На следующий день после визита таинственной гостьи в Дом Стражи, капитан Боуден, спустившись в темницы, разразился речью перед подчинёнными. Пока одни стражники служат закону, не жалея себя и своих жизней, говорил капитан, другие, пользуясь привилегиями, позволяют себе вовсе не являться на службу. Никаких имён Боуден не называл, но все поняли, кто тот «безалаберный и заносчивый страж», что «позорит честь славного мундира».
Когда Роу не явилась на службу и на другой день, возмущению капитана не было предела. Сидя в своем кабинете, он подумывал об официальной жалобе командиру Виндору, но тут дверь распахнулась и на пороге возникла Валери. По случаю весенней погоды на ней был легкий зеленый плащ, а лицо терялось в складках откинутого на спину капюшона.
— Что значит — вы не знаете? — удивилась Валентина, когда капитан объяснил, почему он не может позвать Айрин.
— А значит, — повысил голос капитан — Что твоя подруга уже второй день здесь не появляется. Почему? Понятно, почему — решила, что личные дела выше службы.
— Что за личные дела?
— Уж не знаю, но позавчера к ней одна благородная заходила, звала к себе поговорить. После этого — всё, — развёл руками Оливер.
— Странно, — протянула Валери — А дома у Аури вы были?
— Кто? Я?
— Не вы лично, но кто-нибудь из стражей.
— Вот ещё. Да если б мы каждый раз к ней посылали стража…
— То есть вас не заботит, куда она пропала?
— Знаешь что, — побагровел капитан — Мы тут Роу на привязи не держим. Если уж ей сам мэр не указ, кто ей запретит…
Валентина, не слушая Боудена, задумчиво барабанила пальцами по столешнице, обдумывая дальнейшие действия.
— Давайте так — она вытянула из лежащей на столе стопки лист бумаги и взяла в руки перо — Я сейчас к ней сама зайду. А если мы разминемся — оставлю свой адрес в Прайбурге, и вы, господин Боуден — Валери подняла взгляд на капитана — отпишитесь мне, если она не появится в ближайшие два дня. Договорились?
— Сделаю, что смогу, — буркнул Оливер — Что, к барону едешь?
— К отцу. А, кстати, куда эта благородная звала Аури?
— Не знаю. Внизу у стражей спроси.
Через пять минут, узнав оставленный посетительницей адрес, Валери отправилась в дом, где жила Айрин. Там ей сказали, что Роу не появлялась уже две ночи, и что вчера про девочку спрашивали.
— Кто спрашивал? — удивилась Валентина.
— Похожи на солдат, — понизила голос хозяйка — Я особо не вникала, понимаете…? Мне в её дела лезть не хочется.
«Что происходит?» — думала Валери, шагая по улице — Неужели и впрямь у Аури ещё одно дело?»
Она зашла в указанную гостиницу, но таинственная гостья уже оттуда съехала.
— Позавчера в потёмках и отправилась, — охотно отвечал служащий на вопросы, любуясь красотой Валентины — Меньше недели тут пробыла, а платьев — два сундука. И никакой стражницы с ней не было. Госпожа, да слуга — как приехали, так и уехали.
Поблагодарив его, Валери уже собиралась уходить, когда неожиданная мысль заставила её обернуться.
— Подождите! А кто-нибудь уже спрашивал про эту женщину?
— Ага, — отозвался слуга — Вчера, двое.
— Так чего ты молчал? — воскликнула Валентина — И кто это был?
— А я знаю? — пожал плечами парень — Суровые такие, вроде солдат.
— И что они спрашивали?
— Да то же, что и вы — когда уехала, где была, не видел ли я с ней девочку.
По дороге домой беспокойство за подругу не отпускало Валентину. Напрасно она повторяла себе, что Айрин способна постоять за себя, напрасно вспоминала, что самый могущественный враг повергнут. Проезжая бескрайние поля за городом, Валери перебирала в уме возможные причины исчезновения. В какой-то момент она даже подумала вернуться и попробовать убедить стражу начать поиски, но вспомнив капитана Боудена, отбросила эту мысль.
— В конце концов, я же скоро встречусь с бароном. Там и узнаю, — решила девочка.
