«Дракийское море» впечатляло — если бы не угадывавшиеся в туманной дымке горы, окаймлявшие западный берег озера Лематон, то Лена легко бы представила, что и впрямь находится на морском побережье. Воздух пропитывал запах гниющих водорослей, налетавший с гор ветер гнал на берег волны с барашками пены, а над ними громко кричали белые чайки. Особенно много их носилось над небольшим островком, примерно в километре от берега. Меж темных скал угадывалось небольшое строение, похожее на храм, с высокими колоннами и плоской крышей.
— Там точно никого нет? — спросила Лена.
— Не должно, — пожал плечами Раду Чорнивари. Боярин, одетый также, как и во время их первой встречи, стоял справа от Лены. Слева же от нее стоял высокий худощавый дракиец, в черном одеянии с изображением розового полумесяца на груди и спине — спереди рогами вверх, а на спине — вниз. В ухе мужчина носил серебряную серьгу с розовым бриллиантом, а на руке — серебряный браслет в виде двух леопардов, кусающих друг друга за хвосты. По меркам здешней знати, эти украшения выглядели довольно скромно, но Эмилион и не считал себя ровней дракийскому боярству — слово епископа местного храма Астарота в Дракии значило немногим меньше слова Великого Князя. Впрочем, с Раду Чорнивари, на землях которого и стоял храм, у Эмилиона сложились вполне равноправные, почти дружеские отношения — поэтому священнослужитель и согласился участвовать во всей этой затее.
— Иные купцы, особенно с Ферранских островов, оставляют там приношения, — пояснил епископ, — собственно, на их пожертвования и построен этот храм. Еще туда приходят паломники из храма Левиафана в Торговишце. Иногда в храме служу и я — священник моего ранга должен знать хотя бы начальные обряды всех Семерых, а не только того Архонта, которому служит. Но постоянного жречества так и не сложилось.
— Что же, тем лучше, — хмыкнула Лена, — значит, мне никто не помешает.
Раду и Эмилион переглянулись.
— Я так понял, что тебя не ждать на берегу? — спросил боярин.
— Нет, — мотнула головой Лена, — веди войско прямо к этой…как ее, Голаскайре. Если все пойдет как надо, то я подоспею туда раньше вас.
— А если нет? — негромко спросил Эмилион.
— Пойдет, — произнесла Лена, с уверенностью, которой она вовсе не чувствовала, — Храм не спустит с рук оскорбление своей посланницы.
Мужчины не стали спорить — еще раз переглянувшись, Раду и Эмилион согласно кивнули и направились к своим лошадям, стоявших на недалеком пригорке. Там их поджидали с пару десятков вооруженных всадников, в кольчугах и шлемах — стража епископа и дружинники боярина. Сама же Лена подошла к покачивавшейся на волнах лодке с одним веслом. Взяв его в руки и оттолкнувшись от илистого дна, Лена, преодолевая сопротивление волн, направила небольшое суденышко к острову.
Храм начинался у самой воды — оставив лодку возле массивного мола, Лена с первого же шага оказалась в святилище. Семь колонн из серо-зеленого камня покрывал замысловатый узор похожий на змеиную чешую, на потолке также красовалось изображение огромного змея кусающего свой хвост. Прямо под ним в полу виднелось круглое отверстие, в котором плескалась вода. Лена, встав над этим колодцем, достала из сапога нож и, надрезав палец, пролила в воду несколько капель крови, шепча молитву Скилле. Усевшись на пол, она привычно выбросила из головы посторонние мысли, сосредоточившись только на колодце. Достигнув должного отрешения, Лена произнесла еще одно заклинание и вода тут же успокоилась, став гладкой, словно, зеркало. На его поверхности начало что-то проявляться — сначала смутное, словно движение рыбы в мутной воде, затем все более отчетливое. Перед Леной появлялись знакомые черты: безупречно красивое лицо, огромные сине-зеленые глаза, пепельные волосы.
— Привет, Кайра, — сказала Лена, — как дела в Никтополе? Как Фебрия?
