Вряд ли вам удастся найти среди эльфийских авантюристов и наемников стариков, если это слово вообще применимо к условно бессмертным эльфам. В основном лишь молодежь не старше ста с небольшим лет, снедаемая жаждой приключений, пускается в странствия. Как правило, в пожилом возрасте остроухих больше тянет на философию и поэзию, нежели на битвы и подвиги. Обычно эльфы, перебесившись романтикой больших дорог, возвращаются в родные края и начинают предаваться благородным занятиям: магии, юриспруденции, науке и искусствам.
Когда все идет гладко, это вызывает вполне обоснованные подозрения: вот-вот произойдет нечто нехорошее. У путников они зародились, как только назначенный старостой проводник, оплаченный, между прочим, задатком, довел их до какой-то подозрительной лесной развилки, махнул рукой в сторону правой тропинки и был таков. Его не соблазнили остаться даже щедрые посулы, что выглядело вдвойне подозрительно. Компаньоны без промедления пошли в указанном направлении, чтобы в случае чего успеть вернуться, догнать и хорошенько проучить.
Через десять минут пейзаж начал резко меняться: смешанный лес сперва приобрел черты березняка, потом стали преобладать грабы, в итоге обрадовав Каввеля переходом на знакомые ему с детства пальмы и песчанистую почву. Указатель на все более расширяющейся тропинке поведал, что до Льонаса осталось восемнадцать эльфийских льё. Сколько это в милях, вспомнить никому не удалось, но цифра восемнадцать обнадеживала.
Никто из компаньонов не знал, что один сухопутный эльфийский льё примерно равен одной сухопутной дворфийской лиге или трем милям. Идти предстояло еще долго.
Жара продолжала усиливаться, и все принялись поглядывать друг на друга в надежде, что кто-то первым предложит устроить привал. Первым сдался Гарб, не выдержав вида страданий Антонио, и потребовал срочно остановиться.
Самым главным на привале, кроме собственно отдыха, является употребление подкрепляющих силы припасов, поэтому Каввель извлек запасы съестного из волшебной торбы. Стоило спутникам начать трапезу, как из-за поворота выскочил всклокоченный эльф. Цветастый камзол висел на остроухом мешком, будто пресветлый лусид снял его с более упитанного собрата. Непременного атрибута эльфийской моды — шляпы с пером с прорезями для ушей — не было и в помине. Длинные волосы растрепались и выглядели плохо связанным пучком соломы.
— Мусьё, же не манж па до жур![1] — вскричал новоприбывший, учуяв длинным крючковатым носом еду.
Аггрх медленно поднял голову на незваного гостя, с неохотой отрываясь от сладкой булочки, добытой в Торкиле.
— Так уж и до жур? — усомнился орк, владеющий эльфийским не хуже коренного обитателя Льонаса.
— До жур, у меня маковой росинки с утра во рту не было, — с дрожью в голосе подтвердил страдалец, разглядев наконец, с кем именно он разговаривает.
— А ты уверен? — спросил воин, пристально глядя на солидное брюшко высокородного.
Лусид перехватил его взгляд и с трудом сглотнул ком, застрявший в горле.
— Распух от голода, — поспешил заверить компанию эльф. — Дозвольте мне вкусить от вашей трапезы, а я после насыщения позволю вам выяснить у меня последние придворные сплетни и даже соизволю представить вас весьма влиятельным в Льонасе лицам. Только не ешьте меня, пожалуйста, — поспешно добавил он, попеременно взирая на страшные клыки Аггрха и пиратскую харю Каввеля.
— Ладно, садись, вкушивай на здоровье, — разрешил минотавр. — А звать тебя как?
— Ой, где же мои манеры! — схватился за голову остроухий. — Меня зовут маркиз Мелдон Амбартур Лионель де Баранбас.
— Ого, целый маркиз! — присвистнул Каввель. — Ну, для эльфа сойдет. А меня зовут просто Каввель Исс-Брестон.
Минотавр пребывал в благодушном настроении, поэтому даже не стал заходить дальше ироничного подтрунивания. До проклятия эльфов он сильно недолюбливал, как и людей.