Ни сны о будущем, ни дурное предчувствие не подсказали Валери правильный путь. Одна из дорог, отходивших от главной, вела через леса и поля, через деревни и фермы, и в свою очередь выпускала из себя тропинку. Тропинка эта, казалось, уводит в глухую чащу, но проходя через лес близ Прайбурга, вела в заброшенное здание, когда-то служащее входом в канализационные тоннели.
Там Аури и очнулась. Она лежала на каменном ложе, прикованная к нему так, что не могла пошевелиться. Четыре железных кольца на лодыжках и коленях держали её ноги, четыре железных кольца на запястьях и локтях держали её руки, и один тяжелый металлический обруч впивался ей в шею, не позволяя двигать головой. Тяжелый вздох вырвался из её груди, и тут же сбоку раздались быстрые шаги.
— Наконец-то! — радостно воскликнул знакомый голос, и в свете тусклых настенных фонарей над Аури склонился Людоед. Его рот расплылся в улыбке, которая перешла в оскал. Айрин закрыла глаза, чтобы не видеть этой гримасы, и почувствовала, как чья-то нежная рука осторожно коснулась её щеки.
— Ты молодец, — произнёс мелодичный голос, который Аури сразу узнала. Девочка, сотканная из тьмы. Та, что вселила страх в сердца стражей. Та, что пообещала ей мучительную смерть. Русалка. — Ты отлично использовала отведенное тебе время.
— А ты сдержала своё обещание, — ответила Айрин и напрягла руки, проверяя прочность оков.
— Теперь я ясно вижу, что ошиблась — продолжила Русалка — Что поделать, мне не дано всезнание. Я отдала тебя Бранду с такой легкостью лишь потому, что не знала. Но сейчас… — ладонь Элли легла на скованную руку Аури — Я вижу, что ты способна в одиночку менять течение жизни. Что ты станешь ценным приобретением. Одна беда — я не могу отказаться от своего слова.
Людоед, с тревогой слушающий Элли, закивал головой.
— Ты говорила, что дашь шанс, — открыв глаза, тихо произнесла Аури.
— Верно, — согласилась Русалка — И ты его уже получила. А вот что мы сделаем дальше. Я могу сохранить твою душу на Свете, и в дальнейшем даровать новую жизнь. Но ты должна быть достойна. Обычно я выбираю … очень тщательно. Но у нас особый случай, верно? Вот тебе моё слово — продержись на этом столе четыре дня, не попросив о смерти — и будешь спасена. По одному дню за каждого Сотворённого. Тебе будет очень больно, я знаю, и страшно. И потому, если ты пожелаешь покончить с кошмаром, то тебе стоит лишь попросить. Просто попросить о смерти — и она тут же придёт к тебе. Бранд убьёт тебя в ту же минуту. Верно? — Элли оглянулась на Людоеда, и тот, нахмурившись, кивнул, не смея возразить. — Но если ты продержишься четыре дня — продолжила Русалка — Я подарю тебе бессмертие.
— Она не продержится — мрачно пообещал Людоед.
— Скорее всего — да, — согласилась Русалка — Но посмотри на её тело — она уже изведала боль. Это её возможность. А вот — твоя возможность приготовить идеальное блюдо, — Элли махнула рукой, и к ним подошла знакомая Аури женщина — Ты поможешь моему Людоеду с любой просьбой, и выполнишь каждый приказ, понятно?
— Да, Госпожа — кивнула женщина, преданно смотря на Русалку.
— А ты — обратилась Русалка к кому-то ещё — останешься их охранять.
Раздалась тяжёлая шаркающая поступь, визгливое дыхание, и Айрин увидела, к кому были обращены последние слова. Отвратительная, нереальная фигура — будто бы кто-то вкривь и вкось сшил из разных лоскутов и кусков гигантское подобие человека. Тварь, для которой у Аури даже не нашлось определения, подошла и встала совсем рядом, глядя на пленницу своими ужасными, выпученными глазами.
«Не страшнее, чем стрыга» — сказала себе Айрин, закрыв глаза и пытаясь вернуть мужество.
— Что же, тогда я покидаю вас. Развлекайся, Бранд.
Звук лёгких шагов по каменному полу вскоре затих, и Людоед вздохнул с облегчением. В руке он уже сжимал нож.
— Даже не верится, — проговорил Бранд, разглядывая лежавшую перед ним девочку — Сколько же я тебя ждал.
