Главы 1–8
Известная история о "принце и нищем", но на новый лад. Юный наследник Ралльского графства виконт Эвард имеет, как и все благородные, природный дар быстрого вылечивания собственных ран. Но лишь немногие титулованные особы являются левшами и Эвард в их числе. А сирота Тим относится к касте чумазых, низшему сословию. Но он почему-то обладает таким же даром и к тому же тоже левша. И пока Тим старается как-то выжить, юный виконт готовится к Пробуждению, которое всегда наступает у юных благородных в этом возрасте. Но кто мог предположить, что произойдут такие события?..
Внимание: это не фэнтези, магии нет.
Глава 1
Передышки во время тренировки были редким явлением, но сейчас kz Эвард получил возможность немного отдохнуть и посмотреть учебный бой между Трависом и Пирри. Благородный виконт Травис и ученик касты воинов Пирри. Интересно, кто окажется сильнее? Его двоюродный брат Травис, которому этой зимой исполнилось одиннадцать лет, или Пирри, который старше своего соперника на целый год с лишним? И если Травис обучался поединкам на палках пять лет, то Пирри учился воинскому искусству уже шесть с половиной лет. Зато бои на палках в его обучении считались второстепенными по значению, ведь Пирри — будущий воин, а значит, основным его оружием должен быть меч.
Соперники, взяв в руки тонкие палки, стали медленно приближаться друг к другу. Травис в легкой белой рубашке и Пирри, одетый в толстую кожаную куртку. Оба в шлемах для подстраховки — ведь удары по голове были запрещены, как и удары ниже пояса. Первым на атаку отважился Травис. Приемы боя он выучил хорошо, и Пирри уже несколько раз досталось, но нападал кузен не то что вяло, нет, но силы и желания в его выпадах Эвард не чувствовал. Пирри оборонялся, понемногу отступая, однако Эвард понимал, что это только временно. Не будет же он отсиживаться в обороне? Или так и не решится напасть? Как-никак ближник Дрейк, отец Пирри, был человеком виконта Гериха, отца юного Трависа. Но Дрейк — ближник, как и все ближники, имеющий начальный дар, а Пирри ближником не быть — он родился без дара, как и большинство сыновей ближников во втором поколении, чей удел пополнить касту воинов.
Вот потому-то Пирри одет в толстую кожаную куртку, заметно смягчающую удары и уменьшающую размер синяков. У Трависа, как и у всех имеющих начальный дар, синяки уже к утру следующего дня станут почти не видны, а к вечеру и вовсе исчезнут без следа, какими бы большими они первоначально ни были. А вот Пирри, лишенный дара, не будь на нем толстой куртки, охал и кривился бы неделю, а то и две. Не повезло ему. Хотя как посмотреть. Ведь не чумазый же он? Каста воинов — не так уж и плохо. Если хорошо будешь владеть мечом, можешь выбиться в десятники. Но это — предел.
А Трависа через четыре года ждет Пробуждение и тогда любой воин, каким бы ловким и умелым ни был, не сможет справиться в поединке на мечах с благородным, прошедшим Пробуждение. Эварда Пробуждение ждет через полгода, максимум год. Несколько месяцев большой роли не играют. И тогда, взяв в руки меч, он сольется с ним, став с оружием единым целым, ведь умение владеть мечом придет тут же. Главное — правильно подобрать первый меч. Он должен быть чуть тяжелее для руки, ведь благородные еще растут и набираются сил, а размеры и вес меча, при которых будет проявляться основной дар, останутся неизменными на всю жизнь.
Умение мечного боя приходит само — в этом заключается основной дар. Но если мальчик до Пробуждения по собственной глупости или глупости родителей или опекуна учился мечному бою, то этот дар мог сыграть с пробудившимся злую шутку. Благородный так и останется привыкшим к легкому детскому мечу. Короткий меч в сильных мужских руках — это смешно! Эвард не видел таких неудачников, но отец рассказывал, что в соседнем герцогстве один из виконтов попался в такую вот ловушку. А не надо было пробовать биться на мечах. Тренируйся на палках. Как и все мальчики из благородных.