Алые губы раздвинулись в легкой усмешке.
— Фебрия поправляется, — сказала диаконесса, — а в Монастыре, как и по всей Некрарии — полно хлопот. Надеюсь, ты оторвала меня от них не ради пустяка.
— Разве хотеть увидеть тебя, — это пустяк? — улыбнулась Лена.
— Ты спросила про монастырь и Фебрию, — усмехнулась лоркнийка, — но так и не спросила как дела у меня? Не жди, что я поверю, что ты просто соскучилась.
— Прости, — покаянно склонила голову Лена, — но я и вправду рада тебя видеть. Только сейчас я понимаю, что Монастырь был одним из самых безопасных мест…
— Ты тратишь мое время, — перебила ее Кайра, но так и не смогла сдержать улыбки, — так что там у тебя?
Лена быстро поведала наставнице о своих злоключениях. Кайра слушала, не перебивая, но, когда Лена закончила, лишь пожала плечами.
— И чего ты хочешь от меня?
— Мне нужна одна из твоих тварей, — сказала Лена, — та, что летает. Помнишь, перед нашим расставанием, ты показывала на своей вилле…
Брови Кайры взлетели вверх.
— Ты слишком много просишь, — недовольно сказала она, — это существо нельзя одолжить, как лошадь или раба. Я и так немало сделала для тебя и твоей подружки.
— Я делаю это не только ради нас с Кэт, — сказала Лена, — но и ради Храма. Я не все тебе сказала — прячась под мостом, я слышала разговор тех бандитов. Они ждали нас с Кэт, понимаешь, они знали, что мы из Храма! И все равно напали! Пусть я и не прошла посвящения, но ведь здесь этого никто не знает. Получается, что на жрицу Триморфы можно напасть, ограбить, убить? И ничего за это не будет? Что подумают в Дракии — что Храм ослабел и не может постоять за себя? Сначала этот Влайку, потом кто-то еще…
Кайра тонко улыбнулась.
— Поздравляю, — сказала она, — ты начинаешь понимать, как устроен этот мир. Ладно, помогу тебе еще раз. Запоминай заклинание.
— Запоминаю! — Лена, вновь прикрыла глаза, вновь отбрасывая все, что мешало ей полностью, до последней буквы, впитать, впечатать в мозг заклятие.
Когда Лена открыла глаза, диаконесса исчезла — перед несостоявшейся жрицей вновь плескалась вода. Лена сделала глубокий вздох, с трудом вставая: оказывается, за время сидения у нее затекли ноги. Молодая женщина сделала несколько шагов, разгоняя кровь, и вышла из храма. Ветер уже стих и перед ней простерлась водная гладь, заволакиваемая сползающим с гор туманом. Уже темнело и кое-где зажигались огоньки в окнах редких домов на склонах гор. Куда больше огней горело в огромном здании, стоявшем на вершине нависшей над озером скалы — храме Астарота.
Лена перевела взгляд на озеро, потом вытянула руку и, снова полоснув ножом, начала произносить слова заклинания.
— Именем Скилакагеты Триморфы, именем Скиллы и всех духов и демонов Пучины, я призываю тебя из глубин Вечного Моря…
Вода перед ней вдруг взволновалась, взбурлила огромными пузырями. Почему-то они не лопались, но раздувались все больше, громоздясь один на другой. На глазах Лены из озера поднималось совершенно невообразимое отродье — аморфная блестящая масса из множества больших и малых пузырей. Чем-то это отродье напоминало гору мыльной пены, только не белой, а переливавшейся всеми оттенками фиолетового, синего и зеленого цветов. Среди них особенно выделялось с десяток огненно-красных глаз, под которыми открывался огромный провал, истекавший слизью. Пузыри раздувались все сильнее, выплескивая из себя воду и взамен жадно всасывая воздух через множество пульсирующих отверстий, тут же затягивающихся прозрачной пленкой. Все это помогало твари разрастаться все больше, постепенно вздымаясь из воды. Вот на поверхности появилась бахрома извивающихся щупалец, покрытых жадно сокращающимися присосками. А в следующий миг чудовище оторвалось от воды, медленно, с некоторым даже достоинством поднимаясь в воздух. Подлетев к застывшей в изумлении Лене, чудовище выпростало на камни длинное щупальце, ставшее вдруг плоским, словно гладильная доска. Опасно балансируя и размахивая руками, чтобы не упасть, Лена быстро взбежала на трясущуюся, словно студень тушу. Медузообразная плоть пружинила под ее ногами, выскальзывая из-под сапог.