С улыбкой он провёл рукой по обнаженному телу Аури.
— Да, ты и впрямь повидала боль, — сказал он, рассматривая многочисленные шрамы — Но я подарю тебе новые ощущения. К тому же у меня есть она — Людоед оглянулся на женщину — Твоя хранительница. Ты же не дашь ей умереть, верно? Излечишь любую её рану.
— Не любую — покачала головой женщина — Совсем не любую!
Людоед скривился от недовольства, но через секунду одумался.
— Ты права — согласился, смягчаясь, Бранд — Такое под силу только Госпоже. Но что-то же ты можешь сделать?.
— Могу исцелить порезы. Правда, останутся шрамы.
— Шрамы — это плохо. Они и так портят вид, так что постарайся без них — предостерёг женщину Людоед — А вот исцелить — это хорошо. Проверим? — посмотрел он на прикованную девочку и, не дожидаясь её ответа, взмахнул ножом, разрезая бедро пленнице. Аури вскрикнула, и тут же стиснула зубы. Бранд убрал нож, женщина приложила пальцы к свежей ране и провела по порезу — тот затянулся вслед её движению.
— И правда, можешь! — восхитился Людоед.
— Шанс — дрожащим голосом произнесла Айрин, глядя на мучителя.
— Что?
— Русалка… что говорила со мной… она сказала, что уже дала мне шанс. Что она…
— Ах ты тварь! — злобно воскликнул Людоед и ударил кулаком в свежую рану. У Аури вырвался стон — Ты что, думаешь, и правда сможешь как-то спастись?
— Шанс — прошептала девочка, закрывая глаза.
— Твой единственный шанс — сквозь зубы процедил Бранд — Продержаться четыре дня и не клянчить смерти. Тогда Госпожа дарует тебе новую жизнь.
— Это хорошо — прошептала Аури, не открывая глаз.
— Хорошо? — расхохотался Людоед — Ты бы не была так довольна, если бы знала, о чём речь. Да к тому же — с чего ты взяла, что выдержишь? Я хотел быть милосердным и прикончить тебя на третий — рука Людоеда опять скользнула по обнаженному телу — Но раз уж ты у нас такая храбрая — то и я церемониться не буду.
Рука взметнулась верх, и хлесткий удар обрушился на лицо Аури.
— Открой глаза!
Айрин открыла, чувствуя, как горит щека, и как кровь течет из лопнувшей кожи.
— Давай-ка точнее узнаем предел твоих возможностей — Людоед повернулся к напуганной женщине — Как далеко я могу зайти?
— Я… я не знаю — женщина замотала головой — Я не понимаю, что именно… как вы хотите…
— А, смотри сюда — Бранд подошёл к соседнему столу с разложенными на нем металлическими инструментами — Как насчет костей? Можешь их срастить?
«Я справлюсь» — подумала Аури, расширившимися глазами глядя на тьму наверху. В зале было тепло, но девочка чувствовала, как её колотит дрожь.
— Если не крупные, то да — дрожащим голосом ответила целительница.
— Например, ребра? — промолвил Людоед и взяв увесистую гирю. Шагнул обратно к распятой пленнице.
«Я выдержу» — Аури почувствовала, как сильно забилось сердце, и как дрожат скованные руки и ноги.
— С ними проблем не возникнет, верно? — посмотрел Людоед на целительницу — Даже если кость проткнёт ей сердце или лёгкое, ты спасешь её, так? — Людоед провел по телу бруском, и Аури задрожала сильнее, почувствовав холод металла.
— Скорее всего — покачала головой женщина, глядя на девочку.
— А глаза? Я могу их достать?
— Нет — поспешно воскликнула женщина — С таким я не справлюсь.
— Жаль — вздохнул Людоед, и тут же с восторгом улыбнулся, охваченный новой идеей. Он шагнул к краю стола, туда, где лежала голова Аури, и, схватив за её подбородок, сжал пальцы.
— А что насчет её зубов?
Людьми, задающими вопросы о Айрин, были два гвардейца Велингвара. Барон послал их в Плесиль в тот самый миг, когда узнал о выступлении Русалки на собрании Герцогов. Тем утром, когда Роу не пришла на службу, они начали её поиски. Через час стало понятно, что девочка пропала.
