И передрались между собой дьяволы с демонами, ибо природа их была суть одна, а взгляд на мир разным. Так и повелось с той поры: караулит демон-изверг душу умирающего грешника, а в последний момент появляется дьявол и пытается отбить ее у старинного недруга. Иногда наоборот.
Дальнейший путь в Алвар лежал через Уг Олдсонгуй. С орочьего название переводится как «большое пространство, где никто, кроме орков, не живет». Раньше, на памяти Бурбалки, через этот процветающий край проходил широкий тракт, а на плодородных полях трудилось множество крестьян. Сейчас же Михель обмолвился, что теперь тут только орков и можно встретить.
Компания вплотную приблизилась к обширной равнине, начинавшейся от самого края густого хвойного леса, через который спутники продирались последнюю неделю. Перед глазами измученных дорогой путников предстала идиллическая картина почти идеального природного заповедника. Сразу чувствовалось, что тут давно не ступала нога землепашца.
Густой ковер из жухлых трав устилал землю, а над увядшей растительностью в рост минотавра возвышалась сплошная стена зелени. Кое-где смутно угадывались остатки дороги. Тракт еще немного сохранял свои очертания благодаря ежегодным орочьим набегам на человеческие поселения. Вся остальная равнина чирикала, жужжала, повизгивала, стрекотала — в общем, жила полной жизнью и делала вид, что совершенно не обращает внимание на путешественников, случайно забредших на ее просторы.
— Если не хотим проблем, — предупредил спутников Гарб. — Лучше бы нам поторопиться. Орки не любят, когда кто-то без разрешения вторгается на их территорию.
— Можно подумать, другие любят! — фыркнул Каввель.
— Орки все равно стоят особняком, — принялся растолковывать ему шаман. — Их пытки уступают по изощренности только эльфийским, а в любом существе, которое ниже их ростом они видят либо раба, либо трофей.
— А выше? — поинтересовался Михель.
— Те, кто выше ростом, чем самый высокий орк, заслуживают их уважение…
Каввель засиял, но быстро спустился на землю, когда Гарб добавил:
— Поэтому таких они стараются утыкать стрелами издалека, не подвергая свои жизни напрасному риску. Видимо, они хоть и стремятся умереть с оружием в руках, но на тот свет не торопятся.
— Что же, придется идти быстро и незаметно, — подытожил монах.
За три часа пытки густой высокой травой удалось пройти около четырех миль, потому что в чью-то светлую голову пришла мысль, что идти незаметно можно только по заросшему полю. По подсчетам Михеля, примерно представлявшего, где компаньоны находятся, до выхода из владений орков оставалось пройти всего лишь в десять раз больше.
— Все, привал! — остановился Гарб, тяжело дыша и ощущая покалывание в боку и жжение в ногах.
Из-за невысокого роста дорога через сплошную стену зелени давалась ему тяжелее всех. Остальные охотно согласились на предложение, потому что тоже с непривычки выбились из сил.
Стоило компаньонам присесть, как заросли разорвались в нескольких местах, чтобы впустить на вытоптанную для лагеря полянку около двух дюжин орков самого устрашающего вида. Все зеленокожие носили легкие кольчуги, меховые куртки и кожаные шаровары. У каждого на поясе болталась увесистая шипастая булава, а у пятерых в руках оказались луки с положенными на тетиву стрелами.
Вожак группы, казалось, ничуть не удивился разношерстной компании, застывшей в разных позах прямо у него под ногами. Он моментально выхватил длинный меч — по-видимому, символ лидерства — и отрывистой фразой на орочьем приказал окружить поляну. Руки и лапы присутствующих сами потянулись вверх, демонстрируя безоговорочную капитуляцию. Бурбалка в мгновение ока уменьшился в размерах и шмыгнул в траву. Только Каввель решил оказать сопротивление и даже успел вскочить. Его сразу сбили с ног и в мгновение ока скрутили руки за спиной грубыми толстыми веревками.
— Слышишь, тебе сегодня сказочно повезло! — шепнул минотавру монах через полчаса марша к лагерю орков.
