Прайбург, раскинувшийся на многие мили своими домами, дворцами и трущобами, населённый миллионом человек, раздираемый постоянной борьбой сверху донизу, на смерть шевалье в далекой провинции обратил мало внимания. Те, кому положено, узнали об этом сразу же, остальные лишь со временем услышали слухи и разговоры о том, что произошло в Плесиле.
Рендел Холдгрейв, получив донесение, лично направился в редакцию, чтобы поговорить с Патеном о его планах.
— Не волнуйтесь, господин барон, эта тема мне больше не интересна, — отвечал редактор на расспросы Холдгрейва — Слишком странная смерть. Слишком броский финал. Сдаётся мне, это одно из тех убийств, что расследуются вечно.
— Думаете, Лекруа не найдёт преступника?
— Вы слышали, что вся эта история не очень нравится королю и его Совету? — шёпотом спросил Патен.
— Не буду спорить — ответил барон — Но вы что же, думаете…
— Неважно, — торопливо перебил его редактор — Да к тому же у меня есть материал куда интереснее — Эрих развёл руки в стороны, указывая на кипы листов перед ним — Официальное подписание мирного договора через месяц! Грандиозное строительство барона Велингвара — правда, это пока лишь слухи. А вот тут, смотрите, я уже и заметку набросал — редактор выхватил один из листков и с выражением зачитал заголовок — «Граф Уоренгейт и Совет Прайбурга: Война на истощение»?
— Скучно звучит — заметил Холдгрейв.
— Или что-нибудь про попытки Церкви заманить на свою сторону благородных ремесленников — воодушевленно продолжал редактор — Или про возможное сотрудничество со Свободными Землями. А может быть? — сощурился Патен — Поговорить о ереси? Насколько она допустима, её блага и пороки, что говорили о ней Свет и Четверо. А то, знаете, народ совсем забыл об основах религии, а Церковь не спешит о них напомнить. Можно упомянуть Бездну, — пробормотал себе под нос редактор — Его величество будет мне благодарен.
— А почему бы вам не написать об успехах Уоренгейта в управлении городом?
— С радостью, господин барон, с радостью, — закивал Патен — Но боюсь, у мэра войдёт в привычку читать о себе лестные отзывы, и меня заставят выдавать лишь хвалебные заметки. Вот как вы пытались сделать совсем недавно!
— Понимаю вас, — кивнул Холдгрейв — Давайте сойдемся на том, что мы осознали пагубность чрезмерного контроля…
— Любого контроля, — поспешно вставил Патен.
— … и в дальнейшем будем сотрудничать лишь к нашей общей выгоде. Как вам такой вариант?
— Превосходно. Если только граф его поддерживает.
— Безусловно. Да вы и сами убедитесь — сейчас нам нужно лишь спокойствие и процветание.
Барон не говорил бы так уверенно, знай он настроение своего друга. Граф Уоренгейт, привыкший к полям сражений, отчаянно скучал по ним в городе. Дела его на посту мэра складывались удачно — он избавился от многих ставленников Йоркдейла, обеспечил городу спокойную и сытую зиму и улучшил отношения властей и торговцев. Даже та битва, что произошла в катакомбах — жалкое подобие настоящей схватки — не смущала мэра. Уоренгейт был едва ли не благодарен чудовищу, одолевшему солдат. Теперь граф мог планировать настоящее сражение.
Что ему с того, что барон Вильдер привел в порты четыре корабля и цены на хлеб упали? Что ему с построенных шевалье Редерером кварталов? Что ему с парка, открытого Мэндером? Со строительства Велингвара? С мелких распрей Сумрачных Герцогов? Требовалось усмирить городской Совет, постоянно мешавший мэру, да выяснявший собственные обиды. А для этого требовалась громкая победа. Победа над сильнейшим Герцогом. Или Герцогами.
На плане города Уоренгейт давно поставил четыре отметки. Мясник. Экс-Герцог. Дети Моря. Сияющий Джим. Глядя на карту, в голове нового мэра грохотали барабаны и пели трубы, и под эту сладкую музыку созревала мысль о решительном бое.
