— Второй раз в жизни я встречаю жриц Триморфы, — призналась Эржет.
Серебряным ножом княгиня отрезала ярко-красный ломоть от кабаньего окорока, запеченного с травами, и положила в рот, смакуя сочное мясо с кровью.
— Еще в Вальдонии, когда я была девчонкой, — продолжала она, — к князю-епископу приезжала делегация из Некрарии. Тогда я впервые увидела эти плетки.
Она протянула руку, желая коснуться кнута на поясе Лены и змеиные головы с шипением взвились, готовясь к броску. Эржет невольно отшатнулась, на красивом лице отразился испуг, тут же сменившийся смущенной гримасой.
— Прошу прощения, княгиня, — сказала Лена, — мне стоило предупредить. Эти змеи слишком хорошо знают своих хозяек — и не терпят прикосновений чужаков.
— Вам не за что извиняться, — княгиня быстро восстановила самообладание, — это мне стоило понять к чему, можно тянуть руки. Прошу вас, угощайтесь.
Лена не могла не последовать этому совету — резной стол из красного дерева ломился от явств. Сидевшая рядом Кэт уже с чавканьем пожирала нежнейшую форель, выловленную, как заверяла княгиня, прямо в озере. Перед самой же Леной выложили столько всего, что та невольно растерялась, не зная за что взяться первым.
— Позвольте, я помогу, — княгиня тонко улыбнулась, отрезая еще один кроваво-красный ломоть от кабаньего бока и укладывая его на тарелку Лены. Туда же она уложила и горку желтых грибков, напоминающих маслята, несколько охотничьих колбасок, нашпигованных перцем, а также и ложку острой приправы, напоминающей аджику. Укладывая все это, Эржет как бы нечаянно коснулась руки Лены, послав ей томный взгляд из-под ухоженных ресниц. Лена смущенно хмыкнула, перехватив возмущенный взгляд Кэт из-за плеча княгини. Сама хозяйка замка, казалось, и вовсе не замечала кошкодевку, чем бесила ее еще больше.
— Предлагаю выпить за встречу, — княгиня подняла золотой кубок с темно-красным вином, — надеюсь, она запомнится вам так же хорошо, как и мне — я уже говорила, как редко нас посещают посланницы Храма.
— Выпьем, чтобы их было больше, — в тон ей ответила Лена, про себя недоумевая — и с чего бы Эржет так распинаться перед залетной гостьей? Сидя на перекрестке торговых путей, она вряд ли испытывала такой уж недостаток в новых лицах. Впрочем, интересу княгини имелось очень простое объяснение — весьма лестное для Лены и порядком бесящее Кэт, то и дело бросавшую хмурые взгляды на хозяйку Чейтена.
— Давай так, — непринужденно перешла на «ты» Эржет и ее рука переплелась с Лениной на «брудершафт» — пусть здесь и не знали этого названия, сам прием оказался знаком. Не отводя друг от друга кокетливых взглядов, девушки пили вино, оказавшееся крепче, чем казалось на первый взгляд — Лена чувствовала, как хмель ударяет ей в голову. Кэт нарочито громко фыркнула и тоже демонстративно осушила кубок.
На столе появилось новое блюдо — дышащий раскаленным паром горячий суп, усыпанный золотистыми кружочками жира и крупинками специй. В центре серебряной супницы, словно остров, покоился кусок какого-то жирного мяса.
— Тора, глупая девка, зачем здесь это? — с неожиданным раздражением сказала Эржет, — разве ты не видишь, уже поздно для первого. Унеси его!
Служанка — стройная девушка в длинной хламиде темно-зеленого цвета, — молча убрала со стола супницу. Лена еще успела подумать, что брать столь горячую посуду голыми руками было бы неосмотрительно — и действительно пальцы все девушки вздулись волдырями от ужасных ожогов. Однако на лице служанки не дрогнул ни один мускул, когда она, ухватив супницу, — даже не за ручки, а прямо за округлые бока, — спокойно вышла с куском раскаленного металла в руках. Ее сменило еще несколько девушек, собравших со стола опустевшую посуду. Лица их выглядели столь же невыразительными, что и у первой служанки, в пустых глазах не угадывалось не единой мысли.
— Я смотрю, у вас вышколенные служанки, — заметила Лена.
— Это не служанки, — усмехнулась княгиня, — время от времени я беру в горничные дочерей своих вассалов. В некотором смысле они мои воспитанницы.
«Воспитанницы»? Лена недоуменно вскинула бровь: иные девушки выглядели старше самой княгини. Но, похоже, Эржет не лгала — черты лиц и стройное телосложение выдавали благородное происхождение горничных, также как и пальцы — пусть и изрядно подпорченные работой, но по-аристократически тонкие и длинные. Но тогда это выглядело странно — даже у мелких дворянчиков Дракии обычно все в порядке с родовой спесью. Впрочем, обдумать эту странность Лена не успела — Эржет вновь наполнила бокалы и протянула один из них гостье.
— Почему-то мне кажется, что мы уже давно знакомы, — розовый язык облизнул алые губы, зеленые глаза заволокола томная паволока, — выпьем за старых подруг.