— Чем это? — понуро спросил гигант, безуспешно пытаясь порвать путы на руках.
— А ты подумай, каких-нибудь тридцать минут назад у тебя были все шансы стать похожим на рогатого ежика.
— Заткнись, человечишка! — не оценил шутку Каввель, сразу утратив подобие уважения, которое монах успел приобрести в его глазах.
— Все заткнитесь, — окрикнул их на всеобщем главный орк, который при первом знакомстве представился Аггрхом на удивительно чистом всеобщем. — Рабам положено молчать.
Тауросу остановился и топнул копытом.
— Я не раб, — с вызовом ответил минотавр.
— Вождь разберется, раб ты или на фарш пойдешь, — заявил вожак, сдвигая черные косматые брови над переносицей.
Потом перевел на орочий, и все конвоиры весело заржали, выражая согласие со сказанным.
— Подавитесь, — буркнул раздосадованный пленник.
— Жить хочешь? — ласково поинтересовался орочий командир, буравя рогатого колючим взглядом глубоко посаженных карих глаз. — Я о таких, как ты, читал, но вживую никогда не видел. Любопытно, правду ли сказывают в книгах, что лучше вас нет на свете воинов и особенно кулачных бойцов.
Крепкая зеленая ладонь неуловимым движением рванулась к торчащей из ножен рукояти, а в следующий момент меч замер у горла минотавра.
— Хочу, — сглотнул тот, подивившись такой молниеносности.
Каввель подумал, что копыта и рога все еще при нем. Только убегать и бросать боевых товарищей недостойно воина, а без оружия и в связанном виде противопоставить такой ораве орков нечего. Это не люди, которых тауросу бы легко раскидал.
— Тогда иди, — сказал зеленокожий, с кривой усмешкой пряча клинок обратно и погладил толстую мускулистую шею пальцем. — Познакомлю тебя с Костоломом.
Его испещренная шрамами физиономия осталась угрюмой, но уголки глаз едва заметно улыбались. Орк словно придумал какой-то хитрый план и теперь был очень доволен собой, но не хотел этого показывать остальным.
***
Вождь милостиво принял Аггрха, наградив его жареной бараньей ногой и тарелкой кукурузной каши со своего стола, несмотря на появление с докладом о пойманных нарушителях прямо посреди обеда.
— Давай их сюда, — потребовал он, не переставая поглощать еще дымящееся жаркое.
Аггрх кивнул и крикнул своему отряду, чтобы пленников втолкнули внутрь. Связанных компаньонов поодиночке пропихнули за занавесь из шкур, служившую дверью, и силой поставили перед вождем на колени.
Гарб осмотрелся: пещера как пещера. На стенах звериные шкуры, ближе к центру пара добротных деревянных столов и с десяток крепко сколоченных из обработанных досок стульев. Это для избранных. Орки рангом пониже сидят на простых лавках из досок, накрытых грязными кусками материи, и ближе к стенам. У них и столы пониже, но тоже деревянные.
Шкуры наверняка закрывают проходы в другие помещения. Куча воинов со зверским аппетитом уплетает кашу, а женщин поблизости не видать. Значит, где-то неподалеку есть кухня, где обедает женская часть племени. С десяток сгорбленных гоблинов возят на тележке большой чан с варевом и раскладывают его содержимое по мискам. Бедняги боятся поднять глаза, но особо их никто не обижает. В центре подобие трона, на котором восседает массивный мордатый орчище с невероятно мускулистыми руками. Похоже, вождь.
— Ну, что тут у нас? — с сильным акцентом поинтересовался на всеобщем здоровенный орк у вновь прибывших.
— Мы прибыли с миром… — успел сказать Гарб на орочьем, прежде чем его перебили.
— Стихни! — грозно осадил шамана вождь.
Затем он указал на гоблина и сказал:
— Ты похож на шаман. Это хорошо, наш колдун нужен помощник.