Следуя указаниям, один из них тут же выехал в столицу. Гвардеец не жалел ни коня, ни себя, и поэтому в то время, как Валери заходила в участок, а Айрин укладывали на каменный стол, гвардеец подъезжал к особняку барона в Прайбурге.
Барона дома не оказалось, и доклад принял управляющий Раен Гекхарт. В отличие от Валери, гвардеец был уверен, что Айрин попала в беду. Выслушав рассказ, управляющий задумался.
— Хорошая работа, — наконец произнёс Гекхарт — А сейчас ступай отдохни.
— Но господин барон…
— С бароном я сам поговорю. А ты ступай.
— С девочкой точно что-то стряслось, — заметил гвардеец.
— Ты что же, к Лекруа метишь? — раздраженно бросил Раен. Гвардеец промолчал — Ладно, ступай… хотя, нет, погоди. Лучше бы тебе тут не мелькать. Отправляйся в гостиницу и жди, когда я тебя вызову.
Гвардеец, не смея возразить, удалился, а Раен остался в комнате, продолжая размышлять. Через минуту, утвердившись в принятом решении, он со вздохом прошептал «Бедная девочка», и отправился на конюшню.
Барон вернулся домой лишь поздним вечером.
— Есть новости? — спросил Велингвар, садясь за стол. Управляющий в ответ покачал головой.
— Ничего, что требовало бы вашего внимания, господин барон.
Маленькая девочка, сжавшись в комок, сидела на полу в хижине, а снаружи бродило одно из тех чудовищ, что водятся в Лесу. Девочка знала, что в доме чудовище её не достанет, и что тут можно выжить. Можно спрятаться от кошмара, что творился там, в другом Свете.
Путь сюда был непрост. Сначала была боль — и стойкость. Девочка терпела, потому что раньше испытывала подобное. Но боль усиливалась и усиливалась, и тогда появилась надежда. Мученья прекращались, и вслед за ними приходили тепло и спокойствие. Так происходило раз за разом, и девочка нашла спасение в ритме. Она убедила себя, что пытки — лишь отрезок между исцелениями.
Но тот, кто её мучил, знал своё дело. Боль становилась сильнее, а исцеление — слабее. Наступил момент, когда девочка почти сдалась. Тогда ей на помощь пришла ненависть. Уже готовая просить смерти, она вспомнила родителей. И поняла, что если сейчас умрёт — то все их усилия будут напрасны. Все их надежды — не сбудутся. Исчезнет сама память о них, и их детях, и уже никто не узнает, что они вообще жили. Всё, что они сделали — канет в небытие, будто бы их и не существовало.
И тогда девочку затопила чёрная, бездонная ненависть к человеку, что пытался окончательно изничтожить её родителей. В своей ненависти она проклинала его, грозила, представляла, что с ним сделает — и не чувствовала своей боли. А чудовище в ответ старалось всё больше и больше, и в какой-то момент сознание не выдержало, и покинуло девочку. Она очутилась здесь, в домике в Лесу, и никакие усилия не могли её отсюда вывести. Там, за стенами, звучали проклятья, слышались звуки ударов и треск костей, но девочка оставалась внутри.
Она потеряла счёт времени, и не знала, сколько тут провела. Но однажды голоса снаружи зазвучали громче, отчетливее, они достигали девочки — и она сжалась в углу, боясь, что и это её укрытие падёт.
— А что тебя удивляет? — слышалось ей — Она теряет разум от боли.
— Это всё целительница! — при звуках этого голоса девочка вжимала голову в плечи — Не может толком ничего сделать. Вы смотрите, Госпожа!
— Что ты мне суешь?
— Зубы девчонки. Она даже их не смогла приживить.
— Я пыталась — раздался плачущий голос в отдалении.
— Что с тобой? Он тебя трогал?
— Нет, госпожа — ответил жалобный голос — Но девочка… она так кричала…
— Зубы, Госпожа…
— Да выкини их! Или оставь себе. А что у неё с пальцами?
Плач усилился и перешел в жалобный шепот, но голос чудовища заглушил все.
— Видите! Вот так она их нарастила — а ведь это всего лишь пальцы!
— Ты ломал ей руки?
— Она сама — когда билась.
