«На Лумее никогда не было недостатка в шакалах, жаждущих попировать на чужих поминках».
— Адинук, темный эльф
Если что-то может пойти неправильно, оно обязательно пойдет неправильно. Чрезмерно уверенный в своих возможностях гном убедился в этом практически сразу после совещания. Он вышел из кабинета и отправился прямиком к Идрениону, исполнявшему обязанности исчезнувшего Мелдона.
Этот сухопарый академик слыл редкостным гордецом и занудой и не стеснялся подкреплять репутацию словом и делом. Маус, привыкший иметь дело с более покладистым де Баранбасом, не стал заводить разговоры о погоде и самочувствии собеседника, как того требовал эльфийский этикет, а сразу перешел к делу. Идренион рассеянно выслушал гнома, после чего заявил, что не имеет намерения прислушиваться к россказням какого-то проходимца, имея в виду, конечно же, Адинука. Фон Кляйне, однако, приняв высказывание на свой счет, пришел в ярость. После короткой словесной перепалки барон в бешенстве покинул эльфийскую часть Академии, заявив, что ноги его там больше не будет.
— Ничего! У нас еще есть отпугиватель! — крикнул он в закрывающуюся дверь и помчался прямиком к своему кабинету.
К своему ужасу, гном обнаружил, что чар не работает. Кто-то намеренно вывел его из строя. Маус пришел в неописуемую ярость и понизил в званиях всю охрану. Отпугиватель это не вернуло, но душу барон отвел и немного успокоился.
Следующие три дня гномы самоотверженно готовились к обороне, а эльфы усиленно над ними насмехались. В итоге на защиту двадцатитысячного города оказалась готова подняться только горстка бойцов — двести гномов, три их боевых голема и Гарб со своими друзьями. Маус послал весточку брату, чтобы тот срочно явился со всеми доступными силами и обратился за помощью к островным гномам-мульфиблам. Проживающие там родственники фон Кляйнов наверняка могли бы помочь войсками. Помощь эта, впрочем, могла подойти минимум через неделю, а Мардер со своим отрядом подоспел бы дней через пять.
Гарб ходил к Идрениону и чуть ли не на коленях умолял того если не начать приготовления к войне, то хотя бы уведомить обо всем Серебряный Чертог. Тщетно! Упертый как баран эльф и слышать не хотел о каких-то там хапугах. «Это ваши с гномами разборки, — твердил он. — А если и придут к нам какие-то враги, в наших стенах заклинаний столько, что даже армия магов будет не в силах преодолеть этот рубеж».
Единственным остроухим, предложившим свою посильную помощь оказался Альмариан. В один из дней он отвел гоблина в сторонку подальше от чужих длинных ушей.
— Мусьё, — сказал он без всяких предисловий, — я весьма благодарен за преподанный мне урок и хочу вернуть долг.
— Как ваша спина, коллега? — осторожно поинтересовался гоблин, гадая, что же от него понадобилось лусиду.
Мелдон позволял себе по-дружески общаться с представителем «низшей» расы. Для остальных эльфов гоблин оставался в лучшем случае забавной зверушкой. В худшем они просто демонстративно переходили на другую сторону улицы или коридора, стоило им заметить кого-то из компаньонов. Все уже знали, что именно чужаки виновны в пропаже магии.
— Побаливает, — поморщился академик, — но я уже годен к строевой службе. Я и мои ученики в вашем распоряжении, если возникнет угроза. Пришлите мне гонца сразу, как только я понадоблюсь. Только раньше времени никому ничего не говорите, а то прочие коллеги не разделяют моего к вам доверия и засмеют.
***
Для исполняющего обязанности председателя Президиума появление в прямой видимости города несметных полчищ нежити оказалось сюрпризом. Идренион только успел закончить свой утренний туалет и еще даже не приступил ко второму завтраку, как в его покои ворвался следопыт в потрепанном одеянии, совершенно недостойном благородного перворожденного.
— На нас напали! — с порога заорал оборванец.
Идренион наморщил лоб, смутно припоминая, что где-то уже видел этого бродягу. Выглядел тот авторитетно, но был слишком молод, чтобы оказаться кем-то из академиков.