У себя в голове граф раз за разом проигрывал развитие событий. О, как он жалел, что не мог пригласить давнего приятеля, герцога Сильдре, и его разрушительную артиллерию. Даже конницу негде было развернуть. И всё же, мысленно направляя тысячи солдат на улицы, Уоренгейт жаждал сражения. Боялся он лишь одного — что его враг, прознав о планах, сбежит.
Но на этот раз судьба была на стороне графа. Сам того не ведая, он выбрал противников, не уступавших ему в безумии и жажде крови. И когда король, выслушав отчёт на утреннем приёме, спросил Уоренгейта, что тот думает о событиях в Плесиле и победе юного капитана Стражи, граф, отделавшись общими словами, решил, что час настал. Два беглых преступника — звучит куда лучше, чем два Сумрачных Герцога. Вернувшись в Ратушу, мэр тут же вызвал к себе советника Хаша.
Епископ давно понял, что задумал Уоренгейт и тщательно продумывал линии развития. Сейчас, по тем подробным и настойчивым вопросам, что задавал граф, Хаш понял, что решение принято. Но слова, прозвучавшие в конце, стали для него полной неожиданностью.
— Мы выступим сегодня, господин советник. Я учёл опыт Велингвара — всё нужно делать одним днём. Надеюсь, вы отправитесь с нами?
— Я, ваша светлость? — повторил ошеломлённый Эдмон.
— А кто же ещё? — пожал плечами Уоренгейт — Как-никак, вы лучший знаток этих «герцогов». Уверен, ваше присутствие принесёт нам немало пользы.
— Хорошо, господин мэр, — кивнул Епископ, взяв себя в руки — Но я попрошу право захватить с сбой ещё одного человека. Охранника, если вам угодно.
— Как пожелаете.
Час спустя в Ратуше, в кабинете Еписокпа, состоялся разговор между Хашем и шевалье Йерионом. Напомнив о своём обещании, Хаш рассказал шевалье о нападении, что задумал граф, и предложил принять в нём участие. Молодой Йерион согласился без колебаний. Охота на одного из Сумрачных Герцогов, да ещё рука об руку с самим мэром сулила немалую славу.
— Но только помните, — предупредил Хаш, видя, как горят глаза у шевалье — Дети Моря по-настоящему опасные враги. Предел их сил неведом никому, но они легко побеждали и бандитов, и солдат, и даже благородных. Я прошу вас отнестись к своей роли серьезно.
— Будьте покойны, господин епископ — поклонился Данте — Я отнесусь к этой битве со всеми предосторожностями.
Хаш, заглянув шевалье в глаза, увидел в них насмешливый блеск, и впился ногтями в ладони.
«Проклятая уверенность молодости! — думал он, глядя на почтительно ожидающего Йериона — Она сведет его в могилу, а вместе с ним — и все мои усилия».
— Шевалье, — ещё раз повторил Епископ — Сегодня ночью мы, возможно, столкнёмся с настоящим отродьем Бездны. С подобным тому, что сражались с нашими предками шестьсот лет назад. Я очень прошу вас облачиться в полный доспех и вооружиться всем, что вы имеете.
— Доспех против бандитов? — Данте словно бы не слышал советника — Вы шутите? Даже на настоящей войне его одевают не на каждую битву. Слишком много чести для этого отребья — сражаться с ним в фамильном доспехе Йерионов.
«Твоему брату он не очень-то помог» — чуть не сорвалось с языка Епископа, но он сдержался.
— Извините, шевалье, но если вы явитесь без него, я отправлю вас домой, и поступайте как знаете.
Теперь пришла очередь Йериона сдерживать свой нрав.
— Хорошо, я сделаю, как вы желаете — наконец ответил Данте, поджав губы, и Хаш облегченно перевёл дух.
Договорившись о месте и времени встречи, Епископ отправился в кабинет к Холдгрейву. Там он откровенно высказал свои опасения.
— Возможно, вы рассказали ему не всё? — спросил барон, внимательно выслушав собеседника.