Гарб низко поклонился, вызвав у орков презрительные усмешки. «Стыдно перед компаньонами, зато живой», — подумал гоблин. Рука вождя продолжила движение. Монах впился глазами в вытянутый в его сторону волосатый указательный палец. Лицо человека ничего не выражало, но поза выдавала напряжение.
— Ты мясо, — неожиданно заявил вождь.
Михель задохнулся от возмущения и даже не нашел, что ответить, а орк уже указывал на прямого как палка минотавра.
— Ты воин!
— Я воин, — гордо подтвердил Каввель.
— Я не спрашивать, я говорить, — ухмыльнулся вождь. — Меня звать Хугарач Костолом. Хочешь биться в мой армия?
— Не… — начал минотавр, но был прерван предостерегающим шипением Гарба.
— Соглашайся! — еле слышно сказал тот.
Каввель скосил глаза на гоблина и неохотно кивнул.
— Я согласен, Хугарач, если ты освободишь моих друзей.
Вождь нахмурился и сорвался на крик.
— Да кто ты такой? Ставить мне в мой пещера условия? Не хотеть — мы тебя съесть! Увести! — обратился он к караульным.
Минотавр протестующе вскочил на ноги и, прежде чем его коснулся кто-то из стражников, громко крикнул:
— Победи меня в честном бою, если ты тоже воин!
— Ты сметь бросать мне вызов? — поразился Хугарач. — На глазах весь племя? Ты наглый, ты надо сажать на кол.
Присутствующие в обеденной зале воины неодобрительно зашумели. Вождь заметил их возмущение и смягчил позицию:
— Надо бы, но я сегодня есть хороший мясо, поэтому добрый. Будешь биться со мной, хорошо. Только завали сперва мой меньший брат.
Каввель оглушительно заржал, заставив вождя осознать двусмысленность сказанного. Аггрх тоже прыснул в кулак, остальные либо не поняли разговора на всеобщем, либо благоразумно сдержались.
— Ну, давай сюда своего брата, хотя я бы предпочел завалить твою сестру, — подмигнул Хугарачу минотавр. Грубоватая шутка вызвала взрыв хохота у орков, которым Аггрх не постеснялся перевести сказанное.
Щеки вождя сменили оттенок и стали ближе к цвету сосновой хвои, заставив орочье воинство скрючиться от смеха на каменном полу пещеры.
— Ты плохой для мой сестра! — заорал Костолом. — Бутлур!
На зов из смежной пещеры высунулась недовольная харя огромных размеров. Гарб прикинул, что если исходить из размеров головы, то тело должно было бы с трудом пролезать в проход между помещениями. Расчет оказался верным — туша Бутлура еле протиснулась в общую пещеру, сорвав при этом занавесь. Казалось, брат вождя даже не заметил такую мелочь.
— Ну, чего надо? — спросил он на орочьем.
— Видишь этого с рогами? — ответил ему на родном языке Хугарач. — Можешь с ним поиграть.
— Не хочу я играть с ним, я хочу играть с тобой! — совсем по-детски заканючил Бутлур.
Вождь на этот раз побледнел и сообщил брату, что обязательно с ним поиграет, когда тот поиграет с рогатым. Бутлур нехотя повернулся к Каввелю и угрожающе зарычал, подняв верхнюю губу и обнажив ряд сточенных желтых зубов. Минотавр фыркнул в ответ.
— Бой голыми руки в центр пещера! — радостно объявил Костолом. — Победитель должен стоять на ноги, проигравший должен лежать и не вставать. Этому развяжите руки!
***
Орки моментально очистили пространство, просто раскидав мебель по углам, а сами встали у стен, образовав круг. Руки Каввеля освободили от веревок и вытолкнули в середину. Тауросу потер затекшие запястья и поморщился. Минотавр осмотрелся, оценивая обстановку, и поймал взгляд Аггрха. Орк почему-то довольно щурил глаза, отчего сеточка морщин собиралась над переносицей.