— Ты же капитан лесных стражей, не так ли? Как твое здоровье? — вежливо спросил профессор.
Память его не подвела, и Идренион был очень ей доволен, как и своими безупречными манерами.
— Как мое здоровье? — невежливо проорал капитан. — Всех наших убили, только мне удалось укрыться за воротами!
— Ах, какое досадное известие! — искренне огорчился Идренион, и скривился при виде крови, сочащейся из левой руки стражника прямо на дорогой ковер. — Друг мой, придется вам какое-то время побыть вдали от дорогих вашему сердцу лесов. Зато вы будете в полной безопасности под защитой этих стен.
— К Иблису ваши стены! — снова закричал капитан. — Они их уже штурмуют!
Именем одного из верховных демонов ругаться не принято просто на всякий случай. На академика такой речевой оборот произвел впечатление.
— Как штурмуют? — побледнел Идренион. — Это невозможно! На них же столько заклятий!
— Сами полюбуйтесь! — указал на окно рейнджер, обессиленно опускаясь в кресло.
Заместитель главы академии выглянул в свое любимое двустворчатое окно, выходящее на городские ворота. Обычно из него открывался потрясающий вид, но сейчас всюду, куда ни падал взгляд, эльф видел только толпы оживших мертвецов, лезущих на стены. Их било молниями, поливало кислотой, шпарило кипятком, разрывало на части острыми шипами и жгло огнем — зомби не обращали на это внимания, продолжая выполнять волю своих хозяев.
Мертвецы цеплялись друг за друга и по своеобразной неупокоенной лестнице ползли все выше, пока верхние «звенья» не переваливались через гребень стены. Внизу их уже поджидали отважные гномы, но на смену первым мертвецам ползли новые. Зомби падали со стены, вставали и шли на врагов. К тому же координирующие атаку некроманты быстро смекнули, что защитников у города мало, поэтому живые трупы рассредоточились вдоль всей стены и полезли на штурм сразу в нескольких местах.
Многие перепуганные горожане, еще недавно потешавшиеся над гномами, теперь в панике повыскакивали на улицу, только чтобы быть разорванными на куски ордами кровожадной нежити. Более благоразумные забаррикадировались в домах и остались живы — зомби целенаправленно пытались прорваться к Академии и не обращали на другие строения никакого внимания.
Осажденные героически оборонялись против численно превосходящего противника, но положение усугублялось тем, что каждый павший гном немедленно поднимался, чтобы наброситься на своих еще живых товарищей. Спасали только големы, косившие мертвяков своими огромными мечами, тогда как безоружные зомби не могли причинить железякам никакого вреда.
Каввель орудовал топором в самой гуще схватки, Аггрх разил мертвецов своим клинком. Сзади Гарб, накачавшись зельями, швырял в толпу врагов огненные шары. Михель то работал ногами, то прибегал к экзорцизму, выводя из строя сразу по нескольку противников. Слабо приспособленный для ближнего боя Антонио подбадривал остальных криками и иногда добивал добравшихся до него неупокоенных. Адинук ловко вскарабкался на крышу одного из двухэтажных домов и безучастно взирал на творящийся внизу хаос. Порицать его было некогда, и про него просто забыли.
Через пятнадцать минут после начала штурма подоспело подкрепление в виде Альмариана. Маг привел с собой с десяток учеников, и они вместе принялись отрабатывать на мертвецах заклинания стихии воды — замороженные зомби начали феерично разлетаться на мелкие кусочки, но их общее количество все равно продолжало неуклонно расти.
Сражение складывалось явно не в пользу осажденных, и Маус приказал отступать к Академии, когда зомби сумели повалить на землю всех големов. Магомеханические создания не смогли подняться на ноги самостоятельно и стали бесполезны.
— Где же эти хваленые эльфийские маги со своей хваленой эльфийской магией? — пыхтя крикнул Каввель, снося голову очередному трупу.
— Попрятались крысеныши! — ответил ему Аггрх, нанося рубящие удары направо и налево. — Вот я болван, что молот не взял с собой! Сейчас бы молот, уж я бы развернулся!
— А ты еще бросить нас хотел! — укоризненно пропыхтел минотавр. — Пропустил бы все веселье!