Это говорят про неё, поняла девочка. Это она сломала себе руки, когда ей выдергивали зубы.
— А шрамы! Я ведь ничего толком и не сделал…
— Ты слишком сильно резал.
— Сильно? Вот такие полоски, Госпожа! Едва хватило…
— Довольно! Отойдите все, сначала я займусь телом.
Девочка, сидевшая в хижине, почувствовала, как меняется всё вокруг. Как реальность расплывается. Как уходит страх. Как её саму охватывает покой и легкость.
— Благодарю, Госпожа — забормотал чудовищный голос — Это же идеально…
— А теперь, — продолжил звонкий голос — Займёмся её разумом.
Снаружи полился свет. Девочка увидела, как тают стены её дома. Как растворяется Лес. Она распласталась на полу, вжалась в него, в тщетной попытке удержать хоть что-то из своего нового мира.
— Далеко же ты забралась, — голос звучал отовсюду, будто бы заменяя собой свет. Всё вокруг окончательно растворилось, исчезло, и Аури, возвращаясь в реальность, не смогла сдержать слез.
— Ну как, ты еще не решилась на смерть? — Русалка, стоя над ней, внимательно вглядывалась в синие глаза.
— Жить — прошептала Аури, собрав всю свою волю в кулак — Я буду жить. Ты обещала мне жизнь.
— Сильная — с уважением кивнула Русалка — Как и должно быть. Ты не сломил её, Бранд.
— У меня ещё есть время — мрачно отозвался тот.
— Два дня. А потом её душа и разум отойдут мне.
— А тело? — жадно спросил Людоед.
— Делай с ним что хочешь — отмахнулась Русалка — Но больше я её лечить не собираюсь.
— Ничего — радостно произнес Бранд — Сейчас моя целительница наберётся сил, и продолжим. Она теперь опытная, она теперь будет стараться, верно?
Русалка оглянулась, и Айрин увидела позади женщину — ту, что дарила ей исцеление. Ту, что помогала ей жить. Сейчас эта женщина, с покрасневшими глазами, сутулившаяся, вздрагивающая от громких звуков, мало походила на ту благородную даму, что приходила в Дом Стражи. Русалка, вздохнув, с сомнением покачала головой, и обратилась к Людоеду.
— Могу посоветовать вот что…
Айрин, не слушая этот страшный разговор, прислушивалась к своему телу. Языком она нащупала передние зубы — они были на месте — и едва не заплакала от разочарования. Она считала, что пережила четыре раза, и их осталось на четыре меньше, но теперь — всё заново. Эта пытка была мучительнее прочих, кровавая и растянутая, заставившая Аури желать смерти.
— …если они придут — я же оставила тебе Архана.
Следующие слова говорил голос Людоеда, и Аури невольно сжалась. Но голос был странным, молящим и подобострастным.
— Хотя бы время выиграет — ответила девочка — И помни, если она не попросит смерти — не смей её убивать. Даже если не сможешь унести. Ясно?
Аури поняла, что означает «они придут» и надежда вспыхнула в ней с новой силой.
— Ну а ты что же? Выдержишь? — участливо спросила та, что называли Госпожой.
— Бывало… — прошептала пленница, не найдя в себе сил закончить фразу. «Бывало и похуже» — хотела ответить она, но это была ложь. Хуже в жизни Аури не было никогда. Ей часто приходилось терпеть боль — это верно. Но ещё никогда боль не была такой сильной. Никогда прежде отчаяние так не захлестывало девочку, никогда прежде Аури не хотелось выть от безысходности. И всё-таки три вещи поддерживали Айрин — ненависть к Людоеду, лечение целительницы и обещание Русалки.
— Сколько… — прошептала Роу, и Русалка поняла её вопрос.
— Ты провела здесь больше двух дней. Когда пройдёт сегодняшняя ночь, тебе останется всего ничего.
«Я выдержу! Я выживу! Я отомщу!» — думала Аури, глядя, как Людоед, облачившись в грубые рукавицы, подносит иголку к огню.
«Я выдержу. Я выживу. Я отомщу» — думала Аури, глядя, как накаляется и краснеет металл.
— Я выдержу. Выдержу. Выдержу. — шептала Аури, стараясь унять дрожь, а Людоед с раскаленной иглой в руках шел к её закованному телу.
Кошмар продолжался.