И подшутил Део над ними, поставив в зависимость от верующих. Теперь сила каждого бога зависела от числа его почитателей. Чтобы избежать новой свары, договорились боги, как им поступать со смертными. Ведь и бог теперь мог умереть, если в него никто не верил. И разделили они между собой обязанности, чтобы у каждого нашлись почитатели. И постановили, что для истинно верующих после смерти полагается награда, а для неверующих — наказание. И разрешили дьяволам и демонам забирать души неверующих себе, чтобы вечно мучить их в своих мирах. И удалился Део, и больше никогда не вмешивался в дела детей своих.
Гарб проснулся в холодном поту. Шаман долго не мог прийти в себя, ворочался, вызвав неудовольствие чутко спящего Каввеля, и наконец заснул беспокойным сном без сновидений. Под утро он встал разбитый, раздраженный, рычащий на товарищей.
— Что случилось, дружище? — Бурбалка первым заинтересовался состоянием Гарба.
— Да вот, ерунда всякая снилась, — уклончиво ответил гоблин.
Он сунул лапу в карман и замер. Выражение морды ловца духов, нащупавшего внутри два маленьких камушка, только подогрело любопытство призрака.
Весь день неугомонный дух донимал ушедшего в себя гоблина расспросами, пока Гарб не сдался.
— В пантеоне моего народа Бирканитра занимает не самое почетное место из-за доброты. Часть племен знает про существование Праматери, но в основном ей поклоняются лишь престарелые самки. Многие гоблины часто не знают про нее вообще ничего, кроме легенды, будто она вывела наш народ из подземного мира, чтобы ее дети узрели свет дня. Никто не знает, как она выглядит. Мое же родное племя многие сотни лет никому не поклонялось. Есть только легенда, что однажды у нас появится свой собственный бог, — завершил он повествование.
— Вот оно как, — протянул Каввель, — мне такое и не снилось.
— И не могло! — хмыкнул Бурбалка. — Это ж гоблинская богиня. Хотя тебя она напрямую касается.
— Как это? — непонимающе выпятил губы минотавр.
— Ох, и дубина ты, — сочувственным тоном произнес призрак. — Тебе же тело только на год вернули! А чтобы на всю жизнь остаться собой, нужно помочь твоему спасителю свершить божественное предначертание. Смекаешь?
Тауросу нахмурился. Он стоял и беспокойно прял единственным ухом, что означало напряженную работу мысли.
— А-а-а! — понял Каввель.
— Дошло наконец! — издевательски подтвердил догадку минотавра дух.
Минотавр запоздало махнул рукой, попытавшись наказать наглеца за дубину. Тот ловко увернулся.
— Ну че, компаньоны, — продолжил как ни в чем ни бывало Бурбалка, — все очевидно! Будем нести слово божье отсталым племенам.
— Серьезно? — удивился молчавший до этого Михель.
— Да не, это я шутки шуткую! — смертельно оскорбленным тоном заявил Бурбалка. — На самом деле я предлагаю сделать вид, что ничего не было. Конечно, надо выполнять волю божества!
— Вседержитель благословит нас на эту великую миссию! — горячо поддержал мысль монах.
— Тьфу ты пропасть! — воскликнул призрак. — Да разве о твоем боге речь?
Человек вскочил и встал, широко расставив ноги.
— Бог един! — сухо сказал он, готовясь отстаивать этот непреложный, по его мнению, догмат.
— Смотря что ты под этим понимаешь, — не менее сухо парировал дух. — Он, может быть, и един, а богов великое множество. И давай это, без хвилософии. Меня от нее наизнанку выворачивало еще при жизни.
— Не спорьте, друзья! — попытался внести ясность Гарб. — Вам не кажется, что решать следует мне, ведь это мое предначертание?
Спорщикам пришлось согласиться, что решение действительно остается за Гарбом. Однако все посчитали своим долгом закидать его теологическими советами, чтобы было проще сделать нелегкий, но однозначный, с точки зрения каждого, выбор. Шаман разумно взял время на размышление и пообещал заняться решением проблем по мере их появления, а не когда его к этому подталкивают.
***
— А куда мы, собственно, направляемся? — вдруг поинтересовался монах через пару дней пути. — Не то чтобы мне это важно, но хотелось бы какой-то ясности.
— В Алвар, — ответил Гарб, споткнувшись от неожиданности.
Он все еще размышлял над своим видением и никак не мог его осмыслить. Слишком уж все казалось далеким от реальности. С месяц назад он довольствовался ролью простого деревенского шамана, спокойно отваживал от своего жилища надоедливых глупцов с наглыми дармоедами и горя не знал. Пост не самый маленький, но и не слишком высокий. О большем он даже не помышлял. Теперь богиня возложила на него великую миссию. Гарб не был уверен, что справится с такой колоссальной ответственностью. Подобные мысли заставляли его потеть и нервничать.
