Водопад, низвергавшийся в озеро с высоты чуть ли не в двадцать метров, подхватил Кэт, неся ее словно щепку в могучем потоке. Она успела задержать дыхание, но сделать новый вздох никак не могла — всякий раз, когда она пыталась вынырнуть, ее накрывали все новые волны. Кэт в панике заметалась, пытаясь глотнуть хотя бы немного воздуха и вдруг почувствовала сильную резь на шее. На ней словно открылись сквозные раны, сквозь которые проходить и выливаться вода и, странное дело, — Кэт вовсе не чувствовала от этого неудобства. Наоборот, она словно научилась дышать под водой.
Жабры!
Кэт даже не успела удивиться своему преображению: она наконец-то рухнула в озеро, уйдя под воду сразу на несколько метров. Удар чуть не вышиб из нее дух — она отчаянно забила лапами, пытаясь всплыть и тут же поняла, что передвигаться в воде ей стало необычайно легко. Совсем как в недавней жизни, большая часть которой проводилась или в самой воде или рядом с ней. Похоже, что эта жизнь ушла не так уж безвозвратно, как полагала Кэт, пробудившись в ней в самый подходящий момент.
Предчувствие опасности заставило ее вскинуть голову — прямо над ней стремительно разрасталось, приближаясь, черное пятно. Кэт едва успела отпрянуть, когда в воду, подняв тучу брызг, обрушился каменный леопард. Зеленые глаза сверкали бешеным огнем, он махал лапами и щелкал зубами, пытаясь дотянуться до Кэт. Однако камень, даже волшебно ожив, оставался камнем — собственная сила тяжести увлекала чудовище на дно. Кэт, поняв, что опасность миновала, даже играючи сделала вокруг окруженного ореолом пузырей монстра пару кругов и вновь поразилась той легкости, с которой она теперь плавала. Кошкодевка изогнулась, пытаясь осмотреть себя — помимо прорезавшихся в шее жабр, ее тело покрылось блестящей серебристой чешуей, а уплощенный хвост теперь оканчивался высокий плавником. Еще один плавник, поменьше, украшал ее спину. Кэт поднесла лапу к глазам — между когтистыми пальцами виднелись большие перепонки.
С трудом оторвавшись от своего нового облика, — изящного, быстрого, гибкого, — Кэт перевела взгляд на каменного леопарда, стремительно растворявшегося в темных глубинах. Но во мраке еще мерцал отблеск зеленых огней и поэтому кошкодевка решила не опускаться на глубину — вряд ли каменному монстру требовался воздух для дыхания и на дне, он мог быть столь же опасен, как и на берегу. Куда, кстати, Кэт тоже опасалась вылезать: второй леопард, судя по всему, избежал участи собрата, удержавшись на краю обрыва, а значит все еще мог подстерегать Кэт.
Решение пришло быстро — рядом спускалась все та же скала, с которой и падал водопад. Пористый камень, поросший водорослями и ракушками, покрывали черные дыр пещер — видимо продолжение тех, что Кэт видела наверху. Недолго думая, кошкодевка, — точнее уже кошкорыбка, — нырнула в самую большую пещеру.
Ход был тесноват, но Кэт, прижав лапы к бокам, на манер выдры, работая хвостом и извиваясь всем телом, быстро двигалась вперед. Кошачье зрение не изменило ей и тут — она прекрасно видела в темноте. В морду ударяли струи течения — видимо какие — то ответвления горных потоков, пробившиеся сквозь скалы. Проход то сужался, то расширялся так, что порой она не видела стен, оказавшись в подводной пещере или гроте. В одной из таких пещер и выяснилось, кто Кэт тут не единственное живое существо: когда из широкой расщелины на нее вдруг ринулось нечто жуткое, с множеством глаз, клешней и суставчатых ног. Уклонившись в последний момент, Кэт ринулась вверх — и ее голова вдруг оказалась над водой: эту пещеру затопило лишь наполовину. Чувствуя внизу волнения, Кэт одним прыжком выпрыгнула на берег. Тут же она почувствовала резь в жабрах, по ее телу прошла сильная дрожь и Кэт сильно закашлялась, стоя на четвереньках и выплевывая воду из легких. Она посмотрела на свои лапы — точнее уже обычные человеческие руки, поскольку на воздухе она приняла человеческий облик. Посмотрела на плескавшуюся внизу воду — судя по ряби на ней, подводная тварь не собиралась уходить, а значит, путь назад для нее закрыт.