— Вот черт! — вскрикнула Лена, все-таки упав на трясущееся желе. Округлые пузыри перекатывались под руками, то и дело выскальзывая, не давая ей подняться. Лена, выругавшись, сорвала с пояса плетку и в отчаянии хлестнула по пузырящейся массе. Тут же чудовище изменилось: его поверхность стала более плотной и упругой, так что Лена, цепляясь за выраставшие перед ней холмы упругой плоти, смогла встать. Но не успела она порадоваться этому, как под ногами словно прошли большие волны и она упала снова.
— Да твою жешь мать!!! — выругалась Лена, но тут же замолчала, удивленно оглядываясь. Упала она на редкость удачно, угодив своей пятой точкой прямо в сложившееся за ее спиной подобие сиденья, где спинкой и подлокотниками стали пузыри разных размеров. Лена осторожно поерзала, усаживаясь, и почувствовала себя удобнее, чем в самом мягком кресле. Резинообразная масса с готовностью обтекала ее спину и ноги, принимая наиболее удобную для своего седока форму. Довольная Лена подняла плеть и еще раз стегнула исполинскую тварь.
— Давай! — прикрикнула она, — вперед!!!
Чудовище взмыло в небо, поднимаясь над озером и горами. Лена отдала еще команду и тварь с невообразимой быстротой понеслась в сторону Голаскайры.
То, что она подоспела вовремя, Лена поняла, едва перевалив через скалистые вершины, ограждавшие священное плато. Первое, что ей бросилось в глаза — это тоненькая фигурка, корчившаяся на большом черном камне и толпа чудовищ, обступивших ее. Однако тут же Лене стало не до подружки — со всех сторон на нее кинулись вихревые бесы. Множество тонких пальцев забегали по ее телу, терзая мучительной щекоткой.
— Пошли вон!!! — Лена взмахнула кнутом и сразу несколько тварей забились в агонии, отравленные ядовитыми зубами. Попаданка вскочила, — ее сапоги тут же охватили мягкие, но твердые тиски, — и ударила снова. С десяток бесов со сломанными крыльями рухнуло вниз, после чего остальные старались держаться подальше от змей.
— Получили ублюдки?! — зло крикнула Лена. В отвел послышался оглушительный визг и грязная ругань: это на помощь бесам подоспели стриги, — кто в человеческом, кто в совином обличье. Нападать, наученные судьбой бесов, ведьмы так и не решались — вместо этого они выкрикивали вредоносные заклятья. Особого вреда Лене это пока не причиняло: обученная приемам защиты, она пока отражала эти магические атаки. Окруженная крылатыми тварями, словно роем пчел, огромная тварь медленно спускалась к идолу Крылатого Пса.