До здания Академии добрались десятков пять гномов и пятерка забрызганных дурно пахнущими внутренностями друзей. Адинук так и остался сидеть на облюбованной им черепичной крыше, а Альмариан телепортировал себя с учениками в неизвестном направлении. Когда последний гном зашел внутрь и прочные мифрильные створки закрылись, мертвецы начали ломиться в дверь.
Гарб с Маусом поднялись наверх оценить обстановку: площадь перед Академией напоминала бушующее море, только вместо волн колыхались головы.
— Похоже, пока ничья, — вслух подумал гном. — Внутрь им не пробиться.
— Им не пробиться, — сказал гоблин. — А как насчет него?
Маус посмотрел в указанном направлении и обомлел: с внешней стороны к стене подходил самый настоящий великан. Внешне он напоминал дворфа за исключением того, что дворфы не бывают тридцати футов ростом и не обладают шевелюрой ярко красного цвета. Исполин был мертвенно бледен, что, скорее всего, объяснялось полным отсутствием в нем жизни. Гигантский зомби подошел к стене, поднял руку с боевым молотом невероятных размеров и нанес удар по каменной кладке. Маус рефлекторно зажмурился, боясь увидеть, что за этим последует.
Шваркнуло так, что во всем городе стекла повылетали из окон, а с ближайших к месту взрыва домов осыпалась штукатурка. Гном с трудом отлепился от стены, куда его швырнуло ударной волной и выглянул в окно. То, что открылось его взору, повергло Мауса в уныние: в стене зияла огромная дыра, означавшая полное отключение защитного контура.
Охающий Гарб тоже дополз до окна, чтобы оценить масштаб разрушений. Если гнома больше беспокоила стена, то гоблин прежде всего обратил внимание на тех, кто бросился в открывшийся проход. Великана, конечно, там не было, но опытный взгляд шамана сразу разглядел в нападающих магов. Хапугов, правда, среди них было немного, но вполне достаточно, чтобы считать новую угрозу серьезной.
***
— Вы собираетесь хоть что-то предпринять? — обрушился Гарб на Идрениона, после того как некроманты вместо нападения прокричали ультиматум — выдать им имеющиеся в Академии Быры.
После этого они обещали покинуть город и увести с собой всех мертвецов, способных к передвижению. В противном случае они поклялись разметать Академию по камушку.
— Я думаю, надо отдать им то, что они хотят, — не раздумывая, ответил эльф.
— Вы с ума сошли! — поразился гоблин. — Нас тогда вообще ничто не спасет!
— Вы, коллега, предлагаете что-то другое? — высокомерно спросил Идренион. — У них там целая толпа зомби, и стоит им открыть хотя бы один из входов в здание, как нас разорвут на части. К тому же помимо мертвецов нам предстоит иметь дело с большим количеством колдунов.
— А вы сами колдовать не умеете? Я вообще не понимаю, как так получилось, что пока мы там сражались, нам никто из магов Академии не пришел на помощь.
— Мой юный друг, — горестно сказал заместитель Мелдона. — Со стороны, конечно, может показаться, будто каждый лусид является первоклассным волшебником, а целый город первородных способен дать отпор любому врагу. Вынужден вас разочаровать — боевых магов у нас в лучшем случае наберется не более пятнадцати. Из них семеро в командировках, Мелдон в бегах, Альмариан только сиганул в портал и был таков. Это уже девять. Еще трое отсиживаются у себя по домам.
Гарб удивленно уставился на эльфа. Лусид только что окончательно сломал стереотип о прекрасном народе в голове гоблина.
— А остальные?
— Я нахожусь здесь, — продолжил эльф. — Одного моего заместителя съели на улице, когда он вышел посмотреть на причину шума. Еще один сейчас где-то в Академии, но его еще надо найти.
— Ясно, — сказал шаман. — Так что, остальные колдовать совсем не умеют? На меня же во время защиты трактата набросилось почти пятьдесят ваших!
— Ах, к несчастью, безвозвратно ушли те времена, когда Академия занималась только боевой стихийной магией. Сейчас мы больше уделяем внимание развитию изящных искусств и целительству. Кстати, я не показывал, какие превосходные картины можно писать с помощью волшебства? Я не переживу, если эти работы погибнут.