— Ну и ладно! — пожала плечами Кэт. Оглянулась — вверх уходил очередной ход, в котором даже имелось что-то вроде ступеней. В следующий миг кошкодевка, снова приняв вид черной пантеры, уже поднималась по ним, стараясь не думать о том, что ее ждет наверху.
Что не ждет ничего хорошего, Кэт поняла, увидев впереди тусклое зеленое свечение. Уже усвоив, что здесь ничего хорошего это не предвещает, Кэт хотела повернуть обратно и поискать иную дорогу, когда до ее ушей донесся отчаянный вопль — даже не вопль, а рев, полный боли и гнева. Следом послышался грубый хохот и несколько слов, смысла которых Кэт не разобрала, но почувствовала содержавшуюся в них злую насмешку. Не то, чтобы Кэт удивили пытки в стенах этого проклятого замка, но, все же, повинуясь внезапному капризу, она двинулась вперед.
Вокруг появлялось все больше свидетельств, что Кэт уже в Чейтене: скальная порода сменилась зелеными блоками, явно не здешнего происхождения. Зеленая плитка покрывала и ступени, хотя выглядело все не особо ухоженным — то тут, то там в стенах зияли глубокие трещины, иные плиты еле держались, ступени оказались выщерблены, а статуи, стоявшие в неглубоких нишах, и барельефы на стенах стерлись настолько, что Кэт даже не пыталась угадать, что они ранее изображали.
Вскоре обнаружился и источник свечения — большая прореха в стене, образованная несколькими выпавшими камнями. Кэт осторожно пролезла в эту дыру и оказалась рядом с некоей статуей — от нее Кэт разглядела только когтистые лапы, — стоявшей под потолком большой комнаты, выложенной темно-зеленым камнем. В центре ее из пола, словно уродливые сосульки, поднимались стекловидные сталагмиты, светящиеся изнутри бледно-зеленым светом. На их остриях корчилось странное существо — удивленная Кэт даже несколько раз моргнула, пытаясь понять, кого именно она его видят. Рычащее и сыпящее проклятиями существо все время менялось: иногда оно казалось великолепно сложенным мужчиной лет тридцати с полыхавшими гневом желто-зелеными глазами. Но уже миг спустя существо принимало облик огромного льва с короткой гривой и желто-серой шерстью. Вокруг оборотня, хохоча и обмениваясь глумливыми шутками, стояло десяток мужчин, облачением и общим обликом напоминавших стражников, что явились с Эржет в таверну, где остановились Лена с Кэт. Они держали пики: нагревая их в горевшей рядом жаровне, они то и дело прикладывали раскаленный металл к телу странного существа, разражаясь хохотом после очередного рева зверя. Однако, Кэт показалось, что наибольшую боль у пленника вызывают не эти примитивные пытки, а острые «сталагмиты» пронзавшие его конечности. Их мерцание постоянно менялось — от почти белого до ядовито-зеленого и каждое изменение цвета, сопровождалось сильной дрожью, проходившей по телу оборотня, вызывая у него жалобное рычание и стоны.
Наскоро прикинув свои шансы, Кэт решила ретироваться. Она сделала шаг назад…и тут камень в кладке, судя по всему и без того еле державшийся выскользнул у нее из под лапы, с шумом обрушившись вниз. Кэт метнулась назад, но было поздно — едва скрепленные раскрошившимся раствором, другие блоки посыпались следом. Один из камней упал на голову одному из стражей, разом вышибив ему мозги, а следом, оглашая воздух жалобным мяуканьем, рухнула и сама Кэт.
Вышколены здешние стражники оказались на совесть: быстро опомнившись от первого испуга, они выстроились полукругом, ограждая пленника и выставив пики в сторону кошкодевки. Один даже метнул оружие, — промазал со страху, но и остальные стражники явно готовились последовать его примеру. Поняв, что счет идет на секунды Кэт решила сменить тактику — отпрянув в дальний угол, она сжалась в комок, по ее телу прошла сильная дрожь, вместе с которой черная шерсть втянулась под кожу. Звериные черты смазались, словно растворяясь в проступавшей сквозь них человеческой личине.
— Эй, ребята, все хорошо! — очаровательная девушка осторожно встала с пола, поднимая руки, — видите, я сдаюсь!
Стражники, сбитые с толку такой переменой, откровенно пялились на голую кошкодевку, впрочем, опускать пики и не подумали. Сама Кэт бросила беглый взгляд на пленника — даже он, казалось, забыл о своей боли, удивленно смотря на новую гостью.
— Ты кто такая? — настороженно спросил один из стражников.