— Я рассказал всё, что знал. Боюсь, этого оказалось слишком много — теперь граф сомневается в каждом моём слове. Поймите, барон, никто не знает, с чем нам придётся иметь дело. Русалка опасна, господин Холдгрейв, её охраняют настоящие чудовища, а её брат — возможно, сильнейший боец во всём Прайбурге.
— Уверяю вас, — со смехом возразил барон — Вернон не собирается сражаться с ними лично. Там будет достаточно и солдат, и стражей.
— Очень на это надеюсь. Но я заклинаю вас, барон, если вы хоть немного цените мои знания о Сумрачных Герцогах — отнеситесь к сегодняшнему делу, как к самому важному сражению.
— Хорошо, — кивнул барон — Я вас услышал, советник, и приму необходимые меры.
Портовые склады Прайбурга выделялись своими размерами даже в столице. Два из них могли поспорить высотой с ратушей, а тот, что стоял у самого края реки, напоминал огороженную стенами и накрытую навесом площадь. Жизнь на складах не утихала даже ночью, но сегодня здесь царило уныние. Склад, что стоял у воды, обычно служил логовом для Талли «Шторма», но сегодня его посетила Русалка. Все рабочие были изгнаны, а прилегающий участок пристани — закрыт для кораблей. Многочисленные служащие, от таможенных инспекторов до засоленных грузчиков, то и дело бросали боязливые взгляды на крайний склад и вздрагивали от каждого шороха. Даже бесстрашные моряки, повидавшие весь Свет, спешили поскорее покончить с делами и убраться из гавани. Всему виной были две бесформенные трёхметровые фигуры, застывшие возле склада. Полностью закутанные в серые тряпки, они страшили людей — разум додумывал то, что скрывалось от взгляда.
Талли «Шторм», шагая по причалу, весело усмехался, представляя, что твориться внутри занятого его «сестрой» склада. Однако реальность превзошла всякое воображение. Всюду виднелись горы вещей из разбитых ящиков. Обломки самих ящиков в беспорядке валялись по всему складу. Несколько огромных тварей, обмотанных в разноцветные ткани, носились по складу и выполняли чудную работу. Кто-то тащил груды разбитых досок и совал их в чаны с краской, кто-то раскладывал на полу украшения из кости и камня. Одно из чудовищ держало в лапах зеркало, и, тоскливо завывая, разглядывало своё отражение. Пара монстров, отличающихся от остальных, лазили наверху, по деревянным балкам, и что-то навешивали на них. Несколько тварей таскали уцелевшие ящики, выстраивая из них что-то вроде помоста. Где-то стучали молотки, визжали пилы, громыхали лебёдки подъёмных механизмов, и невозможно было поверить, что ими орудуют эти создания.
Капитаны Шторма, шедшие следом, мрачно оглядывались по сторонам. Временами их передергивало от испуга и отвращения. Им уже приходилось наблюдать за порождениями Русалки, но никогда они не видели этих тварей так близко и в таком количестве.
Талли нашёл «сестру» возле ремонтных каналов — она стояла у края и кидала в воду куски мяса. Едва коснувшись поверхности, те тут же исчезали под водой. Шторм нежно обнял девочку.
— Что у тебя происходит, Элли?
— Готовлюсь к приёму, — отвечала Русалка, аккуратно освобождаясь из объятий «брата» — Хочу, чтобы наши гости в последний раз насладились красотой Света.
— Насладились? Тогда тебе следовало бы приглядеть за своими помощниками. Кажется, у них своя красота и логика. А потом — ты понимаешь, кто к нам идёт? И зачем? Граф посылает сюда солдат и стражей за нашими головами, Элли. Они хотят нас убить.
— А найдут здесь лишь собственную смерть. Так почему же не сделать её величественной? Почему бы не украсить место последней битвы?
— Напрасные хлопоты.
— Ох, Талли, Талли, — отозвалась Русалка — Ты никогда не дорожил человеческими жизнями, а ведь они — самое ценное, что есть на Свете.
— Возможно, — Шторм бросил взгляд через плечо — Но объясни мне ещё кое-что — откуда у тебя взялось столько тварей? Их ведь тут…
Он попытался посчитать, но не было никакой возможности проследить за всеми созданиями — скачущими, прыгающими, деловито спешащими на своих уродливых ногах.
