Впервые на Олимпийском проспекте у старинного парка возводится жилой и лечебный комплекс для ветеранов войны.
На Новослободской улице завершены работы в театрально-культурном центре имени Вс. Мейерхольда. Им руководит известный режиссер Валерий Фокин. Это большое здание, 37 тысяч квадратных метров. Аналогов ему нет. На сцене дома смогут дебютировать молодые режиссеры и артисты, прокладывающие новые пути в искусстве, как это делал Всеволод Мейерхольд.
Особенность всех названных современньк зданий в том, что они, как дома "Нового кольца", многофункциональны, одновременно играют несколько ролей, служат и для проживания, и для лечечния, и для службы, и для отдыха...
Уникальные здания строить престижно и интересно. Но в первую очередь нас заботит рядовой жилой дом. Хотим, чтобы у каждого сформировался хороший двор, чтобы небо над кварталами не окутывал дым, чтобы миллионы машин не отравляли прохожих выхлопными газами.
Нам наперед известно, сколько квадратных метров предстоит построить в каждом районе, что надо делать ближайшие десять лет, в каком направлении будет развиваться Москва - и за какие средства.
* * *
Архитекторы получили полную свободу действий. Они предлагают нам новые проекты, достойные скорейшего воплощения. Зодчеству вернули статус высокого искусства. Вот почему с недавних пор Комплекс перспективного развития переименован в Комплекс архитектуры, строительства, развития и реконструкции. На первое место в названии поставлена архитектура. К признанию ее приоритета мы шли давно. Лет десять пришлось убеждать в этом многих начальников, за годы советской власти привыкших помыкать авторами проектов, строить как им удобнее и выгоднее, а не так, как лучше.
Отныне фактически и юридически строительным балом правит архитектор. Лишь в соответствии с его волей происходит всякое новое строительство. Что конкретно стоит за этими словами? Восстановление полуразрушенной старой части города. Замена ветхих зданий. Возведение новых жилых районов. Переселение жителей пятиэтажек. Расчистка запущенных хаотически-застроенных промышленных зон. Вывод за пределы жилых кварталов заводов и фабрик.
Еще раз вернусь к Генплану, фактически это градостроительная Конституция, основной Закон, написанный московскими архитекторами. В нем равноправны типовое и индивидуальное проектирование, все разнообразные формы и стили, центр и окраины. Осуществлен оправдавший себя комплексный подход к социально-бытовым, инженерно-техническим задачам.
Если будем строить в два раза больше, то тогда каждая московская семья получит отдельную квартиру, а каждый москвич - отдельную комнату. Постоянно наращиваем усилия, даем Москве все больше домов. Так, в 2002 году соорудим 4 миллиона квадратных метров. Значит, сделаем больше того, что строили до 1985 года, когда начался спад.
Знаю наперед, через два года придется по субботам ездить не только в Марьино, Бутово, Митино, но и по новым адресам: в Кожухово, Кузьминки и Люблино, Никулино, на Мичуринский проспект.
За пределами МКАД появился фронт работ в Куркине, по соседству с городом Химки. Здесь впервые в районе массовой застройки будем возводить нетиповые дома, в том числе коттеджный поселок. Если прежде ставилась задача повышать чуть ли не до 100 процентов долю типовых зданий, то теперь стремимся повысить процент домов, непохожих друг на друга. Треть жилья сдаем в нетиповых домах.
Особенно много новостроек в Марьинском парке. Это 685 тысяч квадратных метров домов на месте бывших свалок и очистных сооружений. Не устаю сюда ездить каждую субботу, так мне нравится картина нового района, выросшего на моих глазах. И за Марьино нас упрекают СМИ, ратовавшие на выборах за несостоявшихся градоначальников. За все они ругают, даже за то, что в Москве 740 тысяч строителей, что составляет менее десяти процентов населения. Почему ругают? Потому что в Лондоне их всего 4 процента, в Нью-Йорке и того меньше - 3 процента. Так ведь там нужды в жилплощади такой как в Москве нет! И президент США не обещал, как президент СССР Горбачев, дать к 2000 году каждой семье по отдельной квартире.
* * *
На всех субботних объездах всегда рядом со мной руководитель "Главмосстроя" Геннадий Моисеевич Улановский. Читатель помнит, в этом московском главке я из горняка превратился в строителя, прошел здесь свои университеты. У меня болела душа, когда несколько лет назад дела здесь пошли из рук вон плохо, славная фирма начала тонуть в море рыночной экономики, завязла в долгах, из нее начался отток кадров.
