Подходил к концу второй месяц лета. Ночи стали душными, а дни — знойными и тягучими. В один из таких дней епископ Хаш изучал бумаги, расположившись в башни Церкви Света и Разума. С самого рассвета он не отвлекался от работы, и лишь когда солнце поднялось над крышами домов, Эдмон откинулся на спинку кресла и протёр уставшие глаза.
Подумать только, полгода назад, когда брат передал ему слова Архиепископа Митендории о приближающейся борьбе Света и Изнанки, Хаш лишь посмеялся над мнительностью верховного служителя. Но сейчас Епископ по достоинству оценил предсказания Архиепископа, наблюдая, как неторопливо и неотвратимо продвигал свои идеи Велингвар.
Не было никаких заговоров, никаких тайных обществ, никто не собирался, чтобы принести кровавую жертву или обсудить преступный умысел. Но народ изменился — люди стали мечтать о будущем. Слухи о том, как расцветёт Митендория с новыми технологиями, просачивались всюду и будоражили воображение.
Этого не было в отчетах. Не писать же доносчику, в самом деле, что женщины мечтают о собственных ваннах в каждом доме, пьяницы — о дешёвом вине в каждом трактире, лавочники — о свежей рыбе и фруктах из других стран. Бумаги содержали другую, осязаемую часть дела, и с нею-то епископу предстояло разобраться. Вздохнув, он вновь погрузился в чтение.
Совсем неподалеку от него, на заднем дворе торговой лавки, мясник разделывал тушу. Вокруг его щедро летели кровь и потроха, а за деревянным забором уже собралась стая бродячих собак. Они залились лаем, когда из лавки позвали мясника, и тот, отложив топор и обтерев руки о фартук, скрылся внутри. Там его ожидали трое мужчин, выделяясь среди прочих покупателей богатой одеждой.
— А вот и наш поставщик! — воскликнул один из них, увидев хозяина. Даже в таком коротком обращении чувствовался сильный акцент.
— Чего вам, господа?
— Мы из Представительства, — произнёс посетитель — И пришли узнать, почему уже второй день не приходят твои продукты.
— В долг вам больше не даю — вот почему, — ответил мясник.
— Что это значит?
— Говорят, у вашего главного дела совсем плохи, — с усмешкой отвечал мясник — Говорят, вас всех скоро разгонят, а представительство прикроют. У вашего Лотора скоро денег и на ливер не останется — а я что же, должен мясо ему посылать?
— Ах ты мерзавец! — взревел один из посланников и, перегнувшись через прилавок, попытался схватить мясника. Но тот проворно отскочил, и всё, что получилось у «представителя» — измазать свой жилет в крови. Глаза посланника налились кровью. Он потянулся за оружием, но к счастью, двое других удержали разъяренного товарища за плечи.
— Полно тебе, Чезар, хватит. Клянусь, ты вспыхиваешь быстрее, чем сам Сазердленд! Мясник, вот тебе твоя плата за будущий месяц, — говоривший швырнул увесистый кошелёк, а хозяин лавки поймал его — Благодари Свет, что твоё мясо и впрямь хорошо приготовлено. Иначе…
— Иначе я заплатил бы тебе ударами меча! — вмешался Чезар. Скинув удерживающие его руки, он вышел прочь из лавочки, увлекая своих спутников.
— Говорят, — глядя им в след, заметил один из покупателей — Они пообещали давать Церкви списки всех, кто с ними будет вести дела. Кто ж на такое подпишется?
— Говорят, — повторил мясник и отправился обратно на задний двор.
В этот же час на противоположном конце города, где дома и лавочки были куда проще, булочник с любовь выкладывал свой товар на прилавок. И так восхитительно выглядели его изделья, так аппетитно пахли, что проходивший мимо маленький оборванец не удержался и цапнул одну из них. Смехом он ответил на проклятия булочника, а бросившимся в погоню сыновьям булочника успел показать неприличный жест, прежде чем затерялся в толпе.
Путь его лежал к одной из церквей Света и Тела. Подбежав к приземистому кирпичному зданию, возле которого уже стопилась очередь бродяг, оборванец встал возле решетки и прислонил лицо к железным прутьям. Один из служителей, что раздавали еду, кивнул ему. Тогда оборванец оббежал здание Церкви и спустился в темный подвал одного из прилегающих домов. Там он безошибочно выбрал нужную комнату и зашёл внутрь. Мрачное, серое помещение, в котором были лишь стол, пустой буфет и несколько табуретов. Немного погодя в комнату вошёл служитель.
