Свидетели пробыли в Лоранде ещё несколько дней, я наблюдал за их перемещениями по двору замка через окно своей комнаты. То один из них, то двое мелькали туда-сюда, я видел их синие одежды. Интересно, они всех допрашивали или только семью графа Берната? Неужели никто ничего не видел?
Если бы всё было понятно, и не возникали вопросы со смертью Отца Бертока, свидетели уехали бы быстро, но нет. Они что-то искали, в чём-то сомневались, смерть от несчастного случая одного из своих им, видно, казалась подозрительной. Да и за мной никто не приходил. Если бы Отец Берток успел в последний момент сообщить об Арсе из Эниона, за мной бы уже пришли эти синие с сильными руками…
Ни я сам, ни мой отец-граф ничего бы не сделали. Думаю, если бы они арестовали меня, граф смирился бы с этим и отдал бы меня им без слов.
Получается, что Отец Берток очень вовремя умер, погиб. Или мой отец очень вовремя избавился от него. Я не сомневался, что он приложил к этому руку, я помнил, как подобная участь чуть не постигла меня самого. Я тоже мог вот так же оказаться во рву Лоранда. Холодный, молчаливый, все тайны с собой унёсший…
Все эти дни, пока свидетели в синем шныряли по Лоранду, я стоял у окна и замечал, что здоровье моё делается лучше с каждым днём. Меня уже почти не тошнило, и голова не кружилась, лучше стал аппетит, и еда задерживалась в моём желудке. Я выздоравливал быстрее, чем это было со мной в детстве. Тогда я проболел месяц, хотя сотрясение было у меня значительно меньше, чем сейчас. Даже синяк на ноге после удара камнем прошёл почти без следа, я уже и хромал-то еле заметно.
Почему? Почему так быстро?
Не думаю, что всему виной примочки и травки Отца Бертока. Скорее всего, это мой ускоренный метаболизм, не только же мне зря щетиной зарастать, хоть что-то полезное от всего этого. Я быстро встану на ноги, а голова моя так уже усиленно работает. Я начал снова обдумывать способы побега из Лоранда, анализировать моё нынешнее положение.
Конечно, присутствие Габиана всё усложняло, я ловил на себе его взгляды, чувствовал их даже лопатками, когда стоял у окна дни напролёт. Интересно, о чём он в этот момент думал? Чем я занят и что делаю? За кем наблюдаю?
Вот и поломай свою головушку, сердечный, попробуй сделать выводы. Что же ты донесёшь моему отцу, что ему расскажешь? Стоит столбом и смотрит в окно? Ценная информация, однако.
А потом свидетели уехали, и я выдохнул. Хвала Свету! Не прошло и полгода, как они убрались. Интересно, нашли хоть что-нибудь из того, что искали?
А вечером этого же дня ко мне заявился отец. Ну, конечно, все эти дни ему было всё равно, что я им говорил? О чём меня спрашивали? Что они хотели узнать? А теперь, вот, заявился…
Габиан тут же шмыгнул в дверь послушным псом, а отец прошёл и спросил сразу же, как мы остались одни:
— Что они спрашивали у тебя?
Я помолчал, а потом вздохнул, отвечая:
— Какая разница, что они спрашивали? Если они не забрали меня с собой, значит, я правильно отвечал на их вопросы. Разве нет? Вы же не предупредили меня о том, что можно говорить. — Я пожал плечами. — Я решил сам, что ничего не буду говорить об Энионе, раз они ищут Арса из Эниона… И, конечно же, я промолчал о Нандоре. А вообще, они мало мной интересовались. Я им точно был не нужен.
Отец стоял посреди комнаты, заложив пальцы ладоней за пояс, и внимательно слушал меня, не перебивая. Я же сделал паузу, вздохнув опять, и добавил:
— Если они не забрали меня, значит, Отец Берток ничего не успел им сообщить… И этому, второму, — я дёрнул головой за спину, — как его? Отец Андер? Тоже ничего не сказал. — На мои слова отец как-то громко так хмыкнул, я в этой усмешке уловил для себя: «Ну, ещё бы! Я же позаботился об этом…» И у меня невольно вырвалось: — Зачем надо было его убивать?
— Будешь думать в другой раз, где, с кем и о чём разговаривать.
О-о-о, мне не нравился тон голоса моего отца. Какого мрака он вообще припёрся? И так настроения нет, ещё и он масла в огонь подливает.
— Они для чего приехали? Эти, в синем… Что они у них, как зондеркоманда?
— Что? — Отец нахмурился, не понимая вопроса, и я пояснил:
— Похоронная команда они, да? Или что они здесь так долго делали? Следствие вели?
Он кивнул на мой последний вопрос, и отсвет пламени от горящего камина сверкнул на его тронутых сединой волосах.
— Синие лучи, они вызываются только в крайних случаях, когда есть подозрение на убийство свидетеля. И мёртвых своих они тоже забирают.