По очереди представились и остальные. Едва с формальностями было покончено, маркиз жадно набросился на еду. Активная работа челюстей прерывалась, только чтобы вдохнуть побольше воздуха и пожаловаться на неизысканность блюд. Свою порцию, тем не менее, он проглотил в рекордные сроки.
— Что же привело вас, маркиз, в столь плачевное состояние? — поинтересовался Гарб у титулованного собеседника.
По лицу эльфа пробежала тень удивления. Произношение у гоблина оказалось безукоризненным, как и построение фраз.
— Ах, и не спрашивайте, — горестно воскликнул де Баранбас. — На меня напали злобные разбойники, имеющие наглость величать себя академиками, и пытались лишить всего имущества и самое жизни. Лишь бегс… то есть, тактическое отступление помогло мне спасти жизнь и честь. Больше, к несчастью, прихватить с собой не удалось. Но у меня остались связи в столице, надо только вернуться, припасть к ногам всемилостивейшего короля Миримона и упросить его покарать мерзавцев.
— А с чего бы эльфам нападать на эльфа? — удивился гоблин.
— О, вы разве не знаете? — всплеснул руками Мелдон. — В Академии состоят не только эльфы. Туда допускаются все желающие, сумевшие доказать ученому совету и Президиуму полезность своей научной деятельности.
При этих словах орк метнул на Гарба многозначительный взгляд. Тот понятливо кивнул.
— Хотя так уж исторически сложилось, — продолжил щебетать маркиз, — что до сих пор это удавалось сделать только высокородным эльфам и подлым гномам, кои на меня и набросились, как дикие звери. Эти несчастные сами не ведают, что творят. Вбили себе в голову, будто мы эльфы украли какую-то их железяку, и требуют ее вернуть. Придумали одну штуковину, тычут ей во всех проходящих перворожденных на улице, и, если загорается зеленый огонек, словно с ума сходят. Их все боятся, а сделать ничего не могут. Жители Льонаса не любят воевать. Я это терпел до тех пор, пока они не набросились лично на меня. Вот я и отправился на запад в сторону Серебряного чертога — в столицу нашего славного королевства — за помощью.
Аггрх слушал внимательно, разглядывая жующего лусида, как диковину на ярмарке.
— Постой, так у вас там гражданская война идет? — заинтересовался зеленокожий.
Возможность пограбить эльфийский городишко во время беспорядков он бы ни за что не упустил. Пришлось даже мысленно себя одернуть, что цель посещения совсем другая.
— Вовсе нет! Что вы! — замахал на него руками эльф. — Вышло небольшое недоразумение. До военных действий, хвала Триединой, не дошло. Просто академики немного похулиганили, но мы быстро накажем виновных, как только я доберусь до двора славнейшего Миримона.
— Фигово в любом случае, — с умным видом сказал Бурбалка. — В Академию-то нам все равно надо.
— И мне надо, — признался Мелдон, — переодеться, взять припасы на дорогу…
— Отлично! Значит, наши интересы совпадают, сухопутный, — перебил его Каввель. — Поможешь нам, а мы тебе.
— С превеликим удовольствием отблагодарю вас, если это будет в моих силах.
— Мы хотим представить научный трактат на обсуждение академиков, — сказал Аггрх. — Это можно устроить?
Эльф округлил ясные голубые глаза. Это сборище инородцев само по себе вызывало противоречивые чувства, но никто из них точно не походил на ученого мужа, пишущего трактаты. Орк с минотавром выглядели слишком свирепо. Человек по уровню речевого развития тоже недалеко ушел от обитателей трущоб. Может быть, гоблин? Он похож на шамана и разговаривал с потугами на высокий научный стиль. Не исключен и такой вариант, но все равно сомнительно, учитывая расовое происхождение. Впрочем, Мелдон за свою длинную жизнь повидал всякое, поэтому сильно удивляться не стал.
— Совершенно невозможно, пока академики не примирятся! — отрезал он. — У нас все соискатели равны, и я бы с радостью представил вас Президиуму, но сейчас решительно некому собираться. В такое время академики отсиживаются по домам, дабы ненароком не лишить мир своего блестящего ума, и выгнать их оттуда не представляется возможным.
