Девушки были очень красивые, в Ленинграде таких Виктор видел редко.
Еще одна (очень красивая) девушка шлепнула ладошками Виктора по коленке и сказала:
– Ты понимаешь, что 1964 – это очень здорово!
Сказала она это так, как будто Виктор с ней спорил, хотя он видел ее впервые в жизни.
– Вот смотри: шесть плюс четыре – это у нас что?
– Десять, – смутился Виктор.
– А единица и девять – это что?
– Десять.
– Ну! Две десятки!
Виктор радостно кивнул.
– Две десятки! – разволновались остальные красивые девушки, приложили ладошки к горящим щекам.
– Когда одна десятка, и то много. А тут – сразу две! Это дважды хорошо! Нам очень, очень повезло, что сейчас у нас 1964 год!
– Хорошо! – сказал Виктор. – Я очень радуюсь.
– Где потерял палец?
Виктор поджал ноги под себя.
– Не важно, – улыбнулся он.
– Но интересно, – сказали девушки.
– Тебе повезло! – сказала очень красивая блондинка. (Волосы у нее белые, а ресницы и брови – черные.) – Если тебя когда-нибудь убьют, то твой труп будет легко опознать.
Все засмеялись.
В шестьдесят четвертом году курили сигареты “Друг”.
Две девушки курили в тамбуре, и Виктор с ними. А другие три красавицы просто так рядом стояли за компанию, с удовольствием вдыхали дым.
– Раскури мне, – сказала одна очень красивая.
И Виктор раскурил. И дал ей.
И когда девушка, взяв губами сигарету, затянулась, Виктор покраснел.
Потому что эта сигарета только что была у него в губах, а теперь – сразу же – у нее.
Мимо шел товарный поезд, и в тамбуре мелькал солнечный свет. Поэтому никто из девушек не видел, как покраснел Виктор.