— Тогда я не вижу другого способа нам помочь, кроме отключения магии, как я это уже делал.
Идренион побагровел, вскочил на ноги и нервно забегал по кабинету.
— Не вздумайте! Если вы посмеете сделать это еще раз, я вас лишу ученого звания и прикажу арестовать!
— А вы попробуйте мне помешать! — с угрозой в голосе ответил маленький шаман и выбежал вон.
Эльф со злости зарядил кулаком по стене и взвыл от боли, отчаянно махая поврежденной кистью
***
Хапуги на площади сбились в кучку и огородили себя со всех сторон магическими щитами. До сих пор штурм проходил по намеченному Сандро сценарию, но он приказал ни в коем случае не вредить зданию Академии, чтобы случайно не сдетонировало взрывоопасное содержимое многочисленных магических и алхимических лабораторий.
Силы осажденных тоже были пока неясны, и вдобавок ко всему уже целый час какой-то партизан регулярно выпускал по командирам некромантов стрелы с белым оперением. Семеро погибших за такое короткое время — это слишком. Поймать таинственного стрелка пока не удалось — он снайперски поражал цель и бесшумно уходил по крышам. Хапуги начали нервничать.
— Давайте просто высадим дверь и натравим на них зомби! — предложил один из них.
— Это было бы слишком просто, я предчувствую ловушку. Все-таки это Академия волшебства и магии, а не институт благородных эльфиек, — отвечал ему второй.
— Правильно, надо дождаться, пока не выйдет срок ультиматума. Вдруг они согласятся, — предложил третий.
— Ага, пока мы ждем, резерв наших солдат тает на глазах. Хочешь своей Дэ поддерживать в рабочем состоянии эту прорву мертвечины? — сказал четвертый.
— Значит так, — подвел итог мрачный хапуг, одетый в черную мантию. — Выбиваем дверь издалека и бросаем на прорыв зомби. Потом, если все будет тихо, заходим сами и убиваем все, что движется. За работу, олухи!
***
Гарб бежал по запутанным петляющим коридорам и лестницам Академии, чтобы предупредить друзей. Сбегая по очередной лестнице, он услышал мощный взрыв, сотрясший здание. «Опоздал!» — мелькнула в голове мысль. Он с удвоенной скоростью понесся к центральному входу, на бегу доставая из торбы посох. Последняя на пути лестница привела к широкому коридору, именовавшемуся парадным. Его глазам предстала картина ожесточенного сражения: зомби наседали, друзья пока отбивались, а через раскуроченную дверь уже входил слегка поредевший командирский состав хапугов.
Гоблин изо всех сил ударил посохом оземь, чтобы отвлечь врагов от друзей. Недруги разом подняли на него свои красные глаза и, увидев искомые Быры, не сговариваясь вскинули руки, метнув в маленького шамана ядовитые шипы. Гарб выставил щит мага, и костяные отростки упали на ступени лестницы, ударившись о невидимую преграду.
— Отдай Быры, предатель! — крикнул командир хапугов. — Отдашь сразу — умрешь быстро.
— Фиг тебе, сын совы! — ответил шаман на гоблинском, не ослабляя щита.
Оскорбление подействовало. Враги сосредоточили все свое внимание на ловце духов.
Для молитвы Бирканитре требовалось время, и гоблин прикинул, что сделал глупость, не проведя обряд где-нибудь в более безопасном месте.
— Хотя бы друзья еще живы, — подумал он, с ужасом наблюдая внутренним зрением, как вокруг хапугов разрастается аура смерти.
Враги творили неизвестное Гарбу темное заклинание, и помешать им ловец духов уже не успевал. Гоблин зажмурился, взывая к своей богине и искренне надеясь, что щит выдержит. Прошла секунда, воздух наполнился воем тысячи глоток — по крайней мере, так показалось шаману. Он открыл глаза и увидел корчащихся от боли некромантов — они ползали по полу, судорожно хватали ртом воздух, и извивались, как отвратительные гигантские черви.
