— Я рад за тебя, — постарался сказать я как можно искренней.
Может, мы неправильно всё поняли, и из неё выйдет прекрасная жена-соратница, которая за мужа и в огонь, и в воду пойдет? Не уверен я что-то… Галия все же поработала с людьми по линии комсомола, какой-то опыт имеет, и ей эта Женя совсем не понравилась. Ну ладно, время покажет.
Объяснил ему, как артистов найти, и он ушёл.
А вечером позвонил капитан Румянцев. Прямо домой. Ну, этому я не удивился, КГБ знает все телефоны советских граждан, но то, что он звонит в воскресенье и домой, меня немного напрягло.
— Добрый вечер, Олег Петрович, — настороженно проговорил я. — Чем обязан?
— Мне поручили согласовать с тобой лекцию у нас.
— Опять? — удивился я.
— Не опять, а снова, — нравоучительным тоном поправил он меня. — Лекция по поводу визита Никсона. Польза и последствия для СССР. Сможешь?
— Смогу.
— А ко вторнику сможешь?
— Смогу.
— И завтра текст на согласование привезёшь? — хитро спросил Румянцев.
— А что за спешка? — почувствовал я подвох. Опять яму мне роют? — Визит уже неделю, как закончился.
— Вот, о чём и речь: уже целую неделю! А мы до сих пор не знаем, чем это нам грозит, — хмыкнул он.
— Хорошо. Только завтра с утра у меня экзамен. Во второй половине дня привезу, — пообещал я и попрощался.
И что это всё такое? На слабо меня хотел взять? И время ещё так ограничил. Чтобы текст больше спонтанных мыслей содержал? Чтобы потом с ним психологические изыскания проводить? Или почерк будут анализировать? Типа, я не успею отпечатать до завтра. Ну-ну.
У нас ребята в одной конторе детектор лжи обманули, выпив пару стопариков. А тут заочный анализ. Подумаешь… Налил себе бокальчик вина и сел за доклад.
Как это всё не вовремя. Экзамен завтра, потом на Лубянку доклад на проверку отвезти, потом на Камвольную фабрику с технологом знакомиться.
Но безопасность страны — это важно. Первым делом написал, что все инициативы по разоружению — это хорошо. Но самим США доверять нельзя, для них СССР как был геополитическим конкурентом, так и остался. А в борьбе за мировое господство все средства хороши.
США всё используют как оружие. Нельзя идти им на уступки, с ними, как в той поговорке: дашь пальчик, всю руку откусят. Особо отметил, что, по правам человека, вообще, не надо с ними разговаривать. Имея в виду, что американцы нам это будут в ближайшее время навязывать, а закончится все это Хельсинскими соглашениями в 1975 году, после которых СССР начнут прессовать за нарушения прав человека на основании нами же подписанного соглашения. Сами себя и накажем, таким образом.
Напряжённость в мире нарастает, а если посмотреть, кому это выгодно, то все вопросы отпадут сами собой: за большинством конфликтов на Земле торчат уши американцев. США шулер, а с шулером по определению невозможно играть честно. Все это понимают, но всегда есть кто-то, кто ведется на их предложения, а получает по лбу в ответ, заметьте, в одиночку.
Закончил доклад, сложил листки в нужном порядке и положил сразу в портфель, чтобы не забыть завтра взять с собой. Теперь вернёмся к нашим баранам, в смысле, к подготовке к экзамену.
С самого утра заехал в библиотеку имени Ленина, получил пропуск в спецхран. Обрастаю корочками, — подумал я, разглядывая его.
Хорошо, всё по пути, приехал на экзамен «История народного хозяйства СССР» вовремя, даже, пробился на сдачу в первой пятёрке. Ответил билет легко и полно. Но преподаватель у нас был очень строгий.
— За ответ на билет могу поставить тебе только четвёрку, — заявил доцент Сивушкин. — На «отлично» надо ответить ещё и на дополнительные вопросы.
— Ну, давайте, попробую ответить, — согласился я, усмехнувшись про себя. Поле чудес, блин. Только Якубовича не хватает. Отличный ответ на билет — это всего лишь четыре? И он, возможно, надеется, что меня дополнительными вопросами сейчас до трояка опустит.
