— Ты ведь давно знаешь ее? — заметила Лена, когда они с Кайрой вышли из покоев Фебрии.
— Да, — неохотно кивнула диаконесса, — с Брокгарта.
— И она к тебе неравнодушна, — продолжала Лена, — что у вас произошло?
Не успели эти слова сорваться с ее губ, как Елена сразу же пожалела о них: Кайра рывком обернулась и попаданка невольно отшатнулась при виде гримасы нечеловеческой злобы исказившей лицо наставницы. На миг ей показалось, что сам Триморфа обернулась своим гневным ликом.
— Не лезь не в свое дело! — не слова, а прямо змеиное шипение, — помни свое место!
— Я только…
— На колени!!!
С наставницей, пришедшей в такое состояние, спорить не хотелось и Елена рухнула на колени, сжавшись в ожидании неминуемой расправы. Глаза ее смотрели в пол, зато остальные чувства приобрели почти сверхъестественную остроту — и Лене не нужно было смотреть на диаконессу, чтобы понять, что она снимает с пояса кнут. Над склоненной головой Лены послышалось злобное шипение — и все семь голов живой плети наотмашь хлестнули, оплетая все ее тело. Лена дико взвыла — змеиные зубы впились ей разом в спину, живот, соски и промежность, пронзив ее невообразимой болью.
Кайра присела рядом и, ухватив корчившуюся на полу Лену за волосы, вздернула ее голову, взглянув в заплаканные глаза.
— Не смей спрашивать меня об этом, — сквозь зубы произнесла она, — если мне и захочется тебе что-то рассказать, я это решу сама. Ты все поняла?
— Да! — выдавила Лена.
— Хорошо, — Кайра выпрямилась, — пойдем ко мне. В моей комнате есть кой-какие травы — приготовишь мазь, чтобы залечить свои раны. А вместе с мазью возьмешь кое-что еще — пригодится для твоей задумки.
— Что это?
— Увидишь. Давай, пошевеливайся.
С этими словами Кайра двинулась вверх по коридору. Следом, потирая ушибленные места, шла ее подопечная, сверля спину наставницы обиженно-злобными взглядами.
Долго, впрочем, Лена не дулась — не по доброте душевной, разумеется, а от осознания полной бесполезности таких обид. Лена понимала, что Кайра, по-своему, хочет ей добра, но при этом не позволит своей подопечной сократить дистанцию. Что же до боли…если Кайра перестанет помогать Лене, ее ожидает здесь нечто куда худшее.
Так или иначе, когда они добрались до покоев Кайры та уже отошла от ошеломившей Лену вспышки ярости. Диаконесса старательно смазала все раны и ссадины послушницы очередной чудодейственной мазью, а также вручила ей несколько мешочков с травами и засушенными грибами.
— Помнишь, что надо делать? — Кайра внимательно посмотрела на Лену. Та молча кивнула и диаконесса добродушно потрепала ее по щеке.
— Молодец. Держи, это тебе и подружкам, — она вручила ей бутыль с вином и еще один мешочек с засахаренными фруктами и орехами.
— А то, что я тебе сказала, все же не забывай, — уже совсем другим тоном сказала она и Лена, невольно съежившись, послушно кивнула.
В тот же вечер послушницы собрались в келье у Лены: помимо Марти и лируссийки Лайги явились еще две девушки, в свое время признавшие лидерство попаданки. Одну из ее сторонниц звали Кмерой: пышногрудая крутобедрая красотка, с каштановыми волосами и серо-карими глазами, была родом из Вальдонского Епископства — теократического княжества, основанного жрецами Астарота. Вторая девушка— сероглазая и рыжеволосая Дарла, — явилась в Никтополь из Эргена — вольного города в составе Тевманской Империи, расположенного на одноименном острове. Прихлебывая вино из небольших чарок и закусывая его фруктами, они со страхом, но в то же время и жгучим любопытством слушали свою неформальную лидершу.