А Пирри все же решился на атаку и перешел в наступление. Теперь Травис ушел в оборону. Конечно, кузен умело отбивал удары Пирри, но ученик воина, в отличие от соперника, действовал активно, с желанием и напором. И напор смог пробить защиту юного виконта. Тот уже получил несколько болезненных ударов палкой, даже пару раз легонько вскрикнув. А теперь, вероятно, желая уберечь пострадавшее место, неудачно раскрылся и Пирри нанес сильный рубящий удар в район плечевого сустава левой руки. Травис, левша, вскрикнул и выронил палку, схватившись правой рукой за больное место. Если бы палки, на которых дрались мальчики, были потолще и потяжелее, то перелом ключицы Травису был бы гарантирован. А кость — не синяк, за день не залечится. Неделю, а то и больше пришлось бы кузену ходить с раненой рукой. Но неделя — не несколько месяцев, которые нужны человеку, лишенному начального дара, чтобы срастить перелом и полностью восстановить работоспособность руки.
А братцу совсем не нравится проигрывать — вон как зло щерится, выпячивая нижнюю губу. Не ошибся ли Пирри, отважившись победить юного виконта? Как бы в будущем не поплатиться за это. Травис малец довольно мстительный. Вот вырастет… Хотя мало что изменится. Как был виконтом, так и останется. Графом-то со временем станет он, Эвард. Станет согласно законных прав наследования. От отца к старшему сыну. Точно так же, как стал графом милорд Дженрис, его отец, а вовсе не виконт Герих, его дядя. Дядя по дедушке, старому графу Ричмонду, погибшему в стычке с корнильцами двадцать лет тому назад. Его отцу еще не пришло Пробуждение, как пришлось надеть графскую корону. А дядя виконт Герих тогда был и вовсе десятилетним мальцом.
У отца и дяди разные матери. Мать отца, то есть родная бабушка Эварда умерла сразу после родов, вот дедушка и взял себе новую жену. Бабушка была из рода герцогов Меленвильских, а вторая бабушка, которая не родная Эварду, происходила из семьи простых баронов Тростенов. Дядя Герих поэтому очень переживал. Но больше переживал, наверно, потому что он навсегда так и останется виконтом. Графом ему не быть. Ни ему, ни его сыну Травису.
От отца к старшему сыну. Это закон. А если старших сыновей не один, а два? Да, да — два. Редкий случай, когда рождалась двойня, но такие случаи все же были. И один из них произошел не где-то там далеко, а здесь, в их родовом замке. Четырнадцать лет назад графиня родила двойню. Два мальчика-близнеца, Эвард и Тимрес. Ну и кому быть наследным виконтом? Вот так задача! Хранители знаний говорили, что в истории было несколько таких случаев. И во всех, кроме одного, наследование титула достигалось в результате поединка. На мечах и без кольчуг. У проигравших шансов выжить не было, несмотря на их дар к быстрому заживлению ран. Мечи были острые, да и победители совсем не хотели иметь выживших в поединке претендентов на их титул.
А в одном случае, случился он так давным-давно, что многие, слышавшие о нем, недоверчиво пожимали плечами, произошло нечто странное. Действительно, трудно в такое поверить. Один из братьев добровольно отказался от титула. Разве не глупец? И ведь не из-за трусости отказался, потому как сразу же уехал из графства, завербовавшись на какую-то войну и храбро там погиб. Не трус, значит. Тогда почему отказался от поединка? Глупец. А как иначе? Неужели Эвард откажется от титула, если, скажем, на него станет претендовать тот же Травис? Не откажется, как не отказался бы и кузен. И в их поединке определился бы владелец графской короны, а проигравший претендент пополнил бы их родовой склеп.
Но Травису поединка не видать, он же не родной брат-близнец, каким был Тимрес. Эварду повезло, двенадцать с половиной лет назад, когда им с братом было по полтора года, Тимрес погиб. Неизвестные напали на их карету, когда мама возвращалась домой из поездки в гости к своему брату, барону из соседнего графства. Двух солдат охраны оказалось мало. Они смогли задержать убийц только на несколько минут. А затем бандиты бросились нагонять умчавшуюся вперед карету. Возница гнал быстро, поэтому у преследуемых появился шанс добраться до ближайшего села. Бандиты это тоже поняли и стали стрелять из луков и арбалетов. К несчастью, графиня выбрала для поездки карету с открытым верхом. Болт попал маме в спину, и она упала вместе с Тимресом прямо под копыта бандитских лошадей. А служанку, которая держала Эварда, убили на подъезде к окраине села. Бандиты не решились продолжить преследование, а возможно, посчитали убитым и Эварда, поэтому повернули назад.
