Затем мы переключились на первый день межзаводских соревнований. Он сказал, что команда его держится достойно, шансы пройти дальше есть.
Вскоре проснулась Галия, вышла заспанная, растерянная.
— А что вы меня не разбудили? — спросонья спросила она. — Маратик, ты, наверное, голоден?
— Не волнуйся дорогая, я его уже накормил и посуду вымыл, — успокоил я её.
— Правда? — сонно взглянула она на брата. Тот кивнул головой, улыбаясь. — Ну, чай, хоть, попейте, — выставила она целую миску с мамиными пирожками и плюшками.
— О, это мы всегда готовы, — довольно потёр руки Марат и Галия поставила на плиту полный чайник.
Хотел оставить их вдвоём и сходить в гараж за машиной, но Марат засобирался со мной. Думал, он ещё о чём-то поговорить хочет без Галии, а ему, просто интересно было, какой у меня гараж. И не терпелось увидеть машину.
Пришлось ему объяснять, что гараж снимаю. Устроил Галию специально в Горный институт, чтобы там вступить в ГСК. Построим с женой там гараж и будем искать вариант обмена на наш район.
Ему было интересно всё, сколько стоит аренда, сколько стоит готовый гараж купить, а сколько построить, вступив в ГСК.
— Ну у вас и цены! — воскликнул он, когда я его просветил на эту тему.
— Москва, что ты хочешь?
— А почему ты Галию в ГСК сунул, а не сам?
— Надо было её трудовую туда пристроить. Только штатные сотрудники могут в ГСК вступить.
— Ну, свою трудовую пристроил бы, — не понимал он.
— Не могу свою. Она у меня в другом месте лежит.
— И где?
Я протянул ему корочки Верховного Совета. Решил, что всё равно узнает, так уж лучше от меня. И, опять же, тёще, наверняка, приедет, расскажет. Глядишь, может и успокоится змеюка.
Марат остановился, разглядывая моё удостоверение.
— Это как ты туда попал? — посмотрел он, наконец, на меня с ошарашенным видом. С еще более чем ошарашенным, чем когда московские цены на гаражи узнал.
— Пригласили, — скромно улыбнулся я.
— И что ты там делаешь?
— Записки информационные готовлю по материалам зарубежной печати.
— Не может быть, — недоверчиво посмотрел он на меня. — И как ты читаешь эту иностранную печать?
— На английском языке, — ещё больше стал улыбаться я. — Пойдём.
— И где ты её берёшь, эту зарубежную печать на английском языке? — всё ещё недоверчиво смотрел на меня он, словно решив, что я его разыгрываю.
Пришлось молча протянуть ему ещё один пропуск, в спецхран Библиотеки имени Ленина. Это его добило. Остаток пути до гаража он шёл молча, переваривая полученную только что информацию.
Но стоило мне открыть гаражные ворота, как он пришел в себя и принялся рассматривать мой драндулет, засыпая попутно множеством вопросов.
Марат проехался со мной с огромным удовольствием, отметив, что я уверенно себя чувствую за рулём. Ещё бы, у меня стажа под сорок лет. Когда мы вернулись домой, он был уже в полном адеквате и, сгорая от любопытства, устроил мне допрос про работу в Кремле. Но больше, чем уже сказал, говорить не стал. Переключил его внимание на жену, попросив её рассказать брату про Кремлёвскую поликлинику, где она теперь наблюдается, как супруга кремлёвского сотрудника. Жена взахлеб начала ему рассказывать о чудесах современной медицины и потрясающих условиях, и уровне обслуживания. Так-то лучше.
Весь оставшийся вечер проболтали, сидя за столом. Поиграли в карты и домино. В какой-то момент Марат сообщил, что завтра, после соревнований, он со своей командой поедет сразу на вокзал, к нам уже не вернётся. Галия расстроилась, не ожидала, что командировка брата так быстро закончится. Было очевидно, что им обоим не хотелось расставаться.
Вскоре приехали Пётр с матушкой. В одной руке у него был один из тех больших чемоданов, с которыми родители Петра приехали в Москву, а в другой наша раскладушка. Познакомили их с Маратом, объяснили, что им с Петром спать сегодня в одной комнате и переключились на расспросы об Инне и Саньке.
Инна Викторовна больше рассказывала про внука, и веса-то он за неполный месяц больше килограмма набрал, и головку приподнимает, и взглядом за игрушкой следит. Чудо, а не малыш.
— А у Инны как дела после операции? — спросил я.
— Нормально, — пожала она плечами.
— Жалуется, швы тянут, — ответил Пётр. — А так, ничего, вроде, ходит, делами занимается. Но нагибаться резко нельзя, напрягаться нельзя. Ещё полгода много чего будет нельзя.
— Ничего, всё будет хорошо, — сочувственно дотронулась до его плеча Инна Викторовна. — Зато у вас малыш такой хороший есть.
— Это да, — сразу заулыбался Пётр. — Он уже меня узнаёт. — с гордостью проговорил он.
Не удержался и тоже улыбнулся, сын — это, конечно, здорово.
— Вот теперь я тоже в Москву захотел, — вдруг озвучил Марат мысли, которые, похоже, крутились у него в голове всё время, пока мы с Жариковыми общались. Галия аж взвизгнула от радости. — Ты мне поможешь устроиться?
— Конечно, чем смогу — помогу, — пообещал я.
— С такими корочками ты много чего теперь можешь, — уважительно проговорил он.
— С какими? — тут же заинтересовался Пётр. Пришлось сходить к пиджаку в прихожей и показать ему удостоверение.
Пётр, также, как и Марат долго его рассматривал.
— Почему-то я не удивлён, — вернул он мне их, наконец, но расспрашивать ни о чём не стал, видимо, подумал, что ещё успеет, нам же с ним из Шереметьево ещё вдвоём возвращаться.
Жариковы посидели у нас ещё с час, и мы начали собираться. Галия с Маратом, чувствуется, ещё долго спать не лягут. Он как признался, что в Москву хочет, у жены глаза загорелись, она уже, небось, представляет, что брат где-то рядом живёт. Чувствую, будет теперь, идя по улице, с новым смыслом на окна домов смотреть — прикидывать, где ее брата можно поселить.
Инна Викторовна попрощалась со всеми и мы отправились в аэропорт. Довёз я их быстро, припарковался поближе, уже знал, что тут и где.
Инна Викторовна несколько раз пыталась отправить нас домой, но Пётр отказывался. Видно было, что им тоже не хочется расставаться. Я держался поодаль, не лез, пусть сын с матерью пообщаются на свои темы.
Проводили её. На обратном пути, к моему удивлению, Пётр не спросил меня о работе в Верховном Совете. Всю дорогу сидел задумчивый. Может, расставание с матерью переживал. Конечно, Караганда это тебе не Святославль, тут на выходные не приедешь.
Приехали поздно. Марат с Галиёй уже спали. Заглянул в большую комнату. Марат спал на раскладушке, уступил Петру неразложенный диван, на котором предыдущую ночь спал.
Утром в половину восьмого уже все были на ногах. Марат собирался на соревнования, у них там сегодня полуфиналы и финалы. Из его команды двое в полуфинал, оказывается, вышли.