— Тогда нам надо устранить причину разногласий и всех помирить, — заявил Гарб.
— Но мы не знаем, в чем состоит проблема! Мы не брали у презренных гномов их безделушку.
— Узнаем, — пообещал Аггрх.
На орочьей роже читалась настолько отчаянная решимость, что никто не посмел усомниться в успехе предстоящего дела.
***
Мелдон уверенно довел компанию до самых стен Льонаса. Особого умения тут, правда, не требовалось — знай, иди себе прямо по дороге. С другой стороны, ни одного патруля так и не встретили. Виновато ли было в том присутствие эльфийского маркиза, или как-то повлияли приколотые на пояса ленточки, а может, простое отсутствие патрулей как таковых — никто не узнал. Только чем ближе была Академия, тем больше все нервничали. Особенно заметно руки начали дрожать у де Баранбаса.
— В чем дело, приятель? — спросил эльфа Каввель, когда дрожание пальмового листа на ураганном ветру стало казаться по сравнению с телодвижениями маркиза полным покоем.
— Я-я-я б-б-б-оюсь, — заклацал зубами Мелдон.
— Похоже наш провожатый что-то от нас скрыл, — спокойно заметил Аггрх.
— П-п-п-ростите м-м-м-еня, — смог выдавить из себя маркиз.
Эльфа ощутимо потряхивало.
— Это от-п-п-угиватель г-г-г-номов.
— Каввель, достань, пожалуйста, удерживатель магии, — попросил Гарб.
— Чего достать? — не понял минотавр.
— Жезл, который мы обнаружили в склепе.
Каввель извлек из торбы чар и отдал шаману. Гоблин дотронулся жезлом до эльфа, пробормотал несколько слов, и Мелдон тут же прекратил трястись, немедленно рассыпавшись в витиеватых эльфийских благодарностях.
— Отпугиватель сейчас действует только на эльфов, — пояснил он. — Это они так хотели не пустить в город наши подкрепления, ежели таковые появятся. Но и мы в долгу не остались и запустили «Сбивающий с пути». Теперь у нас ничья: их подмога бродит по лесу, а наши следопыты в панике разбежались.
Прежде чем жезл вернулся обратно в торбу, Аггрх бросил на него несколько оценивающих взглядов, но ничего не сказал.
В город вошли через совершенно неохраняемые главные и к тому же единственные ворота. Мостовые блистали чистотой, дома переливались всеми цветами радуги, повсюду росли цветы и деревья — словом, в Льонасе все радовало глаз случайно забредшего сюда путника. Несколько смущало только отсутствие на улицах хоть кого-то из жителей.
— Комендантский час, надо двигаться быстрее, чтобы нас не застукали гномьи патрули, — сообщил маркиз. — Давайте сперва зайдем в мои апартаменты, а потом я покажу вам, как попасть к этим проклятущим карликам.
Резиденция маркиза занимала целое крыло в Академии. Мелдон оказался ни больше не меньше, чем председателем Президиума, и роскошью пользовался согласно своему статусу.
Здание Академии находилось ровно в центре города и было строго ориентировано по сторонам света, что способствовало астрономическим наблюдениям. Все башни, переходы, коридоры и прочие элементы планировки имели правильную геометрическую форму, а дверные проемы позволяли всем существам выше шести футов ростом пройти только пригнувшись.
«Гномы строили», — поморщился де Баранбас, упоминая этот прискорбный для лусидов факт.
Сменив платье, что заняло у эльфа около получаса, маркиз пригласил гостей отобедать с ним.
— Прошу! — лусид махнул рукой и первым прошествовал в трапезную. — Это моя персональная зала для приема пищи. Тесновато, но рисковать посещением общей столовой не хочется. Зато получится скромно и по-домашнему.
Гарб вошел следом и удивился. Насколько он знал, эльфы очень трепетно относятся к деревьям и никогда не рубят их. Однако вся мебель в действительно маленькой уютной столовой была деревянной. Осмотр внутренним зрением показал иную картину. Стол и стулья не более, чем зачарованные камни.
