— От девки оказалось больше проблем, чем мы думали, — Тускулат размеренно постукивал пальцами по столу из красного дерева, — похоже, я недооценил эту угрозу.
Он пригубил из золотого кубка, с пряным вином и закусил абрикосом, сваренным в сладком вине, смазанным медом и посыпанным маком. Разжевывая тающую во рту сладость, герцог бросил задумчивый взгляд в окно, за которым простиралась главная площадь Нумиолана. Там стояла статуя из кроваво-красного мрамора, высотой не уступавшая королевскому дворцу — трехголовый Асмодей, в доспехах, с боевым топором в руке и верхом на драконе. Морды бараньей и бычьей голов архонта раздували ноздри и свирепо пучили глаза, тогда как человеческий лик, в котором легко угадывались фамильные черты королей Гроскании, напротив был преисполнен спокойного величия.
Тускулат посмотрел на архонта, будто надеясь получить ответы, потом пожал плечами и повернулся к сидевшим за столом людям.
— Сегодня король Орс прибыл в Дракию, — сказал герцог, — на свадьбу Раду Чорнивари и княгини Кларины, дочери старого князя. Вместе с ним поехал и его старший сын, Маркон. После Дракии они отправятся в Сарлонию, где король встретится со своей избранницей. В общей сложности, они проведут там недели две — а Гросканией буду управлять я, поскольку Орс считает, что его младшие сыновья пока не готовы заменить его. Именно поэтому я и не смог отправиться к Кресценту сразу, как планировал. А за это время…всем известно, что случилось в Туроле.
— Король знает? — спросил Крамос.
Толстый расстрига уже сменил домашний халат на камзол из фиолетового атласа и бархатную шапку, расшитую серебром. Пальцы его украшали золотые перстни с драгоценными камнями — герцог считал, что его ближайший подручный при дворе выглядеть более презентабельно. И все же Крамос выглядел тут чужеродно — в отличие от двух других гостей Тускулата. Первым был смуглый мужчина, с резкими чертами лица и острой черной бородкой. На упеланде из черного шелка красовалось вышитое красным изображение трех ликов Асмодея, окруженных извивающимися саламандрами. С шеи мужчины на золотой цепочке свисал амулет — в виде когтистой лапы сжимавшей шарик из горного хрусталя. Иных украшений мужчина не носил — чем составлял резкий контраст как Крамосу, так и четвертому участнику этой встречи: красивой статной женщине с большими глазами, полными порока и неги. Роскошное платье из алого шелка туго обтягивало пышные формы, что, казалось, вот-вот порвут тесное одеяние. Глубокий вырез открывал большую грудь, на которой покоилось ожерелье из красных кораллов и красного же жемчуга, выглядевшие как капли крови на блестящей, будто смазанной маслом, коже. Длинный разрез от бедра приоткрывал ногу в чулке из полупрозрачного шелка с черными кружевами и обутую в сапог из змеиной кожи. Пальцы с острыми ногтями, раскрашенными черным и красным лаком, украшали два кольца — одно в виде кусающей себя за хвост золотой змейки, с рубинами вместо глаз, второе же — в виде серебряного черепа с черными опалами в глазницах. Черные вьющиеся волосы, уложенные в замысловатую прическу, украшала золотая диадема — тоже в виде змеи, но с человеческим черепом вместо головы. Очень темная кожа и пухлые губы, выкрашенные ядовито-синим, выдавали, что корни женщины — в Черных Королевствах.
После того как Крамос задал вопрос, женщина с мужчиной обратили взоры к Таскулату.
— Король не знает, — неохотно протянул Тускулат, — он и так разозлился, когда узнал, что мы утратили позиции в Борате и Секее. Собственно, это одна из причин, по которой он отправился в Дракийские княжества — чтобы сосватать сына за кого-то из тамошних княжон. Но с Туролом все иначе — он при любом раскладе остается нашим владением. Нужно только быстрее подыскать замену Кресценту и его сыновьям.
— У вас уже есть кандидатура? — спросил мужчина.
— Есть, — усмехнулся Таскулат, — за этим я и позвал вас. Если я не ошибаюсь, ваш брат женат на одной из дочерей Кресцента.
