И я засел, с головой окунувшись в текст. Я даже на ужин не пошёл, когда меня позвали, и не заметил, когда одна из служанок принесла мне поесть сюда, в башню. А может, это была и не служанка вовсе, а слуга — я даже не помнил, от книги не оторвался и на секунду.
Книга была написана лёгким языком, понятным любому грамотному человеку. Её язык был доступен каждому, кто умел читать, будь это хоть ребёнок, хоть взрослый. Она напомнила мне мифы Древней Греции, что ли. Всё начиналось с сотворения мира, с появления богов. Они, кстати, были смертны, старели и умирали. Но было что-то, что продлевало их жизнь и давало молодость. Я помнил, что у скандинавов это были яблоки, их боги викингов ели и молодели. А греческие боги пили нектар и амброзию и не старели. Здесь же — всё правильно, а как иначе в этом мире? — жизнь богов продлевали солнечные лучи.
Благодатное солнце всходило на рассвете и дарило всему миру жизнь. Все жили под его лучами — растения и животные, птицы, насекомые и… боги. В каждом живом создании билась искорка животворящего солнца, она давала жизнь каждому. А после смерти все эти искры возвращались к солнцу. И нет ничего сильнее, светлее и могущественнее солнца.
Где-то я уже слышал подобное. Индейцы Латинской Америки поклонялись солнцу, кажется, ацтеки. Приносили ему кровавые жертвы каждое утро и верили, что без крови и отнятой жизни, солнце не взойдёт, и рассвет не наступит. А в некоторые моменты такие жертвы приносили пачками — сотни, тысячи людей убивали в годы эпидемий, в минуты солнечных затмений, войн… Мрак! Надеюсь, в этом мире до такого не дошли, а может, они от подобного уже отошли?
Солнце любили, солнцу поклонялись, солнцу посвящали праздники, пели песни, в тысячах храмах — Залах Света — каждое утро встречали восход солнца. Там пели птицы, встречающие обычно рассвет своими трелями: соловьи, малиновки, жаворонки, даже петухи…
Я читал эту книгу как красивую сказку и понимал, что не встречаю ни слова про свидетелей. Они появились позже и как-то неожиданно. Я бы сказал вдруг и повсеместно и как из ниоткуда.
Они стали главными жрецами, они перестроили все Залы Света на свой лад — я понял это по скупой информации, видел, как нас учили, между строк… Конечно, прямо об этом не позволили бы говорить те же самые свидетели. Я читал теперь этот «Свет во тьме» и не мог отделаться от мысли о цензуре, о её всесильных руках. Мне кажется, что даже стиль повествования всей книги изменился, стал другим, сухим, официальным, что ли. Пропала та лёгкость и изящность сказки, остались только факты и порядки, сейчас уже ставшие традициями.
Я прочитал о выборе свидетелей, о жеребьёвке, о роли короля во всём этом. Всё так, как говорили отец и Вираг, нового я не прочитал ничего. Информации — крупицы. Я-то ждал ответов на все вопросы: кто они такие, эти свидетели? Откуда они появились? Что за силой и способностями они обладают? Почему сеют страх в сердца местных людей? Что за странные слухи о неведомом оружии на расстоянии?..
Ответов на свои вопросы я не нашёл. Я перечитал книгу всю от корки до корки, я просидел допоздна, даже не притронувшись к еде, и ничего не добился. Начало книги мне понравилось больше, там, где ещё были боги и солнце, и его лучи, до появления свидетелей.
Я закрыл книгу и открыл её снова в начале, перемахнул несколько страниц и вгляделся в то место, где она открылась.
…Наступил момент, когда на свет явились воплощения солнечного света — два брата-близнеца, два молодых божества, излучающих свет и дающих силу. Они спустились с небес по радужной дуге и не имели отца и матери — сам свет солнца воплотился в них. Боги ждали рождения воплощённого света, это было предсказано много лет назад, но все удивились, что с небес явилось не одно божество, а сразу двое…
Я усмехнулся, читая это. Ага, сюрприз! Как «Твикс» или «Баунти» — две букашки в одной бумажке… Найди десять отличий!
Братья-близнецы — один голос, один волос, один рост, ну и в том же духе.
И боги земные тут же разделились между собой, одни поддерживали одного брата, другие — другого. Подначивали, настраивали друг против друга… Ну почему всегда так? Почему не могут жить все в согласии и в мире? Я уже догадывался, чем всё это кончится, и хоть и читал текст уже второй раз, разочарованно выдохнул.
Началась война между богами, братоубийственная и кровопролитная, которая привела к гибели многих и с той, и с другой стороны. А потом из другого мира явился Мрак — чёрное божество печали, тоски и смерти. Он уничтожил оставшихся в живых богов и самих братьев.
Но перед смертью близнецы, собрав остатки божественного света, воплотились один в Солнце, другой — в Луну. Один светит днём ярким и тёплым светом жизни, а другой — ночью — светом холода и печали.
Братья не успели простить друг друга и по сей день стремятся встретиться и помириться, но этого не будет никогда. Когда на небе появляется один, другой с небосвода уходит. И так изо дня в день, из года в год, из века в век…
Печально.
Я вспомнил местную луну, светящую голубым светом — как там? — холода и печали. Да. Так и есть. Тоскливо.
А ещё я вспомнил о той войне, что назревает. Король Истван и его брат — принц Рикард и их приближённые, подначивающие к войне. Что-то всё это напоминало мне, читающему сейчас их этот «Свет во тьме». Неужели они сами не видят этой параллели? Для чего воевать? Что они делят? Ждут, когда явится свой Мрак — бог печали и смерти — и сметёт всё одним махом?