Щит был целехонек, но причиной такого их поведения стал не он: у входа стоял Мелдон и старательно закупоривал магией поврежденную дверь, перекрывая поток мертвецов. Когда командир хапугов, превозмогая боль, попытался встать, маркиз сделал резкое движение рукой, и обладатель черной мантии впечатался лицом в мозаичный рисунок, изображающий победу Триединого над каким-то адским змеем.
Компаньоны и еще живые гномы встретили появление председателя радостными криками — подмога пришлась весьма кстати, так как мертвецы уже теснили защитников Академии к стенам, и отступать дальше было некуда. Гарб бросился было колдовать, и тут его постигло разочарование: он растратил остатки Дэ на усиление магического щита, и сейчас ничем не мог помочь гибнущим товарищам.
Мелдон тем временем заделал дверь, повернулся к Гарбу и приветливо помахал ему. Затем шаркающей походкой подошел к валяющимся некромантам, вытащил из ножен стилет с узким трехгранным лезвием и принялся методично втыкать его в разные части тела ближайшего беспомощного врага. Ненавидящий взгляд эльфа был настолько страшен, что еще живые хапуги отчаянно завопили, призывая слуг на помощь. Маркиз только усмехнулся и огородил пространство вокруг себя и своих жертв высокой огненной стеной. Часть зомби попыталась прорваться сквозь пламя и осыпалась на пол кучками пепла.
Гарб попытался докричаться до Мелдона.
— Не делай этого! — попытался воззвать шаман к голосу разума. — Так нельзя без суда! Тебя навсегда изгонят из королевства!
Ревущее пламя и шум схватки свели все попытки гоблина на нет. Тогда шаман принял единственно правильное, на его взгляд, решение: воспользоваться посохом Бирканитры.
Слова молитвы сорвались с губ, сплетаясь в единое целое с элементами заклинания и формируя нечто доселе невиданное на Лумее. Беззвучная силовая волна прошлась по залу, опрокидывая на своем пути всех, кто стоял на ногах, и гася любые проявления магии: зловонными кучами попадали зомби, потухла стена волшебного огня, погасли волшебные рисунки на стенах, а за ними растворилась часть самих стен — монолитные каменные блоки, составлявшие основу конструкции, исчезли, оставив вместо себя только самую обычную кирпичную кладку. Кирпич в ней выглядел ветхим и грозил вот-вот развалиться под собственной тяжестью.
К Гарбу подошел шатающийся от усталости Михель. Его роба была мокрой от пота.
— Я вижу, твоя вера окрепла, — хрипло сказал он.
— Это точно, — ответил Гарб, потрясая посохом. — С таким-то символом!
— Мне кажется, ты путаешь понятия, — устало поправил его монах. — Твой символ веры не магическая штучка, а молитва, с помощью которой ты можешь творить чудеса. Без молитвы этот посох практически бесполезен.
— Не начинай сейчас, — слабо улыбнулся гоблин. — Поговорим об этом позже.
Тем временем Мелдон ошарашенно смотрел на руку, сжимающую рукоять стилета. Оружие, до этого мерцавшее бледным фиолетовым светом, превратилось в потускневший огрызок ржавого металла, выглядывающий из треснувшей крестовины костяной рукояти.
— Мерд! — выругался маркиз.
Шок от отсутствия магии частично вернул ему здравость рассудка.
— На что же тогда способна эта штука, если к ней добавить четвертую часть?
Выяснить, какой мощью наделен полностью собранный посох, Мелдону не довелось. Командир хапугов воспользовался исчезновением заклинания, вынуждавшего его дожидаться смерти, лежа ничком на холодном полу, подкрался к эльфу сзади и одним движением свернул ему шею. Тело профессора еще падало на пол, а хапуги уже выбрались из Академии, созывая уцелевших рабов.
Потрясенного Гарба, на глазах которого все произошло, сгреб в охапку Каввель и вынес из здания вместе с посохом. Следом начали выбегать остальные. Всего набралось не более пятнадцати гномов, и Мауса среди них не было. Михель и Аггрх, по счастью, оказались невредимы, а вот Бурбалка предстал перед друзьями в несколько ином виде: знакомое полупрозрачное облачко снова танцевало в воздухе, словно и не было обряда, едва не стоившего Гарбу жизни.