Но навстречу чудовищу уже неслись збураторы — оглашая воздух жутким воем, потомки крылатого архонта с яростью кинулись на создание Кайры Моррикан. Лена даже не успела испугаться, когда со скопищем пузырей произошла очередная метаморфоза: по полупрозрачной поверхности прошла сильная дрожь и множество округлых шаров, словно вывернулись наизнанку, вытягиваясь подобием шей или толстых щупалец, заканчивающихся пульсирующими присосками. Словно атакующая змея, они схватили сразу несколько крылатых псов, втягивая их внутрь трясущегося, словно студень, тела. Грозный рык сменился жалобным воем, тут же оборвавшимся, когда бесформенная масса поглотила збураторов. Одновременно длинные щупальца, бахромой окружившие медузообразную тварь, схватили с пару десятков бесов и стриг, молниеносно втянув их в огромную пасть. Студенистая масса под Леной затряслась еще сильнее, словно пораженная конвульсиями, и, бросив взгляд вниз, попаданка увидела, что плененные твари, оказавшиеся внутри пузырей, отчаянно пытаются прорвать эластичную, но прочную стенку. Внутренность каждого такого шара «с начинкой» быстро тускнела, словно замутняясь обилием впрыснутой жидкости. Дерганья чудовищ становились все слабее, их очертания — все более смутными, будто растворяясь в студенистой массе. В считанные минуты вся нечисть исчезла, поглощенная жуткой тварью, что разрослась еще больше, напоминая огромную грозовую тучу. Еще два збуратора попыталось атаковать чудовище сверху — одного стегнула плетью Лена, заставив его с громким воем отлететь, хлестая кровью из рассеченной морды. Второму повезло еще меньше — длинные щупальца оплели его, втянув в огромную пасть, с чавканьем поглотившую крылатое отродье. После этого нечисть уже не рисковала приближаться к чудовищу. Волкодраконы оказались напуганы даже не своей второй смертью, — такое иногда случалось и с ними, — сколько тем, с какой быстротой и легкостью неведомая тварь расправилась с сородичами в их собственных владениях.
И тут взвыли ледяные ветра, на небо набежали невесть откуда взявшиеся тучи, мигом разразившиеся градом и проливным дождем. И из этих туч на Лену и ее «скакуна» с шипением и клекотом обрушился трехглавый змей.
Лже-Влайку с растущей тревогой смотрел, как терпит поражение его воинство и, в конце концов, не выдержал: обернувшись баларканем, он взмыл в небо и устремился на неведомую тварь. Он терзал исполинскую тушу когтями и зубами, лишь изредка огрызаясь на Лену, хлеставшую крылатое чудовище змеиной плеткой. Из разорванных пузырей потоками хлестала едкая слизь и со свистом выходил вонючий воздух, заставляя тварь постепенно снижаться. Чудище пыталось пожрать и змея, но он оказался слишком велик и быстр, легко вырываясь из цепких щупалец. Глядя на эту схватку, приободрились и остальные твари, снова набросившись на Лену. А под ними всеми, с громким воем и лаем, метались приколичи: приняв волчий облик, они прыгали вверх, изо всех сил пытаясь достать до врага.
Оставшаяся одна у алтаря, Марозия напряженно смотрела на небо, переживая за своего «супруга». Рядом с ней захлебывался громким лаем пес Орф. Обоих настолько поглотило развернувшееся в воздухе сражение, что они почти забыли о пленнице. И напрасно — извивавшаяся Кэт, все же исхитрилась измочалить свои путы о камень. Вложив все силы в один могучий рывок, кошкодевка скатилась с алтаря, пытаясь сбросить веревки, все еще стягивавшие задние лапы. Но тут же на нее обратила внимание и Марозия, наконец сообразившая, что пленницу рано списывать со счетов.
— Орф! Взять ее!
С грозным рычанием черный пес перепрыгнул через алтарь и кинулся на Кэт, уже успевшую принять животный облик. Из клыкастой пасти пахнуло жаром, опалившим кошачьи усы. Однако дохнуть огнем в полную силу Орф не успел: огромная кошка, извернувшись, вцепилась зубами в его горло. Пес взвился на дыбы, пытаясь сбросить удушающую тяжесть, и его метания помогли кошкодевке сбросить последние путы. Ее задняя лапа согнулась в колене и резко распрямилась, вспарывая острыми когтями собачье брюхо. В уши ударил жуткий вой и Кэт едва успела отскочить от хлынувшего на нее потока обжигающей, черно-красной крови.
Встав над издыхающим псом, Кэт недобро посмотрела на пятившуюся Марозию. Шерсть на ее загривке встала дыбом, а из пасти вырвалось сердитое урчание.
