— Более двадцати лет вы, возглавляя родную станицу, оправдывали доверие и уважение своих избирателей. Уверен, что так же сограждане оценят и вашу деятельность во главе района, а навыки успешного управленца и хозяйственника станут востребованы и в новой должности. Желаю вам сил и энергии для воплощения всего задуманного, новых успехов и достижений, неизменной поддержки коллег и всех жителей района.
Слова поздравления от губернатора как по маслу скатывались с уст худощавого блондина в светло-синем костюме. Тридцатитрехлетний вице-губернатор Антон Ящичко выглядел почти мальчишкой рядом с виновником торжества — грузным мужчиной с широким красным лицом. В небольшом актовом зале, с рядами потертых кресел и давно не беленными стенами, средь таких же местечковых царьков, он выглядел более чем на своем месте, в отличие от субтильного вице-губернатора, хотя и сам Ящичко был родом отсюда, и даже имел неподалеку шикарный загородный дом. Но своим его здесь не считали, поэтому, скомкано закончив пересказ начальственного поздравления, чиновник поспешно всунул новоиспеченному главе удостоверение и сел за стол президиума. Глава, ответив казенно-благодарной улыбкой, также вернулся на место, наблюдая, как на трибуне сменяют друг друга все новые ораторы: депутаты, казаки, священники — все считали своим долгом сказать по несколько льстивых фраз.
Под конец взял слово и сам чиновник.
— Хочу поблагодарить жителей района и особенно — моих станичников, которые всегда поддерживали меня, помогали, относились с пониманием ко всему, что я делал. Сейчас предстоит еще более ответственная работа, напряжённый труд и выполнение тех наказов и задач, которые ставят перед нами граждане. Я, как глава района, в первую очередь несу ответственность за выполнение всех поручений губернатора. Еще раз говорю вам огромное спасибо, дорогие друзья. Ну, а теперь вопросы.
Последняя фраза была обращена к присутствовавшим в зале журналистам — сразу после инаугурации предусматривалась короткая пресс-конференция. Представителей «второй древнейшей» в зале хватало — не только районных, но и региональных СМИ, включая журналистов официозной телекомпании, приехавшей с вице-губернатором. Согласно негласному «табелю о рангах» предполагалось, что первый вопрос будет от них, и верткая смуглявая журналистка уже подалась вперед, с микрофоном наперевес. Но прежде чем заготовленный вопрос сорвался с ее губ, со второго ряда раздался негромкий женский голос.
— Елена Вагнер, газета «Алая заря». Семен Николаевич, следите ли вы за тем, как продвигается расследование о бесследном исчезновении вашего оппонента на выборах главы сельского поселения — Алексея Сапронова?* Известны ли вам какие-то новые сведения, которыми вы могли бы поделиться с прессой?
В сторону говорившей обратились все взоры, одновременно негодующие и удивленные, впрочем, во взглядах мужской половины собравшихся угадывался и вполне понятный интерес. В этом не было ничего удивительного — молодая женщина с волосами золотисто-медового цвета и большими синими глазами, привлекла бы внимание и в менее захолустной обстановке. Голубые джинсы-американки и элегантные ботинки на высоком каблуке подчеркивали длинные ноги, а тяжелую грудь не могла скрыть даже целомудренно застегнутая куртка.
Броская красота журналистки не оставила равнодушным и самого главу — налившиеся было кровью глаза слегка подобрели, а толстые губы искривила одновременно снисходительная и похотливая ухмылка.
— Данный вопрос находится вне моей компетенции, — ответил он, — лучше бы вам обратить его правоохранительным органам. Но, как я не раз говорил, я готов к сотрудничеству со следствием — я уже несколько раз отвечал на все вопросы, в том числе и в региональном УВД, рассказав все, что знаю по интересующему вас вопросу. Конечно я, как и все, надеюсь на успешное расследование всех обстоятельств, а виновники этого исчезновения, если такие найдутся, должны понести ответственность по всей строгости закона.
— Благодарю, Семен Николаевич, — кивнуладевушка, быстро набирая сообщение в айфоне. Глава повернулся к остальным журналистам.
— Еще вопросы?