— Да, на Доронее. Она уже родила ему трех здоровых сыновей.
— Им уготовано большое будущее, — сказал Тускулат, — старший, как и положено, унаследует после вашего брата титул графа Комулии, но средний или младший, как внук Кресцента, станет бароном Турола.
— Думаю, средний, — кивнул мужчина, — младший еще младенец.
— На ваше усмотрение, почтенный Калликст, — пожал плечами Тускулат, — правда, сейчас Турол не подходящее место для юного барона. Сатиры, минотавры и прочие твари бесчинствуют в тамошних лесах, крестьяне бросают поля и либо бегут куда-глаза глядят, либо сбиваются в разбойные шайки, вабарцы не сегодня-завтра пойдут в набег. Что же творится с родовым кладбищем Роуле… до меня доходят самые дикие слухи.
— Я слышал о них, — кивнул Калликст.
— Говорят, сам Руол Однорогий, сын Эгипана, восстал из мертвых и правит сейчас замком. Не знаю, правда это или нет, но знаю, что обуздать мертвых баронов может только сильный маг — а ведь вы один из лучших в Гроскании.
— В столичном храме Асмодея не все согласятся с вами, — желчно усмехнулся Калликст.
— Я лучше знаю вам цену, — отмахнулся Тускулат, — поэтому и назначаю вас диктатором Турола. Берите столько солдат, сколько сочтете нужным, просите денег, привлекайте других магов, если есть кто-то, кому вы доверяете — но приведите Турол в нормальное состояние. А когда он станет безопасным и юный барон сможет беспрепятственно прибыть в отчину предков — вы станете при нем регентом. Заодно я подумаю, что можно сделать для вашей карьеры в Храме Асмодея.
— Вы очень щедры, герцог, — Калликст почтительно склонил голову.
— Теперь что касается вас, — Тускулат повернулся к женщине, — вы ведь уже слышали об этой…посланнице Храма.
— Слышала, — женщина пожала роскошными плечами, — весьма целеустремленная девушка.
— И я бы очень хотел познакомиться с ней поближе, — сказал Тускулат, — думаю, что даме ваших талантов не составит труда доставить ее в Гросканию.
— Я еще не сталкивалась с жрицами Триморфы, — заметила женщина, — говорят они противницы не из легких.
— Это не о нашей проблеме, — отмахнулся Тускулат, — она совсем недавно прошла посвящение, да и то неизвестно — в полной ли мере? Для дракийских горцев или турольского мужлана Кресцента она, может быть, и стала серьезным противником, но против ваших умений, госпожа Амали — у нее нет шансов.
— Может и так, — усмехнулась женщина, — но риск остается. Я даже не знаю, где ее искать.
Тускулат посмотрел на Крамоса, который не отводил глаз от выреза на платье госпожи Амали. Поймав на себе раздраженный взгляд патрона, он опомнился, смущенно прокашлявшись и выпрямившись на кресле.
— По моим…гхм, сведениям, она направляется в Вальдонию. Думаю, она задержится на тамошней ярмарке…и там же вы сумеете ее перехватить.
— Вальдония, — протянула Амали, словно пробуя губами на вкус слово, — я бывала в тамошнем Храме Астарота… лет десять назад.
— Вот и освежите впечатления, — сказал герцог, — а что до награды, то вы не останетесь внакладе. Во-первых, будет золото, много золота. Во-вторых…вы ведь бастард, насколько я помню? Ваш отец граф Отеро, но мать — рабыня из Ойфу.
— Не просто рабыня, — поправила Амали, — а обайфо, колдунья из Черных Королевствах. И граф не случайно приблизил ее к себе.
— Как бы то ни было, — заметил Тускулат, — вас он так и не узаконил. А вот король может это сделать — и ввести в права наследницы, с присвоением титула графини Отеро. Вы будете допущены ко двору и уверен, что с вашими талантами, внешностью, а также страстью короля до прекрасного пола…вполне можете привлечь его внимание.
— Я смогу это сделать и без титула, — сказала Амали, — но хорошо, я согласна. Я доставлю вам эту мокрощелку…связанную и на цепи, если пожелаете.