Через несколько часов граф Дженрис в сопровождении своих солдат проехал по обратному пути. Маму нашли мертвой и без всех драгоценностей, а Тимрес исчез — тело погибшего брата, наверно, утащили дикие звери. И Эвард стал единственным наследником графского титула. Отец так и не женился, хотя был совсем юным, а желающих стать графиней Ралльской было много. Если бы Тимрес тогда не погиб, то после смерти отца Эварду пришлось бы скрестить мечи в поединке с братом. И убить его или погибнуть самому.
Милорд, прошу подготовиться к поединку, — голос Дрейка вывел Эварда из раздумья.
Сейчас настал его черед. Бой с Конни, старшим сыном Дрейка, соответственно старшим братом Пирри. Конни — это серьезно. На два года его старше, выше больше чем на полголовы, а его широкие плечи не чета плечам Эварда. Два десятка учебных боев, произошедших за последние годы, не принесли Эварду ни одной победы. Ни одной.
Прибежавший мальчишка из чумазых с неизменным поклоном протянул Дрейку палки для боя. Ого! А палки-то учебные, а вовсе не для поединков. Толстые, увесистые, ударом такой палки запросто можно сломать пару ребер или вот, к примеру, как удар в предыдущем бою, ключицу. Мальчишка ошибся? Нет, Дрейк даже не посмотрел на чумазого, значит, тот принес правильно. Эвард ничего не понимал, ведь и Конни, у которого нет начального дара, кожаная куртка может не спасти от удара такой дубинки.
Эвард внимательно присмотрелся к своему противнику и как-то разом похолодел. Куртка на Конни была какая-то иная, чем раньше, сидела на нем так, как будто под ней была еще защитная одежда. А Дрейк смотрел на Эварда как-то странно. Лицо было бесстрастно, а вот глаза… в них не трудно заметить насмешку. Ближник насмехается над благородным? Да за такое!.. Но к выражению глаз не придерешься, а рот — тот ничем не выражал истинных чувств Дрейка. Отказаться? Эвард на это никогда не пойдет, не та кровь. И Дрейк это понимал. Но почему тогда всё это? Эвард на неделю-другую сляжет с переломами, а потом? Потом Дрейку несдобровать. Достанется сперва от отца, а потом и от него. Да и Конни плетей не избежать — он ведь не ближник, а только, как и Пирри, ученик касты воинов.
Эвард крепко сжал палку в обеих руках. Ладно, придется потерпеть боль. Хранители знаний утверждали, что чем больше в юные годы приходится применять начальный дар, тем легче он проявляется во взрослом возрасте, особенно при тяжелых ранениях. Потому и обходились юные благородные без защитных курток. Эварду не очень-то в это верилось, но раз так считал и его отец, граф Ралльский, то приходилось принимать это утверждение на веру.
Поединок, в отличие от предыдущего, носил совсем другой характер. Если там нападал его кузен Травис, а Пирри ушел в оборону, то здесь Конни сразу же перешел в стремительную атаку и в первую же минуту Эвард пропустил несколько очень болезненных ударов, один из которых пришелся по ребрам. Эвард ушел в глухую оборону, а Конни бил и бил. И ведь, гаденыш, метил опять в то же поврежденное место. Целы ли ребра? Впрочем, какая разница, сейчас надо думать о другом: как подловить противника? По голове и нижней части туловища бить нельзя. Он же не чумазый, чтобы использовать подлые приемы? А все остальное у Конни защищала крепкая куртка и что-то еще, что было под ней. Руки? Они тоже защищены кожаными рукавами. Разве что под рукавами ничего не было, в отличие от того, что защищало туловище.
Эварду удалось пару раз достать Конни, но тот, кажется, никак не отреагировал на пропущенные удары, а вот Эвард пропустил еще два сильных удара, один из которых достался его левой руке. Удар был настолько болезненным, что Эвард вскрикнул от боли, а на лице Конни появилась довольная усмешка.
