А что сапоги.
Снять бы их, но ты и получаса не пройдешь по лесу.
Отойдя немного вглубь леса, Эвард с презрительной гримасой надел одежду Тима. Было от чего кривиться. Не успел он вновь почувствовать себя тем, кем был раньше, Эвардом Ралльским, как теперь он снова чумазый Варка. Тьфу! И одежда вся сырая, совсем не просохла, в отличие от той, что он снял. Нет, та тоже не была сухой, но не такой, как эти обноски. Да и прогрелась старая одежда. А вот сапоги он снимать не стал. Он прекрасно помнил, как он уходил босиком из Меленвиля. Сколько сумел пройти босиком? Час? А ведь там дорога нечета усыпанной иголками и сучками лесной земле.
Но как бы то ни было, идти надо. А куда идти? Эвард доверился Тиму. Тот уверенно шел вперед, но река почему-то не появлялась. Эвард уже сбился со временем. До деревни от реки они добирались часа полтора, а сейчас прошли не менее четырех.
Тимка, ты уверен, куда меня ведешь?
Не совсем уверен, я ведь здесь впервые, но идем к реке.
Так долго?
Я нарочно взял немного в сторону, чтобы выйти подальше от того места, куда на бревнышке приплыли, а то на этих нарваться можно.
А сейчас не нарвемся?
Все может быть, никто уверенно не скажет. Они могли куда хочешь пройти. Но рассчитываю, что почти все уйдут к северу. Пусть нас там ищут. А, вот и река!
А теперь куда, вдоль реки? Или хочешь меня на ту сторону переплавить?
Не-а. Туда же бандиты утром ушли.
Так ты сам сказал, что их сейчас на этот берег позовут.
Позовут, кого дозовут. А если не всех? Вот то-то и оно. Да и как тебя переправлять? На чем? Опять на бревнышке? Нет. Сегодня дальше никуда не пойдем. Норку себе устроим, чтобы тепло было, а утром, как рассветет и пойдем. Не хочу сейчас рисковать — вдруг на кого нарвемся?
А утром не нарвемся?
Можем, но к утру, глядишь, здесь никого и не будет. А ты кресало не доставай, сегодня придется сметаной обойтись. Нельзя костер разводить — заметят.
А завтра можно?
А завтра, хочешь — не хочешь, а в животе урчать будет. Но костер запалим, когда еще несколько верст вдоль берега пройдем…
Идти вдоль берега на следующий день не получилось. То и дело по реке проплывали лодки, какие-то люди сновали в ту или другую сторону, поэтому ребятам на первых порах приходилось постоянно сворачивать в лес и пережидать, когда все пройдут или проплывут. Скорость передвижения упала, конечно, разительно. И тогда Тим предложил Эварду идти не вдоль береговой полосы, а взяв чуть в сторону, пробираться через лес. Скорости тоже никакой, зато не надо постоянно озираться и пугаться любого силуэта.
Зато почти сразу же в найденной ямке удалось развести небольшой огонь и поджарить одну курицу, которую они со зверским аппетитом и съели. Вторую тоже не мешало бы зажарить, иначе к вечеру она подпортится. На это еще потратили часть времени. Зато теперь не придется вечером разжигать костер, свет от которого мог бы привлечь нежданных гостей.
Замотав вторую курицу в кучу лопухов, чтобы жиром не испачкать хорошую одежду Эварда, ее поместили на дно мешка, положив сверху одежду, опять проложив все лопухами. После чего снова пустились в путь. День прошел без неожиданностей.
А на следующее утро, после того, как ребята позавтракали остатками второй курицы, перед ними встал вопрос поисков дальнейшего пропитания. Этот день можно и поголодать, но долго без еды не протянешь.
Как раз во время раздумий они вышли из леса, остановившись на опушке. Невдалеке виднелась деревня, судя по внешнему виду домов, отнюдь не бедная.
Это, кажись, Серебрянка.
Серебра там много? — удивился Эвард.
Нет, рыбацкая деревня, такая же, как и та, в которой я мальцом жил.
Браконьеры?
Да, куда без этого. А Серебрянкой прозвали по виду рыбьей чешуи. Но и серебро кое у кого водиться может.
Тогда и мое серебро там сгодится? Будет хоть сдачу мне сдать, а то отдал монету за каких-то две жалких курицы и рыбу. У тех даже медных монет на сдачу не было.
Ага, как же, будет сдача. Чем богаче человек, тем жаднее. Забыл, что нас ищут?
Даже здесь?
А кто их знает? Может, и сюда весточку кинули.
Так нам что, с голоду помирать?
Умирать еще погодим. А деньги показывать нельзя.
Грязную морковь купить хочешь?
Вообще покупать нельзя, пока не выяснится, что в деревне творится. А тебе в твоей благородной одежде вход и вовсе заказан.
Это почему же?
Так ищут же тебя.
А тебя?
Меня разве что только вместе с тобой, да и то пристяжным. Ты же один у менялы был. А я что? Я так, то ли приблудный, то ли еще что. Деньги видели у богатого. Он же в одиночку серебром бросается. На чумазого без денег никто внимания не обратит.
И как же ты без денег еды добудешь?
А наймусь к ним в работники. Да ты меня не понял, не хмурься раньше времени. Сам посуди — вдвоем появляться нельзя, да и что ты умеешь делать? И плавать не умеешь. А я здесь вырос. Почти вырос. До шести лет жил неподалеку. Все умею. Жратвы здесь навалом. Рыбы тебе принесу. Неделю как-нибудь протянем. Ночевать в лесу одному плохо. Но где-то здесь стога с сеном у них должны быть. Скотину они в деревне не держат. Вот в стоге и спать будешь.
А с чего ты взял, что тебя примут, и кормить будут?
Драться из-за меня будут. Меня совсем непонятливым мальцом нашли. Какой с такого прок? И то, говорят, дело до драки дошло. А уж я сейчас нахлебником не буду. И рыбы у них навалом, они ее почти бесплатно в Турисе в рыбацкую гильдию сдают. А знаешь, почему меня с руками оторвут?
Ну… работник нужен.
Это так, дело второе. Я им нужен для твоего дяди.
Как это? — опешил Эвард.
Придет он сюда, не сам лично, а солдат пошлет. Поймают они местных на браконьерстве, ну и в качестве платы, если денег нет, людьми берут. В закупы. Вот меня и примут для этого случая. Хотя, когда он еще будет и будет ли вообще? Но со мной такое было. Пришли ваши солдаты и меня в закупы в Ралльск отправили.
И ты считаешь, что это неправильно?