Вот тогда в трудные дни стал руководителем главка Улановский, заслуженный строитель России, лауреат Государственной премии. Хорошо умел работать он в советские годы, получал высокие награды, сумел показать себя и в конкурентной борьбе. Ведущая наша фирма снова на плаву, постоянно увеличивает объемы, сюда возвращаются рабочие и инженеры, их насчитывается десятки тысяч человек. За них в ответе вот уже два года новый президент "Главмосстроя". В нем я не ошибся.
Как в прошлом, "Главмосстрой" занят по всей Москве, во всех районах массового жилищного строительства. Дома в Марьинском парке, Бутове, Братееве, Жулебине, Митине - это его объекты, как и больницы, школы, детские сады. И стартовые дома, куда въезжают жильцы сносимых "хрущоб". Теперь я спокоен за "Главмосстрой", потому что им руководит такой инженер как Улановский.
* * *
С годами все больше прихожу к мнению: архитектор, как и строитель гражданин мира. В применении к нам, профессионалам, не национальность важна, а талант, мастерство. Поэтому так успешно работали в Москве иностранцы, застраивавшие столицу в разные века со времен Ивана III. То что построено ими, становилось отечественным. Все, сотворенное давным-давно в Кремле Аристотелем Фиораванти и другими итальянцами, все, созданное по проектам Кваренги, Жилярди, Бове, Тона - все теперь родное, московское, русское.
В Москве, как правило, строят местные архитекторы, потому что они, как никто другой, хорошо знают родной город. Иностранцы также работают. Так, на Конюшковской улице американцы спроектировали и возвели новое здание посольства США взамен недостроенного, напичканного "жучками", которое было демонтировано после известных событий. Поблизости, на Ростовской набережной, англичане возвели в стекле посольство Англии, первый камень которого заложила королева Елизавета II. Не скажу, что в восторге от этой хрупкой на вид конструкции. Она напоминает маломерный четырехстворчатый шкаф в авангардном стиле, оказавшийся среди добротной старой мебели.
В Хорошево-Мневниках один из кварталов застроят иностранцы. Мэр Москвы договорился с президентом Международной академии архитектуры, что ее ведущие члены займутся проектированием 75-го квартала. Там сносят пятиэтажные дома. Проекты выполнит интернационал мэтров из известных бюро Европы и Америки. Взамен 37 пятиэтажек обреченной на слом серии К-7 появятся внешне неотличимые друг от друга коммерческие и муниципальные дома, магазины, офисы, детские сады. Очевидно, такой эксперимент, в случае его удачи, будет повторен.
Кто прежде в Москве знал о компаниях "Конти", "Кейстоун", "Ингеоком"? Эти и подобные им многопрофильные группы с участием иностранного капитала активно себя проявляют на рынке московской недвижимости. Они инвестируют большие проекты, выступают генеральными подрядчиками и реализуют новостройки, уплачивая в городскую казну большие деньги.
Я убежден, наши архитекторы талантливее иностранцев, не случайно проекты москвичей побеждали на конкурсах в самые трудные годы для отечественного зодчества. Их разработки находят международное признание. Так, в Каннах на престижном конкурсе в рамках Международной выставки недвижимости-2000 премия по номинации "Торговые центры" присуждена комплексу "Охотный ряд", тому самому, который обливался потоками грязи все годы, пока его строили.
Прошло менее трех лет, как закончили здесь работу. Все убедились, как похорошела Манежная площадь, какой замечательный сквер, какие первоклассные торговые ряды получил город на месте залитой асфальтом площади. Президент Франции Ширак поразился, когда побывал здесь во время визита в Москву. У него вырвались слова: "Я такой красоты не видел!" Это сказал президент великой европейской страны, бывший мэр прекрасного Парижа. Канцлер Германии Коль, где так много строят в столице страны, также восхитился виденным.
"Охотный ряд" хорош не только, когда на него смотришь. Экономические расчеты, связанные с проектом, оправдались полностью. За два года комплекс магазинов и ресторанов посетило 50 миллионов человек, отсюда почти все уходят не с пустыми руками. Прибылью, приносимой этим комплексом, покроем все расходы в ближайшие несколько лет. После чего будем получать каждый год миллионы долларов прибыли. Они пойдут в казну города.
В Каннах Москва не раз побеждала на конкурсах. Так, несколько лет назад отмечен проект квартала Сретенки, самой запущенной улицы старой Москвы. Получил приз деловой центр "Усадьба", построенный на месте старого здания рядом с мэрией на Тверской. В 1999-м - в числе победителей назван жилой массив "Золотые ключи" на Минской улице.