А ведь Конни все же ударил не в полную силу. Почему? Он же мог сразу добиться победы. И Эвард, кажется, догадался о причине. Этот гаденыш хочет покончить с его сопротивлением одним ударом, но таким образом, чтобы сломать Эварду что-нибудь посерьезней. Ту же ключицу. Конни градом ударов сейчас пытается обессилить его, а когда Эвард после очередного болезненного удара раскроется, вот тогда и последует последний, решающий удар.
А ведь и у Конни есть не защищенные участки тела, есть! Запястья и пальцы. Удар по ним наверняка что-нибудь сломает, на пару месяцев выведет его из строя. Такие удары не запрещались, хотя не очень-то и приветствовались. Но и Конни действует совсем уж нечестно. В этом вина, конечно, его отца, Дрейка. Но разве Конни тоже не виноват? Виноват. Как же его подловить?
И Эвард решил пожертвовать своими ребрами. Во время очередной атаки Конни, он неудачно отбил палку, открыв противнику свой бок, и Конни не мог этим не воспользоваться. Удар был очень сильным и болезненным, хотя, надо признать, Конни, видимо, все же предпочитал сломать Эварду ключицу, а не пару ребер. Впрочем, ударив по ребрам, он ждал, что Эвард сильно дернется и откроет плечи и тогда второй удар, уже со всей силы придется на левую ключицу. Эвард это понял уже после окончания боя. А сейчас, после удара по ребрам, он вместо того, чтобы хоть как-то попытаться защититься, наоборот, полностью открылся и нанес удар по запястью Конни, который с сильным замахом уже направлял свою палку в сторону плеча Эварда.
Удар Эварда опередил действия противника, поэтому палка Конни хоть и дошла до плеча Эварда, но растеряла всю силу и энергию. Было больно, но ключица выдержала, а вот Конни, выронив свою палку, схватился за правое запястье. Эвард все-таки его сломал!
Первая победа над Конни! Сыну Дрейка теперь предстоит долго лечиться, а еще его ждут плети, отец так это не оставит. У Эварда тоже не все в порядке, хотя ключица, кажется, цела, а вот ребра… Хорошо, если просто трещины — он их залечит за пару дней. Ну и конечно, обильные синяки по всему телу, но это мелочи, завтра их уже не будет.
Ого! Дрейк совсем не скрывает своих чувств? Что это с ним? Отец скоро приедет, вот тогда всё и узнаем.
Дрейк, а что это за куртка на Конни? Странная какая-то. Уж не кольчуга под ней спрятана? — Эвард решил подразнить ближника. — Что же Конни латные рукавицы не надел? Запамятовал? Палка толстовата для учебного боя, Дрейк, не находишь? Завтра вернется отец, ему и объяснишь. Да и мне тоже.
Дрейк, весь побагровевший, стоял, не зная что ответить.
А ты, Конни, давай лечи свой перелом. Хорошо лечи. Правше нужна здоровая правая рука, а то так и останешься в учениках воина. А я с тобой еще поговорю. Потом, как-нибудь. Мы ведь совсем молоды, нам жить, да жить под крышей замка графов Ралльских. Сильно болит? Бедняжка, без начального дара тяжело. Ладно, жди лекаря. Но после меня. Вначале благородные, а уж потом все остальные. Ничего, потерпи, будет тебе лекарь, ведь как-никак ты же не чумазый, а?
Конни, как и его отец, стоял молча, по-прежнему прижимая сломанное запястье к груди.
Эй, кто там из чумазых! Теплую ванну в мою комнату, да поживее, если не хотите расстаться со своей шкурой!
Эвард не спеша направился со двора в свою комнату, располагавшуюся на втором этаже замка. Обычно после тренировок он спускался в подземелье, где протекал ручей с холодной водой, питавшей замок. Разгоряченное тело с удовольствием принимало холодную воду, но сегодня придется отказаться от этой привычки. Не пройдет и часа, как Эварда начнет бить озноб. Только несколько теплых шкур, да разожженный камин спасут его от холода. Это так тело реагирует на быстрое восстановление поврежденного. Больше синяков и ран — больше озноба. Впрочем, это ненадолго. Уже через пару часов все станет приходить в норму. Вот потому и торопил Эвард слуг, чтобы успеть смыть липкий пот, пропитавший рубашку и брюки. А еще и визит лекаря тоже отнимет какое-то время.