— Говори, — без долгих приветствий велел он мальчику.
— Пожрать бы, — немедленно отозвался тот.
— После, — нетерпеливо махнул рукой служитель — А сейчас рассказывай.
Оборванец положил руки на колени и заговорил, будто бы пересказывая урок.
— Значит, так. Вчера к Фреду опять приходили какие-то типы. Не те, что прежде, не торговцы. Кто такие, не знаю, но выглядели, словно скрабы — скользкие такие, блестящие, и воняют.
— Они плохо пахли? — заинтересовался служитель.
— Не, — замотал головой оборванец — Сильно. Запах, как от благородных, но эти не благородные — очень уж уродливые. У одного глазки маленькие, как у блохи, а второй постоянно горбился. Пришли, значит, и начали разговор. Тот, с блошиными глазами, спрашивает Фреда, с чего он притащил своих людей на встречу — и тычет пальцем в фредовых свояков. Всё, думаю, щаз ему палец-то и обломают, вместе с башкой. А Фред только оглянулся и говорит, да, доверяю, а теперь выкладывайте, зачем пришли. А главный всё тянет, что же ты, говорит, в прошлые разы без них был…
— Так они уже встречались? — перебил мальчика служитель.
— Выходит, что так. Только лопни мои глаза, если я их прежде видел! Так вот, говорит Фред, раньше вы меня не беспокоили, а теперь беспокоите. Отчего так? Ну, говорит Фред, деньги и оружие ещё ладно, но как вы тех убили, что я указал? А эти двое так гадко улыбнулись, и «горбач» говорит: «Никого мы не убивали, а просто так было угодно Свету».
— А у вас кого-то убили? — снова перебил служитель.
— Не слыхал, — ответил мальчик.
— Ладно, продолжай.
— Ну, в общем, они ещё поулыбались, а потом тот, первый, спрашивает: «Так ты до сих пор хочешь отомстить за отца?» Это он про папашу Эванса, — прервал рассказ попрошайка — Слышали небось, как с него барон кожу живьем содрал?
— Слышал.
— Так вот значит, продолжает «блоха», надо вам стать силой, равной Сумрачным Герцогам. Так я им и равен, отвечает Фред.
— Вот как? — улыбнулся служитель
— Фред-то? — встрепенулся оборванец — А то! Он, если надо, и сотню человек поднимет. Ну, те двое посмеялись, а потом замолчали, и опять: «Ну, раз такое дело, мы вам поможем, и вы скоро с ними повидаетесь». Тем более, говорит второй, у них и так уже людей не хватает. Тоже ваша работа, спрашивает Фред, а те сразу в отказ пошли. Нам, говорят, покой и порядок нужны, мы Герцогов не убиваем. Хах, тоже мне благодетели какие! — хмыкнул оборванец — Герцогов они не трогают.
— А дальше, дальше? — потопил служитель.
— Ну, а что дальше? Начали про какой-то договор толковать, а меня Артур отвлек. Я пока с ним возился, эти уже про какие-то смерти заговорили. Вроде как условия этого договора. Всё клялись, что никаких благородных, самые обычные горожане, вторая-третья ступень, и будет-то их всего человек двадцать. Фред говорит, всё равно немало, а эти чуть не лопаются от удовольствия, улыбаются. «Момент такой будет, что никто и не узнает». Что это за момент такой, чтобы двадцать убийств прошляпить? — спросил будто бы сам себя оборванец. Собеседник не спешил с ответом, и мальчик продолжил — Ну, они еще поговорили — что никто не должен знать, а особенно — Церковь, что детали позже обговорят, а после этого они встали и ушли.
— Это всё?
— Нет, — замотал головой мальчик — Фред потом со своими помощниками начал обсуждать.
— Так-так, — подобрался служитель — И что же они решили?
