— Ну, мам, — удивлённо остановился перед ней сын, заметив рядом с чемоданом и большой дорожной сумкой ещё и битком набитую сетку. — У меня же ещё и свои вещи будут.
— А это сумочка тебе, там пирожки в дорогу, — невинно хлопая глазами, посмотрела на него Оксана.
Загит, до этого молча наблюдавший за этими сборами, хмыкнул и сочувственно посмотрел на сына.
— Целая сумка? Мам!
— У тебя же целая команда, — ехидно ответил сыну Загит, поглядывая, при этом, на реакцию жены.
— Нечего кого попало кормить! — резко выпрямилась Оксана. — Сам ешь. А что останется, сестре отвезёшь. Не с пустыми же руками ты в гости заявишься.
— Шах и мат, сын, — тихо веселился Загит, наблюдая за своими родными.
Марат тяжело вздохнул и обречённо махнул рукой.
*
В пятницу с утра Галия попросила меня походить с ней по магазинам, собралась стол приготовить.
— Я Ивана с Ксюшей пригласила на вечер, — сообщила она, — хочу, чтобы они с Маратом познакомились.
— А что, хорошая мысль, — поддержал я.
Ну, если не с Иваном, интеллигентом-археологом, то с Ксюшей, работающей на заводе, Марат точно общий язык найдет. Хотя, вспомнив, как Иван бился с новым ухажером Лины на лестничной площадке, то, может быть, и он еще не совсем потерян для простого народа.
Мы прошлись по магазинам, которые выбирала Галия, потом зашли на рынок. Домой я притащил четыре полных сетки. Спросил, нужен ли я буду ей ещё, а то у меня работа. Галия сказала, что сама теперь управится, и я рванул в Ленинку и просидел там часов до пяти, пока в животе на весь читальный зал урчать не стало. Но, зато, набрал материала и для Межуева, и для Румянцева. Нужно очень аккуратно свои знания о будущем преподносить, обязательно ссылаясь на какую-то информацию из настоящего. А то, что из неё выводы не общепринятые делаю, так что? Я аналитик, я так вижу.
*
Москва. Театральный сквер.
В двенадцать часов Ираклий вышел из метро и пошёл искать памятник Карлу Марксу. Нашёл быстро, правда, не без помощи добрых людей, и переключился на поиски фонтана и лавок вокруг. Он быстро наткнулся взглядом на пятерых весело хохочущих девчонок.
— Как экзамен сдали? — подошёл он к ним.
— Хорошо, — ответила самая бойкая. — Ты от Женьки по свадьбе?
— Ага, — ответил он. — А кто свидетельница?
— Я, — ответила эта девица и он отметил про себя, что девчонка очень даже ничего. Ниже его на полголовы даже в туфельках на каблучке, а при его невысоком росте это очень ценно. Пышненькая брюнеточка с маленькими ладошками. У Ираклия прямо слюнки потекли. — Рита… Какое у вас красивое имя, — промурлыкал он.
Девчонки захихикали, а Рита смутилась и покраснела, но в её взгляде он увидел то, что хотел.
*
Вернулся домой уставший, голодный, но удовлетворённый плодотворно проведенным днём.
А у нас Ксюша и Иван уже ждут, кто первый появится, я или Марат. Правда, они не просто ждут, а пельмени лепят. Вот потеха, если честно. Сидят втроём с Галиёй вокруг стола, в фартуках, все в муке, сосредоточенно так лепят, стараются.
Как увидел их, сразу за фоторужьём побежал. Сделал несколько кадров. Всех вместе за работой. Потом каждого на фоне сотни уже налепленных пельменей.
— Эх, какой же вкусный фоторепортаж в этот раз, — воскликнул я. — Может, сварим чуть-чуть на пробу? А то я сегодня без обеда.
— С ума сошёл⁈ — возмутилась жена, вставая из-за стола. — Язву решил заработать? Садись, суп будешь есть.
— А пельмени когда? — робко спросил я.
— Скоро, — улыбнулась она. — Отец звонил, передал, что брат, сначала своих в гостиницу заселит, потом сразу к нам. И, судя по времени, они уже в Москве. Так что, ешь суп пока, скоро и пельмени будем ставить вариться.
— Хорошо, — пошёл я мыть руки. — Мне с бульоном только пельмешки нужны, не сливай его!
— А то я не знаю!
Марат приехал минут через сорок, навьюченный, как не знаю кто.
— Что ж ты не сказал? Встретил бы тебя, — с сожалением проговорил я. — Что это всё такое? Спортивный инвентарь? Ценный очень? В гостинице нельзя оставлять?
— Ага, если бы инвентарь, — поставил он передо мной чемодан и сумки со вздохом облегчения. Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Представил его гостям. Поздоровавшись с ними, Марат развернулся к Галие, показывая на свой багаж:
— Разбирай, сестрёнка, это всё тебе.
Жена тоже обняла брата, поцеловала и отправила в ванную умываться.
— В маленькой сумке еда, её надо сразу на кухню, — проговорил Марат, видя, что я чемодан и сумки потащил в большую комнату. Принес сумку на кухню. Галия раскладывала по тарелкам многочисленные пирожки и булочки и потихоньку начинала хлюпать носом.
— Ну, что случилось? — обнял я её и с недоумением заглянул в лицо. Она только разревелась и уткнулась мне в рубашку.
— Ты что, дорогая, по родителям соскучилась? — догадался я. Она кивнула головой, вытерев заодно об меня лицо. — И что делать? Хочешь навестить их?
Жена сразу перестала рыдать, умылась и задумалась.
— Мы же в Палангу уезжаем, у нас билеты, квартира снята, — возразила она мне прагматично.
— Ну, тогда хотя бы позвони, поблагодари, — подсказал я ей.
Десятью минутами позже, когда мы с Маратом сидели уже за столом и ели суп, он вдруг насторожился, и с удивлением показал на Галию, болтавшую по телефону в коридоре:
— Я не ослышался? Это она с матерью? — не поверил он собственным ушам.
— Тихо, не мешай, — махнул я рукой. — Пусть поговорят. Понимал, что Галию это размолвка огорчает, но что настолько!..
— Мать тоже переживает, — усмехнулся Марат, — видал, сколько всякого барахла ей передала?
— Мне нечего сказать по этому поводу, — развёл руками я. — Не знаю, что на вашу мать нашло, и как мне с этим бороться, не понимаю.
— Всё, так или иначе, утрясётся, — глубокомысленно проговорил он. Ну да, не при соседях же ему детали нашей размолвки с тещей обсуждать.