Последним из Академии выскочил взлохмаченный Идренион в сопровождении десятка других эльфов. Как только они отбежали подальше, здание обрушилось, погребая под обломками тела мертвецов. Кирпичная крошка брызнула во все стороны и дождем осыпала весь город. Густое облако измельченной штукатурки, перемешанной с пылью, накрыло площадь, заставив всех судорожно закашляться и спрятать лица в ладонях или складках одежды.
— Ты за это ответишь! — яростно потряс пальцем лусид перед мордой гоблина, когда пыль немного осела.
Видя, что опасность миновала, из домов начали выходить горожане, осторожно переступая через тела мертвецов.
— Это он привел к нам врагов! — не унимался исполняющий обязанности председателя Президиума несуществующего более вместилища наук. — Хватайте его! Он уничтожил Академию!
Толпа зашумела: в отсутствие ходячей нежити эльфы осмелели, и теперь, осознав масштабы разрушений и потерь, жаждали покарать виновных или хотя бы кого-нибудь. Аггрх сунул Идрениону под нос меч, но это лишь подстегнуло толпу. Будь на месте орка Маус, обладавший в среде остроухих большим авторитетом, конфликт если бы и не был улажен на месте, то мог бы быть перенесен на рассмотрение в суд Серебряного чертога. А так лусиды лишь похватали камни и другое подручное оружие, чтобы угрожающе двинуться на гоблина. К друзьям сквозь толпу протиснулся Адинук с полупустым колчаном за спиной и лютней в руке.
— Что за потеху вы тут удумали без меня? Мне кажется, пришла пора спеть! — троу небрежно откинул назад пепельную челку, упавшую на глаза, и ударил по струнам.
Эльфы встали, будто зачарованные, не в силах пошевелиться, хотя магии в этом никакой не было и быть не могло. Просто остроухие узнали во вступлении древний, как сами перворожденные, мотив.
— Если у вас нет хоть какого завалящего плана, советую быстро его придумать, — шепнул Адинук компаньонам, затягивая песню, восхваляющую эльфийских богов. — Я эту чушь долго играть не смогу. Нервов не хватит.
Лусиды оказались морально не готовы услышать из уст темного барда хвалу светлым богам, и многие расплакались. Некоторые и вовсе впали в оцепенение.
Пока остроухие приходили в себя, друзья придвинулись поближе, чтобы обсудить положение. Эльфы окружали их плотным кольцом, и многие из них держали оружие. Идти на прорыв рискованно, да и убежать от легконогих лусидов еще мало кому удавалось. Магический резерв Гарба все еще годился только для показа балаганных фокусов, так что и на него рассчитывать не приходилось.
— В Шеол портал не открывается, — замогильным голосом сообщил Бурбалка, — но я могу открыть в другое место. То самое, куда у меня в первый раз получилось.
— На какие магические шиши? — удивленно поинтересовался гоблин. — Магия, кажется, не просто пропала, а… не понимаю, что с ней вообще случилось.
— Все просто — ты не отключил магию, как в прошлые разы, ты как бы вернул ее назад во времени, — пояснил Бурбалка. — Заколдованные предметы утратили магию, а я, как существо частично магическое, перешел в исходное состояние. С полным запасом энергии, попрошу заметить.
— А почему я снова не стал быком? — спросил Каввель.
— Торгарон его знает, — ответил призрак. — Может, твои превращения замешаны на воле богов, а не на магии? Ну что, давайте решать!
— Я согласен, — сказал Каввель и поспешно добавил. — Только чтобы никаких теней!
Адинук закончил пение, и брезгливо сплюнул на землю, словно пытаясь избавиться от неприятного привкуса только что вылетевших из его рта слов. Толпа начала понемногу оживать. Притихшие эльфы вспомнили, зачем они тут собрались, и стали сжимать кольцо, хоть и не так напористо, как раньше.
— Давай! — подбодрил духа Гарб. — Действуй!
В шаге от компаньонов в воздухе развернулась пульсирующая воронка багрового портала.
— Ой, не нравится мне это, — изрек Каввель.
— Как я тебя понимаю, — вздохнул Михель. Порталы нужно уничтожать, а не открывать новые.
Тем не менее отставать от друзей он не собирался. Шестерка компаньонов прыгнула, а набежавшие остроухие столкнулись лбами.