«Не плачь мой палач, лишь меня позови; бей меня бей, если хочешь любви…» Песня «Агаты Кристи» начала разрывать айфон журналистки, едва она вышла из районной администрации. Не торопясь, девушка перешла главную площадь, найдя укромное место возле одной из высаженных здесь елей. Достав из сумочки пачку сигарет, она щелкнула зажигалкой и лишь после нескольких затяжек соизволила ответить.
— Да, Степан Романович?
— Ленка, ну ты даешь стране угля! — голос Степана Коваленко, главного редактора «Алой зари», ворвался в ее ухо взволнованным воплем, — Мне уже дважды из администрации звонили, жаловались на тебя! Ты коза безбашенная, совсем не соображаешь, кого и о чем спрашиваешь?!
— А что такого? — невинным тоном спросила Лена, — Кто-то же должен был такой вопрос задать? А мы, вроде как, оппозиция.
— Вроде как! — передразнил ее Коваленко. — Ты меньше умничай, тем более, когда ума нет. Лягвин — бандит, каких мало, а ты его спрашиваешь про такие вещи!
— Да хватит вам панику наводить, Степан Романович, — поморщилась девушка, — сейчас не девяностые, чтобы за каждый вопрос журналистов убивали.
— Ты что, еще от города не отвыкла? — язвительно спросил редактор, — давай уже, возвращайся в родную гавань. Тут девяностые никуда и не уходили. Убивать нас он может и не будет, но сделать так, чтобы газету прикрыли, ему как два пальца. И куда прикажешь старику податься? Ты молодая, красивая, себя найдешь еще, а я…
— Ну не ставьте тогда, раз такое дело, — сказала Лена, — вычеркните из материала.
— Поздно, — усмехнулся Роман Степанович, — на сайте уже висит твой вопрос и его ответ. Все равно уже его слышали, все кому можно и нельзя, не пропадать же добру.
— Спасибо, Роман Степанович, — произнесла повеселевшая девушка, — не бойтесь, все будет нормально. Можно я домой пойду? Рабочий день через полчаса закончится.
— Иди, — хмыкнул редактор, — смотри только пятницу не сильно отмечай.
— Хорошо, — ответила Лена, но, убирая в сумку айфон, не смогла удержаться от гримасы — кто бы говорил.
Небось, сам уже с ответсеком и бухгалтером поляну в редакции накрывает. Собственно, к настоящему времени вся оппозиционность Коваленко сводилась как раз к пьяным воспоминаниям чуть ли не перестроечных времен, когда он начинал в этой же газете молодым энергичным журналистом. И если раньше Коваленко был столь отчаянным диссидентом, как уверял на редакционных застольях, сейчас в нем скандальный журналист боролся с трусоватым завхозом. С одной стороны Роман Коваленко не хотел неприятностей, с другой, чтобы держать газету на плаву, нужно было оправдывать ее оппозиционное амплуа, привлекающее всякого рода обиженных властью, готовых платить за то, чтобы их обиды были со всей красочностью расписаны на газетных полосах.
Впрочем, сейчас Лене не хотелось думать о работе. Идти домой — тоже, хотя иных вариантов как-то не просматривалось. Лена неторопливо шла по главной улице города — здесь, возле площади, районный центр выглядел вполне цивильно, сияя огнями баров, двух ночных клубов и одного супермаркета. Девушка миновала стайку оживленно галдящей молодежи, — несколько парней отпустили в ее сторону пару восхищенно-нахальных реплик, проигнорированных журналисткой, прошла мимо мигающей вывески шумного ресторана и свернула на свою улицу, выходя меж рядов частных домов. Она уже подходила к своему жилищу, когда пиликнул айфон. Лена открыла окошко Ватсапа и насмешливо хмыкнула, набирая сообщение.
«Думала, ты уже сегодня не напишешь»
«Только что закончилась эта канитель. Приедешь сегодня?».
«Конечно. Как обычно?».
«Да, у меня».
«Хорошо. Зайду к себе, возьму все что надо. Ты тоже готовься».
«Всегда готов».
Лена открыла калитку и зашла в уютный дворик, выложенный потрескавшейся плиткой. В трех шагах от нее высился небольшой дом, окруженный садом с черешнями, сливой и большим ореховым деревом, раскинувшим свои ветви прямо над домом. Сейчас деревья стояли голые, с только начавшими набухать почками. Елена распахнула дверь и бодро вбежала внутрь, на ходу скинула ботинки и стала рыться на полках.