— Влайку!!! — закричала Марозия. Отреагировали сразу двое ее мужей — связанный князь, дернулся с такой силой, что с его головы слетел мешок. Крылатый же змей обернулся и его глаза полыхнули алым огнем. Все три пасти разом открылись и на Кэт обрушился порыв ледяного ветра, отбросивший ее к идолу. Чудовище вновь открыло пасти, но тут сразу несколько щупалец оплели его лапы, подтягивая к жадно чавкающей пасти. Лена, сотворив несколько шаров темноты, на миг ослепила кидавшихся на нее стриг и збураторов, одновременно, что есть силы, хлестнув баларканя. Все семь пар змеиных зубов вцепились в кожистую перепонку, разрывая перепончатое крыло и впрыскивая самый сильный яд, на который были способны. От дикой боли змей забился и, совершив ужасный рывок, все же вырвался из щупалец. Хлопая разорванным крылом, баларкань устремился вниз, оглашая воздух жалобным шипением. Кэт и Марозия едва успели отскочить, когда баларкань рухнул прямо на черный камень. В следующий миг послышался писклявый вой и кошкодевка неверяще уставилась на несуразное существо, копошившееся на алтаре. Крылатый змей исчез — вместо него появился мокрый черный цыпленок с непомерно длинной шеей, перебитым крылышком и огромными светлыми глазами. Цмок попытался спрыгнуть с алтаря, но Кэт оказалась быстрее — огромным прыжком преодолев разделяющее их расстояние, она вскочила на камень. Даже в человеческом обличье у кошкодевки оставались острые зубы, которые она и вонзила в тщедушное тельце. Черный цыпленок не успел и пискнуть, когда кошачьи клыки перекусили ему шею, разом оторвав голову. Кэт соскочила с алтаря и, приняв облик огромной кошки, запрыгнула на идола Крылатого Пса, с довольным урчанием пожирая цыплячью тушку.
Увидев гибель владыки Бората, — а также его подлинное обличье, — стриги и вихревые бесы тут же разлетелись, приколичи кинулись к пещерам, а збураторы — к своим гробницам. Лишившись противников, пузыристая тварь устремилось к земле. Дыры, оставленные когтями змея, постепенно затягивались слизистой пленкой. Когда чудовище, наконец, опустилось, Лена соскочила на землю. Рядом с идола спрыгнула огромная кошка, тут же обернувшаяся в свое получеловеческое обличье.
— Ну, как ты тут? — Лена потрепала спутницу по холке, — скучала по мне?
— Муррр, — Кэт боднула лбом ее руку, — почему так долго, мряуу?!
— Были дела, — усмехнулась Лена, — так, а это еще кто?
Она посмотрела на Марозию, что так и замерла на месте, переводя испуганный взгляд с Лены на тварь за ее спиной.
— Это, — Кэт пренебрежительно махнула лапой, — просто шлюха из Гроскании. А вон тот чудик, — она кивнула на Влайку, — ее муженек. Настоящий князь Бората.
— Вот как? — вскинула бровь Лена, — а что, есть еще и ненастоящий?
— Был, — кивнула Кэт, — им притворялась та пташка, которой я только что перекусила. Они меня не кормили, ну я и не удержалась…
— Тянешь в рот всякую дрянь, — усмехнулась Лена, — значит, подменыш и устроил все это?
— Вроде того, — кивнула Кэт, — хотя началось все еще с настоящего.
— Я знаю одного боярина, которому будет интересно послушать все это, — сказала Лена.
Вынув нож из кармана, она шагнула к Влайку и, разрезав путы, рывком заставила его встать на ноги.
— Кэт говорит правду? — сказала она, — ты и вправду князь Бората?
— Да, — кивнул Влайку и хотел сказать что-то еще, но тут его взор осекся и он уставился на что-то за спиной Лены. Раздалось негромкое рычание и Лена рывком обернулась, готовясь встретить нового врага.
