Помню, господин.
Не хочешь узнать причину почему он убил того солдата?
Хочу. Почему же?
Гулял тот с его дочкой, та и понесла. А этот дурень возомнил, что тот признает ребенка своим и будет мальчишка относиться к касте воинов. А солдат бросил потолстевшую после родов девку и с другой связался. Этот Палл, конечно, хитер. Сумел все спланировать, тебя найти, подставить. Но все равно дурень, дети чумазых от связи с людьми касты воинов при любом раскладе будут чумазыми. Только если понесут от ближников, вот тогда мальчишки могут быть отнесены к воинской касте, да и то, если ближники их признают. Хочешь отомстить Паллу?
Не знаю. Раньше хотел, а теперь как-то успокоился.
Впрочем, если ты и захотел бы, то мал еще, не справиться. Надо будет поучить тебя владеть оружием.
А можно? Я же чумазый.
Можно, можно, в отдельных случаях это допускается, хотя и не с мечом. Но с мечом я и не буду. Начать можно хотя бы с лука.
Но учеба длилась не долго, чуть больше месяца, потому что вскоре им пришлось в спешке покинуть обжитое место — баронская облава на дерзких браконьеров, поселившихся на земле барона Ториуса. И судя по всему, возглавляемая самим бароном. И спрятаться не удастся — вон как заливаются дружным лаем гончие.
К темноте им удалось оторваться от погони, но уже к полудню следующего дня преследователи появились снова, и число их заметно увеличилось — к охоте на двуногую дичь присоединились и соседи барона.
Вот что, Тимка, нам надо разделиться. Мне уйти будет легче. Или спрячусь так, что не найдут, или подстрелю пару собак с загонщиками и уйду через брешь. С тобой уходить будет сложнее. И пользы от тебя никакой. Уходи первым, а я здесь задержусь и уведу погоню в сторону. Вот только уходить тебе почти некуда. В Ралльск хочешь вернуться?
Не знаю. Не очень как-то.
А мне и вовсе нельзя. Да и с той стороны как раз наши загонщики. Значит, на запад дороги нет. На востоке Турис. Боюсь, как бы нас туда специально не загоняют. И на юг не пойдешь, там река. Плавать умеешь?
Умею.
Ну, да, да, раз рыбкой баловался… Можно, конечно, тебе уйти через реку на юг, только противоположный берег голый и река широкая. Достаточно нескольких лучников — подстрелят. Поэтому остается только идти на север, а там Меленвиль, столица герцогства. Город большой, нечета Ралльску, легко можно затеряться. Ты понял?
Да, господин Лудвиг. А как же вы?
А что я? Не знаю еще. Может, в догонялки поиграю, а может, тоже в Меленвиль подамся. Посмотрим.
Путь до герцогской столицы занял целую неделю и забрал четыре медянки. Последнюю пятую монетку Тим потратил уже в пригороде Меленвиля, не решившись перебраться через городские ворота. Впрочем, внутри стен жили представители трех старших сословий, а из чумазых — только зажиточные люди. А вот пригороды, число жителей которых явно превосходило жителей внутреннего города, как раз и состояли сплошь из чумазого сословия. И большая часть этих пригородов являла собой трущобы, хорошо известные Тиму по жизни в Ралльске.
Первую ночь парнишка провел на улице, свернувшись калачиком у какого-то забора. Кстати, в Ралльске забор давно бы разобрали на дрова, а здесь, к его удивлению, почему-то никто не польстился на бесплатную древесину. Неужели в Меленвиле нет мусорщиков?
Ответ на этот вопрос он узнал на второй день пребывания в городе, когда разговорился с местными подростками. Оказывается, за пределами городской стены указом герцога было запрещено разведение огня. Ведь в случае пожара, огонь охватил бы огненным кольцом весь город. Раньше такое уже случалось и несколько раз благородные, живущие во внутреннем городе, гибли в огне, не имея возможности прорваться сквозь стену пламени.
Чтобы получить разрешение зажигать печи (в тех же постоялых дворах), хозяева должны были купить патент на право огня, стоивший довольно дорого. А если учесть, что в пригородах, иначе говоре, в трущобах, жили в основном нищие и бедняки, то такой патент был им не по карману. Вот и ели здесь холодные растирки из дешевой муки, смешанной с древесной корой.