— Двадцать шесть, — помогла ему Элли — Это если не считать тех, кто под водой, и над землёй. Всего выйдет сорок один.
— Свет Всемогущий! — выбралось у Шторма — Я всегда считал, их у тебя и десятка не наберётся.
— Этой зимой я получила избыток… материала, — отвечала Русалка — Да и потом, когда граф принял должность, мы все поняли, что он не потерпит Сумрачных Герцогов. Бедный Вернон, он так старается сдержаться. Видел бы ты его, когда он командует войсками. Мы с графом давно ждали подходящего момента, чтобы устроить достойное Прайбурга представление, и, клянусь Изнанкой, я его не подведу.
Талли обвел взглядом суетящихся тварей и нахмурился.
— Поступай, как знаешь. Но, думаю, твоё представление горожане не оценят.
В ответ Русалка лишь звонко рассмеялась и разом кинула в воду разлетевшиеся веером куски мяса. Поверхность тут же вспенилась красными потоками.
— Возможно, чтобы насладиться зрелищем, им стоит отойти подальше. А лично я займу первые места, — Элли положила окровавленную ладонь себе на грудь.
— А что же твои остальные слуги? Они участвовать не будут?
— В таком деле от них мало толку. Да и потом — они все заняты.
— Разве не на такой случай ты их отослала? Впрочем, я говорил про твои… творения, — Талли кивнул на пояс девочки. Туда Русалка обычно вешала свои новые игрушки.
— Нет, — решительно покачала головой Элли — Их время ещё не настало, они будут призваны для другой битвы. Тебе, кстати, не обязательно собирать своих людей — Русалка кивнула за спину Талли, на переминающихся с ноги на ногу капитанов.
— Хочу нанести визит мэру. Последний.
— Будь осторожен, Талли, — попросила Русалка — Это опасно.
— И не подумаю, — ответил Шторм — Надеюсь, они осознали, что за враг перед ними — и достойно подготовились к битве. Иначе, клянусь Светом, я сильно разочаруюсь. Ну что ж, сестрёнка, встретимся на рассвете, — подмигнул Талли Русалке, как и множество раз до этого. И как обычно, Элли, вздохнув, посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не твоя сестра, — грустно отвечала она, на что Талии, удаляясь, лишь махнул рукой. Глядя на его фигуру, Русалка с сожалением покачала головой и поманила к себе одно из чудовищ.
А в это время в нескольких домах Стражи, в казармах расквартированных полков, в бараках Зеркального Дворца, и в палаточных лагерях вокруг города приходила в движения военная машина королевства. Началась суматоха, одинаковая в любом государстве, и в любое время.
— Мечи наточить, ружья проверить, — отдает команды старшина, шагая вдоль рядов — Если у кого неисправно, бегом менять. Бегом, кому говорят!
Ряды столов, за которыми стоят недовольные интенданты. Позади них помощники торопливо раскладывают складские запасы. Очереди солдат, выстроившихся за снаряжением.
— Чего встал? — орёт чиновник на застывшего с пригоршней «взрывников» солдата.
— Так ведь сказали — двадцать штук — отвечает тот — А тут восемнадцать.
— Ты что у нас, профессор по математике?
— Да уж невелик труд — свои «вспышки» посчитать — огрызается солдат.
— Уронил, значит! — не сбавляет тона интендант — Руки твои дырявые! Иди, иди отсюда, не видишь, всех задержал.
Солдат открывает рот, чтобы возразить, а к ним уже спешит старшина, готовый обрушить гнев на виновника.
Десятки телег выстраиваются вдоль плаца, и возле каждой слышатся смех солдат и их замечания.
— Да у нас сегодня праздничный выезд.
— Никак граф жениться собрался, да и нас пригласил.
— Ну да, ну да, без наших рож какая свадьба!
— А на ком же женится? — спрашивает у товарищей молодой солдат, едва ли старше шестнадцати лет. В ответ он слышит многочисленный хохот.
— На Русалке!