Толпа расступилась, пропуская Бутлура внутрь. Его появление встретили восторженным ревом. Орки скандировали имя своего чемпиона, а брат вождя стоял и блаженно улыбался, купаясь в лучах славы. Наконец после звука громкого удара коровьей кости по медному тазу, явно заменявшему гонг, он повернулся к минотавру и заорал на своем языке:
— Я Бутлур Сокрушитель, я порву тебя на части, твое тело сожрут дикие собаки, я вырву твой язык и выдавлю глаза!
Общий смысл Каввель уловил, хотя по-орочьи не понимал. В качестве ответа он показал противнику оттопыренный средний палец — жест, понятный без слов. По толпе прокатилась волна восторга от предвкушения шикарной драки, и Сокрушитель ринулся в бой.
Брат вождя почти не уступал Каввелю ростом, а весом даже превосходил раза в полтора. «Опасный противник», — мелькнуло в голове минотавра, прежде чем он едва увернулся от атакующего орка. Оказавшись у последнего за спиной, Каввель копытом пнул удаляющийся зад. Ускорения хватило, чтобы неповоротливая туша прорвала оцепление и впечатала пару нерасторопных зевак в стену. Более удачливые орки радостно захлопали в ладоши. Бутлур поднялся, сметая с себя тела соплеменников, как сухие листья, помотал головой и снова увидел противника.
— Ты умирать! — зарычал он на всеобщем.
— Ой, боюсь-боюсь! — в тон ему ответил минотавр, демонстративно похлопав ладонью одной руки по сжатому кулаку другой, что у всех разумных существ на Лумее считалось крайне обидным жестом.
Уже дважды оскорбленный орк взвыл и головой вперед ринулся на обидчика. Это оказалось весьма опрометчивым ходом со стороны Сокрушителя. Каввель на этот раз и не собирался уходить с траектории, а встретил несущуюся на него тушу отменным хуком по печени, после чего аккуратно поставил противнику подножку. Бутлур согнулся и кубарем покатился по грязному полу под ноги своим уже бывшим почитателям. После еще одной попытки приподняться некогда любимец толпы тяжело рухнул мордой в пол и больше не встал, хотя ближайшие орки и пытались подбодрить его пинками.
— В первый раунд победить рогатый чужак, — спокойно объявил Хугарач.
— Что значит в первом раунде? — возмутился Каввель.
Толпа заржала, а вождь пояснил:
— У меня много братья. Ты побить самый маленький, еще два меньший остаться.
Минотавр, разгоряченный предыдущим боем, фыркнул и под одобрительный гомон зрителей потребовал подать ему сразу обоих. Вошедшие в круг раздетые до пояса братья были как две капли воды похожи друг на друга и в несколько меньшей степени на вождя. От родственника они отличались чуть более хрупким телосложением и низким ростом. Оба от силы доставали минотавру до груди, но с лихвой компенсировали этот недостаток кошачьим проворством.
Без лишних слов борцы принялись кружить вокруг наглеца, дерзнувшего так легко победить их родственника и бросить им вызов. Каввель внимательно следил за движениями блестящих от толстого слоя бараньего сала тел соперников, пытаясь вычислить, достаточно ли будет грубой силы, чтобы быстро вырубить хотя бы одного из них.
Орки продолжали нарезать круги, и минотавр сделал внезапный выпад, к его большому сожалению, не достигший цели. Зеленокожий ловко отскочил и продолжил как ни в чем ни бывало двигаться по часовой стрелке вокруг Каввеля. Минотавр закрутился на месте, пытаясь удержать в поле зрения обоих.
В какой-то момент он потерял концентрацию, и орк, оказавшийся у него за спиной, подпрыгнул и ударил гиганта ногами в спину. Вероятно, это был отработанный братьями прием, потому что второй орк немедленно среагировал, отскочив и попытавшись нанести летящему мимо него рогатому гиганту серию ударов. По минотавру попал только первый. Следующий удар Каввель блокировал, вцепился в орочью лапу и, не выпуская ее, полетел вместе с противником в толпу. Раздался страшный хруст, и орк, вопя от дикой боли в сломанной конечности, сшиб несколько зазевавшихся зрителей.