Лена, с трудом сдерживаясь от смеха, уже поняла, что ее беззастенчиво спаивают: ну что же, почему бы и не поддаться такому милому флирту. Она уже хотела опрокинуть залпом кубок, но поймала раздраженный взгляд Кэти лишь чуть пригубила.
— У вас очень красивая столовая, — решила сменить тему Лена, — никогда не видела такой росписи. Это тоже работа ваших предшественников.
— Частично, — кивнула Эржет, — этому камню уже лет двести.
— Красиво, — протянула Лена, разглядывая просторную комнату. Стены здесь были отделаны незнакомым камнем — ярко-зеленым, словно весенняя листва. Сходство усиливалось тем, что камень испещрял тончайший узор, весьма схожий с листьями. Это не могло быть игрой природы и все же у Лены не создавалось впечатления, что над стенами работал резец каменщика — скорей это походило на то, что сама древесная листва окаменела, сохранив свой насыщенный цвет. В зеленом буйстве проступали темные линии, будто ветви и древесные стволы, усиливавшие ощущение густой чащи, обступившей столовую. Окна с зелеными витражами были распахнуты настежь, открывая изумительный вид на озеро и стоявший на противоположном берегу город, уже начавший зажигаться редкими огнями. Сама же комната освещалась белыми свечами, которые, одна за другой, зажигали бесшумные «воспитанницы». Они продолжали упорно молчать, так что Лена с невольным содроганием подумала, не вырезает ли Эржет им языки?
А потом Лена посмотрела вверх — и замерла, восхищенная прекрасным произведением искусства. На потолке, верхом на крылатом многоголовом змее, неслась средь густой чащи красивая обнаженная женщина. Неизвестный художник немало постарался, чтобы подчеркнуть каждую черточку сильного тела, прикрытого лишь черными волосами. В руках женщина сжимала лук, из которого она, развернувшись, целилась в гнавшееся за ней чудовище — с телом мускулистого мужчины, также голого, но на широких плечах скалилась морда леопарда, а за спиной развевались огромные крылья.
— А вот картину разместили по моему указанию, — сказала Эржет, — я поставила ее в память о Вальдонии. У меня на родине тоже чтят лучника Лерайе, причем куда чаще, чем здесь, представляют его в женском обличье. В Секее же, как и в прочей Дракии, верят, что Лерайе лишь однажды менял пол, чтобы им овладел архонт Ситри — один из приближенных Астарота — и от этой связи родился основатель княжеского рода Секеи. Так архонты собственным примером напоминают нам о том, что нет ничего невозможного для жаждущей плоти.
Говоря это, Эржет легонько гладила руку Лены — от локтя до запястья. Попаданка не возражала — эти вкрадчиво-нежные прикосновения были приятны. Кэт же демонстративно похрустывала косточками перепелок в меду, запивая их вином и упорно игнорируя обеих женщин. Лена усмехнулась и деликатно отстранилась от княгини.
— Ваше общество мне очень приятно, — сказала она, вставая из-за стола — но мы с подругой устали — да еще и это вино клонит в сон. Можем ли мы немного отдохнуть?
— Конечно, — неожиданно согласилась княгиня, — Тора проводит вас в комнату для гостей. Но мы еще встретимся вечером — я хочу устроить прием в вашу честь.
— Я буду рада продолжить общение, — улыбнулась Лена, — пойдем, Кэт.
— Я не особо и устала, — буркнула кошкодевка, но все же поднялась из-за стола.
Сопровождаемые молчаливой служанкой «посланницы Храма» вышли из гостиной. Эржет смотрела им вслед и на ее алых губах играла странная улыбка.
— Что же ты не осталась? — язвительно произнесла Кэт, плюхаясь в ближайшее кресло, — эта княгиня слюни до пола распустила — так хотела затащить тебя в койку.
— Ну не осталась же, — пожала плечами Лена, — видишь, я с тобой.
Выделенная им комната отличалась не меньшей красотой, чем столовая: пол был отделан зеленой яшмой с черными прожилками, а стены и потолок — голубовато-зеленым аквамарином. На потолке красовалось мозаичное изображение леопарда с зелеными самоцветами вместо глаз. Посреди комнаты размещалось широкое ложе, устланное покрывалами из черного шелка, рядом стояло несколько мягких кресел.
— Вы расстались до вечера, — уточнила Кэт, — совсем ненадолго. А уж на своей вечеринке она своего не упустит — да и вряд ли ты станешь возражать.
— Перестань, — поморщилась попаданка, — выглядишь совсем тупо.
Про себя, однако, Лена не могла не признать, что ухаживания княгини ей понравились — как и сама княгиня, если совсем честно. Ревность же Кэт начала раздражать попаданку — в конце концов, у нее не было никаких оснований хранить верность кошкодевке. Но и ссориться Лена не хотела — особенно сейчас, когда Кэт развалилась в кресле, даже в этой небрежной позе умудряясь выглядеть воплощением кошачьей грации и изящества. Она уже сменила дорожную одежду на тот наряд, что принесли служанки — черный шелковый халат с золотистыми узорами. Задравшийся короткий подол приоткрывал точеные бедра, пробуждая у Лены игривые мысли: хоть ее и заинтересовала рыжеволосая княгиня, но и бьющая в глаза животная чувственность кошкодевки вызывала у попаданки, — как и у почти любого человека, — неизменное влечение.
