Весь день с утра шёл дождь, по-осеннему холодный и стылый, он разогнал всех с улицы. Долгая осень уже надоедала мне, в небольшом саду замка облетели все листья с деревьев. Всё стояло пожухлое и унылое, а с затянутого хмурыми тучами неба, казалось, вот-вот пойдёт снег. Но шёл только дождь, и тепла в замке нигде не было.
После обеда я решил вернуться к себе, погреться у камина и подумать о свидетелях, о том, что рассказал мне вчера отец. Всю прошедшую ночь я ворочался и не мог заснуть. Этот мир верил в Свет, наделял зеркала магическими свойствами. И зеркала на самом деле обладали всем этим. Интересно, а у нас, в нашем мире, если бы кто-то знал об этом, можно ли было использовать эти свойства зеркал?
Если я когда-нибудь вернусь домой, смогу ли я ещё без дрожи смотреть в зеркало? Даже не знаю… Наверное, вряд ли.
Может быть, это было совпадение, а может, я просто думал о свидетелях и приманил местного своими мыслями, не знаю. Но через двор, опираясь на свою трость, медленно передвигался свидетель Отец Берток. Он тащил стопку тяжёлых книг и торопился уйти из-под дождя, вот, видно, старые ноги и подвели его. Он чуть не упал и упал бы, если бы я, идущий следом за ним, не успел поймать старика за локоть.
— Осторожнее! — Я подхватил кипу книг из его левой руки и посмотрел сверху в лицо строгого старика. Ох, и дёрнул же меня чёрт! — Давайте я помогу вам… — предложил я севшим вдруг до шёпота голосом.
— Давайте, — согласился свидетель, кивая, и с его капюшона посыпались холодные капли. — Это было бы весьма кстати.
Я прикрыл книги полой плаща, закрывая их от дождя, пошёл следом за стариком, прилаживаясь к его коротким шагам.
Башня свидетелей находилась с восточной стороны замка, она была невысокой, всего этажа два, и имела свой отдельный вход. Я никогда не был здесь, я бы добровольно и не подошёл близко к этой башне. А тут пришлось поневоле подняться вверх и зайти в комнату.
Здесь было светло, топился камин. Несколько окон под потолком и в стенах давали много света, и сейчас, после обеда, свечи были не нужны. Меня удивили полки с книгами, будто в библиотеку попал.
— Проходите, — заговорил отец Берток, снимая плащ.
Я положил книги на столик и огляделся.
— Останьтесь, выпьем вина, — предложил свидетель.
Я пожал плечами с сомнением и спросил:
— Вы один? — Я знал, что обычно по одному они не ходят и не обитают, они всегда по двое, это если нет ещё охраны из свидетелей, а так их бывает и больше. Но Эварт говорил мне, такое бывает редко, только в крайних случаях, в этом мире свидетелей боятся и очень уважают, вряд ли им кто-то осмелится угрожать.
— А, — отмахнулся старик, — Отец Андер сейчас в библиотеке…
— Понятно…
Я заметил две простых кровати у дальней стены. В Лоранде свидетелей жило двое: этот Берток-старик, второй же был моложе, но тоже лет так за пятьдесят. Интересно, сколько лет из своих жизней каждый из них проучился в их тайном храме Света? Что за мысли лезут в голову?
Отец Берток налил вина в небольшой котелок, бросил туда несколько зёрнышек каких-то местных специй и подтянул крюк из камина железной кочергой. Подвесил котелок на крюк и толкнул его к огню. Это значит, скоро будет горячее вино с пряностями. У нас такое называет глинтвейном, а как тут, я что-то подзабыл: винами я шибко тут не увлекался.
— Старые кости не держут, а мясо уже не греет… — Улыбнулся Отец Берток. — Не могу согреться, а скоро зима.
«Вам бы наши зимы…» — мысленно усмехнулся я.
— Старость, говорят, не радость… — поддержал я его мысль.
— Это точно. Молодёжь редко понимает стариков, хмыкает, когда видит, никто не помнит о том, что жизнь коротка, а молодость сменяется старостью… Ты из Эниона, так? — он резко сменил тему, и я в ответ кивнул, чуть растерявшись. — Твоя мать была актрисой, а граф признал тебя как сына, верно?
— Так и есть.
— Редкий случай для людей такого высокого положения.
Он говорил, неторопливо собирая со стола разложенные книги, в одну, что лежала раскрытой, заглянул, хмуря седые брови, и закрыл, вложив закладкой маховое птичье перо чёрного цвета. Голубя или вороны? Я внимательно следил за его неспешными руками в старческих пигментных пятнах. Здесь, по своей комнате, Отец Берток передвигался без трости и сильно хромал.
— Я — бастард, я не претендую ни на титул, ни на земли отца. То, что граф приблизил меня, это так… — Я пожал плечами, потому что и сам не знал ответа.
— Где вы с матерью жили там, в Энионе? Как граф нашёл её? Странно это всё.
— У нас не было постоянного адреса.