— Решали, верить или не верить этим двоим. Меридок, помощник Фреда, насмерть встал, чтобы с этими дел не иметь. А Фред так нехорошо посмеялся — клянусь, у меня аж мороз по коже прошёл — и говорит, что они получат больше, чем ожидают. «Придёт день, и улицы этого проклятого города запылают. И подлые жители этого города будут корчиться в огне, и выпрыгивать из окон, кричать о помощь и молить о спасении. А мы будем смеяться и убивать всех без разбору. Будем насиловать жён на глазах мужей, и дочерей на глазах родителей. Они все заплатят за Королевскую Бойню». И тут меня прогнали, — неожиданно закончил попрошайка.
— Что? — встрепенулся служитель, увлечённый рассказом — Кто прогнал? Фредерик?
— Нет, Артур, гад такой. Ох, он у меня крови попил! — мальчишка оттопырил два пальца и приставил к шее — Вот тут уже у меня сидит! Господин служитель, вы не могли бы там словечко замолвить, чтобы его, проклятущего, Изнанка прибрала? А уж я бы отработал.
— Молчи! — цыкнул на него служитель
Некоторое время он обдумывал услышанное, а затем запустил руку в широкий карман и достал оттуда пять серебряных монет. Небрежно бросил деньги на стол, и на них тут же сверху легла грязная ладонь попрошайки.
— Благодарствую, — склонил мальчик голову и, не дожидаясь слов прощания, выскользнул на улицу. Там, улыбнувшись приятной тяжести в потайном кармане, оборванец пустился бежать по своим делам — по-другому ходить он не умел.
Тем временем в Зеркальном замке королевский гвардеец Рейдел Кейсар неподвижно стоял у дверей Зала Советов, который сегодня сотрясался от споров.
— Злобные еретики и вырожденцы! — восклицал Архиепископ Митендории, потрясая руками — Как можно с ними вести переговоры?
— Очень даже можно — спокойно возражал герцог Йоркдейл — И барон Велингвар прямое тому доказательство. А вам, ваше преосвященство, лучше бы воздержаться от бессмысленных обвинений.
— Да как вы смеете!
Остальные присутствующие с интересом наблюдали за перепалкой. Для этого приходилось поворачивать головы из стороны в сторону, так как Архиепископ и герцог находились на разных концах стола — но зрелище того стоило.
— Смею — отвечал Йоркдейл — У нас заседание Совета, а не составление вашей проповеди. Я слышал, здесь говорят о фактах, а не домыслах. Так что давайте отвлечёмся от ваших обид и обсудим список требований.
— Довольно, герцог — раздался голос короля — Вы забываетесь.
Склонив голову, Йоркдейл замолчал и сел на место. Вслед за ним тяжело опустился и Архиепископ.
— Мы выслушали ваши предложения, герцог — произнес секретарь короля герцог Корнуел — И если вам нечего добавить, то, полагаю, мы можем приступить к обсуждению?
— Одну минуту, господа, — вмешался барон Велингвар — Думаю, будет разумнее обсудить предложение герцога без его участия.
— Это ещё как? — нахмурился Йоркдейл.
— Справедливо, — заметил принц Лангсдейл — Ваше величество?
— Они правы, герцог, — поддержал советников король — Вы создаёте слишком много шума, и вызываете слишком сильные чувства.
— Но без меня эти обсуждения невозможны! Как я могу…
— Вот и опять, — вполголоса заметил граф Дюбуа.
— Прошу вас, герцог, — король указал рукой на дверь — Подождите нашего решения в коридоре.
Йоркдейл, не проронив ни слова, поклонился и стремительно вышел, едва не расталкивая стоявших у дверей гвардейцев.
— Да, непростой человек, — с улыбкой обронил барон Велингвар.
— А что эта крепость — она и впрямь так важна? — обратился к собравшимся Веласкер.
Сент-Арон пожал плечами, а секретарь Корнуел и Архиепископ, переглянувшись, промолчали.
— Позвольте я вам покажу, ваше величество — поднялся принц Лангсдейл. Взяв в руки перо, он уверенно начал рисовать на листе схему — Вот две горы, друг напротив друга, между ними — граница. Крепость йонгландцев стоит вот здесь — принц поставил отметку на правой горе — А нашу крепость, соответственно, требовалось поставить здесь — принц нарисовал отметку на левой горе.
— Но герцог, помимо изменений в самом строительстве, решил зачем-то перенести её сюда — рука Лангсдейла опустилась ниже и указала в небольшой клин митендорских земель в йонгландские — Если те сведения, что привёз барон, верны, то своими орудиями она покроет вот эти земли — принц прочертил полукруглую линию.