На вторую ночь Тим присмотрел полуразвалившуюся сараюшку, стоящую с обвалившейся крышей. Во время дождя здесь ничто не спасет ночующих, а кучки прелой соломы, ранее служившие настилом крыши, моментально должны были раскиснуть, впитав всю воду. Зато при солнечной безоблачной погоде внутри сараюшки все высыхало за несколько дней, и ночевка в ней была явно предпочтительнее, чем ночь, проведенная на улице.
Бродя по узким, часто тупиковым улочкам местных трущоб, Тим остановился передохнуть, тем более уже стало темнеть. Прижавшись спиной к боковой стенке чьего-то дома, Тим достал последние остатки еды и не спеша стал жевать. Теперь ни денег, ни еды у него не оставалось.
Хоть и стемнело, но луна была почти полной, и Тим увидел примерно в полусотне шагов на узкой дороге две фигуры, идущие в сторону забора, протянувшегося перпендикулярно стене дома. Их видно было хорошо, но сам Тим оставался в тени стены, луна до этого места не достигала, и парнишка был не виден для появившихся людей.
Один человек, что выше ростом, остановился, а второй, ниже первого на целую голову, прошел дальше. А к высокому присоединилось еще трое. Дальше они с низкорослым о чем-то говорили, но до Тима долетали только ничего не значащие обрывки слов. А затем, к его удивлению, трое, мужчин, подошедших чуть позже, шагнули вперед, обнажив длинные и узкие мечи.
Низкорослый, а Тим разглядел, что это подросток, одетый довольно богато, нагнулся, подняв с земли палку. И начался поединок. Три меча против палки. Трое взрослых, судя по всему солдат, против паренька его лет. Чем закончится неравноправная дуэль, для него было ясно. Да и какая это дуэль — обыкновенное убийство безоружного.
Но парнишка оказался мастером боя — не прошло и пары минут, как все три противника выбыли из строя, выронив мечи. А один из них и вовсе свалился на землю, еле шевелясь на ней. Тиму парнишка ужасно понравился — ему самому и с одним из этих взрослых не справиться бы, а тут парень положил троих. Ну, почти положил, потому как один, действительно, лежал на земле, а двое выбыли из боя, схватившись за поврежденные места.
Но оставался еще четвертый, тот самый, с которым пришел в это безлюдное место парнишка. Этот человек не спеша двигался вперед, вытащив меч, которому парнишка мог противопоставить лишь две половинки своей уже перерубленной палки.
Взмах рукой с мечом и у парнишки в руках остался маленький обрубок. Даже не обрубок — щепка какая-то. Парень отступил назад, подойдя вплотную к забору, мужчина же, сделав еще несколько шагов вперед, спокойно погрузил свой меч в грудь парнишке. Тот вскрикнул и стал оседать на землю. А убийца, вытащив меч из тела парня, медленно направил его в сторону живота своей жертвы.
Тиму стало жаль парнишку, столь умело оказавшего сопротивление своим убийцам, но что он мог сделать? Ничего, только смотреть на последние мгновения жизни неизвестного ему парня.
Убийца, слегка оттянув назад правую руку, ткнул мечом в живот парню, но повстречал пустоту. Тот каким-то образом провалился через дыру в нижней части забора на другую его сторону. Мужчина, видимо, опешил на пару секунд от неожиданности, и этих двух секунд парнишке хватило, чтобы отползти подальше от дыры в заборе. По крайней мере, убийца никак не мог дотянуться своим мечом до лежащего по ту сторону забора парня. Затем мужчина попытался протиснуться в дыру, но комплекция не позволила.
Что делал парень, Тим уже не видел — убийца и подошедшие к забору двое его спутников, закрыли Тиму весь обзор. Если бы убийца не стал пытаться пролезть в дыру, то, наверно, он смог бы настичь раненого парня, выломав забор. Это оказалось, кстати, сделать нетрудно, но к несчастью для убийц, их главарь застрел в дыре и понадобилось какое-то время, чтобы вытащить его обратно.
Когда убийцы выломали часть забора, потратив на это всего несколько секунд, парень успел скрыться. Тим слышал крики мужчин, то приближающиеся, то удаляющиеся. А спустя четверть часа убийцы вернулись. Их четвертый спутник уже пришел в себя и Тим смог расслышать слово, выкрикнутое главарем: "Упустили!".