Кэт проследила за взглядом напарницы и досадливо сморщила носик.
— Нечего пялиться, — с вызовом сказала она, — облизывайся на свою княгиню. Только отдохни хорошенько — ты же так устала, бедняжка. А я хочу гулять!
Лена не успела ничего сделать, когда Кэт, сбросив с плеч халат, метнулась к распахнутому настежь окну, на ходу принимая кошачий облик. Лена сдернула с пояса кнут, но запоздала на какие-то секунды — Кэт уже соскочила на нижнюю террасу, а оттуда перепрыгнула на вершину одной из нижних башенок.
— Кэт! — крикнула Лена, — вернись немедленно!
Черный зверь развернулся, уставившись на Лену зелеными глазами и оскалив острые клыки. Кэт уже знала предельную длину змеиной плети и предусмотрительно держалась на безопасном расстоянии. Из пасти вырвалось насмешливое мяуканье и большая кошка одним прыжком скрылась в сгущавшихся сумерках.
— Глупая кошка! — выругалась Лена, — только попробуй вернуться — шкуру спущу!
Рассерженная девушка закрыла витражные окна и принялась разбирать вещи. Дорожную сумку она поставила у изголовья, предварительно вынув и положив рядом ножи — у нее уже возникла привычка держать оружие под рукой. Благо у здешней аристократии это было в порядке вещей и вряд ли удивило княгиню. Вспомнив об Эржет, Лена с сожалением подумала, что поспешила расстаться с ней — после того, что выкинула Кэт, у попаданки чесались руки отомстить капризной попутчице. Но сначала отдых — дорога до замка и впрямь изрядно утомила девушку, а выпитое вино еще больше клонило в сон. Быстро раздевшись, Лена повалилась на ложе и скоро заснула.
Проснулась она от странного ощущения — от обращенного на нее внимательного и недоброго взгляда. Лена открыла глаза — и тут же зажмурилась от растекавшегося по комнате ярко-зеленого света. Прищурившись и прикрывая лицо рукой, девушка посмотрела на потолок и невольно вскрикнула от представшего перед ней невероятного и жуткого зрелища.
Нарисованный леопард оживал — зверь лениво потягивался, играя мышцами под пятнистой шкурой, зевал, обнажая острые клыки. Глаза-изумруды полыхали зеленым пламенем, становясь все ярче и больше. Оскаленная морда стремительно увеличивалась, пока от нее не остались только глаза — словно две зеленых луны, завораживающие своим ритмичным мерцанием. Лена застыла, очарованная странной красотой этих светил — они притягивали, манили ее к себе. Изумруды посылали навстречу ей волны жара, который не доставлял боли, но подчинял и обездвиживал тело. И такое же сияние распространялось и от стен — всю комнату словно охватило зеленое пламя, не обжигающее, но ласкающее девушку приятным теплом. Зеленые языки лизали ее тело, не избегая и самых укромных мест. Яркие огоньки вспыхивали на ее сосках, и Лена вздрогнула от внезапного наслаждения пронзившего ее лоно. В следующий миг она уже извивалась в сладострастных судорогах, теребя свою увлажнившуюся плоть. Рядом с шипением извивались змеи — безошибочно угадывая чувства хозяйки, чешуйчатые твари ласкали женское тело раздвоенными языками. Неудержимая волна словно вырывала девушку из телесной оболочки, увлекая навстречу зеленому пламени, чтобы Лена могла слиться, раствориться в вечном пламени похоти и свободы.
Резкая боль пронзила ее бедро и Лена вскрикнула, выныривая из омута зеленого наваждения. Она провела рукой по ноге, ощупывая длинный кровоточащий разрез, потом ее рука наткнулась на что-то твердое, с острым лезвием.
Нож. Отцовский нож.
Леденящий душу рык разнесся по комнате. Лена посмотрела вверх (или вперед? она сама не понимала — все еще лежит или уже стоит) леопард уже выглядел совсем как живой. Длинный хвост бил по бокам, задние лапы напряглись для могучего прыжка.
И тут Лена вдруг поняла, что ей напоминает все это зеленое безумие.
Большая кошка прыгнула — и Лена, выхватив из сумки трофейное «ружье», пальнула вверх. В уши ударило злобное рычание, тут же сменившееся оглушительным грохотом и комнату озарила невыносимо яркая вспышка. Лена зажмурилась, уверенная, что сгорит дотла в этом взрыве. Когда же этого не произошло, она осторожно открыла глаза.
Изображения леопарда больше не было — вместо него чернело безобразное пятно оплавленного камня. По потолку разбегались широкие трещины, сыпалась пыль и каменное крошево. Прежде чем Лена осознала, чем это ей грозит, увесистый обломок рухнул, угодив ей прямо на голову. Но прежде чем провалиться в беспамятство Лена успела заметить, как осторожно приоткрылась дверь в комнату.