— И что с того? — не понял король.
— В том-то и дело, что ничего.
— Барон, а вы что скажите?
Все взгляды устремились на Велингвара.
— Думаю, ваше величество — барон, поднявшись, притянул нарисованный принцем план к себе — Есть смысл посмотреть на наши земли. Построив крепость таким образом, герцог захватывает своими орудиями обе дороги, ведущие в глубь страны. Да, в обычных условиях защита крепости бы пострадала. Но, согласно новым чертежам, крепость неприступна…
— А что насчет просьбы герцога? Считаете, мы можем её выполнить?
— Ставлю десять золотых, сейчас барон начнёт торговаться, — прошептал Сент-Арон, наклонившись к графу Дюбуа. Тот посмотрел на протянутую под столом руку и отрицательно покачал головой.
— Я считаю, ваше величество — обратился Велингвар к королю — Что право на аренду герцог оценил слишком дешёво. Йоркдейлы способны дать Митендории гораздо больше, чем просто золото. Например, уступки от Церкви в вопросах торговли со Свободными Землями. Пусть дадут нам разрешение на ввоз большего количества механизмов. Пусть расширят рамки ереси. Пусть Церковь одобрит наше собственное производство.
— Думаете, Йоркдейлы и вправду способен этого добиться? — заинтересовался король.
— О, их влияние на Церковь — огромно!
— Не преувеличивайте, барон — раздался возмущенный голос Архиепископа Митендории — Никто не может оказывать влияния на Церковь. Мы лишь выслушиваем советы…
— А во сколько же обойдётся эта новая крепость? — внезапно спросил король.
— Пятьдесят — восемьдесят тысяч, ваше величество — отозвался принц Лангсдейл — Трудно сказать точнее.
— А сколько бы стоила старая?
— От тысячи золотых до… двадцати, реши герцог и впрямь возвести добротную крепость, — ответил принц.
— То есть Йоркдейлы готовы вот так запросто достать восемьдесят тысяч золотых? — воскликнул король — В то время, как я трижды… да, трижды, отложил экспедицию к Бездне, которая обошлась бы… герцог, сколько нам насчитали?
— Двадцать тысяч, ваше величество, — ответил секретарь
— Йоркдейлы, что тут скажешь, — обронил Велингвар — Я же говорю, их влияние огромно.
— Я не понимаю, что мы вообще обсуждаем? — вмешался граф Сент-Арон — Зачем нам отдавать крепость Йоркдейлам, если можно построить её самим?
— У нас найдётся восемьдесят тысяч?
— Дело даже не в деньгах, господин граф, — заметил Велингвар — Мы хотим понять, для чего Йоркдейлам потребовалась там строить крепость ибрать её в аренду. Если мы построим её сами, то что нам с ней делать?
— Спросим у герцога?
— А зачем? — пожал плечами Архиепископ — За этим мальчишкой наверняка стоит его отец. А герцог не способен даже с толком произнести требуемые слова.
— Ваше величество, — раздался голос барона — Разрешите мне заняться этим вопросом? Думаю, за три недели я узнаю, в чём состоит план Йоркдейлов, и доложу вам.
Присутствующие переглянулись. У всех мелькнула одна мысль — барону уже известно, зачем нужна эта крепость.
— Если не у кого нет возражений…? Отлично, значит, господин Велингвар, через три недели я жду вашего доклада.
— А герцог?
— Попросим его подождать.
Не медля, герцога Йоркдейла пригласили снова, и секретарь сообщил ему о принятом решении.
— Окончательный ответ вы получите позже, — закончил Корнуел свою речь.
— Когда же это случится? — Йоркдейл не мог скрыть досаду — Как скоро?
— Думаю, начало осени, — кивнул король.
На этот раз Йоркдейл не удержался от нетерпеливого жеста. Он обратил взгляд на короля, словно собираясь что-то сказать ему, но лишь порывисто вздохнул и поклонился.
— Ваше величество. Господа, — кивком головы Йоркдейл попрощался с присутствующими и вышел.
— Однако, — с деланным возмущением произнёс граф Дюбуа — Что за манеры!
