Вот только мне стало гораздо интереснее участвовать в местных интригах, нежели просто пить шампанское литрами и приходовать девочек на яхте. Уж не знаю, что произошло, но я ощутил в этом какой-то определённый кайф.
Утром мы собрались в гостиной на кофе. Ярко светило солнце, пахло жасмином и ещё чем-то цветущим. На голубом небе за окном проплывали редкие барашки облаков.
— Дед, — сказал я, когда все расселись по местам, а прислуга открыла панорамное окно для того, чтобы мы чувствовали свежесть утра, — как ты себя чувствуешь?
— Очень хорошо, — ответил он, прислушавшись к себе. — Даже удивительно. Последний раз у меня ничего не болело лет в тридцать. А что?
— Да мне бы нужно отъехать по делам, — ответил я, составляя в мозгу план действий. — Осталось несколько незаконченных дел, которые требуют моего непосредственного присутствия.
— Конечно, езжай, — проговорил Озеров с ехидной улыбкой. — Надеюсь не помру до твоего возвращения.
— Не помрёшь, — конечно, я же точно знал, когда это произойдёт. — Вернусь к вечеру и поговорим ещё.
Не то чтобы мне много чего было ему сказать, скорее, мне стоило бы его послушать.
*
Из машины я позвонил Гагарину.
— Привет, — он откликнулся сразу, словно ждал моего звонка. — Чем могу быть полезен?
И тут в моей голове начала зарождаться одна мысль, которую я сформулирую чуть позднее.
— Нам бы встретиться чуть позже, — сказал я, полагая, что к тому времени буду знать, что говорить. — Где-нибудь в районе обеда.
— Хорошо, — с готовностью ответил тот. — Буду ждать твоего звонка.
— Кстати, — я вспомнил о просьбе Гагарина. — Я говорил с доном Гамбино. Тот обрадовался информации, но, к сожалению, у него произошли некоторые проблемы, поэтому сразу он приехать не сможет.
— Надеюсь, ничего серьёзного, — проговорил на это Алексей с искренним сочувствием в голосе.
— Точно не знаю, — сказал я, стараясь ответить по возможности завуалированно. — Сам надеюсь, что всё обойдётся. Но какие-то семейные проблемы.
— Понятно, — вздохнул Гагарин, но тут же вновь собрался. — Ладно, жду от тебя звонка, где и когда встречаемся.
— Договорились, — ответил я и нажал отбой.
И практически сразу после этого позвонила Дарья.
— Как у тебя дела? — спросила она после того, как мы поприветствовали друг друга. — Разобрался со вчерашними проблемами?
— Разобрался, — ответил я, поглядывая на соседнее сидение, на котором сидел огромный волкодав и облизывался. — Можно сказать, всё обошлось.
— Это здорово, — весело, но всё-таки со слегка печальными нотками ответила она. — А я сделку подготовила. На полдень, если тебя устроит. Так что сегодня можем всё провести, и ты сможешь вселяться в свою новую резиденцию.
— И ты в свой новый кабинет, — напомнил я, потому что мне показалось, что она думает, что я пошутил.
— Да? — спросила она только для того, чтобы я подтвердил свои слова. — Это было бы здорово.
— Да, — ответил я безо всяких пояснений.
*
Итак, расписание на день сформировалось практически, само собой. Но до полудня я вполне успевал заехать к Жданову, чтобы окончательно переманить его к себе. Есть такие люди, которых необходимо держать рядом с собой.
Но до этого всего у меня было несколько вопросов к Игорю.
«Игорь, — позвал я Туманова. — Скажи мне, пожалуйста, где ваша СБ?»
«СБ? — он явно не понял вопроса, и аббревиатура ему ни о чём не говорила. — Что это?»
«Служба безопасности вашей, — ответил я, начиная понимать, в каком мире оказался. — Есть такие специально обученные люди, а лучше маги, которые защищают одних людей от других, или от таких вот событий, — я бросил взгляд в сторону притихшего пса. — Это называется СБ».