Примерно через час распахнулись уже ворота. Она вышла — теперь в мотошлеме, черной куртке и мотоботах почти до колена. Через плечо свисала большая сумка. За собой Лена вела небольшой мотоцикл. Закрыв ворота, она оседлала стального коня и, взревев мотором, устремилась вниз по улице, направляясь к федеральной трассе.
Дом Антона Ящичко — даже не дом, а роскошный особняк с тремя этажами, двадцатью комнатами, обширным земельным участком и большим прудом для летней рыбалки, раскинулся на окраине одного из хуторов, в трех километрах от районного центра. Сейчас чиновник принимал гостью — Елена, блаженно жмурясь от света горевших рядом свечей, простерлась в мягком кресле, потягивая из бокала красное вино. Она снова сменила наряд — верхнюю часть тела прикрывал черный корсет-бюстгальтер со стальными кольцами на боковых швах. Стягивавшие корсет кожаные ремешки были расстегнуты, открывая округлые груди и рельефный пресс, отработанный до совершенства годами тренировок. Ниже пояса начинались обтягивающие штаны из черной кожи, с молнией на промежности. Черные босоножки на высоком каблуке давали возможность полюбоваться черным лаком на ровных маленьких пальцах ног, тогда как руки украшал маникюр, чередующий красный и черный лак. В схожих тонах был выдержан и броский макияж, придававший девушке одновременно угрюмый и сексуальный вид. Завершала этот образ черная фуражка, украшенная бутафорским, но эффектным крестом, наподобие Железного.
С легким презрением девушка рассматривала стоявшего на четвереньках мужчину. Обнаженным Антон Ящичко выглядел лучше: было видно, что он немало времени проводит в спортзале, упругие мышцы подчеркивали черные ремни, туго стягивавшие его тело. Лицо прикрывала кожаная маска, оставлявшая открытыми рот и нос.
Некоторое время они просто стояли молча — мужчина, опустив голову, не смея пошевелиться, а Госпожа Елена — смакуя вино. Затем, отставив недопитый бокал, она сладко потянулась, давая сабу как следует рассмотреть все ее прелести, и поднесла точеную ножку к губам вице-губернатора.
— Целуй, — повелительно сказала она и Ящичко послушно чмокнул кончики ее пальцев.
— Еще! Лучше целуй! Нежнее!
Корчащийся в ее ногах мужчина всячески изощрялся, слюнявя едва выглядывавшие из босоножек пальцы. Лена меж тем, командовала:
— Целуй вторую! Хорошо! А теперь снимай обувь и продолжай!
Дрожащими от возбуждения пальцами, мужчина возился с застежками босоножек. Наконец ему удалось расстегнуть их и в следующий миг он припал к ногам девушки, самозабвенно обсасывая ее пальчики. Лена зажмурилась от удовольствия — хорошо выученный саб знал, как делать ей хорошо. Он проводил языком между пальцев, обсасывал их, потом спустился ниже, вылизывая ступни.
— Дааааа, — Лена простонала, изогнувшись всем телом и согнув ноги в коленях, она с силой водила подошвами вверх-вниз, разминая и вытирая обслюнявленные ноги об услужливо подставленное лицо.
— Лицо первого лица, — рассмеялась она, убирая ноги, — выражает то лицо… что?
Ящичко позволил себе короткий смешок.
— Тебе смешно, дрянь?! — Елена картинно нахмурилась, — я сказала что-то смешное? А ну, быстро, встал раком, шлюха!!!
Ящичко послушно исполнил приказание. Лена, гибким движением встав с кресла, пошарила на столе с девайсами. Выбрав анальную пробку и флакон с гелем, она подошла к застывшему в унизительной позе чиновнику. И хотя вице-губернатор не видел ее лица, он кожей чувствовал, как оно искажается довольным оскалом хищницы.
— Дай попку мамочке!