— Я бы посмотрел на это, — скабрезно усмехнулся герцог, — говорят эта Олена красотка. В общем, я рад, что мы договорились. Завтра я еще встречусь с вами обоими: вручу дальнейшие инструкции и все, что вам может понадобится. А сейчас, я хотел бы остаться наедине со своим помощником.
Калликст и Амали встали и, коротко поклонившись, вышли из комнаты.
— Может, мне стоило отправиться с ней? — Крамос чуть ли не капал слюной от вожделения, наблюдая за мерно покачивающимися ягодицами Амали, — все-таки именно я выследил эту девку. Вдруг графиня что-то напутает.
— За нее не волнуйся, — усмехнулся Тускулат, — у этой дамочки еще не бывало промахов. А у тебя еще представится возможность к ней подкатить — когда ты вернешься с успешно выполненным поручением, для тебя откроется множество возможностей.
— Вернусь? Откуда?
— Брокгарт, — сказал Тускулат, — я отправляю тебе в столицу.
Вечером Крамос посетил еще одно место.
Особняк Амали находился на окраине Нумиолана, где селились зажиточные, но не знатные горожане. Темнокожая красавица обитала в двухэтажном здании с тремя верандами и роскошным садом, огороженным высокой стеной из черного кирпича. У неприметной калитки, Крамоса, с ног до головы закутанного в черный плащ, встретил раб-лонголиец, что и провел его в дом. Они прошли длинным коридором, освещенным масляными светильниками из синего стекла. Наконец, раб остановился у двери из железного дерева и как-то по-особенному постучал.
— Входите, — послышался мелодичный голос.
Госпожа Амали переоделась- вместо тесного платья на ней был небрежно запахнутый черный халат, расписанный изображениями красных василисков. Распущенные волосы окутывали пышное тело, спускаясь ниже талии. В остальном же ее облик остался прежним — все то же «кровавое» ожерелье, перстни и диадема. Хозяйка особняка восседала в большом кресле, напоминающем трон, окруженная множеством диковинных вещей. Всюду висели искуссно раскрашенные маски: зеленая змея с широко разверзнутой красной пастью, черная птица с длинным острым клювом, синяя рыба с большими, мертвенно-бледными глазами и другие. Рядом, на вбитых в стену крюках, красовались человеческие черепа, обложенные золотыми и серебряными пластинками. Встроенные в стену полки были уставлены глиняными кувшинчиками и флаконами из синего стекла, плотно закрытыми пробками. Тут же висели связки трав, высушенных летучих мышей, змеиных голов и чучел диковинных уродцев, о происхождении которых Крамос мог только догадываться. Среди них выделялось стоявшее на небольшом возвышении чучело крокодила с человеческой головой и кабаньими клыками. Чешуйчатую спину покрывали статуэтки уродливых божков. Еще одно изваяние возвышалось у дальней стены — трехголовый идол из черного дерева, с исполинским фаллосом и перепончатыми крыльями за спиной. Перед ним стоял золотой алтарь, на котором еще трепыхалась зарезанная черная курица. В золотых курильницах чадили благовония, а над потолком дремала, обвив толстую балку, черная змея с красными пятнами по всему телу. Из антуража логова обайфо выбивалась лишь одна деталь — лежавшая на специальном постаменте большая книга, в переплете из человеческой кожи. На раскрытой странице Крамос увидел колдовские знаки, связанные с культом Асмодея, а также рисунки свирепых демонов и развратных демониц. Колдуны из Черных Королевств редко умели читать, но госпожа Амали тем и была опасна, что сочетала колдовское искусство своей матери с тайными знаниями служителей Архонта Пламени.
— Можешь нас оставить Джеро, — бросила колдунья и раб, поклонившись, покинул комнату, прикрыв за собой дверь. Амали перевела взгляд на Крамоса и тот невольно сглотнул, словно загипнотизированный огромными черными глазами. Снисходительная и в то же время соблазнительная улыбка искривила полные губы.
— Ты принес, что обещал? — спросила она. Крамос кивнул и достал из-за пазухи небольшой шар из полупрозрачного зеленого камня. Изнутри он светился слабым светом, бросая отблески на стены комнаты.