— Я…я тут случайно, — пролепетала Кэт, — заблудилась в замке. Простите, что так вышло с вашим другом, — она кивнула на окровавленное тело, — я правда не хотела.
— А я тебя знаю, — вдруг сказал стражник, — ты же та самая девка, что была с этой… жрицей. не думал, что ты еще жива.
— Сейчас исправим это, — другой стражник, сплюнув, поднял пику.
— Стойте! — в отчаянии крикнула Кэт, — разве ваша княгиня не захочет все узнать сама? Почему я жива, как я здесь оказалась? Вряд ли она обрадуется, если вы лишите ее возможности допросить меня самолично.
Последнюю фразу Кэт выкрикнула наугад, но, похоже, попала в точку: судя по быстро переглянушимися стражам, здешняя властительница любила сама допрашивать пленных. Один из стражников, в замешательстве, опустил оружие — и Кэт этим тут же воспользовалась: так быстро, что за этим было невозможно уследить, она метнулась вперед, на ходу принимая полукошачий облик. Проскочив меж сдвинувшихся пик, она прыгнула на заранее примеченного ею стражника, вгрызаясь ему в горло и вырывая кадык. Сорвав с его пояса увесистую дубинку, кошкодевка прыгнула прямо к пленнику. Действуя по наитию, Кэт что есть силы ударила сразу по нескольким сталагмитам. Послышался громкий звон, как от разбитого стекла, в воздух ударили струи зеленого пара и с десяток зеленых «сосулек» растаяли в воздухе. Моментально высвободившаяся львиная лапа снесла лицо ближайшему стражнику. Другому стражу, который попытался ударить пикой, монстр вцепился в голову, жутко хрустнувшую под огромными клыками. Кэт снова ударила по сталагмитам, сокрушив еще несколько и освободившийся, наконец, оборотень с оглушительным рыком ринулсяна стражников. Следом, вновь приняв свой кошачий облик, устремилась и Кэт. Двое стражников оказались растерзанны сразу, остальные, окончательно впавшие в панику, кинулись бежать. Огромные кошки догоняли и сшибали их с ног, ломая шейные позвонки, перегрызая глотки и выпуская кишки огромными когтями. Лишь один стражник, напоследок метнувший пику и заставивший отпрянуть огромного льва, успел выскочить за дверь. Кэт, перепрыгнув через неожиданного союзника, выскочила следом, но увидела лишь узкий коридор и захлопывающуюся в конце железную дверь.
Разочарованная кошкодевка вернулась назад, где и увидела сидевшего на полу голого мужчину, что чертыхаясь, вынимал из руки и ног осколки сталагмитов.
— Готов? — спросил он, не отрываясь от своего занятия. Кошкодевку разочарованно покачала головой.
— Плохо, — оборотень зашипел от боли, выдергивая особенно крупный осколок, — они все доложат Эржет. Надо уходить, пока сюда не сбежится вся стража Чейтена.
— Это я и так поняла, — хмыкнула Кэт, смерив спасенного ею мужчину откровенным взглядом, — а ты сам-то кто такой?
— Это так важно сейчас? — он пожал плечами, — впрочем, ладно. Вулрех фон Ловенвальд, барон Ловенвальда, великий магистр Ордена Львов.
— Ага, — кивнула кошкодевка, — а ты можешь называть меня Кэт.
Снаружи уже слышались крики и топот ног. Вулрех задвинул засов на массивной двери и повернулся к Кэт.
— Ты ведь как-то пришла сюда?
— Вот так! — Кэт показала на дыру в стене, почти не заметную под статуей рогатого и крылатого чудовища. Приняв животный облик, она совершила могучий прыжок и, с трудом удержавшись на шаткой, осыпающейся под ее лапами кладке, скользнула в потаенный ход. Человек-лев задержался, чтобы перевернуть жаровню с углями, поджигая дверь, после чего и прыгнул следом. Из оскаленной пасти вырвался громкий рев, когда оборотень ухватился израненными лапами. И все же он, превозмогая боль, сумел удержаться на краю, с помощью помогавшей ему Кэт, протиснувшись в существенно расширившуюся дыру. В полыхавшую дверь ломились стражники, но беглецы уже мчались вниз по тому коридору, которым Кэт явилась в Чейтен.
Уже внизу, пока беглецы, выбравшись на берег подземного озера, искали другой путь в замок, новый спутник Кэт рассказал ей свою историю.