Невесть откуда взявшиеся слуги скоренько принесли «легкий перекус», удивив видавших виды пиратского капитана и монаха разнообразием. Даже Гарбу пришлось запихивать лапами челюсть обратно, когда он увидел отдельно стоящим свое любимое лакомство — жареных червей Каа.
— Я люблю покушать, — объяснил маркиз, видя удивление гостей. — У каждого должны быть свои маленькие недостатки. У меня этот. Я просто обожаю экзотическую кухню и не жалею на свое увлечение денег и магии. Сейчас в знак благодарности я осмелился предложить каждому из уважаемых гостей одно из традиционных блюд его народа.
Все остались довольны, кроме Аггрха. Он с пренебрежением поковырял вилкой слегка недоваренную говядину с кукурузной кашей. Кушание приготовили по всем правилам орочьего кулинарного мастерства. Вот только в горном племени он такого наелся вдосталь и теперь хищно поглядывал на Антонио, который с удовольствием чавкал запеченной с перцем каракатицей и запивал это изумительным красным вином.
Мелдон заметил недовольство гостя и щелкнул пальцами. Подошедший слуга понятливо кивнул в ответ на шепот маркиза, и через пять минут на столе перед орком оказались вполне человеческие блюда. Аггрх благодарно посмотрел на эльфа и набросился на угощение.
После непродолжительного застолья маркиз лично показал коридор, ведущий в гномье крыло, но провожать, по понятным причинам, не стал.
***
Ближе к середине коридора потолки и дверные проемы стали еще ниже, сделав передвижение некомфортным даже для людей. Минотавру с орком и вовсе пришлось сгибаться в три погибели. Путешествие, к счастью, оказалось недолгим. Очередной поворот под прямым углом привел компаньонов к низкой дверце, у которой дежурил светлолицый молодой гном.
— Какой леший вы тут забыть? — поинтересовался страж, окинув визитеров неприязненным взглядом.
Надо отдать выдержке коротышки должное — он и глазом не моргнул при виде живых орка, минотавра и гоблина, спокойно разгуливающих по Академии.
— Мы к господину Маусу фон Кляйне. Нам сказали, что ему требуется помощь в розыске пропавших ценностей, — хором ответили друзья отрепетированной фразой.
— Айн момент, — бесстрастно изрек гном и скрылся за дверью.
Звук запираемого замка обозначил отношение к незваным гостям. Момент затянулся минут на пятнадцать. Друзья, предупрежденные Мелдоном о возможности такого поворота событий, терпеливо ждали, пока гномы проведут экстренное совещание. Наконец дверь открылась, и спутников проводили внутрь. Оружие велели сдать на входе под опись.
Аггрх как бы нехотя расстался с парой кинжалов, а остальные предварительно сложили все колюще-режущие в торбу и старательно делали вид, что являются пацифистами. Кроме того, к каждому вошедшему поднесли маленькую коробочку. На Михеля и Антонио прибор мигнул красным огоньком, на Гарба и Каввеля зеленым, а на Аггрха желтым.
Фон Кляйне принял посетителей в комнате для совещаний, сидя за массивным дубовым столом с резными ножками. В отличие от столовой Мелдона здесь мебель точно когда-то шумела листвой. Никакой магии, только топор лесоруба и мастерство столяра.
Гном оказался седовласым, лысеющим и весьма невысокого роста даже для своего народа. Ворот белой льняной рубахи хозяина кабинета был расстегнут из-за духоты, приоткрывая любопытным взглядам гостей мускулистую волосатую грудь. Бесконечно умные карие глаза Мауса по очереди внимательно изучили всех вошедших, затем он попросил их присаживаться и изложить суть дела.
— Вообще-то, мы хотели предложить свою помощь в расследовании вашей пропажи, о которой мы наслышаны, но детали хотелось бы узнать у вас, — сказал Гарб.
— Это очень интересно, с учетом того, что «уловитель» недвусмысленно дал нам понять, что как минимум двое из вас недавно имели непосредственный контакт с украденным у нас предметом. Вы все арестованы! Стража!