В лучах закатного солнца многочисленные горожане, гуляющие вдоль набережной Старого Города, с изумлением наблюдают, как из прилегающих улиц выныривают грузовые телеги, и как из них выскакивают десятки и сотни солдат. Те, кто посмелее, останавливаются и смотрят, остальные в спешке покидают причал.
— Забери меня Бездна, — восклицает один из прохожих — Это что, пушки?
— Привыкайте! — кричит ему в ответ солдат, и начинает отцеплять орудия — Граф без них жить не может!
В одной из башен Зеркального Замка командиры заканчивают совещание.
— Там, на месте, и получите приказы — говорит капитан, и подчиненные, переглянувшись, пожимают плечами.
— А неплохо бы хоть край узнать, что намечается — говорит один из армейских командиров.
— Чего тут гадать? — пожимает плечами капитан Стражи — К порту же выдвигаемся.
— И что?
— Дети Моря там, вот что.
— Дела, — чешет затылок армейский — Слышал, они сильнейшие Герцоги.
— Брехня, — уверенно говорит страж — Мясник — вот кто стоит наверху.
Сразу несколько несогласных вступают в спор, и, оживленно переговариваясь, командиры спускаются по лестнице во внутренний двор.
За всеми этими приготовлениями солнце опускается к горизонту, последними лучами освещая верхний этаж Северной таможенной башни, расположенной за два квартала от пристани. Именно там граф устроил временный штаб. Просторное помещение наскоро подготовили — сдвинули несколько массивных столов, на которых положили подробную карту порта, вокруг расставили десяток кресел. Остальное свалили на столы, сдвинутые к краям комнаты, едва не опрокинув шкафы с книгами учета. Настенные и потолочные фонари давали яркий свет даже в самую тёмную ночь. В стене, обращенной к порту, выделялась широкая стеклянная дверь, выводящая на балкон, опоясывающий башню и устроенный для личного наблюдения.
Епископа порадовали гвардейцы, охранявшие нижние этажи, но лишь поднявшись наверх, он убедился, что его слова упали в благодатную почву. Помимо мэра и Холдгрейва, в комнате присутствовали вооруженные капитаны Стражи, Эскил и Редвин. Оба надели нагрудники и вооружились мечами и пистолетами. Сам барон облачился в «кровавый» доспех, а возле стены стояла устрашающего размера стальная секира.
Тяжелые шаги облачённых в магическое железо Епископа и шевалье привлекли общее внимание.
— Йерион? — воскликнул барон, когда прибывшие сняли шлемы. Граф недовольно нахмурился. У остальных спутник Хаша тоже не вызвал тёплых чувств.
— Господин мэр, — поклонился шевалье — Вот мы и снова встретились.
— Господа, только посмотрите на нас — воскликнул Эскил — Видит Свет, мы сейчас готовы опуститься в саму Бездну.
Броня Епископа была изготовлена по новейшим чертежам в Церкви Духа. Тоже черная, она казалась скорее одеждой из железа, чем полноценным доспехом. Свободные сочленения позволяли двигаться легко, быстро и практически не ограничивали подвижность. Шлем напоминал маску, а перчатки казались сделанными из кожи.
Доспех барона, казалось, был родом из тех времен, когда Эйд и Кейсар загоняли тварей обратно в Бездну. Черный, громоздкий, состоящий из неподъемных на вид пластин, он превращал Холдгрейва в башню из металла. Неповоротливую, неторопливую, но в то же время — несокрушимую и неумолимую.
Доспех Йериона красотой превосходил даже придворные наряды, не говоря о прочих латах. Серебристый, со вставками из белой эмали и золотистыми узорами на наплечниках и шлеме, с белоснежным плюмажем на голове, с искрящими наручнями шевалье походил на одного из воинов Света.
— Нас шестеро, и трое — в доспехах. Да солдаты нам и вовсе не нужны, — усмехнулся Рэдвин — Мы можем просто зайти туда и взять кого нам потребуется.
— А всё-таки лучше послать туда солдат, — возразил Епископ.