Все эти разговоры могли дать богатую пищу для размышлений, но шевалье Кейсар, стоявший у дверей, был погружен в собственные думы. Прошла неделя после его разговора с Лекруа, и юношу до сих пор посещали мрачные мысли. Несмотря на одержанную победу, Рейдел понимал, какого врага он себе нажил и ожидал ответного удара в любую минуту. Поэтому, когда король, выходящий следом за советниками, обратился к нему, шевалье вздрогнул от неожиданности.
— Ваше величество?
— Я говорю, вы как раз тот, кто мне нужен, шевалье. В два часа Данте Йерион прибудет в замок. Встретьте его и проведите к моему сыну в зал для фехтования.
— У принца Рауля будет новый учитель по фехтованию?
— Мне приятно такое отношение к принцу, шевалье, но у меня два сына.
— Прошу прощения, ваше величество, — смутился Кейсар — Значит, новый учитель — для его высочества Фернана?
— Совершенно верно. Граф Уоренгейт лично рекомендовал его, а королева… впрочем, неважно.
Кейсар несколько раз сталкивался с шевалье Йерионом, и сейчас они приветствовали друг друга, как знакомые. Проводив Данте, Рейдел пожал ему руку и удалился, а Йерион вошёл в зал.
Там принц Фернан и несколько его друзей по очереди сражались в тренировочных боях. Увидев шевалье, а главное, узнав о его цели, молодые люди пришли в восторг. Имя Йериона пользовалось немалой популярностью. Сам принц, внутри раздувшись от гордости, поспешил принять спокойный вид. Несколько минут длилась приветственная беседа, а после Данте сразу же пригласил принца на бой.
— Очень хочется посмотреть, с чем мне придётся иметь дело.
Оба противника облачились в легкую броню. Принц, испытывая смущение и боясь ударить в грязь лицом, выбрал своё любимое оружие — длинный тонкий меч, идеально сбалансированный и подобранный под его руку. Шевалье взял самый обычный клинок, на целую ладонь меньше меча Фернана.
Принц и шевалье вышли в центр площадки. Фернан вставил клинок, дрожа от нетерпения, Данте же внимательно осмотрел своё оружие.
— Превосходный клинок, — заметил шевалье, оглядывая лезвие — Будет обидно убрать его, не окрасив кровью.
Принц, глядя, как блестит острие, и как смотрит на него Йерион, почувствовал тревогу. Но отступать было поздно.
— Знаете, ваше высочество, — проговорил Данте и крутанул мечом, проверяя хват — Когда мне предложили стать вашим учителем, я возмутился.
— В самом деле? — удивился принц, и тут же шевалье атаковал его. Принц едва отбил два сильных удара и отступил.
— Но я подумал — а вдруг это шанс? — продолжил Данте и шагнул вперед — Йерионы — древний род, — продолжал шевалье, осторожными ударами пробуя защиту принца — Сложись шестьсот лет назад всё немного иначе, мы могли бы стать королями вместо Раутов. Но Веласкер! — воскликнул Данте и обрушил на принца сильный боковой удар. Фернан увернулся, но недостаточно быстро, и лезвие, обрушившись на тонкую пластину, прорубило её — Веласкеры стали королями в результате интриг и предательства, и все это помнят.
Шевалье отступил, и принц, опустив своё оружие, перевёл дух.
— И если бы кто-то решил поквитаться за прошлые обиды — подумайте, принц, какой удобный выдался бы случай, — улыбнулся Данте и бросился в атаку.
Удары следовали один за другим, принц с трудом успевал их отбивать. Пот стекал по его лицу, руки налились тяжестью, дыхание сбилось. Кровь из раны на боку уже не текла, но сама рана отозвалась режущей болью на каждое движение.
— А вот это — Йерион развел руки, полностью открывшись — Тот самый момент.
Принц замахнулся и ударил, вложив в атаку все силы. Но Данте молниеносным движением отвел меч в сторону, и Фернан подался вперед, падая на блестящее лезвие. Он не успевал сделать ничего. Шевалье шагнул к нему навстречу, и принц почувствовал резкий удар в грудь. Йерион оттолкнул его, и Фернан упал на пол. В руках у шевалье принц заметил меч, повернутый рукоятью вперёд. Оглушенный, дрожащий принц, утирая окровавленной рукой пот со лба, попытался подняться, но ноги не держали его. Сильная рука подхватила его и поддержала.