Для начала Лена рассказала всем о новом пополнении в «Нерее» — не уточняя источника своих сведений. Впрочем, ей поверили и так — от Икарии в этой компании заранее не ждали ничего хорошего.
— Эта сука перешла все грани! — выругалась Марти, — мне она отказывала под самыми нелепыми предлогами, а эту дракийку…
— Ей просто некуда деваться, — Дарла, рожденная в семье крупного торговца, обладала поистине купеческой сметкой, схватывая все на лету. — За несколько месяцев «Нерея» потеряла двух девушек. Неудивительно, что Икария хочет любой ценой возместить утрату — вот и взяла к себе эту Вайорику. Вряд ли от нее будет много толку.
— А вот тут ты ошибаешься, — покачала головой Лена, — Икария действует весьма умно. Мало того, что Вайорика явилась сюда не неумелой соплюхой, как большинство из вас, она опасна не сколько сама по себе — а тем, что усиливает «Нерею» в целом.
Она вкратце рассказала девушкам то, что услышала от Кайры, опустив некоторые подробности. По враз помрачневшим лицам соратниц Лена поняла, что до них дошло.
— И что нам делать? — спросила Кмера, с наивной надеждой смотря на Лену, — если их больше и они лучше обучены.
— Времени у нас немного, — кивнула Лена, — эти сучки и ранее были сведущи в магии, пусть и самой простенькой. Сейчас же, когда нас стали учить всерьез — они могут еще сильнее уйти в отрыв. Из-за них никто из нас может не получить кнута диаконессы.
Она обвела взглядом понурившихся послушниц и весело подмигнула.
— Не расстраивайтесь так, — рассмеялась она, — один выход все же есть.
— Какой? — в один голос спросили девушки, кроме Марти, уже знакомой с планами Лены.
— Поскольку Икария никогда не пустит кого-нибудь из нас в Нерею, — медленно, выдерживая каждое слово, произнесла Лена, — мы должны создать свое «сестринство».
На лицах девушек почти одновременно отразились испуг и недоверие.
— Свое? — неуверенно спросила Лайга, — а так можно?
— Никто не запрещает, — улыбнулась ей Лена, — я узнавала у наставницы. Просто «Нерея» так долго была единственным тайным обществом у послушниц, все так отчаянно стремились в нее, что никто и помыслить не мог о таком простом решении. А, между прочим, в других местах это давно используется — в том же Брокгартском Университете с десяток таких студенческих обществ.
— Все так, — кивнула Кмера, — у меня там дядя учился, рассказывал.
— Ну, вот видишь, — сказала Лена, обрадованная неожиданным примером, — чем мы хуже? Наставницы не будут против — им все равно, кто из нас победит. Мы объединим силы — и бросим вызов Икарии.
— А получится ли? — засомневалась Мартильда, — даже если мы сделаем все как ты сказала — «Нерея» все равно останется сильнее.
— Ты права, Марти, — сказала Лена, — но я кое-что придумала — у нас будут козыри, что помогут сравнять счет.
Она поманила к себе девушек и, когда те сдвинули головы, начала вполголоса рассказывать им подробности. И постепенно на лицах соратниц недоверие и испуг сменились сначала удивлением, а потом и хитрыми усмешками.
В этот раз они не занимались любовью, чем часто заканчивались подобные посиделки: обговорив все, девушки разошлись по кельям, чтобы как следует выспаться перед очередными занятиями.
Следующим вечером, сразу после занятий, Лена поднялась в свою келью. Готовясь к предстоящему действу, она перебирала свою коллекцию холодного оружия — медный серп для срезания трав, такой же медный нож и еще один нож — на этот раз костяной, подаренный ей Амолой. Это оружие, не раз ее выручавшее, Лена и выбрала, засунув за пояс. После этого она обернулась к застывшему у нее за спиной Звенко.