В двадцати шагах от них стояли жутковатые создания: вроде поросших шерстью людей, но с волчьими головами и перепончатыми крыльями. Желтые глаза с опаской смотрели на пузырящуюся массу, вздымавшуюся над алтарем. Красные глаза монстра столь же недобро смотрели на збураторов. Лена подняла руку, собираясь отдать команду.
— Подожди! — Влайку перехватил ее руку, — это все-таки мои предки. Позволь, я улажу.
Лена недоверчиво посмотрела на него и пожала плечами.
— Смотри только, как бы не пришлось потом скормить тебя вместе с остальными, — предупредила она, — договаривайся быстрее.
Влайку кивнул и, обернувшись к жене, ухватил ее за волосы, привлекая к себе. Марозия испуганно вскрикнула.
— Влайку, милый, что ты делаешь!? Я же твоя жена, помнишь?! Эта тварь просто околдовала меня, заставила мучить тебя.
— Заткнись, шлюха! — с презрением сказал Влайку и, обернувшись к мохнатым тварям, крикнул, — помнится, вам была обещана жертва!
— Ты пожалеешь об этом! Мой отец…
— Мне больше нет дела до твоего отца, — сплюнул князь, — слышите, предки?! Я долгое время был скуп на подношения, но сейчас я исправлю свою вину. Я, Влайку, князь Бората и потомок Гласиа-Лаболаса, даю вам женщину, что была моей женой.
— Не стоит, — Кэт положила руку на плечо Лене, шагнувшей было вперед, — поверь, она это заслужила.
Лена еще колебалась, но Влайку уже толкнул Марозию прямо в когтистые лапы. С кричавшей и вырывавшейся гросканки мигом сорвали красные одеяния, грубо шаря по ее обнаженному телу. Острые когти прочертили на смуглой коже кровоточащие раны, к которым тут же припали длинные языки. Эти ласки становились все грубее и похотливее, пока одна из тварей не ухватила рыдающую Марозию, силой насаживая ее на ярко-красный член. Женщина страшно закричала, по ее ляжкам заструилась кровь. Разом хлопнули огромные крылья и все твари взмыли в небо, прямо в воздухе терзая и насилуя истошно вопившую Марозию. Вскоре все они скрылась в одной из пещер окруживших плато. Лена тяжелым взглядом посмотрела на Влайку и Кэт.
— Потом все объясните, — процедила она, — пока же… залезайте в такси.
Река у подножья Голскайры текла кровью — от берега до берега поток перекрывали мертвые тела. Судя по обрывкам одежды и редким доспехам среди них было немного воинов, но зато полным-полно разбойников, что от века кошмарили эти горы. В живых остались немногие — группа угрюмых мужчин в дорогих одеждах и украшениях, что стояли посреди реки, со связанными за спиной руками и окруженные вооруженными людьми. С берега на них надменно смотрели всадники, одетых схоже с пленниками, но в отличие от них вооруженные. Впереди, на вороном коне, восседал боярин Раду Чорнивари, рядом с ним, на палевой кобыле сидел жрец Астарота Эмилион.
Радость торжества нарушили испуганные крики: это воины, уставившись вверх, тыкая пальцами и хватаясь за оружие. Раду поднял голову и тоже схватился за меч, увидев спускающееся к ним исполинское чудовище.
— Убери руку, — посоветовала Лена, спрыгивая со спины твари, — меч тебе не поможет. Ну что, я же говорила, что не подведу.
— Я тоже не подвел, — кивнул Раду, изо всех сил стараясь казаться невозмутимым, — как мы и предполагали, войско Влайку встало лагерем под Голаскайрой. Мы перебили бандитов и взяли в плен вождей горных кланов, его вассалов.
— Можешь добавить к ним и самого Влайку, — Лена кивнула и Кэт подтолкнула вперед князя Бората со связанными руками, — думаю, он заплатит тебе любой вы…
Изумленный вздох, прокатившийся по союзному воинству, прервал ее на полуслове. Все взгляды, как по команде, обратились за что-то за ее спиной. Лена обернулась — как раз, чтобы увидеть, как исполинская тварь тает, словно медуза, вынесенная на солнце. Один за другим лопались пузыри, стекая в воду потоками вонючей слизи, тут же уносимой течением. В воздухе разливался невыносимый смрад. В мгновение ока жуткая тварь буквально растворилась в воде.