Вдобавок гоблину не давали покоя размышления о недавно полученном опыте с превращением в человека. Маленький гобхат тогда вдруг почувствовал себя сильным и необыкновенно отважным. Незнакомое доселе чувство, когда любая задача кажется пустяковой, вспоминалось с сожалением о его утрате. Оно безвозвратно ушло вместе с обманным обликом и огромным ростом. Каввелю хорошо, он всю жизнь так прожил. Гарб же вспоминал, каким мог бы быть сам и горько усмехался. Впрочем, добавившаяся к этому заносчивая самоуверенность, все портила. Если большой силе всегда сопутствует это качество, то лучше уж оставаться слабым. Целее будешь.
— Куда-куда? — между тем изумился Михель.
— В Алвар, — предчувствуя недоброе, повторил Бурбалка. — А тебе что-то не нравится?
— Это же город мертвых! Там уже лет пятьдесят, как живых не осталось!
Что-то в интонациях монаха подсказало компаньонам, что где-то в своих планах они допустили большой просчет.
— Нельзя же все предусмотреть! — тут же попытался оправдаться дух.
— Мертвых, говоришь… — почесал затылок Каввель. — Дьявольщина!
— А я еще думал, почему на меня так странно тот торгаш смотрел, когда я у него дорогу к Алвару спрашивал, — вспомнил Гарб. — Что будем делать?
— Если расскажете мне, зачем мы туда шли, может быть, я помогу советом? — предложил Михель.
Гарб и Каввель вопросительно посмотрели на Бурбалку.
— А действительно, зачем мы туда шли? — спросил Гарб. — Искать укрытия от враждебного окружающего мира?
— Типа того, — как можно более равнодушно постарался ответить дух.
— Ты хотел найти своего старого учителя, — напомнил минотавр.
— Ну, да. Старик Велмсли, видимо, не смог прожить достаточно долго, — расстроился призрак.
— Адриан Велмсли? — уточнил Михель.
Призрак сжался почти до точки, силясь подобрать слова для ответа.
— Он самый, — наконец произнес он.
— Могу вас поздравить, — мрачно изрек монах. — Этот ваш учитель жив, в каком-то смысле, и даже правит городом.
— Ты же сказал, что там нет живых! — перебил его Гарб.
— Я и не говорю, что там есть живые, — спокойно отпарировал Михель. — Адриан Велмсли стал мерзким личем, порождением тьмы, и правит своими мертвыми подданными — упырями, зомби и умертвиями.
— Узнаю старикана! — всхлипнул призрак. — Это так на него похоже.
Каввель аккуратно обхватил за талию готового обрушиться на «порождение тьмы» Михеля и переставил подальше от Бурбалки.
— Кто такой лич? — уточнил минотавр, грозя монаху указательным пальцем.
— Лич — это такой колдун, которому удалось перехитрить саму смерть, — пояснил гоблин. — Живет после кончины в своем теле, спрятав душу в особый сосуд — филактерию. Обычно сильно воняет мертвечиной и в целом отвратителен. Надо пояснять почему именно? Живым отвечает взаимностью и всячески старается таковых умертвить, чтобы поднять в виде нежити и сделать своими слугами. Клирики таких особенно не любят. Да, Михель?
— Верно, — подтвердил человек, чуть поморщившись, слово почуял запах тлена, — они противны самой сути мироздания.
На Бурбалку он уже бросаться не собирался, вспомнив про свои шаткие права в этой компании. Дух тоже об этом вспомнил, но сильно сомневался, что в следующий раз это Михеля остановит.
— Вот что, братцы, — встрял минотавр. — А если мы немного развлечемся и все-таки пойдем туда?
— То есть? — хором спросили остальные.
— Ну, — подмигнул Каввель. — Я беру секиру, монах свои мозолистые пятки, шаман магию, а дух смекалку и способность проникать сквозь стены, и все вместе мы идем бить мертвяков — серьезными противниками они нам не будут. Ну, сколько там один некромант может поднять? Десять или, может, двадцать трупов. В пятьдесят я не поверю. По пути собираем все, что плохо лежит — им золотишко все равно уже не понадобится, а мы погулять сможем вволю в каком-нибудь кабаке.
— Мне чужды твои мотивы, пират, но я готов сражаться с нежитью! — заявил Михель. — Хотя против кабака ничего не имею.
— Тем лучше! — добавил Гарб. — Нам больше добычи достанется. По дороге, может быть, получится больше узнать про волю богини.
Бурбалка молча поклонился, скрыв свои мысли по поводу того, что может ожидать живых существ в городе, которым правит его бывший учитель.