— На сегодня можешь остаться тут на ночь, — разрешила она, — я все равно вернусь лишь к утру. Спать будешь на коврике, но не вздумай лечь в кровать — узнаю и шкуру спущу!
— Да ладно, я что не понимаю? — обиженно протянул Звенко, — ты уверена, что мне не стоит пойти с тобой? Вдруг пригожусь, как там в Садах.
— Нет, Звенко, — покачала головой Лена, — мужчинам там не место. Даже рабам.
Раб обиженно надулся, но промолчал. Лена продолжала перебирать разложенные на столе принадлежности, выбирая травы и прочие ингредиенты, что пригодились бы ей в действе. Она уже закончила, сложив все, что нужно в кожаную сумку у пояса, когда в дверь осторожно постучали. Открыв дверь, Лена увидела Марти и Кмеру.
— Лайга и Дарла ждут нас у подъемника, — сказала Мартильда, — ну что, идем?
Лена кивнула и трое девушек быстрым шагом двинулись по коридору. Звенко проводил их тоскливым взглядом, потом прикрыл дверь и принялся моститься на коврике.
— Ты уверена, что стоит делать это здесь? — уже в пятый раз спрашивала Марти, пока они спускались по узкому сырому туннелю. Обступивший их мрак рассеивал лишь светящийся голубой кристалл в руке Лены.
— Абсолютно! — не оборачиваясь, бросила девушка.
— Помнится, в прошлый раз, мы едва унесли отсюда ноги, — напомнила Мартильда.
— Я бы на твоем месте поменьше вспоминала о том, — процедила Лена, — и это только ты с тех пор здесь не появлялась. А я спускалась еще не раз.
— Зачем?
— Надо было, — буркнула Лена, — помолчи, ты меня отвлекаешь.
Марти послушно замолчала — как молчали и остальные девушки, идущие след в след за лидером. Кроме Марти и Лены, все они были в этих подземельях впервые — и сейчас настороженно переглядывались, шепча охранительные заклятия и чертя в воздухе знаки-обереги. Предосторожности выглядели не лишними — в боковых проходах мелькали смутные тени, вспыхивали и гасли чьи-то светящиеся глаза, слышались странные звуки.
— А если придут тельхины? — все же рискнула спросить Марти.
— Кэт говорила, что в это время года они не появляются, — мимоходом бросила Лена. Это несколько успокоило остальных — со слов наставниц послушницы уже знали о том, кто такие тельхины и чем опасны для молодых девушек.
Вскоре коридор кончился и перед ними открылась небольшая, наполовину затопленная пещера. В воде, шевеля щупальцами, плавали существа, напоминающие полупрозрачных каракатиц в ладонь величиной. От их голубоватых внутренностей исходило мерцание, освещавшее всю пещеру светом, схожим с тем, что испускал кристалл.
В центре пещеры из воды поднимался небольшой островок, точнее груда скал, средь которых выделялся черный камень, на удивление правильной прямоугольной формы. На нем, поджав ноги, сидела бледная девушка, с водорослями в волосах и трупными пятнами по всему телу. В ее ногах копошилось некое существо, на редкость изящного сложения.
— Все в порядке, — бросила Лена, — это свои. Кэт, я же предупреждала тебя о посторонних.
— Да все в порядке, Ленок, — утопленница ласково потрепала по холке своего питомца, — Ромка с братиками далеко отсюда. А Васса — кошечка.
«Кошечка» посмотрела на девушек огромными зелеными глазами и неторопливо зевнула, показывая острые зубы. Из всего кошачьего потомства Кати Вассы выглядела наиболее безобидно — этакая миниатюрная пантера, чуть больше обыкновенной кошки, с гладкой черной кожей, блестящей, словно смазанной маслом.
— Ладно, — махнула рукой Лена, — пусть остается. Будет вместо талисмана!
— А что…она тоже с нами? — Марти неприязненно покосилась на землячку Лены.