— Адреса? Какое странное слово…
— Места, где мы жили! — быстро поправил я себя, понимая, что по глупости вставил слово, которое в этом мире может быть ещё неизвестным. Вот растяпа! — Вы же знаете мир актёров, они постоянно кочуют с места на место, нигде надолго не задерживаются. Так что… — Я пожал плечами, надеясь, что Отец Берток не заострит внимание на этом странном для него слове. «Адрес…» И как я так?
Но свидетель отвлёкся на свой котелок с вином и не заметил моей оплошности, по крайней мере, я так подумал. Скоро горячее вино разлили по простым керамическим бокалам, и один достался мне.
Для приличия и из вежливости я отхлебнул пару глотков, и тепло горячего вина разлилось по груди и животу. Неплохо. Что за пряности он туда накидал? Совсем неплохо, даже по моим меркам.
Я огляделся, рассматривая полки с книгами, и спросил:
— У вас много книг, как в библиотеке.
— Да, — Отец Берток слабо улыбнулся, глядя мимо меня, — я люблю книги, люблю читать, мне нравится история, мифы, легенды и сказания. — Перевёл взгляд на меня и спросил: — Вы грамотны?
— Я учусь. — Я не знал, как назвать тот процесс, что со мной происходит, но учёбой назвать это, конечно, трудно. Читать я пока не читал, но уже мог разобрать некоторые слоги и буквы. Я усмехнулся. — Знаете, я пока на том этапе, когда выбираешь книги с картинками.
Старик громко хмыкнул, поняв мою шутку, у него, оказывается, есть чувство юмора, это отрадно. Они, выходит, все разные. Этот, например, в отличие от Отца Иллара, не допрашивал меня прямо, а задавал вопросы как бы между прочим, вплетая их в диалог так ненавязчиво, но с адресом я уже попался.
— С картинками… — повторил он мои слова.
— Да… — Я улыбнулся, пожав плечами, и снова отпил глоток вина, приготовленного заботливым свидетелем. Ну, прямо сочетание несочетаемого, забыл, как этот термин звучит в литературе. В этом мире все боятся свидетелей и обходят их стороной, а этот вот поит меня горячим вином, мы так беспечно болтаем о книгах, как старые знакомые, ей-богу.
— У меня есть хорошая книга, в ней точно много картинок, я сам читал её несколько раз. Она написана здесь, в Лоранде, местным библиотекарем много лет назад, потом пополнялась… «История Лоранда». Думаю, вам, как сыну графа Берната, будет полезно почитать её.
— Вы так считаете? Почитать, это громко сказано. — Я опять улыбнулся ему, не зная, как скрыть неловкость. Теперь мы, как два товарища-студента, будем обмениваться книгами? Я — и свидетель, как два приятеля с одного курса!
— Как строился Лоранд, кто им правил, как разрастался замок с годами. Там упоминаются ваши прапрапра, ну, одним словом, ваши предки. Много миниатюр и зарисовок замка. Занятная вещь.
Отец Берток принялся искать «Историю Лоранда» на полках и нашёл её довольно быстро, и это говорило о том, что свою библиотеку он, в самом деле, знал хорошо.
Я соображал, какой предлог придумать, чтобы послать его подальше, ведь это значит, что, когда я «почитаю» книгу, мне придётся снова прийти сюда, чтобы вернуть её. А самому лишний раз лезть на глаза свидетелям мне ой как не хотелось.
— Вряд ли у меня будет время… — начал было я.
— Будет. Погоды нет, что вам ещё делать, молодым-то? Под дождём махать мечами не получится. Полистаете страницы, посмотрите картинки. Портреты своих бабушек и дедушек.
Я сдался. Вот прилип же, как банный лист до пятой точки. Ладно, полистаю я твою «Историю Лоранда» с портретами своих бабушек и дедушек. Ладно уж, представлю, что листаю семейный альбом.
Я взял из рук старого свидетеля книгу, тяжёлую, пергаментную, с деревянными, обтянутыми кожей корочками. Ого, тяжёлая, да и старая на вид. Сколько ж ей лет? Если там все мои прапра, то, думаю, достаточно.
— Ого… — всё же вырвалось невольно у меня, и старик-свидетель усмехнулся, довольный произведённым на меня эффектом, впрочем, как и все старики, когда находят способ удивить молодёжь. В наше время и в нашем мире этих способов остаётся всё меньше и меньше.
— Тяжёлая? А она ведь ещё недописана. Она, как местная хроника о Лоранде, она послужила источником к составлению непосредственно хроники Лоранда. Но в «Хронике» больше текста теперь, там в основном события, а здесь — люди. — Отец Берток поднял указательный палец в восклицательном жесте. — Люди — творцы истории, ну, и сам замок, конечно. Он здесь сам как герой книги, живой, растущий…
— Да? — с сомнением переспросил я и невольно покачал книгу на ладонях. Это он загнул, конечно: замок — герой книги? Может, отсюда эта кирпичная тяжесть? Пергамент, наверное, в ней просто плохого качества, вот отсюда и тяжесть.