Звонкий шлепок подтвердил притязания. Мужчина почувствовал, как меж его ягодиц пролилась прохладная жидкость, которую ловкие пальчики умело втирали в его недра. Обильно смазав все, Елена приставила анальную пробку и слегка надавила. Не обращая внимания на страдальческую гримасу, проступившую на лице Ящичко, Лена, раскачивая девайс, упорно вдавливала его в мужской зад. Пробка шла туго, пока Лена, разозлившись, с силой не толкнула ее внутрь.
— Ууухх мля!!! — Ящичко взвыл от лютой боли.
— Что-то не нравится? — притворно удивилась Лена, с силой хлестнув по мужской заднице, — я спрашиваю, тебе, сука, что-то не нравится?
— Все…нравится…госпожа, — с трудом выдавил мужчина и Лена, скептически хмыкнув, еще раз толкнула пробку, окончательно фиксируя девайс.
— А мне кажется, ты чем-то недоволен, — с сомнением произнесла девушка, — дрянь такая, я так ради него старалась. Стой здесь!
Она отошла к столу и выбрала длинный кнут, с кончиком из конского волоса. Простые флоггеры она считала слишком ванильными — только розги и настоящий кнут!
— Спину прогнул, мразь! — она пнула Ящичко под ребра и тот послушно исполнил ее приказание.
Лена нежно, почти любовно пропустила кнут через ладонь и вдруг хлестнула по начальственной заднице. Этим девайсом она владела отлично — удар оказался сильным и хлестким, разом пролегая на мужском теле багровым рубцом. Ящичко дернулся, но смолчал, выпучив глаза, и что есть силы стиснув зубы. За первым ударом последовал второй, потом третий, четвертый — войдя в раж, Лена хлестала мужчину по спине, бедрам и ягодицам, любуясь как бледная кожа покрывается кровавыми полосами. Глухие стоны едва державшегося чтобы не заорать Ящичко распаляли девушку еще больше — ее глаза блестели от возбуждения, полные губы раздвинулись, обнажая жемчужно-белые зубы. Плеть гуляла по телу чиновника, обвиваясь взахлест вокруг талии, задевая возбужденные гениталии. Один, особенно хлесткий удар пришелся по беспомощно болтавшимся яйцам, и мужчина, не выдержав, все же вскрикнул от боли. Этот жалобный вопль окончательно «сорвал крышу» у Лены: отбросив всякую сдержанность, она свирепо порола вице-губернатора, пока скулящий и орущий от боли Ящичко не выкрикнул «стоп-слово».
— Отдыхай! — с трудом переводя дыхание, выдавила Лена и Ящичко осел к ее ногам грудой дрожащего, окровавленного мяса. Отложив кнут, Лена взяла склянку со спиртом и, смочив им ватный тампон, как следует протерла все рубцы и кровоподтеки.
— На спину, сучка! — она с силой пнула чиновника по заднице и тот послушно лег на исполосованную спину. Лена, взяв со столика горящую свечу, встала над покорно распластавшимся телом и начала проливать горячий воск на грудь мужчины, стараясь прицельно попадать на соски. Минуты две она забавлялась, вырисовывая горячим воском затейливые узоры, с удовольствием наблюдая, как Ящичко вздрагивает от каждой новой струйки.
— Рот раскрыл! — скомандовала Лена, и когда Ящичко последовал ее приказу смачно сплюнула в подставленное отверстие. Отставив свечу, Лена взяла пузырек с мирамистином и залила половинув глотку Ящичко. Развалившись в кресле, она раздвинула ноги и, щелкнув молнией на причинном месте, поманила к себе раба.
— Давай, — сказала она, хлопнув себя по лобку, — к аппарату, чмошник!
Дважды повторять не пришлось — мужчина с радостью зарылся лицом меж ее бедер, впиваясь губами и языком во влажную плоть. Лена, стиснув ногами голову чиновника, ожесточенно долбила промежностью его лицо, размазывая по нему свои выделения и издавая громкие стоны. Ящичко тем временем старался поймать губами набухший бугорок, истекавший терпкой влагой. Наконец ему это удалось и вице-губернатор быстро-быстро заработал языком, чувствуя, как дрожит под его оральными ласками напряженная плоть.
— Ооооххх, — женское тело выгнулось дугой от сладостного спазма и Лена что есть силы стиснула ногами мужскую голову. Протяжный стон сорвался с ее губ и девушка бессильно обмякла, с наслаждением ощущая, как умелый язычок раба сноровисто подчищает влагалище от ее женских соков.