Ловенвальд — небольшое владение в лесистых горах между Гросканией, Тюргонией и Вальдонией, — управлялся баронами, ведущими свой род от архонтов-близнецов, Пурсона и Марбаса. Бароны Ловенвальда покровительствовали и Львиному Монастырю, где суровые жрецы в львиных шкурах и львиных же масках обучали молодых людей, стекавшихся со всей Тевмании. Чуть ли не с первых дней воспитанники распределялись по двое, уподобляясь самим покровителям Монастыря, после чего их дальнейшее обучение проходило уже в паре. Однако обучались юноши сильно по-разному — один из напарников, более подходящий по психологическим характеристикам, посвящался воинственному архонту Пурсону, обучаясь владению всеми видами оружия, а также началам боевой магии. Для отпрысков же самого баронского рода, к коим относился и молодой Вулрех предусматривалось обучение особому умению — превращению в пещерного льва, родового зверя баронов Ловенвальд.
Второму напарнику, посвященному архонту Морбасу предназначалась иная судьба: его обучали основам механики, обращению с взрывчатыми веществами и разными хитроумными приспособлениями, которых хватало в Тевманской армии, а также и алхимии и медицине, также сильно замешанной на магии. Считалось, что оба напарника, обученных столь по-разному, будут дополнять друг друга, образуя отдельную боевую единицу, способную выполнять боевые задачи, как в составе армии, так и самостоятельно. Напарником Вулреха стал Маттено Борца — отпрыск знатного гросканского рода, с детства выказавший незаурядные таланты в механике. Вместе Улрех и Маттено прошли обучение в Львином Монастыре, после чего поступили на службу: сначала в армию, затем в Имперскую тайную полицию. Несколько лет они выполняли задания, как в самой Империи, так и за ее пределами — в Асталии, Деваманде, Амдуате. Однажды, вместе с торговым караваном совершили долгое и опасное путешествие в затерянный среди Великой Топи зловещий город Тсат и дальше — в княжества Росковии.
Три года назад скончался старый барон, после чего Вулрех оставил службу, вступив в родовое владение. Но новоявленный барон все еще поддерживал связь с Маттено, который еще какое-то время оставался на военной службе. Затем он вернулся в родную Гросканию, где, судя по редким письмам, стал работать на местных аристократов.
— Полтора года назад я получил очередное письмо, — рассказывал Вулрех, — Маттено писал, захлебываясь от восторга, о невероятно интересном деле, над которым он сейчас работает. На подробности он был скуповат, но я так понял, что он связался с кем-то очень влиятельным из Гроскании. Он писал, что сожалеет, что не может мне сейчас все рассказать, но говорил, что это работа принесет ему огромную славу и богатство. Тогда я не придал большого значения тому письму и уж точно не мог предположить, что оно окажется последним — с полгода назад я почувствовал, что Матено умер.
— В смысле почувствовал? — недоуменно спросила Кэт.
— Между воспитанниками Львиного Монастыря устанавливается…очень тесная связь.
— Связь? — Кэт иронично заломила бровь, — вы с ним трахались что ли?
— Ну да, — кивнул Вулрех, — а что такого? Шлюх в монастырь пускают только по большим праздникам, а в остальное время послушники развлекаются между собой — причем строго с теми, кого им назначили ему в пару. Считается, что это укрепляет связи между напарниками и помогает им действовать более эффективно. В нашей семейной легенде в свое время хитроумный Марбас отрастил себе женские органы, чтобы забеременеть от Пурсона — от этой связи и пошел мой род. Не знаю, правда, это или нет, но когда мы с Маттено проходили инициацию в Львиной пещере, мне пришлось буквально изнасиловать напарника — причем в львином обличье,
— А он был человеком? — уточнила Кэт.
— Конечно. Оборотничество это только наше умение.
У Кэт крутилась на языке шутка про «боевых педерастов», но, вспомнив клыки и когти огромного льва, она решила промолчать.
— Но связь, о которой я говорю, — продолжал Вулрех, — иного рода. Из тех, что чувствуешь на расстоянии. И хотя мы редко виделись в последние годы, я не мог оставить без внимания смерть моего собрата по Монастырю. Сначала я нанял одного некроманта вызвать дух Маттено, но тот так и не нашел его в Лимбе.
— Так может он и не мертв.