Москва побеждает на российских конкурсах, успешно соперничая с Петербургом и другими городами, где работают талантливые мастера, раскрепощенные от казенной неволи. Высокой оценки заслужили здания банков на проспекте Вернад- ского, Большой Андроньевской улице, школа в жилмассиве "Синяя птица", новая Олимпийская деревня на Юго-Западе.
* * *
В борьбе за власть, стремившиеся на Тверскую политики особенно чернили, не жалея средств на политическую рекламу, московское градостроение. Зная о любви Лужкова к зодчеству, били, не выбирая слов, по его чувству, целясь в сердце. Любовь к Москве, не побоюсь этого слова, придает Лужкову силы браться за самые казалось бы неподъемные дела. Как признавались со злорадством в Интернете сторонники экс-премьера: "Юрия Лужкова решили бить по его любимому детищу - архитектуре столицы".
Удары сыпались и на мою голову. Не раз упрекали за "лужковский стиль". Что вкладывается в это понятие? Как сказано одним ярым критиком, это "обилие всего тяжеловесного, неуклюжего и декорированного башенками", которые сам Лужков якобы пририсовывает! Другие утверждают, никакого московского стиля вообще не существует. Снова за это достается мэру и мне.
Стиль московский существует 850 лет. Каждое столетие оставляет свой отпечаток, свой след в городе. Сегодня тоже утверждается современный стиль, не получивший пока названия. В новых районах он один, в старых - другой. Мы не имеем права навязывать творцам собственные вкусы и пристрастия. На мой взгляд, архитектуру города, как никакой другой столицы Европы, отличает богатство, разнообразие форм и стилей. Средневековые палаты. Нарышкинское барокко Алексея Михайловича и Петра. Готика, классицизм Екатерины II и Александра I. Ампир и византийский стиль Николая I. Русский стиль Исторического музея и Верхних торговых рядов - ГУМа. Модерн начала XX века. Конструктивизм 20-х годов. Сталинский монументализм. Смешение всех этих стилей создает на улицах и площадях центра поразительную картину, которая после долгожданного ремонта и реставрциии проступает перед нами, вызывая чувства радости и гордости. Какая красивая Москва!
Ну, если где-то башенка лишняя вырастает, как кажется критикам, так надо же и им дать повод высказаться. Мне тоже не всегда все нравится, но это не значит, что случилось чрезвычайное происшествие, которое перечеркивает все сделанное в Москве.
Стиль определяет время, потребности общества, современные технологии и стройматериалы, которые открывают новые возможности для творчества зодчих. Стиль создают именно они - московские архитекторы. Наша задача состояла в том, чтобы изменить систему отношений участников строительного процессса, сложившуюся в СССР при социализме, открыть простор для творчества, вернуть конструкторов и инженеров под начало архитекторов.
В книге "Мы дети твои, Москва" Юрий Лужков по этому поводу пишет: "Раньше строители довлели над архитектурой. Сегодня руководитель строительного комплекса везде говорит: "Наш главный лозунг - слушаться архитектора!" Еще бы: ему ведь надо продать свой "шедевр", а не будет красиво, комфортно, престижно - никто не купит. А потому уже и город не обречен на примитивную типовуху, унылую, как лагерная тоска".
Это действительно так, рынок, инвесторы, индивидуальные застройщики заказывают музыку, какая прежде не звучала на широких московских просторах. Поэтому выросли на этой благодатной почве монументальные, непохожие друг на друга офисы Сбербанка, "Газпрома", высотные жилые здания на Можайском шоссе, круглые дома в Марьино, жилкомплексы "Синяя птица" и "Золотые ключи". Разве похожи они на застройку Стамбула или Шанхая?
Между тем из газет можно узнать, одним Москва напоминает Стамбул, другим Шанхай, третьим, побывавшим за океаном, новостройки Лас-Вегаса. Профессор Московского архитектурного института Глазьев, который баллотировался на пост вице-мэра, часто выступал в дни предвыборной кампании. Его охотно цитировали в СМИ. Он не поленился подняться по лестнице-стремянке в башню Токобанка, построенного в недавние годы на Краснопресненской набережной по проекту Николая Леонова.
По-видимому, это массивное здание с двумя башнями представляется профессору образцом "лужковского стиля". Поднялся в башню он с друзьями и журналисткой, чтобы доказать, все увиденное ими с высоты, все новые дома с башнями - не нужны. И торгово-пешеходный мост "Багратион", и высотное здание над ним, и котлован будущего делового центра "Москва-Сити" - все ими обзывается "маниловским проектом", воплощенным Лужковым.
В качестве доказательства приводится цитата из "Мертвых душ", одно из мечтаний Манилова, беспочвенного фантазера. "Он думал, как хорошо было бы жить на берегу реки, потом через эту реку начал строиться у него мост, потом огромнейший дом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву".