— Конечно. Вам эта книга запомнится, тем более, что она по истории вашего рода. Лучше узнаете ваших предков, свои корни, так сказать.
Я вздохнул и смирился. Пока я положил книгу на столешницу, допил вино и перешёл к полкам с другими книгами. Свидетель был ещё тут, что-то переставлял с места на место, сдувал пыль. Меня же привлекли небольшие фигурки на полке. Что, Отец Берток, как все старики, склонен к мелочности и коллекционированию? Точно. Маленькие скульптурки стояли одна к одной: лошадки, собачки, змея, танцовщицы и… я обомлел. Среди всех фигурок стояла, как ни в чём не бывало, фигура настоящего шахматного слона. Ей-богу, шахматный слон со знакомой каждому шахматисту высокой шапкой епископа и даже боковой прорезью. Всегда задавался вопросом: для чего она нужна, эта прорезь?
Откуда?!! Как?
Я машинально протянул руку и взял фигурку, не веря своим глазам.
Слон. Или офицер. Или ещё раньше епископ.
Что он делает здесь?
Сколько я жил в этом зазеркальном мире, ни разу за всё время, ни в комнате отца, ни в его кабинете, ни в библиотеке здесь, в Лоранде, ни в Нандоре, я не видел шахмат. Здесь была какая-то своя не знакомая мне игра с фишками разного цвета, но это были никак не шахматы. Я даже вообще сомневался, есть ли в этом мире слоны, как животные. Собак, кошек, лошадей, коров, овец, коз, кур — всё это я видел здесь. Но слон?
В нашу эпоху Средневековья его обычно так и вырезали, либо прямо как есть слоном с бивнями и большими ушами, с башенкой на спине, из которой проглядывали фигурки лучников. Либо епископом в мантии и с загнутым посохом, в своей высокой епископской шапке, как уж она называется, не знаю.
А здесь же был простой современный слон. Обычный. Он мог появиться тут только из моего мира.
Я, как полный дурак, смотрел на эту шахматную фигуру, поднеся её почти к самому лицу, только слепой не увидел бы моего интереса. Заметил и Отец Берток.
Я перевёл на него взгляд: он внимательно смотрел на меня прищуренными умными глазами. Чёрт! Это тебе не адрес и даже не проклятый валидол…
Я спалился! Я реально спалился! Какой из меня нафиг разведчик! Я — растяпа, дурак, я попался на такой ерунде…
— Чем вас привлекла эта фигурка? Почему вы выбрали именно её?
Я промолчал, потом откашлялся от комка в пересохшем горле и сипло ответил:
— Не знаю…
— Среди других более красивых вы взяли именно эту? Почему? Чем она вам понравилась? В ней нет ничего особенного, верно?
— Верно… — Я протянул руку и вернул шахматную фигуру на прежнее место. — Даже сам не знаю, почему…
— Она показалась вам знакомой?
Я замешкался с ответом.
— Что-то в ней необычное, она отличается от всех…
— Да. Это точно. — Отец Берток подошёл ко мне и поправил фигуру слона на книжной полке, развернув под своим каким-то нужным ему ракурсом. — Она не такая, как все… — И тут он шёпотом добавил слово: — Слон…
Честное слово, я готов был поклясться на чём угодно — Библия! Конституция! Устав Университета! — на чём угодно! Он именно так и сказал: «Слон»! Я не ослышался. Слон! Именно слон.
Старый свидетель знал это, он специально поставил его здесь, чтобы вылавливать таких лохов, как я? Не может быть! Это немыслимо!
Сколько нас таких в этом мире, кто задержался тут, кто принёс с собой что-то оттуда?
Отец вот, например, тайно натаскал зеркал и пользуется ими, будто так и надо. А кто-то принёс сюда шахматы. Я принёс валидол и даже спас им жизнь человека.
Я не один! Нас таких много! Только где они все? Как их можно найти? Смогли ли они вернуться? С кем из них можно встретиться и поговорить?
Я смотрел в лицо старика-свидетеля, и мысли бежали в моей голове бешеным галопом.
Сколько ещё тайн припас для меня этот дурацкий мир? Когда уже он перестанет меня удивлять?
Я чувствовал себя Максимом Каммерером из братьев Стругацких… «Как меня укатал уже этот мой обитаемый остров…»
Отец Берток не сводил с меня взгляда. Я думаю, он всё понял ну или, минимум, точно что-то заподозрил.
— Ладно. Я пойду. Книгу я посмотрю и верну обязательно.
— Можете не торопиться, я недавно перечитывал её, скоро она мне не понадобится. Спасибо вам за помощь. — Он улыбнулся, и от этой улыбки по спине моей пробежал озноб. Это тебе не Отец Иллар, того я сумел загнать в тупик, с этим ничего не выйдет. Он гладко стелет — вино согреться, книжечки почитать — да, вот только спать, чую, будет очень жёстко.
За каждое моё слово, за все мои оплошности он с меня спросит. Когда-нибудь обязательно спросит. Этот человек из тех, кто не забывает ничего.