Впрочем, что ждать от этого лекаришки? Тот с умным видом будет осматривать его тело. А что смотреть-то? На синяки? Так Эвард и сам знает, что сегодня их будет как никогда много. Да и обильней размерами тоже. Потрогает ребра? Вынесет вердикт, что они то ли сломаны, то ли просто слегка треснули. Но Эвард и сам это знает. Впрочем, пусть смотрит, за это ему и платят. А потом может идти вниз, накладывать повязку на запястье Конни.
Все произошло так, как и предполагал Эвард. Лекарь пощелкал языком, покрутил головой, пощупал ребра и вынес вердикт:
Милорд, у двух ребер трещины, вам нужен полный покой. Никаких резких движений. Синяки большие, обильные. Но завтра к вечеру полностью пройдут.
Я и без тебя это знаю. Ладно, проваливай.
Лекарь низко поклонился и засеменил к выходу. А Эвард забрался на свою постель, где уже лежало несколько меховых шкур. Озноб уже начал чувствоваться. А каково приходится ратникам с начальным даром, которых ранили на поле, и где нет ни одеял, ни шкур? Правда, есть попоны, но и то не всегда. Были случаи, хоть и редкие, когда тяжелораненые благородные не выдерживали озноба и умирали, так и не долечившись. Впрочем, если поблизости находился кто-нибудь из чумазых, то тот мог помочь согреть своим телом раненого милорда. Хорошо, если это были женщины, урона чести благородному не было. Но если женщин поблизости не оказывалось, то приходилось брать какого-нибудь чумазого. А на следующий день чумазый получал свои порции плетей и мог уйти, точнее, уползти. Иногда благородные кидали чумазому после его наказания несколько серебряных монеток.
Если милорда согревал не чумазый, а кто-то из воинов, то это уже не считалось оскорблением благородного, но не всегда рядом оказывались воины, не получившие ранений. И, как уже было сказано, приходилось использовать чумазых.
Но сейчас у Эварда повреждения были не такие сильные, да и несколько меховых шкур неплохо согревали, хотя озноб его все-таки достал. Через пару часов холод стал постепенно ослабевать и Эвард, немного согревшись, заснул.
Проснулся он, когда за окном сгустилась тьма, от слишком громкого шума. Кто это посмел разбудить юного виконта, когда тот находится в процессе выздоровления? Совсем разбаловались люди в замке его отца. Чумазые, конечно, не посмеют так шуметь. Значит, солдаты. Отцу еще рано возвращаться, неужели, опять проделки Дрейка? Вот негодяй! Пользуется тем, что он по крови ближник. Небось, гордится этим. А чем гордиться? Тем, что его дед был благородным бароном Тростен? За это по наследству получил начальный дар. Только теперь дар в его сыновьях безвозвратно растворился.
Иметь благородного отца мало, основной дар проявляется, только если и мать из благородных. А все остальные женщины, кто бы они ни были родом — из ближников, касты воинов, из чумазых — основной дар проявить не дадут.
Дед Дрейка был бароном Тростен, который выгодно сосватал свою дочь за графа Ралльского. Именно она была второй, неродной бабушкой Эварда. Но сама бабушка была из благородного рода, потомок благородных родителей, барона и баронессы Тростен. А отец Дрейка — бастард, которого родила от барона то ли служанка, то ли кухарка в доме баронов Тростенов. Чумазая! Эх, жаль, что сегодня днем Эвард не напомнил этому семейству от кого они ведут свое происхождение. Ладно, еще время на это будет. Отцу Дрейка еще повезло, что его признал барон Тростен, а потому приняли его в касту ближников. В противном случае быть бы отцу Дрейка обычным бастардом из касты чумазых, пусть даже и с начальным даром. Не признает благородный господин мальца — значит, быть тому до конца своих дней чумазым.
Шум тем временем уже раздавался за дверью комнаты Эварда. Кто посмел? Дверь распахнулась, и на пороге возникло несколько фигур, озаренных факелами. Опять этот Дрейк и с ним еще двое солдат.
Негодяй! Как ты посмел ворваться к виконту Ралльскому!
К какому виконту? К тебе, сосунок?
Что!? Взять его!