Из распахнувшихся дверей хлынули вооруженные коротышки. Неожиданный поворот событий, однако, врасплох никого не застал. Друзья разом выхватили из карманов по два шарика. Один отправился в рот, а второй на пол. С пола повалил дым, и все гномы рухнули, как подкошенные. Вместе с ними упал и Каввель.
— Что с тобой? — бросился к нему Гарб.
— Я пилюли перепутал, — прохрипел обездвиженный минотавр.
— Ерунда, — сказал подошедший Михель. — Сейчас пройдет. У нас на тренировках так часто бывало.
С этими словами он капнул минотавру на язык четыре капли пурпурной жидкости из хрустального флакона, извлеченного из многочисленных складок монашьего балахона.
Маус Кляйне лежал на столе, злобно вращая глазами, и очень неинтеллигентно выражался на цвергском. Гному стало чрезвычайно обидно, что его провели два человека на пару с какими-то полудикими варварами.
— Спокойно, уважаемый, — как можно мягче обратился к нему Гарб. — Мы не хотим причинять вам вреда, ваш паралич временный и скоро пройдет. Сделано это, чтобы вы не сомневались в наших добрых намерениях, ведь нам сейчас не составит труда вас всех прирезать, но мы этого не сделаем. Вместо этого мы настаиваем на том, чтобы помочь вам в поисках. Но предупреждаю: любое насильственное действие с вашей стороны вызовет асимметричную реакцию с нашей. Итак, вы согласны сотрудничать на равноправной основе без посягательств на жизнь, кошелек, здоровье и свободу друг друга?
— Чтоб тебя разнесло на мелкие клочки и неправильно собрало обратно! — грубостью ответил господин Кляйне.
— Последний раз формулирую свой вопрос, — ледяным тоном ответил Гарб. — Согласны ли вы сотрудничать?
— Согласен, — выдавил из себя гном.
— Поклянитесь, что согласны с нашими условиями.
— Будь ты проклят! Клянусь носом Румпеля. Доволен? Теперь снимите с меня паралич!
Клятва носом верховного бога гномов, покровительствующего изобретательству, вполне удовлетворила компаньонов. Просто так поминать самый крупный нос среди младших богов ни один уважающий себя гном не стал бы.
Глава института теоретической и практической магомеханики Льонасской Академии наук и изящных искусств барон Маус фон Кляйне никогда в жизни не подвергался такому унижению. Впрочем, гном был слишком разумным и логичным, чтобы надолго поддаваться эмоциям. В нем быстро возобладал здравый смысл, сдобренный фатализмом, который свойственен всем представителям его расы без исключения. Поэтому господину Кляйне хватило двух минут, чтобы после приведения мышц в тонус успокоиться, и еще одной для перехода к разговору по существу.
— Ладно, раз уж вы склонны сотрудничать добровольно, я введу вас в курс дела. Около года назад к нам в руки попал очень древний и невероятно ценный чар. Его происхождение поставило нас в тупик, так как ничего подобного мы не нашли ни в одном реестре волшебных предметов. Тщательный анализ его магической структуры позволил прийти к выводу, что он датируется как минимум временем Исхода. Очень может быть, что он создан даже раньше. Важно другое: этот чар блокирует магическое воздействие, направленное как на него, так и в определенном радиусе от него. Не просто отбирает возможность колдовать, как некоторые материалы, а полностью убирает магию. Надеюсь, вы понимаете важность подобной находки?
Компаньоны переглянулись, но ничего не сказали, поэтому академик продолжил.
— Узнав принцип действия этой штуки, мы смогли бы создавать машины для отражения магических атак — это же переворот в магомеханике! И мы были очень близки к разгадке, когда появился этот ушастый паразит, сцапал жезл и убежал прежде, чем охрана смогла остановить его. Больше всего нас возмутила даже не задержка в исследованиях или пропажа ценного предмета, а сам факт кражи. Такого в Академии не случалось уже тысячу лет! Мы подняли по тревоге всю службу безопасности, но тщетно. Тогда мы закрыли город. Сейчас в него можно войти, но нельзя покинуть.