— Этот шар, — сбивчиво начал объяснять толстяк, — он связан с той…штукой, которую до сих пор таскает эта дура. Чем ближе вы подойдете к ней, тем сильнее будет его свечение. Когда же вы окажетесь достаточно близко — например, в одном городе, тогда вы сможете увидеть ее в этом шаре — где она и с кем, чем занята и…
Амали молча протянула руку и Крамос, прервавшись на полуслове, торопливо подал ей зеленый шар. Мгновение колдунья вглядывалась в светящуюся глубину, после чего перевела взгляд на Крамоса и улыбнулась так, что сердце толстяка заколотилось как бешеное, а к его паху мощно прилила кровь.
— Ты мне очень помог, — снова улыбка, обнажившая ряд идеально-белых зубов, — теперь искать эту сучку будет намного легче. Уверен, что Тускулат не знает о твоем подарке?
— Уверен, — мотнул головой Крамос, — у меня есть еще такие шары, да и герцог не так уж хорошо осведомлен о моем арсенале.
— Хорошо, — кивнула Амали и, поставив шар на алтарь трехголового идола, поманила толстяка к себе. Тот подошел на подгибающихся ногах — пряный аромат духов, настоянных на колдовских зельях, дурманил ему голову и горячил кровь. Амали ухватила пальцами подбородок Крамоса и вздернула голову, заставив его посмотреть ей в глаза.
— Сам Трехглавый соеденил наши судьбы, — проникновенно сказала она, — тем, у кого нет влиятельной семьи за спиной, нужно держаться вместе, если мы хотим на равных играть со знатью в ее игры.
Крамос слабо кивнул, завороженный мерцанием черных глаз. Амали медленно провела пальцем по его губам и Крамос тут же принялся сосать его, с пылом новорожденного кутенка, дорвавшегося до материнской титьки.
— Я найду эту девку, — прошептала Амали, — но прежде чем передать ее Тускулату — выясню, чем она опасна для герцога. Когда же мы узнаем его слабости — воспользуемся ими, чтобы занять место Тускулата рядом с королем Орсом.
— Герцог близок к опале, — сказал Крамос, с сожалением выпустив из губ палец темнокожей красавицы, — Орс не забыл провала в Дракии, а ведь он еще не знает о том, что случилось в Туроле.
— Герцог теряет хватку, — рассмеялась Амали, — на родине моей матери говорят, что когда лев дряхлеет, молодые львицы перегрызают ему горло, чтобы освободить место новому господину.
— Ты моя госпожа, — произнес Крамос, полным обожания взглядом уставившись на темнокожую красавицу. Та мелодично рассмеялась и, откинувшись на спинку кресла, распахнула полу халата, окрыв округлое бедро, обтянутое шелковым чулком. Толстяк, истекая слюной от вожделения, неотрывно смотрел, как колдунья свертывает кружевную ткань, дразня толстого расстригу каждым дюймом медленно приоткрываемой смуглой плоти. Стянув чулок, Амали обхватила рукой затылок Крамоса и, притянув к себе, прижала смятый шелк к его лицу. Крамос, зарывшись носом в тонкую ткань, с наслаждением вдыхал запах духов и женского пота, дурея от вожделения. Амалии неторопливо смяла чулок и запихнула его в рот толстяка.
— У нас будет немало времени узнать друг друга получше, — шепнула она на ухо расстриге, — если ты и дальше будешь предан мне.
Взгляд полный восхищения был ей ответом и Амали, рассмеявшись, потрепала толстяка по лысеющей макушке.
— Все, теперь иди, — сказала она, — Джеро тебя проводит. В следующий раз мы встретимся, когда я вернусь из Вальдонии — и тогда уже много времени будем проводить вместе.
Крамос молча кивнул, все еще держа чулок во рту. Кланяясь и пятясь задом, он вышел из комнаты, сопровождаемый бесстрастным черным рабом. Амали же, лениво потянувшись, сняла с ближайшего столика кубок с золотистым вином и с наслаждением пригубила.
— Бедный толстячок, — мурлыкнула она, — даже жаль, что тебе придется отправиться вслед за Тускулатом. Ты забавный дурачок, но у таких как ты не может быть места рядом с женщиной будущего императора.