Тауросу перекатился через голову и затормозил в футе от ног одобрительно шумящей толпы. Краем глаза он заметил, что соперник силится встать, но не может. Не теряя времени, воин развернулся, чтобы встретить второго братца лицом к лицу.
Видя, что помощи не предвидится, соперник сменил тактику. Теперь он подскакивал к Каввелю, наносил удар и, как каучуковый мячик, прыгал назад, прежде чем минотавр успевал убрать блок и ударить в ответ. Если ударить первым пытался Каввель, орк просто отскакивал, держа противника на длинной дистанции.
— Интересно, кто из нас раньше выдохнется? — задал себе вопрос пират.
Идея подраться с обоими братьями сразу уже не казалась такой блестящей, как раньше. Удары орка оказались достаточно чувствительными, чтобы руки начали неметь. К тому же от пропущенного ранее толчка сильно болела спина. Наконец, улучив момент, Каввель вместо ответного движения резко наклонил голову. Последствия для орка оказались катастрофическими: тренированный кулак наткнулся на один из рогов. Брызнула кровь, орк замахал размозженной рукой и упал замертво, пропустив прямой в челюсть.
***
Каввель стоял посреди пещеры и тяжело дышал, глядя на беснующуюся толпу. Его соперника уже утащили за ноги с импровизированной арены. Вождь поднялся со своего табурета, изображающего трон, и что-то говорил. До сознания минотавра не сразу дошло, что обращается эта наглая самодовольная рожа к нему.
— … Большой спасибо, что избавить меня от братья. Теперь они долго не мочь бросить мне вызов. Ты слышать меня, сын глупый корова?
— Что-о-о? — взревел Каввель.
— О, ты слышать…
— Выходи и дерись со мной! — перебил Хугарача пират.
— Я повторять, меньших братьев ты побить. Молодец! Теперь я разрешать тебе побить больших. Их у меня пять, — гордо сообщил вождь.
— Ты трус! — отчаянно закричал минотавр.
Надежды продержаться против еще пятерых соперников не было никакой.
Орки зашептались, услышав от Аггрха перевод. Хугарач смекнул, что его тактические хитрости грозят наткнуться на стену глухого непонимания со стороны соплеменников. Дальнейшее увиливание от поединка представлялось нарушением традиций и грозило бунтом.
— Ладно, Костолом оказать тебе великий честь, — поспешно добавил вождь. — Костолом приказать рабы сделать из твои сломатый ребра ожерелье, который вожди племя носить как великий трофей.
По рожам окружающих его орков, Каввель понял, что угроза имеет под собой веские основания, да и честь действительно оказана немалая. Выяснять происхождение прозвища Хугарача хотелось значительно меньше, чем хорошенько набить главе племени морду. Однако последний тоже отчаянно хотел доказать, что и он не лыком сделан, вождем стал по праву сильного и прозвище носит вполне заслуженно.
Традиционно предводителем в орочьих племенах становится самый большой, сильный, а иногда, если племени везет, еще и умный орк. Хугарач не был ни самым большим, ни самым сильным и уж тем более самым умным. Зато он оказался достаточно крепким и невероятно хитрым.
Своих конкурентов Костолом никогда не щадил, устраняя их либо силой в «честном» поединке, либо отправлял на самоубийственные задания, например послом к эльфам. До сих пор братья не бросали ему вызов по разным причинам: Бутлур был слишком молодым и глупым, старшие братья слишком слабыми, а двое только что поверженных прекрасно понимали, что после победы над вождем им придется выяснять отношения друг с другом, и исход такого противостояния ослабит их настолько, что сделает легкой добычей для кого-нибудь еще.
Для остальных у Костолома в запасе всегда находилась пара трюков, чтобы отбить охоту претендовать на главенство в племени. Коронным приемом вождя считалась умение во время поединка обхватить соперника своими длиннющими руками и сдавить ему грудную клетку так, что осколки ребер протыкали бедняге сердце. Грудные кости у орков довольно прочные, не чета человеческим, поэтому Хугарача уважали и боялись.