— А это что? — граф указал на небольшой деревянный футляр, который Хаш поставил рядом с собой. Епископ открыл его, и все увидели четыре склянки из тёмного толстого стекла, в которых плескалась мутная жидкость.
— Ещё один сюрприз для Русалки, — ответил Эдмон.
— Так что же здесь должно произойти? — осведомился Йерион у графа — Я откликнулся на зов господина Хаша, но забери меня Бездна, если я представляю, что нас ожидает.
Капитаны Редвин и Эскил, словно присоединяясь к словам шевалье, также подошли к Уоренгейту.
— Всё очень просто, господа — отвечал мэр, обводя всех взглядом — Сегодня мы покончим с наиболее опасными преступниками в Прайбурге. С теми, кого называют «Дети Моря».
Редвин и Эскил обменялись встревоженными взглядами, не ускользнувшими от Уоренгейта.
— Поверьте мне, господа, я прекрасно осознаю, с каким врагом мы сегодня столкнёмся, и принял необходимые мер. Достаточные, как считает мой друг Холдгрейв, а ведь он известен своей осмотрительностью.
— И что же это за меры, ваше сиятельство? — осведомился Редвин.
— Четыре сотни стражей при поддержке девяти сотен солдат и артиллерии. Стражи тремя группами окружат и войдут в то здание, что любезно указал нам господин Хаш. Три роты солдат Вердена высадятся севернее складов и также пойдут на приступ. Ещё три роты и орудия развернуты на правом берегу — они пресекут любую попытку к бегству по воде. Наконец, последние три роты расположены в качестве резерва позади стражей. Они также окружают порт и следят за всеми прилегающими улицами.
— Тогда почему мы здесь, а не там? — кивнул Редвин на видневшиеся за окном фонари порта.
— Потому что барон Холдгрейв очень осторожен.
— А что по силам противника? — спросил Йерион — Сколько людей у этих «детей»?
— Точное число нам неизвестно, — пожал плечами Холдгрейв — Те сведения, что мы собрали, слишком уж… неправдоподобны. Но даже если там пять сотен бандитов — им не выстоять. Тем более, если мы вмешаемся в битву.
— Но что, если Дети сбежали? При той суматохе, что сейчас царит в порту…
— Это им не поможет, лишь оттянет неизбежное.
Пятеро «штормовых» командиров стоят в широком тоннеле, тщательно скрывая страх. Рядом с ними выстроились все их люди — почти сотня человек, вооруженных, свирепых бойцов, готовых идти на смерть. Сейчас многие из них чувствуют, как страх наполняет их, и смотрят на командиров, черпая в них мужество. Они во владениях Короля-Стрыги, и лишь безграничная вера в своего вожака смогла завести их сюда. Наконец появляется сам Шторм. Ему достаточно взмаха руки, и вся сотня людей приходит в движение.
— Помните, — говорит он своим командиром, шествующим во главе отрядов — Нужно продержаться не меньше пяти минут.
Свет заходящего солнца угас, и в небо, подчиняясь командам, взлетели сигнальные огни. Граф недовольно нахмурился, глядя на них. Над портом их вспыхнуло шесть, а над водой всего два — слишком мало, чтобы достаточно осветить всю реку. Уоренгейт подождал, не запустят ли командиры ещё, сознав свою ошибку, но ничего не произошло.
А тем временем те самые четыре сотни стражей, о которых говорил граф, начали своё движение. Выйдя на причал, они разбились на три группы, и каждая из них рассыпавшись цепью, ощетинившись ружьями, медленно наступала на указанное здание. Прохладный речной ветер обдувал напряженные, сосредоточенные лица. Свет зажженных в небе огней освещал их, отражаясь в нагрудниках, на ножнах и в ружейных стволах. Звук сотен шагов раздавался на пристани, и ответом ему была абсолютная тишина на складах. Повинуясь команде, несколько человек бегом подбежали к высоким воротам и, потянув за железные кольца, открыли тёмный проход внутрь. Передние ряды, охваченные безотчетным страхом перед тьмой, нерешительно замерли, и капитан, подбадривая их, первым устремился внутрь, увлекая стражей за собой.
Солнце скрылось за горизонтом, и на город опустилась ночь.