Значит, парнишке удалось скрыться. Молодец. Вот только что с ним будет дальше, ведь Тим видел, как главарь наносил парню удар в грудь? И если у парня поблизости нет надежного убежища, то с такой раной не выжить. А ведь здесь вокруг трущобы. И помощи ждать неоткуда.
Глава 3
Когда четверо убийц ушли в ту сторону, откуда пришли, Тим осторожно выбрался из тени и, оглядевшись по сторонам, пошел вдоль забора. Он знал, что тот должен скоро закончиться, затем он свернет налево, потом направо и окажется у приглянувшейся ему сараюшки. Так он и сделал.
Пробравшись через лаз внутрь своего убежища, он оторопел. Внутри сараюшки в свете луны, удачно освещавшей большую часть внутренности сарая, на земле, слегка засыпанный прелой соломой, лежал тот самый парнишка. Правая его рука крепко прижималась к левой стороне груди и была вся в крови, а сам парень, находясь в глубоком забытье, сильно дрожал, периодически выбивая зубами крупную дрожь.
Да, было от чего опешить. И от неожиданной встречи и от того, что его гостем в эту ночь стал сверстник с таким же начальным даром, что и у Тима и лесовика Лудвига. Но Тим-то из чумазых, а этот… этот… да, точно — этот-то из благородных или на худой конец из ближников, если судить по богатой, хотя и заляпанной кровью одежде.
Как дальше поступить, у Тима сомнений не было. Он по-быстрому собрал с пола и даже с остатков крыши, куда он смог дотянуться, солому и равномерно укрыл ею парнишку. А затем осторожно лег к нему под получившееся соломенное одеяло. Рана была серьезная, а здесь нет ни жаркой печки, ни толстой попоны или меховых шкур. Только солома и он, Тим.
Лудвиг, когда как-то зашла речь об имеющемся у них даре, сказал Тиму, что главное в этом лечении — чтобы справилось сердце с холодом, который вырабатывает тело человека при затягивании полученных ран. Чем сильнее раны, тем больше требуется времени и сил, которых совсем не хватает на обогрев тела. А значит, дольше и сильнее озноб. Если сердце не справится с холодом, то тогда смерть.
Рана у парня, видимо, была серьезная, да и как иначе — меч пробил грудь, хорошо, что не задел сердце. А на лечение серьезной раны нужно больше тепла. И еще нужно сильное сердце. Выживет ли парень — через несколько часов, если не раньше, станет известно.
Тим почти всю ночь не спал, стараясь отдать раненому как можно больше тепла, задремав только под утро. Поспав всего, наверно, не более двух часов, Тим окончательно проснулся. Парень был жив и озноб его все еще бил, но совсем не так сильно, как ночью. Правая рука раненого уже давно сползла с груди, открыв рану. Свежей крови не было, а что творилось внутри, Тим смотреть не стал. Да и не разбирается он в этом. С этим даром тело само справится и сделает это быстро. Тим, сняв свою замазанную кровью одежду и наскоро оттерев кровь соломой, переоделся, достав из мешка запасные рубашку и штаны.
Что дальше делать, он не знал. Денег нет, еда кончилась. Но если он отсюда уйдет, не ровен час, кто-то заглянет в сарай и увидит раненого парнишку. В хорошей одежде. Многие, кого он знал по Ралльску, не преминули бы избавить парня от одежды, благо тот все еще не пришел в сознание. А если и пришел бы, то вполне могли бы его оглушить и сделать свое дело. Поэтому Тим решил остаться в сарае, дождавшись, когда его спутнику полегчает.
Решение оказалось правильным. И выяснил это Тим уже через полчаса. Неподалеку раздались голоса, Тим прильнул к щели в стене сарая и увидел двух мужчин в одежде наемников, идущих вдоль переулка и явно что-то ищущих. Те самые убийцы! И ищут парнишку.
Сарая не минуют, обязательно заглянув в него. И Тим выполз из лаза, почти столкнувшись с наемниками.
Эй, малец, ты здесь мальчишку не видел? Богатенького, но раненого.
Богатенького? — Тим притворно удивился. — Здесь богатые не водятся. Это надо туда, за городскую стену. И раненых никого нет. Разве дядька Перро, но он живет в другом конце нашей улицы.
Нет, нам нужен пацан. Если увидишь или узнаешь, где он, то получишь серебряную монету. Понял?
Ого! Понял.