— И что это значит? — шепнула Кэт.
— Что Кайра забрала назад свой подарок, — столь же тихо ответила Лена и добавила уже громче, — может, хватит стоять посреди реки!? Я, например, хочу уже, наконец, увидеть этот чертов Дэкиени.
С вассальной присягой затягивать не стали: Влайку Дэкиени присягнул Раду Чорнивари, встав на колени прямо в воде. Его клятву верности засвидетельствовал священник Астарота, а также жрецы Гомори, Лерайе и Гласеа-Лаболаса, которых Раду взял в этот поход. Вслед за Влайку присягнули и вожди горных кланов, после чего князю Бората и его вассалам предоставили лошадей и недавние противники вместе тронулись в сторону замка. Позади, слегка отстав от остальных, ехали Лена и Кэт. Им также дали лошадей, хотя кобыла, на которой ехала кошкодевушка, явно нервничала от такого седока. Не по себе было и людям — все слишком хорошо знали символом чего является змеиный хлыст Лены, а кошачьи глаза ее спутницы добавляли еще большего напряжения. Сами девушки демонстративно не замечали испуганных взглядов, негромко беседуя между собой. Попаданка вкратце рассказала своей подопечной, кто их союзники, а также обо всех своих злоключениях с тех пор как подруги вынуждено расстались.
— Как ты поняла, где меня искать? — спросила Кэт.
— Я не знала наверняка, — рассмеялась Лена, — но мне сказали, что ближайшая ночь — наиболее почитаемый праздник в Борате, когда его князья приносят жертвы предкам. У Эмилиона немало шпионов среди местных жрецов — многие из них давно подозревали, что с князем что-то не так. Они и рассказали, что вожди горных кланов и главари шаек собираются под Голаскайрой. Также они пересказали слухи, что князь собирается преподнести збураторам «особое блюдо». Тогда я и поняла, что речь идет о тебе.
— Не совсем, — поправила ее Кэт.
— Да, здесь я ошиблась, — кивнула Лена, — ты была не главным блюдом, а лишь приправой к нему. Как я понимаю, лже-Влайку собирался предстать перед вассалами уже после жертвоприношения, в сопровождении збураторов — чтобы уже никто не усомнился, что он настоящий князь. А то те же жрецы, недовольные тем, какую власть забрал Дирканей, исподволь распространяли слухи о самозванце…
— Тебе повезло, что этот петушок сам расправился с безглазым уродом, — заметила кошкодевка, — против двоих ты могла и не выстоять.
— Нельзя предусмотреть все, — пожала плечами Лена, — даже Раду с Эмилионом не знали и половины — чего же говорить о чужачке в этих горах. Мы рисковали — и все равно победили! Раду собрал своих вассалов, а Эмилион уговорил присоединиться еще нескольких дракийских бояр. Они разбили войско Влайку, пока мы с тобой расправлялись с подменышем. Кажется, здешний князь тебе изрядно задолжал — как не крути, это ведь ты отомстила за его унижения и вернула ему трон.
— Мррряяууу! — усмехнулась Кэт, — и я знаю, как Влайку сможет меня отблагодарить.
Лена с интересом посмотрела на сморщившую нос Кэт и, усмехнувшись, пришпорила коня. Впереди уже слышался шум реки на дне пропасти, из-за скал выступали башни замка Дэкиени и кони союзников уже ступали на мост.
— А еще говорят, что кошка с собакой не могут подружиться, — шепнула Лена на ухо Раду, — глянь, еще как дружат!