— Я решил посмотреть, из какого же вы теста, ваше высочество.
Окружающие с возгласами ужаса подбегали к ним, а в зал, привлечённые криками, ворвались гвардейцы с обнажённым оружием.
— Всё в порядке, — махнул рукой принц и кивнул шевалье — Вы готовы продолжать?
— Да, ваше высочество, — улыбнулся Данте и вскинул меч — Думаю, я готов иметь с вами дело.
Этот вечер Валентина проводила в обществе барона Велингвара, пригласившего её на ужин. Их усадили за столик, стоявший в отдалении от остальных. Всякий, кто взглянул бы на неё, рисковал потерять голову — изысканное светлое платье, облегающее идеальную фигуру, драгоценная диадема в белоснежных волосах, блеск в глазах и соблазнительная улыбка. Тем страннее был разговор, который она вела с бароном.
— Значит, Айрин ты ничего не рассказывала?
Валентина, не поднимая взгляда, покачала головой. Она уже выдержала неприятный разговор дома, и сейчас ожидала его продолжения.
— Ладно, — примирительно произнёс барон, взяв ладонь Валери — Сегодня для всех я одержал победу, а поэтому мы должны смеяться и веселиться. Так что оставим эту тему.
— Что за победу? — тут же подняла голову девочка.
— Неважно. Просто веди себя соответственно. Поговорим о приятных вещах. Например, о любви? — пристально посмотрел барон на Валери. Та смутилась, но не опустила взгляд.
— Я просто желаю понять, — продолжил Велингвар — Ты отказалась от принца, но влюбилась в меня? Я бы понял, если бы ты желала брака со мной — но нет же. Или это настолько хитрый план? — прищурился барон.
Валентина молчала, решая, стоит ли отвечать на вопрос.
— Только не смейтесь, господин барон — наконец решилась она — Но мне кажется… я думаю, вы из тех, кто изменит этот мир.
— Это не так- с улыбкой возразил Велингвар.
— Возможно — кивнула Валери — Но я чувствую, будто бы вы один — против всего мира. Я не знаю, чего вы добиваетесь, но хочу в этом участвовать. Мне кажется, что вы — самый необычный человек в королевстве. И я хочу встать рядом с вами. Пока — только как помощник, а там — кто знает…
Выпалив это, девочка с вызовом посмотрела на Велингвара, но он и не думал смеяться. Задумавшись, он принялся за еду, и Валентина последовала его примеру. Лишь когда сменили блюда и подали десерт, барон возобновил разговор.
— Значит, изменить мир? — спросил он, глядя на девушку — А чем он тебе не угодил в нынешнем состоянии?
— Для меня в нём мало возможностей, — прямо ответила Валери — До сих пор не могу понять, как Свет допустил, чтобы такая, как я — и родилась без магии в крови.
— Магии в кровь тебе уже не добавить, как ни меняй мир.
— Кто знает. А для начала хватит и того, чтобы такие, как я, имели власть приказывать таким, как вы.
— А я ещё считал, что это у Айрин нет никакого почтения к благородным, — рассмеялся барон — Хорошо. Значит, ты желаешь жить, как в Свободных Землях?
— Только я хочу, чтобы так было во всем Свете.
— И зачем же тебе это?
— Потому что я верю, что смысл жизни — в развитии. Что однажды мы можем достичь бессмертия. Всемогущества. Сможем летать в небесах, и плавать под водой. Сделаем магию…
— Тебе пора завязывать со своими сказками, — вздохнул Велингвар — Ты же помнишь, что я говорил тебе о «Сказочном мире»?
— Чепуха, — отмахнулась Валери — Книги есть и у принца, и у некоторых благородных, с которыми я общаюсь, значит…
— Ты не королевской крови, и даже не благородной! На них Церковь смотрит сквозь пальцы, а тебя может взять за горло.
— Вот для этого и нужно поменять мир, — прошептала Валентина — Чтобы каждый мог читать что хочет, и мечтать, о чём вздумается.
— Мысль интересная — ухмыльнулся барон — Я знаю одного человека, который считает так же.
— И что же он? — резко спросила Валери — Сидит и ничего не делает?
Барон расхохотался.
— В каком-то смысле — да.
Валери нахмурилась, не понимая причины веселья барона, а он не спешил ей объяснять.