Бурбалка издал смешок, принимая слова гнома как вызов. Он собирался непременно попробовать обойти гномью ловушку. С тех пор как дух вернул себе человеческий облик, энергия в нем бурлила, и он уже начал потихоньку экспериментировать с порталами. Гарб же почему-то вспомнил, что Мелдону все же удалось каким-то образом убежать, и даже отойти на приличное расстояние от Льонаса.
— Да, даже не пытайтесь! — сказал Маус. — Покинуть Льонас нельзя. Преступник заперт внутри, но возникла другая проблема. Мы точно не знаем, кто украл чар — все эльфы для нас одинаковы с лица. То есть буквально мы видим их точеные носы, заостренные подбородки, светлые локоны и больше ничего. Не иначе магия какая-то. Различаем разве что цвет глаз, но они выше ростом, сами понимаете. Каждому в глаза всматриваться не с руки, потому что они, видите ли, обижаются. Но у нас есть специальный прибор. Мы называем его уловителем. В нем содержится частица вещества чара, и он способен указывать на тех, кто с ним соприкасался. Мы попросили эльфов пройти поголовное обследование с целью найти преступника, но…
Гном в сердцах стукнул кулаком по столу.
— …как вы, наверное, догадываетесь, высокомерные болваны на это не согласились. Тогда мы просто стали вылавливать их на улицах по одному и проверять с помощью прибора, а проверенным ставить особые метки, чтобы не проверять повторно. Мы не хотим никого обидеть, поэтому каждого просили очень вежливо, но остроухие настолько не терпят принуждения, что сразу же начинают убегать. Бегают они быстро, и мы не можем догнать.
— И как успехи? — поинтересовался Гарб.
— Да никак. Из всех, кого удалось поймать, только один эльф оказался замешан в этой темной истории — маркиз де Баранбас. И тот скрылся от наших патрульных и где-то прячется. К тому же у меня мало причин подозревать его в краже: преступник был слишком ловок и по комплекции значительно более худой. Хотя обвинение в пособничестве я бы ему предъявил — факты налицо: он держал жезл в руках, причем недавно. Ладно, рано или поздно мы его поймаем. А теперь объясните мне, как так выходит, что вы, пришедшие извне, уже успели прикоснуться к украденному чару.
— Каввель, доставай! — попросил Гарб.
Минотавр поворожил над торбой и достал жезл. Глаза у гнома загорелись.
— Это он! Но как вы его нашли? У кого вы его взяли?
— В том-то и дело, уважаемый, что это не он, — поспешил охладить его пыл гоблин. — Этот чар мирно лежал в одном могильном склепе еще месяц назад. Свойства у него схожие с описываемым, а всего их в природе существует четыре штуки. По крайней мере, о которых мне известно.
— Поразительно, — прошептал Кляйне. — Позвольте взглянуть.
Гарб протянул жезл гному. Маус протянул пухлую ладонь навстречу, и гоблин неожиданно отдернул лапу и судорожно вцепился в реликвию. Его охватило странное желание ни в коем случае не отдавать чар.
Остальные встревоженно посмотрели на компаньона. Устыдившись своего странного поступка, он все-таки нехотя отдал реликвию. Фон Кляйне посмотрел на шамана исподлобья, взял жезл в руки и осмотрел.
— Вы правы, господа. Приношу вам свои извинения за подозрения. В вашем чаре отсутствует скол, который мы сделали, чтобы взять материал для анализа.
Жезл вернулся обратно в торбу.
— Но это значит, что у нас остается только один подозреваемый, и тот скрылся!
— Ну, где искать маркиза, мы знаем. Только вашего чара у него нет, и он утверждает, что никогда его не видел, — сказал Аггрх.
— Значит, будем продолжать хватать эльфов на улицах, пока не найдем виновного! — еще крепче приложился кулаком по столу гном.
— Вот некоторым делать нефиг, — подал голос Антонио. — Если не помогают уговоры, надо хитростью. Я тут придумал кое-че. Гарб, поможешь?
— Надеюсь, не очередной ритуал? — нахмурился Михель.
Бывший призрак в притворном испуге отрицательно замотал головой.
[1] Господа, я не ел два дня! (эльф.)