Виконт хмыкнул.
Поспорим, что не буду?
Чего-чего?
Поспорим, что завтра у меня синяков не останется?
А у тебя есть на что спорить?
Нет.
Потому и спорить хочешь?
Есть, что заложить. Если я проиграю, то завтра не исчезаю и даю тебе возможность твою честь сохранить.
Ты хоть знаешь, что тебя ждет?
Не очень. Плети что ли?
Не только плети.
Я готов спорить.
Или ты глуп или завтра хочешь сбежать, нарушив слово в споре. Я знаю, что чумазые подлые. Но чтобы тебя заинтересовать, я ставлю содержимое этого мешочка против твоей спины, и не только спины. Согласен?
Согласен. А сколько там денег?
Десять монет.
Неплохо.
Неплохо? Ты хоть знаешь, о каких монетах я говорю?
Ну. О серебре.
Десять золотых, еще три серебрянки.
Золото?!
Золото. Теперь ты знаешь, что я поставил в залог. Конечно, всё равно нарушишь слово и сбежишь. Но теперь увидев это золото, долго не успокоишься. Вот смотри, что в мешке.
Это все твои деньги?
Что, мало тебе?
Нет, я не про это. Если я выиграю, ты же останешься без денег.
Размечтался выиграть. А хоть бы и так? Завтра я буду уже в замке двоюродного деда. А ты или уйдешь в бега, либо будешь сидеть на цепи в подвалах замка.
Как тебе хочется мою спину отхлестать.
Это дело чести.
Хорошо, раз ты настаиваешь, то спорим.
Тим протянул Эварду руку, которую тот с некоторой задержкой пожал и тут же разбил рукопожатие.
Тим знал, что с его даром завтра все синяки исчезнут, но откуда виконту догадаться, что чумазый нищий мальчишка имеет такой же, как и у него, благородного, дар? Тим вначале не хотел обманывать виконта (а это все же обман), отнимая у него все его деньги, да еще какие громадные деньги! Но тот сам настаивал на этом споре. И еще Тиму не понравилось, как Эвард хочет его отблагодарить за спасение виконтовой жизни.
Весь остаток дня оба парня посматривали друг на друга с плохо скрываемыми усмешками. А утром проснулись и, улыбаясь, взглянули друг на друга. И если улыбка Тима стала еще шире, то Эвард раскрыл рот от изумления. На лице Тима синяков не было. Точнее то, что еще оставалось, синяками назвать было трудно.
Где там мой кошелечек?
Объясни, как ты это сделал?
А как сделал ты?
Что сделал?
Со своим лицом.
Так у меня же дар. Я же виконт, почти граф.
А я чумазый. Но дар тоже имеется. А ты думал, что только благородные и их ближники с даром?
А разве такое бывает? Даже у касты воинов нет людей с даром. А ты и вовсе из чумазых.
А скажи мне, будущий граф, вот ты уложишь под себя служанку. Кого она родит?
А кого? Сына или дочь.
Я не о том. Кого она родит, какой касты?
Ближника. Если я его признаю своим.
А если не признаешь? То кем ребенок будет?
Чумазым… — опешив, вымолвил Эвард. — Так ты из… Кто твой отец?
Не знаю. Ни кто отец, ни кто мать. Я сирота. А потому я чумазый, чумазым и умру. Выше кастой мне не прыгнуть.
Ты выиграл, я проспорил.
Виконт бросил Тиму кошелек с золотом.
А не пойти ли нам где-нибудь перекусить, а то совсем живот сведет?