ляма?! Самый дешевый?! Падажи, а пружины? Скока… СКОКА?! Еба… Базар понял. Давай, до встречи.
Знак пропал. Виктор явно был возбужден.
— Кароче, братан. Подгонишь простенький револьвер — будет тебе счастье. А пружины… Короче, внуки твоих внуков, если каждый день будут спорткары из чистого золота покупать, да заправлять золотой икрой, то тогда-то денежки и кончатся. Миллиард, братан. Миллиард золотых.
Рядом ахнула Эли. Я наклонился к ней.
— Это… Это же казна всех наших королевств! Или половина казны Ирисов!
— Ты намекаешь, что я могу купить королевство?
— Не надо, Магистр. Прошу. Это вызовет кучу войн…
— Понимаю.
Я повернулся к Виктору.
— Знаешь, что, Витек…
— Ась?
— Как на счет чертежа автоматического арбалета?
— Хм, пружина или револьвер было бы предпочтительнее, но кто я такой, чтобы влезать в терки папиков.
Он щелкнул пальцами. В таверну вбежал скелет, держа в руках мешок. Из-под картошки. Только звякала там совсем не картошка…
— Кароче, братан. Пять лямов золотых, это твоя доля с этого дела. Все в камушках — я бы столько золота не допер. Камушки — алмазы, изумруды… Во, красавец!
Он достал из мешка алмаз… да не алмаз, а целый булыжник, килограмм на пять. Эли лишь грусто вздохнула.
— Алмаз Дарс-Михтарат, добыт триста лет назад в шахтах дварфов, пропал из сокровищницы короля дварфов около тридцати лет назад. Награда за нахождение — три миллиона золотых монет.
Кажется, Виктор окончательно убил у нее способность удивляться. Бедная девочка… почти тридцатилетняя. Я вновь повернулся к Виктору.
— Обязательно было светить камушком при всех?
— Да при ком, при всех?
Я оглянулся. Почему-то никто не смотрел в нашу сторону. Общались, пили, веселились, но с нашего стола как будто взгляды соскальзывали. Опять магия?
— Что ты сделал?
— Да так, чуть того, чуток этого, и нас не один фраер не спалит!
— Эх… давай.
Никогда раньше не таскал алмазы на спине, как картошку.
[1] Данный диалог отсылает на события Второй Мировой войны, конкретно — Великой Отечественной войны. Во время войны заводы заполнялись мастерами возрастом от 14 лет.