— Он мертв, — покачал головой Вулрех, — я не мог ошибиться. Бывает, что иные души не попадают в Лимб, хотя и редко — Плутос не любит когда у него воруют подданных. Так или иначе, я начал искать другие пути. В последнем письме Матено вскользь упомянул что «отбывает в Дракийские горы». Я навел справки в Гроскании и выяснил, что перед исчезновением Маттено видели с людьми из Секеи. Тогда я и напросился в гости к Эржет Буйтари. Она встретила меня необычайно любезно и не стала отрицать, что Маттено был у нее — хотя и довольно скупо рассказывала, чем он тут занимался. По ее словам, он закончил работу три месяца назад и отправился домой. Я сделал вид, что поверил ей. Княгиня, кстати, выказала ко мне явный интерес, чем я и решил воспользоваться, решив, что ночью приму львиный облик и вытрясу из Эржет правду.
— Кажется, я знаю, что было дальше, — усмехнулась Кэт, — ты завалился к княгине, а рядом с ней оказалось пара оживших статуй леопардов.
— Как ты…
— Неважно. И что дальше?
— Эти твари могли разорвать меня в клочья, но Эржет приказала брать живым. Клыки и когти живого льва — плохая защита от камня. Один из этих проклятых леопардов оглушил меня лапой, а когда я очнулся — очутился в той проклятой дыре, где ты меня нашла.
— Но что это за место? И те чертовы шипы.
— Как мне объяснила Эржет — это как раз работа Маттено. Те проклятые сталагмиты, на которых меня насадили, словно червя на крючок — это его творение, как и многое здесь. Он всегда любил работать со стеклом и кристаллами, — стеклянные шары со взрывчаткой внутри, очень сильные линзы, — но тут просто превзошел сам себя. Не знаю, как он это сделал, но боль и кровь истязаемых — то, что питает этот чертов замок, точнее то, что принес в него Маттено. Когда меня поместили в ту комнату, там нельзя было ногу поставить от этих проклятых шипов, где корчились такие же бедняги, как и я. Когда человек испускает дух, шипы уносят — тоже не знаю, куда и зачем. Я продержался дольше всех, но рано или поздно со мной бы случилось то же, что и со всеми.
— И всю эту хрень создал твой…собрат? — уточнила Кэт.
— Да. Хотя он и упоминал, что в Гроскании работает с кем-то еще, но здесь, как я понял, он был один. Ну и стал первой жертвой — мне показали его кости все в той же проклятой комнате. Эржет сказала, что он тоже долго держался, как и подобает воспитаннику Львиного Монастыря, хотя и меньше чем я.
Кэт невольно подумала, что ей совсем не жалко человечка, придумавшего всю эту жуть. Однако эти мысли она также предпочла придержать при себе.
— Ну вот, я тебе все вроде рассказал, — сказал Вулрех, — теперь твоя очередь. Кто ты такая?
— Из Некрарии, — рассказала Кэт, — то есть не совсем оттуда, но именно там меня сделали…такой. Как именно — не спрашивай, я и сама этого не понимаю. Сюда я прибыла с…напарницей, она жрица Храма.
Кэт рассказала Вулреху все события последних дней, вплоть до своей ссоры с Леной и взрыва в башне.
— Скорей всего твоя подруга мертва, — пожал плечами Вулрех, — хотя…кто знает. Наша хозяйка очень любит разные игрушки.
— Не проверим, не узнаем, — сказала Кэт, — я хочу узнать, что с подругой, а ты отомстить за смерть …напарника. Не против объедениться против этой рыжей суки?
— Согласен, — кивнул Вулрех.
К тому времени они, блуждая по подземельям, нашли еще один проход в замок. Приняв звериный облик, огромные кошки устремились наверх, — причем, как заметила Кэт, Вулрех двигался быстро, даже несмотря на израненные лапы. Видимо, в своем зверином обличье на оборотне заживало все быстрее, чем в обычном.
В конце концов, оборотни вышли на одну из террас, нависавших над озером. С этой стороны не могло быть нападения, так что дежурил тут только один стражник, рассеяно глазевший на живописный вид. Он чуть не обделался от страха, когда услышал за спиной глухой рык и, обернувшись, увидел две клыкастые пасти
— Быстро рассказывай, где посланница Храма? — сказала Кэт, приняв полукошачьий облик и приблизив к лицу стражника оскаленные клыки, — и не вздумай орать, а не то…
— Ггг…госпожа княгиня приказала ее доставить в Нефритовую Темницу, — выдавил стучащий зубами стражник. Большего он сказать уже не успел — просунувшийся вперед лев, вдруг прыгнул, сбивая стражника с ног. Спустя миг он поднял окровавленную морду, пережевывая вырванную у человека печень.
— Вулрех! — воскликнула Кэт, — он мог провести нас!
— Ни к чему, — сказал оборотень, вновь становясь человеком, — я знаю, где это. Но нужно поспешить — даже если твоя подружка еще и жива, то это ненадолго.