«Нет, — ответил тот. — У нас такое не практикуется. Я бы даже сказал запрещено. То есть охранные агентства, которые берут на себя защиту грузов или перевозки ценностей. А вот свою свиту из магов собирать нельзя. И император зорко следит за этим».
«А почему запрещено-то? — удивился я, соображая, что можно сделать. — Тебе сейчас защита очень нужна. Я-то скоро отчалю, а Северский, Серпухов и прочие негодяи останутся».
«Запрещено это потому что иначе аристократия вообще оборзеет. Те, кто побогаче, — очень выразительно проговорил Игорь. — Будут иметь целые армии и с их помощью отжимать всё, что им заблагорассудится».
«О времена, о нравы, — высказался я на этот счёт и, чуть подумав, сказал: — Я буду просить Гагарина, чтобы обеспечил твою защиту. То есть пока, разумеется, мою, но в целом, конечно, Игоря Туманова».
«Спасибо, — сказал он через какое-то время. — Ты делаешь для меня и моей семьи невероятно много. Я буду тебе обязан по гроб жизни».
«Достаточно просто благодарить бога Рандома, помнишь? — я, конечно, зубоскалил, ну а что мне оставалось делать, когда человеку приходилось очевидные вещи говорить. — И вообще, я начал получать от этого удовольствие».
Да, в этом была доля правды. Потому что я, наконец, понял, как повысить своё могущество. И из второразрядного бога стать достаточно видным и уважаемым.
«Да, помню, — ответил тот. — Так что помогу тебе всегда, чем могу».
«Тогда расскажи в двух словах о местной магии и о своём гласе, которым ты спас меня, себя и деда. А ещё одну собаку заставил повсюду таскаться за мной».
«Магия в нашем мире — как талант. Но обычно она весьма узкоспецифическая. И больше всего она похожа на сильно развитое отдельное умение, — он говорил что-то явно заученное, а мне важно было то, что он сам думает. — Кто-то создаёт картины, кто-то пишет книги, другие — сложную технику».
«Ну по твоему деду вчера нельзя было сказать, что это отдельный талант, когда он целым озером прикрыл нас от пёселя, — я в тот момент почувствовал очень сильное проявление магии. — Это было похоже на серьёзную магию».
‘То, что было вчера — это что-то с чем-то. Я не думал, что он такое умеет. Возможно, и он сам тоже, — он задумался, а потом выдал такое, о чём я и не подозревал. — Может быть, он стал сильнее из-за того, что рядом присутствовал ты. Каким-то образом твоя божественная сущность усилила способность.
«Надо будет об этом подумать, — проговорил я, решив, что в его словах очевидно есть зерно истины. — Тогда расскажи, как у вас в старне магии курируют?»
«На магию у нас проверяют с самого детства. Начинают в семь лет и потом каждые три года до шестнадцати, — он снова шпарил по какому-то учебнику, засевшему в его мозгу. — Если магию находят у простолюдинов, то их обучение оплачивает государство, и все они становятся государевыми людьми. Аристократов не трогают, но те, у кого их способности проявляются особенно сильно, как, например, у Гагариных, служат в армии. Собственные дружины из магов создавать запрещено. В лучшем случае можно окружить себя обычными людьми».
«Так не должно быть, — я был в сильнейшей задумчивости из-за его слов. — Если есть семя магии, оно должно прорастать. А в вас не прорастает, оставаясь на каком-то зачаточном уровне. А что по гласу?»
«Это не обнаруживалось во мне во время проверок. Только в восемнадцать лет я совершенно случайно понял, что могу использовать силу, вкладывая их в слова. Когда отпрашивался в клубы, — он неловко хохотнул, видимо вспоминая эти случаи. — Когда просил денег на что-то. Но потом понял, что нельзя это показывать никому. Даже самым близким».
«Это ещё почему? — поинтересовался я. — Снова какие-то запреты?»