Ну и что из этого следует? То, что казалось Гоголю в середине XIX века архитектурной утопией, стало необходимостью в наше время. И торгово-пешеходный мост, и высокий дом над ним, и магазины над рекой, и ресторан, - все востребовано. Чтобы убедиться в этом, нужно не подниматься на крышу, а прийти на замечательный мост "Багратион", где впервые устроен в городе движущийся горизонтально эскалатор.
Хочу спросить, по чьим проектам застраивается наша столица? Художники, актеры театра и кино обучаются во многих московских вузах. В отличие от них архитекторы до недавнего времени получали высшее образование в одном-единственном Московском архитектурном институте, МАРХИ. Современная Москва не нравится профессору, пусть так. Но кто обучал зодчеству авторов воплощенных проектов? Ни Лужков, ни я, профессор совсем другого института. Их воспитывали в МАРХИ профессор Глазьев и его коллеги, те самые, кому не нравятся дома с башенками. Значит, им и карты в руки.
Что бы там ни писали, ни говорили, наша московская архитектура отличается от западной. Климат у нас разный. Морозы случаются до сорока градусов. То, что в Европе хорошо из стекла, здесь смотрится не ахти как, особенно в старой Москве. Не случайно, когда иностраннные фирмы приезжают к нам, они приглашают на службу московских архитекторов или создают смешанные группы. Это правильный путь, повторяю, наши архитекторы более сильны на своем поле, их трудно здесь переиграть. Этой силой объясняются победы на конкурсах.
* * *
Кажется вчера мы снесли первую пятиэтажку. С тех пор минуло несколько лет. Время показало, то был не популистский эффектный предвыборный ход мэра, а закономерное решение.
По первому каналу ТВ с большим опозданием показали, как Лужков, сидя в кабине, наносит первый удар по отселенной пятиэтажке. Однако прокомментировали давний эпизод таким образом, что, мол, лужковская программа ломки "хрущоб" с треском провалилась. Люди, живущие вдали от Москвы, верят дезинформации. Они не видят, какие дома строим на месте снесенных панельных коробок.
В минувшем году сломали почти сто таких домов. В 2000 году снесем намного больше, такую задачу поставило правительство Москвы. Будем сносить в год по миллиону квадратных метров. Надо ли говорить, как ждут новоселья сотни тысяч москвичей, давших своим домам название "хрущоб". Но стоило Лужкову сказать, что на пятиэтажках мы ставим крест, как тут же раздались голоса людей, живущих не в "хрущобах" с совмещенными санузлами. Они громко протестуют против их ломки! Унылые одинаковые коробки объявляются памятниками... архитектуры, достойными быть увековеченными, как "Пашков дом". О них пишут: "Пятиэтажки являются ярчайшим примером архитектуры модернизма, увлеченной чистой геометрией". Снос объясняют не жгучей потребностью москвичей, а давлением... строительного комплекса. Мол, строители озабочены фронтом работ, желанием переселить людей с насиженных мест и выгодно сдать в аренду высвободившуюся территорию, отправив жильцов куда подальше, на место бывших свалок, вроде Марьино.
(Стоило нам сообщить, что на месте застекленной коробки "Интуриста" появится новая гостиница, приближенная по стилю к зданиям Тверской, как тотчас начали оплакивать нелюбимую москвичами высотку. Оказывается, "сносим мы архитектуру, которая уникальна как образец некой честности". Я вдруг узнал, что "Интурист" - блестящий памятник эпохи", что "Интурист" при всей его убогости на редкость простодушен, честен и чист". Так почему же архитектурная критика десятки лет объявляла гостиницу крупной градостроительной ошибкой и призывала власть ее исправить? Но как только начинаем ее исправлять, нас хватают за руки!)
Пусть что угодно пишут и говорят, но факт - программа сноса пятиэтажек реализуется, несмотря на трудности, неизбежные в неизведанном деле. Это трудности не столько строительные, сколько социальные. Смешно читать, что москвичи в массе своей переезжать никуда не хотят, даже в новые дома, возведенные вблизи сломанных "хрущоб".
На самом деле люди бросились разводиться подъездами, прописывать в малометражных квартирах ближних и дальних родственников, чтобы вместо одной квартиры бесплатно получить несколько.
Реальные возможности Москвы - предоставить малообеспеченной семье взамен старой - одну новую, в 1,6 раза большую квартиру. Причем поблизости от бывшего места жительства. Но кто хочет, может перебраться в другой район. Новые квартиры сравнивать даже нельзя с тесными малометражками 60-х годов. Ни мусоропроводов, ни лоджий и балконов, ни лифтов там в помине не было.