Каввель предполагал нечто подобное, но ничего не смог поделать против «дружеских» объятий орочьего вождя.
— Эх, недавно ел, — посетовал Костолом и встал с трона, с хрустом разминая конечности.
Вождь вышел к центру пещеры, на ходу скидывая рубаху и обнажая волосатую мускулистую грудь.
«Силен», — подумал Каввель, готовясь к поединку.
В этот момент зеленокожий без предупреждения бросился на тауросу. Какое-то время минотавру удавалось уворачиваться от лапищ орка, нанося удары по корпусу и голове противника. Хугарач как будто не замечал их, целенаправленно пытаясь обхватить рогатого под мышками. Где-то с восьмой или девятой попытки захват состоялся.
В первую секунду минотавру почудилось, будто его обвил гигантский питон из джунглей на северном побережье Лунного моря. По крайней мере, ощущения были схожими: в глазах потемнело, смрадное дыхание Костолома вызвало тошноту, а воздух рывками начал выходить из легких и совершенно не стремился заходить обратно. С питоном пират в свое время не без труда справился при помощи верного абордажного палаша. Сейчас рассчитывать на острую сталь не приходилось.
Каввель нащупал уши вождя, примерился и наградил их смачным хлопком с обеих сторон. Орк заорал дурным голосом, но хватки не ослабил. Минотавр быстро перебрал в уме и откинул несколько возможных вариантов действий: рогами ударить вражину не получалось, потому что голова Костолома едва доставала Каввелю до шеи, хлопки по ушам только злили орка, но должного результата не приносили, удары копытами хорошо получались назад, а бить нужно вперед. Оставался единственный выход. Опытный пират знал, что может пожалеть о том, что собирался сделать, но на кону не только его жизнь, но и жизни компаньонов.
Сжимающий ребра Каввеля орк не сразу сообразил, что вдруг что-то поменялось. Вождь ощутил, как руки врага сжимаются плотным кольцом вокруг его груди. Поначалу кольцо сдавливало ребра не слишком сильно — минотавр находился в невыгодном для такого приема положении. Затем сила захвата стала расти.
— Ничего, — поднатужился Хугарач, в свою очередь сжимая лапы сильнее. — И не таких давили.
Однако захват минотавра не ослабел. Даже наоборот: противник как будто приободрился и начал стискивать грудь вождя словно клещами. Костолом заглянул в лицо Каввеля и ужаснулся. На него беспристрастно взирала сама смерть, обжигая его взглядом налитых кровью глаз. Это был не первый раз, когда Костолом чего-то испугался, но на этот раз ему стало по-настоящему жутко.
Безумные глаза минотавра буравили ненавидящим взором черепную коробку орка. Тот старательно отводил взгляд, все еще борясь, но уже потеряв способность к настоящему сопротивлению. Наконец лапы Хугарача соскользнули со спины противника и безвольно повисли вдоль тела. Каввель продолжал ломать врагу хребет, совершенно не обращая внимания на сдавленные стоны и хриплую мольбу о пощаде. В пещере воцарилась полная тишина, нарушаемая только дыханием зрителей и звуками борьбы на арене.
В какой-то ужасный момент Гарб, который ничего не видел за спинами орков, но обо всем догадывался по доносящимся звукам, услышал хруст ломаемой грудины и предсмертный стон. Чей это был стон, он не знал, но очень надеялся, что не минотавра. Шаман за время путешествия привязался к этому нескладному великану и совсем не хотел, чтобы тот вот так глупо погиб от лап какого-то неотесанного варвара.
Через секунду хруст прекратился, и толпа взорвалась криками. Впрочем, восторг быстро сменился воплями ужаса. Разъяренный исполин, отшвырнув тело поверженного вождя, принялся яростно крушить все на своем пути. Перепуганные зеленокожие рванули к выходу и входам в смежные пещеры, по дороге затаптывая упавших. Воцарилась паника, которую тщетно пытались успокоить четверо орочьих командиров. Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы Аггрх не подкрался сзади и не оглушил взбесившегося минотавра.