— Слушай, ну мы не собирались, прямо, праздновать, — ответил батя. — Кира его на завтра собирает, пойдёт нарядный. Накупили в сад сладостей, ему завтра подарок в группе будут вручать. Ну, и у нас завтра Кира хотела по-домашнему вечером посидеть.
— Можно мы с Галиёй к вам присоединимся? — спросил я.
— Конечно, приезжайте к шести, — оживился отец. — Только, без машины.
— Понял, — рассмеялся я и мы попрощались.
Только положил трубку, телефон зазвонил.
— Павел Тарасович? — уточнил женский поставленный голос.
— Да, здравствуйте.
— Это Валерия Николаевна, помощник Пархоменко, — представилась она. — Зайдите ко мне за июньским талоном в стол заказов.
— А когда это надо сделать? — спросил я. Это что, мне доступ в спецраспределитель, что ли, дадут?
— Чем быстрее, тем лучше, — ошарашено ответила она. — Вообще-то, это в ваших интересах.
— Я понял, спасибо. Обязательно зайду, — пообещал я.
Хотелось, прямо, схохмить: сидите там, никуда не уходите, я уже выезжаю, но сдержался. Ну, посмотрим, посмотрим, как партийная номенклатура живёт-поживает…
*
Москва. Квартира прокурора Томилина.
Марина Геннадьевна разбинтовывала кисти дочери.
— Ты не снимала перчатки? — спросила она.
— Нет, так и ходила в них целый день, — ответила Женя.
— Ну, получше стало, — заметила Марина Геннадьевна. — Во всяком случае, новых волдырей не прибавилось. Так и ходи на работе в перчатках. Они шёлковые, в них руки не потеют и бинты не сползают и не пачкаются.
— Но мам, меня и так белоручкой прозвали из-за этих перчаток, — возразила обиженно Женя.
— Сами они белоручки, — начала обрабатывать лопнувшие мозоли мать. — Разве у белоручек такие руки бывают?
Женя морщилась от боли и вытирала о плечо слёзы, упрямо катившиеся по щекам. Было очень обидно. Она старалась, даже Костя сегодня сказал, что она молодец. А все смеются над ней и чуть не пальцем показывают. Она же чувствует, как они смотрят на неё, и замолкают, когда она подходит. И как тут с ними подружишься, как папа обещал?
*
В среду съездил в Кремль, получил талон и адрес стола заказов, к которому меня прикрепили.
— Талоны необходимо отоваривать месяц в месяц, — важно сказала Валерия Николаевна, подсунув мне ведомость расписаться.
— Хорошо, спасибо, — ответил я и попрощался.
Ну, что, сразу съездить, что ли?
Глава 16
г. Москва
Неприметная дверь в неприметном продуктовом магазине с надписью «Стол заказов» оказалась закрытой.
— Вам кого? — услышал от ближайшего прилавка.
— У меня талон в стол заказов, — ответил я полной хмурой продавщице.
— Звоните, — ответила она.
Куда звонить? Кому звонить? По какому номеру? Видимо, у меня было такое лицо растерянное, что та же продавщица крикнула, оторвавшись от очереди:
— Да в звонок звоните!
Только тут я обратил внимание на обычный дверной звонок сбоку двери.
— Спасибо, — кивнул я продавщице и позвонил.
Дверь почти сразу приоткрылась, выглянула маленькая шустрая женщина в белом халате.
— Вам чего, молодой человек? — недоумённо уставилась она на меня.
Ну да, парней моего возраста, видимо, среди ее клиентуры обычно не бывает…
— У меня талон.
С этими словами я достал документы и вытащил небольшой листик, на котором стоял штамп «Предварительный заказ». Ниже стоял штамп «Июнь 1972» и поперёк всего этого ещё один нечитаемый прямоугольный штамп. Найдёшь такую фигню случайно и выбросишь как мусор, потому что, понять, что это такое, непосвящённому человеку, в принципе, невозможно. Опять же надо знать адрес «Стола заказов», где примут этот листочек.
Увидев мой талон, сотрудница стола заказов моментально пропустила меня внутрь. Забрала у меня его и ловкими движениями начала выкладывать на стол передо мной привычные для меня продукты: гречку, чай, кофе, копчёную колбасу двух видов, сыр, ветчину в банках. Но потом она выложила коробку импортных шоколадных конфет и ещё какую-то импортную пачку. Взвесила отдельно целый копчёный язык и взяла с меня двадцать два рубля тридцать шесть копеек за все. А когда я рассчитался, завернула мне всё в несколько слоёв плотной бумаги и перевязала шпагатом, обмотав свёрток несколько раз.
На всё про всё ушло минут пять. Движения у сотрудницы стола заказов были чёткие, отработанные. Похоже, сюда постоянно кто-то приходит.
— Благодарю вас, — сказал я, берясь за пакет.
— На здоровье, — улыбнулась она.
Ну, не сказать, что я увидел сегодня что-то сверхъестественное. Правда, мой чёс по «Дарам природы» меня здорово избаловал. Хотя и другие поездки по предприятиям часто очень даже были удачными с точки зрения приятных продовольственных подарков. Единственное, что тут было из того, что отсутствовало в «Дарах природы» — импортные продукты. Как будто советские сейчас хуже, можно подумать. В импортных уже кучу искусственных добавок освоили, а в СССР еще не успели пойти по этому пути. Но это, я так понимаю, намек на особый статус тех, кто здесь обслуживается. Как иначе понять, что ты партноменклатура? И это я самый маленький винтик в системе…
Принёс всё это домой. Галия развернула и зависла над импортными упаковками, восторженно разглядывая их. Как же любовь ко всему импортному сильна в СССР! Непонятная пачка оказалась итальянской вермишелью. Галия сразу стала её варить, но не всю, а всего лишь пятую часть, только попробовать заграничное лакомство. Лично меня копчёный язык больше заинтриговал. Я сразу сделал себе пару добротных бутербродов.
Потом мы дегустировали итальянскую вермишель, досталось каждому по три ложки. Жена была в восторге, и разваривается она совсем чуть-чуть, по сравнению с нашей, и цвет у неё ярче, более жёлтый, и вкус приятнее, нежнее. Первый раз видел, чтобы человек от пачки макарон так тащился, но не стал разочаровывать дитя и активно поддакивал. Чувствую, теперь мы эту вермишель по большим праздникам будем вкушать.
После обеда Галия спала с блаженной улыбкой на лице. Какое же сейчас время интересное, человеку совсем мало надо, чтобы почувствовать себя счастливым.