Но, зря я на него бочку мысленно катил. Все дополнительные вопросы были адекватные. Ответил на все, эрудиции хватило, получил свою пятёрку и к половине двенадцатого уже был свободен до следующего экзамена в четверг.
Вышел из аудитории. Меня обступили одногруппники с расспросами, все волнуются. Сивушкин недавно на кафедру пришел, никто ему ничего не сдавал с других курсов, спросить не у кого, как и что. Успокоил их как мог, и отозвал Лёху в сторонку.
— Что у вас с работами для стройотряда? — поинтересовался я. — Нашли что-нибудь?
— Ничего такого, ради чего стоит каникул лишаться, — понуро ответил друг.– Крохи, а не нормальные деньги…
— Буду сегодня на одном предприятии, договорюсь о встрече для тебя с главным инженером, — пообещал я ему. — Позвоню вечером, когда и куда тебе подъехать.
— Спасибо, — обрадовался он.
Потом заехал на Лубянку, через дежурного на входе вызвал капитана Румянцева и вручил ему доклад.
— Хочу уточнить насчёт завтрашней лекции, — сразу приступил к делу я. — Мне по-любому приезжать? Или вы позвоните по результатам согласования доклада?
— Позвоню, — отстранённо ответил он, листая мои записки, потом опомнился и протянул мне руку на прощанье.
И что он там высматривал?
Поехал на фабрику на Яузе, предварительно позвонив от метро Воздвиженскому, что буду у него примерно через час.
Он познакомил меня со скромной женщиной лет сорока. Старший технолог фабрики, Леся Алексеевна, в белом халате. Невысокая, светло-русая, средней длины волосы собраны в хвост, всё время держала руки в карманах своего халата. Правой рукой непрерывно перебирала ключи в кармане, слышно было, как они позвякивают. Разнервничалась что-то. Наверное, боится, что новое начальство весь коллектив заменит.
— Леся Алексеевна, давно вы на этой фабрике работаете? — поинтересовался я.
— Как пришла девчонкой после университета, так и работаю, — настороженно ответила она.
— О, вы с Глебом Николаевичем здесь старожилы, — заметил я, — костяк производства. На вас все процессы опираются. Администрацию можно легко заменить, а вот специалистов, да ещё хороших, днём с огнём не сыщешь.
Специально так сказал, чтобы она успокоилась. Но вместо этого, она ещё больше разволновалась.
— Новая метла по-новому метёт, — ответила она, с опаской взглянув на меня. — Директор новый пришёл, сразу главбуха уволил, своего привёл.
— Ну, привыкли люди в одной команде работать, — развёл я руками. — Не пропадёт ваш главбух, не переживайте. Его старый директор за собой на новое место потянет, если у них отношения были хорошие.
На этом страхи старшего технолога закончились, сумел ее успокоить, и мы спокойно занялись делом. Во-первых, мы выяснили, как им спускается план. Оказалось, очень удачно спускается: по видам тканей без конкретики.
— Отлично! — обрадовался я. — Внутри каждого вида у вас уже развязаны руки, можете развивать выпуск ходовых позиций.
Очень повезло, что каждая советская женщина или сама шьёт, или к портнихе ходит. К нам присоединилась, типа случайно, Валентина Петровна, председатель профкома. Пригласила старший технолог и двух своих сотрудниц, девчонок недавно после университета, которые молчали, как партизаны на допросе, почему-то меня испугавшись. Махнул на них рукой, слишком молодые, буду взаимодействовать с Лесей Алексеевной. Авось, сами оттают, и начнут принимать участие в наших делах.
Мы вшестером закрылись в кабинете у главного инженера и прошлись по текущему плану. Что выгодно выпускать, что не выгодно, что пользуется спросом, что нет. Женщины откровенно сказали, что ткани из ассортимента фабрики годятся, в лучшем случае, на домашние халаты.
— Дамы, — обратился я к ним в конце концов. — Мы будем пытаться пробить финансирование новых технологических линий. Но, в свете возможного перехода фабрики на хозрасчёт, вы можете инициировать изменения в будущем плане. От каких позиций вам следует отказаться ввиду их нерентабельности?