— Пойми, Валери, то, о чём ты мечтаешь — невозможно совершить. Это просто не в силах человеческих.
— Если бы у меня была высшая власть, я бы доказала, что вы неправы.
— Да даже сам Император не смог бы подобного. Сделать мир таким, как в сказке!
— Его власть ограничена — отрезала Валери — Его сковывает Церковь. А еще — Каз-Карак. И Островная Империя.
Внезапная мысль посетила барона. Сложив руки на груди, он посмотрел на девушку.
— Хорошо. Если забыть об Островах и Каз-Караке, что бы ты сделала с Церковью?
— Как это — забыть об Островной Империи и Царстве Кошмаров?
— Мы же просто развлекаемся, не так ли? Вот и представь, что эти две силы не имеют значения. Что ты предпримешь?
Валентина задумалась на минуту.
— Значит, одна Церковь — задумчиво рассуждала она — Договориться с ней о развитии? Слишком сложно. Нужно свергнуть её, уничтожить — и забрать её силу.
— Неплохо — кивнул барон — Вот только Церковь — это не здание, и не крепость, и даже не государство. Она живет в умах людей. В самой их жизни. В их сердцах и головах. Это если не брать материальной стороны дела — богатейшее состояние, поддержка народа и Императора, собственная армия, представительства по всему континенту.
— На каждую силу найдётся большая, — возразила Валентина — Даже Бездну сумели одолеть — так почему бы не справиться с Церковью Света? Да посмотрите, что происходит — появились Свободные Земли, где власть Церкви не так сильна. А Император не спешит вводить туда войска — значит, это допустимо? В Антиохии хаос, и если им правильно воспользоваться, то можно и там взрастить ересь. Король — Мореход открыто выступает против Церкви. Значит, можно пошатнуть власть.
— Свет Всемогущий, Валентина! Церкви стоит каждый день благодарить Свет, что ты родилась не в семье Императора. Но это всё слова — а готова ли ты действовать? Даже в твоих примерах льются реки крови. Ты думала о цене, которую придётся уплатить? Нужно будет убить десятки тысяч — а то и сотни — чтобы… что? Ты даже толком свои мечты обрисовать не можешь. Ты готова принести такие жертвы?
— Готова, — кивнула Валери — Если бы у меня получилось — значит, так и нужно.
— Прости, что?
— Если мир позволит мне это сделать — значит, мир готов. Значит, я делаю то, что нужно и правильно.
— Замечательная логика — с восхищением произнёс барон — Но так можно оправдать любое преступление.
— Возможно, — согласился Валери — Но всё же лучше идти, чем стоять, и лучше оправдывать поступки, чем бездействие.
— Я даже не знаю, бояться мне тебя, или восхищаться тобой. Надеюсь, это всё — лишь буйство молодости, а не твои искренние желания.
— Какая разница? — со вздохом пожала плечами Валери и посмотрела в темноту за окнами — Всё это так и останется моими мечтами.
А в это время у себя в каморке Красавчик Оуен торопливо писал очередное послание. Никаких сомнений он не испытывал. Оуену нравились его новые знакомые — и барон, и эта сумасбродная Валери, и простоватый Реймон, и мужественная Айрин. Но они были словно дети — все они, даже барон. «Против тех, кому я служу, у них нет ни единого шанса. Забери их Бездна! Они бы даже Герцогам проиграли».
В один из дней Красавчик попросил Реймона обучить его грамоте, и теперь в комнате Оуена всегда имелись перо, чернила и множество листов. На одном из них, исписанном каракулями, Оуен быстро накидывал своё донесение. Закончив, он несколько раз сложил листок, превратив его в небольшой квадрат, и запихал в перчатку. После чего вышел из особняка и зашагал по ночным улицам. В одном из домов, несмотря на позднее время, были распахнуты настежь окна нижних этажей. Проходя мимо, Оуен сделал движение пальцами, которое не рассмотрел бы и самый зоркий глаз при дневном свете. В окно влетела записка и исчезла в глубине, а сам Оуен продолжил свою прогулку.
В комнате человек в серых одеждах понял записку и проследовал в комнату старшего служителя. Тот, прочтя содержимое, присоединил её к бумагам, которые должны были лечь на стол Епископа.
Так закончился ещё один день в Прайбурге.