— Нет, она же не послушница, — усмехнулась Лена, — просто будет помогать. Воспринимай ее как одну из принадлежностей для ритуала.
Кэт оскалилась в хищной улыбке.
— Раздевайтесь! — бросила Лена и, сама подавая пример стянула тунику. Поставив кристалл на пол и сунув в сумку нож, она подняла сумку над головой и ступила в воду, сразу погрузившись до пояса. Поежилась от холодных прикосновений щупалец к ее коже.
— Эй, смелее, — весело крикнула она, — они не кусаются!
Про себя она усмехнулась — девушки, пришедшие сюда, были на самом деле не робкого десятка — трусихам нечего делать в Монастыре. Однако на всякую многолапую мелочь реагировали немногим лучше, чем сверстницы в ее мире на медузу или паука. Но, тем не менее, все они зашли в воду, когда Лена уже выходила на берег, становясь рядом с Кэт.
— Оставайтесь в воде, пока не позову, — громко сказала она, копошась в своей сумке. Наконец она вытряхнула несколько комков темного липкого вещества — смесь из нескольких трав, грибов и редкого вида водорослей, что Лене дала Кайра. Один комочек девушка отправила в рот, другие бережно разложила на камне.
— Все отлично! — крикнула она, — Марти, идя сюда.
Неуверенно оглянувшись, тюргонка вышла на берег. Лена указала ей на камень, согнав с него Кэт, и Марти, послушно улеглась на ее место. Попаданка поманила сомокошку-Вассу и та, ловко перескочив через камень, куснула левый сосок послушницы. Сидевшая рядом Кэт тут же прильнула к девичьей груди, жадно высасывая кровь из раны. Лена костяным ножом кольнула себя в сосок, сунула один из травяных комочков в рот Марти и впихнула следом свою окровавленную грудь. Кэт к тому времени уже сливалась в поцелуе с Леной, переливая ей в рот высосанную кровь Марти.
— Именем Матери-Триморфы — произнесла Лена, когда мертвая девушка отстранилась от ее губ. — Пусть кровь, текущая в наших жилах, соединит нас воедино! Пусть мертвое свяжет живое и возродит нас к новому рождению в едином сестринстве.
Она посмотрела на тюргонку. Та уже «плыла» — глаза подернула мечтательная пелена, окровавленные губы призывно приоткрылись, обнаженная грудь возбужденно вздымалась. Лена удовлетворенно кивнула — взятое ею зелье считалось одним из сильнейших афродизиаков. Она обернулась к остальным девушкам.
— Лайга — ко мне!
Лируссийка, выйдя на берег, получила свой укус от Вассы и Кэт, выпив крови с ее груди, также поделилась с Леной. Подползшая к ним Марти, вложила в губы подруги травно-грибную смесь и впилась жадным поцелуем в ее грудь. Испив крови, она вложила собственный окровавленный сосок в рот Лайги. Так же делились кровью и остальные послушницы, по очереди выкликаемые Леной. Все больше на них действовало и возбуждающее средств: голые, перемазанные кровью, они жадно лобзали друг дружку, сливаясь в всхлипывающий и стонущий похотливый клубок, наполнявший пещеру сосущими и чмокающими звуками.
Лена, захваченная всем этим не меньше самих послушниц, вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Выпрямившись, она увидела на берегу неподвижную черную фигуру. Похотливо улыбнувшись, Лена сделала приглашающий жест.
— Прошу вас, жрица Амола!
Черная воительница усмехнулась и ступила в озерцо. Даже в самом глубоком месте вода едва доставала до массивных бедер, давая возможность рассмотреть охвативший ее талию широкий кожаный пояс, с крепящимся к нему членом дракона. Чешуйчатый монстр гордо вздымался, словно морской змей рассекая водную гладь. И даже послушницы отвлеклись друг от друга, похотливо рассматривая выходившую из воды амазонку.