Боярин согласно усмехнулся, смакуя некрийское вино — то самое, что головорезы лже-Влайку взяли в караване Михача. Он сидел, развалившись в мягком кресле, почти голый, а стоявшая рядом Лена, одетая лишь в сапоги и пояс, с заткнутой за него плеткой, небрежно ерошила его волосы. Вот уже несколько дней они праздновали счастливое избавление князя Бората, давшего роскошный пир своему новому сюзерену. На четвертый день, устав от шумных торжеств, князь пригласил гостей в свою спальню, чтобы продолжить празднование в более интимной обстановке. Сейчас на княжеском ложе, в своем получеловеческом облике извивалась Кэт, громко мурлыча от наслаждения. Зарывшись лицом меж ее пушистых ляжек, потомок Крылатого Пса старательно вылизывал истекавшую влагой розовую раковину.
— Все идет как нельзя лучше, — Владу отхлебнул еще вина, — не часто боярину становится вассалом целый князь. Он заплатил мне изрядный выкуп с награбленного добра, а я во всеуслышанье объявил, что поделюсь со всеми, кто вышел со мной в этот поход, а также сделаю большой дар в храм Астарота. Так что теперь у меня хватает сторонников, что поддержат мои притязания на руку молодой княжны.
— Вот видишь, — усмехнулась Лена, — я держу свое слово. Но как насчет моей награды?
— Твоей? — Владу вскинул голову, — ну, престиж Храма в Дракии укрепился как никогда…
— Саломея, без сомнения, этому порадуется, — хмыкнула Лена, — но мне бы хотелось получить что-то и для себя.
Она отобрала у боярина бокал, поставив его на ближайший столик, и одним неуловимым движением уселась ему на бедра. Обхватив ногами мужскую талию, Лена захлестнула шею Раду змеиной плеткой, чувственно изгибаясь всем телом и насаживаясь на уже пришедший в боевую готовность член.
— Так…что…ты хочешь…в награду!? — выдавил из себя Раду. Лена потянула плеть, привлекая к себе боярина, и слилась с ним в долгом поцелуе.
— Прежде чем начнешь делиться, — сказала она, оторвавшись от мужских губ, — ты позволишь мне и Кэт выбрать из добычи все, что приглянется. Не волнуйся, много не возьмем. Но нам предстоит долгий путь и понадобятся деньги.
— Хор…хорошо, — выдохнул Раду и в тот же миг кресло, все это время угрожающе раскачивавшееся, с грохотом опрокинулось. Раду охнул, чувствительно приложившись затылком, пусть мягкая обивка кресла и смягчила удар. На его либидо, впрочем, это не повлияло: навалившаяся сверху Лена почувствовала, как мужская плоть пульсирует внутри нее, изливаясь теплой вязкой жидкостью.
— Ты кончил в меня! — возмущенно воскликнула Лена.
— Ну, — боярин попытался пожать плечами, — может, все еще обойдется.
— Конечно, обойдется, — оскорбленно сказала Лена, — за кого ты меня принимаешь? В Монастыре меня хорошо обучили, как предотвращать нежелательную беременность — и я приняла все меры, какие нужны. Проблема в другом — ты кончил, а я нет! Как-то несправедливо, тебе не кажется?
— Допустим, — буркнул Владу, — и что теперь?
Лена быстро оглянулась: даже грохот упавшего кресла не оторвал Кэт и Влайку от любовных игр на княжеском ложе.
— Есть один способ, — сказала она, выпрямляясь и усаживась на груди Раду, — которым сейчас забавляются наш друзья. Заодно и почистишь все, что напакостил.
— Это…какой-то позор, — Раду попытался отвернуться от неумолимо приближавшейся к его лицу вагины, сочившейся его собственной спермой.
— И еще какой, — рассмеялась Лена, — но зато будет чему поучить супругу.
Петля змеиного кнута вновь захлестнула шею Раду и Лена подтянула его к себе, мостясь поудобнее на лице боярина. Сладострастный стон разнесся по княжеской спальне, когда будущий князь Дракии, уткнувшись носом в сочное, капающее спермой и женскими соками, влагалище, со всем усердием благодарил за помощь посланницу Храма.