Они же тоже братья-близнецы — король и принц!
Я поднялся на ноги, захлопнув прочитанную книгу. Везде война! У нас, у них… Люди везде одинаковые. Даже боги воюют!
Я вспомнил «Илиаду» Гомера. Там греческие боги тоже воевали между собой, разделившись на тех, кто был за Трою и против неё.
Воюют Добро и Зло, Бог и Дьявол, Свет и Мрак…
Я подошёл к окну своей башни, понимая, что просидел всю ночь до самого рассвета. Холодный свет наступающего утра уже лился в окна, утренние сумерки рассеивались. О, чудо! Из-за дальних холмов я заметил яркий луч поднимающегося солнца, прорезывающий край горизонта. Малиновый цвет раскрасил небосвод немыслимым буйством красок.
Я стоял, заворожённый этой красотой…
Башня первого луча… Пришли на ум красивые слова… Башня первого луча…
И тут меня осенило! А что, если моя башня это и есть башня первого луча? Чем чёрт не шутит, пока Бог спит! Это, конечно, маловероятно, но всё же…
Я снова перелистал книгу Отца Бертока, искал в «Истории Лоранда» схему этой башни. Нашёл. Я огляделся, осматривая комнату, в которой жил, и сверяясь со схемой из этой тяжеленной книжищи. Я считал окна, рассматривал потолок и своды, выискивая общие черты. А ведь башню, скорее всего, перестраивали. Что я хотел найти?
Точно! Так и есть! В моей башне было шесть окон, шесть длинных узких проёмов, забранных цветными витражами. На схеме же было восемь окон. Значит, башня не та. Это было бы хорошо, но…
Я постоял разочарованно, прижимая раскрытую книгу к груди. Жаль. Это было бы здорово. Раз — и вот тебе подземный ход! Прямо здесь! Рядом!
Я вздохнул. Снова посмотрел в книгу, на схему башни. Потом ещё раз осмотрел стены своей комнаты. Расстояние между двумя окнами мне показалось большим, больше, чем между соседними рядом. И я подошёл ближе. Простенок между окнами закрывал гобелен — какой-то замок из сказки с тонкими шпилями и яркими извивающимися на ветру флагами-лентами.
Я бросил на кровать тяжёлую книгу, оставив её раскрытой на нужной странице. Ну и увесистая же она, собака, подержишь так ещё немного, и плечи будут, как у Терминатора…
Я попытался приподнять гобелен, чтобы осмотреть каменную стену, для этого пришлось сдвинуть тяжеленный окованный сундук. Эх, накачаю я тут мышцу, точно. Заглянул бы сюда кто-нибудь, вот удивился бы, чего это я тут всё переставляю с места на место.
Под тканью гобелена я, осмотрев стену, с изумлением обнаружил, что оконный проём заложили каменной кладкой. Оглядевшись и убрав тяжёлую скамью от другой стены, я сумел найти под другим гобеленом ещё один оконный проём, тоже заложенный камнями.
Восемь!
Здесь восемь окон, а не шесть!
Когда-то было восемь… А это значит…
Я замер, задумавшись. Башня первого луча… Что гадать, пойти и проверить! Что может быть проще!
Я забрал огарок свечи с каминной полки и вышел на лестницу. Два факела за ночь уже выгорели, и я, подсвечивая себе свечой, спускался вниз осторожно, под самую лестницу.
За прошедшие годы здесь накопилось много мусора, битого камня, палой листвы, пыли. Я сгрёб это всё в сторону ногами. Интересно, я, в самом деле, верю, что найду здесь что-то? Может, это бессонная ночь сказывается?
Я сел на корточки — света от одной свечи слишком мало, чтобы что-то разглядеть. Как может выглядеть дверь подземного хода? Что я ищу?
Я огляделся и снова поднялся на ноги, потоптался на месте. Что-то брякнуло металлически под каблуком сапога. И через секунду я уже разгребал мусор ладонью, настолько увлёкшись поисками. Ржавые кольцо и простой запор, мне даже хватило сил сдвинуть его вбок. Я ухватился за кольцо двумя руками, убрав свечу на кусок битого камня, упёрся, широко расставив ноги. Рыхлая земля поехала под каблуками, блин, это стоило мне немалых усилий.
Тяжёлая дубовая дверь на ржавых петлях подалась мне навстречу, а в полу открылся чёрный лаз.
Опа на! Я нашёл его… Вот он — подземный ход! Я, оказывается, всё это время жил в башне первого луча. Вот так вот!
Я склонился вниз, подсвечивая огоньком свечи. Каменные пыльные ступени уходили вниз, в чёрную густую темноту. Лезть туда с огарком свечи я не рискнул. Эх, был бы надёжный фонарик… Но не сейчас. Утром кто-нибудь может начать искать меня на завтрак или мало ли что ещё кому понадобится. Я смогу спуститься сюда только ночью.
Сердце моё возбуждённо стучало в груди. Вся эта ночь была насыщенной — я понял, что умею читать и явно заработал переизбыток информации, проглотив разом две книги. А ещё я нашёл путь, который выведет меня на свободу. Я покину Лоранд, найду это старое заброшенное кладбище и склеп Малого Ортуса. И уйду из этого мира.
Только не надо торопиться, ради Бога. Надо хорошо всё продумать, проверить этот лаз и найти способ уйти от замка. Не пешком же я смогу это сделать, и, думаю, я смогу добраться до Ортуса не за один день. А это значит, что свой побег я должен хорошо продумать, основательно приготовиться и всё тщательно спланировать. Попытка у меня будет только одна.