Амола оглядела послушниц и полные губы искривила понимающая усмешка.
— Среди них есть девственница? — спросила она.
— Что? — Лена непонимающе уставилась на нее. Впрочем, Амоле уже не требовались разъяснения: крепившийся к ее бедрам монстр, вдруг зашевелился, наливаясь силой. Трехгранная головка качнулась, нацелившись на Лайгу. Та встретилась взглядом с Амолой и опустилась на колени, протягивая руки к черной стражнице.
— Да, это я, — всхлипнула она, — я ласкала мужчин руками и ртом, но никто так и не забрал мою невинность. Сделай меня женщиной, Амола!
— Как скажешь, малышка, — Амола бросила торжествующий взгляд на Лену, — видишь, я сходу выяснила о твоих крошках кое-что новое. Кровь девственницы — может ли быть лучшая жертва для твоего начинания?
Она схватила Лайгу за волосы и рывком подняла ее на ноги. В следующий момент Амола ухватила лируссийку за бедра и, приподняв, опустила сладострастно застонавшую девушку на свое чешуйчатое чудовище. Почувствовав как рвется девственная плева, Лайга завизжала, откидываюсь на спину и закатив глаза — лишь громадность негритянского фетиша удержала ее словно попавшую на крючок рыбу, не давая упасть. Поддерживая Лайгу за бедра, Амола размеренно терзала ее лоно чудовищным органом — но и лируссийка, возбужденная сверх меры, подавалась бедрами вперед, оглашая пещеру истошными криками. Амола, в лоно которой проникал второй конец ее «двучлена» получала сейчас не меньшее удовольствие, упруго и мощно раздвигая чешуйчатой головкой влажные стеночки влагалища послушницы. Остальные девушки уже ползали перед черной великаншей, похотливо оглаживая ее ноги и шарообразные ягодицы.
Очередной толчок мощных бедер и Лайга, закатив глаза, издала столь громкий вопль, что несколько сталактитов рухнули в воду. Амола разжала руки и лируссийка бессильно упала на камень. Ноги ее были широко раскинуты, из влагалища сочилась тонкая струйка крови, но на лице блуждала счастливая улыбка.
Амола развернулась к остальным и обнажила острые зубы в широкой улыбке.
— Жертва принята! — сказала она, — кто готов последовать за своей сестрой!
Она могла и не спрашивать — возбужденные сверх всякой меры, как афродизиаком, так и самим зрелищем, послушницы отталкивали друг друга, чтобы прорваться к черной амазонке. Марти и Дарла уже сновали языками по могучему фетишу, слизывая с него женскую влагу и девственную кровь Лайги. Кмера же пристроилась сзади, с трудом раздвинув массивные ягодицы и вылизывая колечко ануса. Какое-то время Амола просто стояла, наслаждаясь этими ласками, потом, отстранившись, улеглась на камне, подхватывая Марти и насаживая ее на могучий ствол. Тюргонка продержалась подольше девственной подружки, но и она, в конце концов, рухнула на камень еле живая. Ее место заняла Дарла, за ней Кмера — чтобы затем отвалиться, лишившись сил. Меж тем Лена, простершись на камне, страстно лизалась с Кэт, выгибаясь всем телом и подставляя упругие груди под укусы острых зубов. Одновременно она чувствовала движение скользкого тела у себя между ног — урчавшая, словно небольшая машинка Васса вылизывала ее влагалище не по-кошачьи мягким, совсем не шершавым языком.