— А теперь давай, — она поднялась с кресла, пнув раба в бок, — грязная сучка, кончи для меня! Прямо мне на ногу!
Подползший на коленях вице-губернатор принялся по-собачьи тереться о ее ногу стоявшим как кол членом. Возбужденный сверх всякой меры, Антон Ящичко держался недолго — спустя всего пару минут, Лена почувствовала, как ее босую ступню окропила густая теплая жидкость.
— Быстро слизал все, — скомандовала девушка и Ящичко послушно припал к ее ноге. Когда он закончил, Лена наклонилась, ухватывая поудобнее анальную пробку. Страдальческий вопль вырвался из губ чиновника, когда Лена резко дернула, не особо заботясь о чувствах саба, и девайс с хлюпаньем покинул исстрадавшуюся задницу.
— Помой ее, — сказала Лена, брезгливо бросая пробку на пол, — я пока искупнусь.
Снимая на ходу одежду, она вышла в соседнюю комнату, где мерцал голубым подсвеченный бассейн. Лена, разбежавшись, прыгнула в него, разом проплыв под водой от края до края. Вода чуть ниже комнатной температуры приятно освежала тело, расслабляя напряженные мышцы. Лена перевернулась на спину и, рассекая воду мощными гребками, описала несколько кругов.
Когда она вернулась в гостиную, чиновник уже сидел в кресле, набросив халат и, морщась от боли, осторожно ощупывал свою измученный зад.
— Держи, — он протянул Лене пять красных бумажек, которые девушка убрала в сумочку.
— На ночь не останешься? — деловым тоном спросил Ящичко, и девушка отметила изменившийся голос — больше никакого подобострастия, лишь снисходительность большого начальника. Игры кончились, что, впрочем, не значит, что она теперь запрыгает перед ним на задних лапках.
— Я домой, — сказала она, одеваясь, — хорошего понемножку, Антон Николаевич.
— Ну, как скажешь, — он пожал плечами, — пойдем хоть провожу.
Он помог ей собраться и вывести мотоцикл — в эту ночь он отпустил всю прислугу, так что все делать приходилось самому. Семьи у Ящичко, считай, не было: родителей он поселил в городе, а женой и детьми так и не обзавелся.
— Ты это, — сказал ей в спину Ящичко, — забудь про Сапронова. Лягвин, конечно, та еще скотина, но губернатор хочет видеть здесь именно его. Так что хватит его дразнить — а то влипнешь так, что и я не помогу.
— Как скажете, Антон Николаевич — спокойно сказала Лена, заводя мотор и выезжая на дорогу. Ящичко снова пожал плечами и вернулся в дом.
Царила глубокая ночь, когда девушка подъехала к своему дому. Заводя мотоцикл, она услышала, как пиликнуло сообщение Ватсапа. Лена недоуменно вскинула брови, увидев незнакомый номер и аватарку с дурашливым смайликом. Несколько поколебавшись, она открыла чат. И, если до этого ей больше всего хотелось добраться до кровати и завалиться спать, то сейчас сон как рукой сняло.
Вслед за присланной фотографией появилось и первое сообщение.
«Нравится?» — подмигивающий смайлик.
«Откуда это?»
«Какая разница? Хочешь знать больше?»
«Конечно!»
«Можем встретиться. Прямо сейчас…»
«Ночью?! Может завтра».
«Я спешу. Завтра будет поздно».
«Почему?»
«По кочану. Хочешь получить информацию — делай, как я скажу».
Лена выругалась.
«Где ты хочешь встретиться?» — написала она.
«Вот, другой разговор, — последовал ответ, — подъезжай на Щучьи Зубы, через час, там поговорим. И не вздумай никого с собой брать — я увижу и просто к тебе не выйду…»
«Я подъеду…»
Лена отключила айфон, терзаясь раздумьями — осторожность соперничала в ней с азартом охотника, напавшего на кровавый след. Честолюбие победило: забросив домой сумку и наскоро переодевшись, она снова уселась на мотоцикл и направила его обратно к трассе.
* Подробнее о судьбе Алексея Сапронова, а также о тайнах Семена Лягвина можно прочитать в моем рассказе "Выборы-выборы"