Амола, казалось, была неистощима — когда послушницы уже не могли удовлетворять похоть ее чудовищного фетиша, она шагнула к Лене, бесцеремонно вырывая ее из рук Кэт. Лена почувствовала, как могучие руки ставят ее раком, раздвигая ей бедра и тут же чешуйчатый монстр ворвался в истекавшую влагой щель. Лена подумала, что сейчас ее разорвет на части, но не испугалась, а еще больше возбудилась от этой мысли. Только сейчас она узнала, что чувствуют взятые жутким фетишем — любое сладострастие, что испытывала она ранее, оказалось лишь слабой тенью той поистине животной похоти, что разом затопила все ее существо. Лена двигала задом, упоенно насаживая себя на жуткий член, ощущая себя не человеком, но одной из тех чешуйчатых гадин, что ползали в джунглях и болотах Матазулу, пожирая и порождая себе подобных.
Какая-то часть ее существа осознавала, что рядом продолжается все та же оргия: пришедшие в себя Кмера и Марти уже вовсю лизались, лаская друг дружке груди и половые губы. Рядом с ними возлежала Кэт — и между ног зажмурившийся от удовольствия утопленницы, ритмично двигалась рыжая голова. Сама же эргенка, приподняв округлый зад, подставляла свое текущее влагалище под слюнявую пасть Вассы, ласкавшую Дарлу не только языком, но и длинными склизкими усами, извивавшимися не хуже щупалец. Сама сомокошка, вскинув хвост, подставляла собственные, пахнувшие рыбой гениталии, под губы пришедшей в себя Лайги.
Над ухом Лены послышался гортанный рык, сильные руки стиснули ее грудь, вскидывая на дыбы, словно норовистую кобылку и потянув на себя с такой силой, что молодой женщине показалось, что член дракона сейчас пронзит ее насквозь. Тело Лены затряслось, как в падучей, она вскинула голову, откинув на спину волосы и заорала от избытка эмоций так, что сотряслись стены. Еще два сталактита рухнули рядом с любовницами, но Лену уже это не беспокоило — она и так уже не числила себя в живых, почти желая умереть от сотрясавшего ее тело сокрушительного оргазма. Кончала и Амола — Лена чувствовала, как дрожат поддерживавшие ее на весу руки, как медленно разжимаются стиснувшие ее груди пальцы и черная амазонка медленно оседает на камень, тяжело дыша, словно загнанная лошадь. Лена же бессильно рухнула на камни, чувствуя как медленно утихает в ней бешеная пульсация жуткого фетиша, неохотно выпускавшего свою добычу.
Чуть позже, Амола осторожно вытащила жуткий девайс и поманила к себе Лену. Молодая женщина подползла к ней, сначала дочиста вылизав фетиш, а потом, когда Амола отстегнула его и положила в сторону, еще и вылизала ее влагалище, высосав каждую каплю. Закончив с этим, Лена подхватила с камней костяной нож и с поклоном протянула его черной амазонке.
— Обряд посвящения еще не закончен, — напомнила она, — мы договорились.
Амола усмехнулась, принимая нож — вот ведь хитрая девчонка! Никто из диаконесс не мог взять общество послушниц под покровительство — хотя бы потому, что этим задевались интересы наставниц тех девушек, кто в это общество не входил. Но стражницы — иное дело: пусть они и приравнивались к жрицам, но все же считались ниже по статусу, нежели диаконессы и, разумеется, никогда не становились наставницами. Все это официально закреплялось в Уставе Монастыре и сейчас играло на руку Лене — раз Амола не могла быть наставницей, значит, соответствующие правила на нее не распространялись. А для только что созданного сестринства и покровительство командира монастырской стражи было редкой удачей.
Амола, конечно, понимала, что ее используют и все же не могла удержаться от удовольствия, как следует отыметь сразу шесть белых девок — а Лена, зная об этой ее слабости, не преминула ею воспользоваться.
— Во имя Мвене-Путо, пусть его нож и моя кровь соединят нас незримыми узами, — произнесла Амола, вскрывая себе вену на предплечье. Лена тут же припала к ней, жадно глотая горячую солоноватую жидкость. За ее спиной уже теснились остальные участницы нового сестринства Монастыря, нетерпеливо ожидая своей очереди.