— И что, они что-то нашли?
— Если бы нашли, мы бы сейчас не разговаривали.
Я поджал губы. Конечно, он своё дело знает, следов не оставил, и свидетелей тоже.
— Наверное, они посчитали, что это несчастный случай?
— Как-то так…
Видно было, что графу неприятна эта тема разговора, но я-то хотел всё знать, поэтому задавал и задавал свои вопросы:
— Почему тогда они так долго были здесь, если посчитали, что произошёл несчастный случай?
Отец скривился, понимая, что всё же придётся ответить.
— Они потеряли его зеркало. — Он даже невольно выдернул ладонь из-за пояса и коснулся пальцами грудины там, где обычно у свидетелей был их знак в виде солнца.
Странно как-то шёл наш разговор: граф пришёл сюда задавать вопросы мне, а получалось, что вопросы ему задавал я.
— И что, вы забрали его себе? — Я знал о трепетном отношении моего отца к зеркалам, совсем бы не удивился, если бы это было так.
— Я что, похож на дурака? Да они тут из-за этого зеркала весь Лоранд бы на рога подняли!
— И где тогда оно?
— Во рву нашли… Сами ныряли.
Я зябко повёл плечами, представляя в тепле своей комнаты ледяную воду рва. Это какая же надобность была найти его, это злополучное зеркало. Конечно, свидетели никогда не бросили бы зеркало без присмотра, они искали его, упрямо, упёрто, и уехали, судя по всему, только тогда, когда нашли.
— И что теперь? — Я поднял глаза на лицо отца, глянул вопросительно.
— Что?
— Что теперь будет со мной?
— С тобой? А что должно быть с тобой?
— Я понял, для чего я вам нужен. — Я не мог молчать, не мог знать, догадываться — и просто молчать. Всё кипело во мне с возмущением, и я не мог спокойно сдерживать всё в себе, знать и ничего не говорить. — Я догадался.
— О чём ты?
— Через два месяца ваш праздник… Как вы там его называете? Король определит семьи, а Верховный Луч выберет новых свидетелей из этих семей. Ведь так? — Граф Бернат нахмурился на мой вопрос, будто в самом деле не понимал, к чему я завёл этот разговор. — Если вдруг по жребию выпадет наша семья, вы отправите в свидетели меня, а не Вирага. Ведь так? Я для этого и был вам нужен, чтобы Вирага прикрыть, он же — наследник, а я — никто и звать меня никак. Подумаешь, какой-то внебрачный сын…
— О чём говоришь? Арс? В своём ли ты уме?
— Я в своём уме. — Я упрямо поджал губы, глядя графу в глаза. — Я понимаю, я не маленький. Вам нужен наследник, а какой из меня наследник? Я ничего не умею и не понимаю. Вираг должен быть наследником, он рос им всегда. Со мной или без меня…
Нахмуривший брови и озадаченный моими рассуждениями граф смотрел на меня с недоумением, пока не перебил:
— Где ты набрался этого всего? Ерунда какая-то!
Я медленно кивнул и шепнул:
— Я понял. У меня было много времени подумать.
— Твоя голова тебя не туда заведёт. Какого мрака, Арс? Откуда ты это взял? Как придумал такое?
— Вы отправите меня в свидетели. Вы сделаете это. Я уже понял. Не надо было трогать старика, я так и так попаду к ним. Разве нет? Всё к одному! Всё с самого начала шло к этому…
— Перестань, мрак тебя побери! Арс!
Я медленно по слогам ответил ему:
— Я — не Арс! Я — Арсений!
Отец какое-то время молчал, потом подошёл ко мне поближе и ответил:
— Ты — мой сын, ты — мой старший сын…
— Да к мраку всё! Всё это враньё и лицемерие! — Я стоял у окна, на своём ежедневном посту, и от него смотрел на отца. — Я вам не нужен. Ну, точнее, нужен только для одной цели — заменить Вирага. Разве я не прав? У вас появился этот план тогда, когда вы узнали о моей матери, иначе я бы уже давно, как этот Отец Берток… — Я резко дёрнул головой назад, за спину, и прошептал: — Тоже плавал бы во рву…
— Перестань! Хватит! — граф резко оборвал меня и подошёл ещё ближе. — Да что с тобой не так?
— Я здесь под домашним арестом за что? Что я сделал? Попытался освободиться? Вы не дали мне сбежать, потому что я вам нужен! Не из-за отцовской вдруг любви, а совсем по другой причине. Всё из-за этих свидетелей и праздника…
— Я не боюсь праздника! Мне плевать, кого там выберет Верховный Луч! Нашей семьи это не коснётся!
На момент между нами повисла тишина, а потом я спросил:
— Не коснётся? Почему?
— Потому что я уже отдал свидетелям одного сына! Хватит!
Я молчал на это, долго молчал, потом спросил:
— Одного сына?
— Три года назад, на последнем празднике… — Граф Бернат бессильно усмехнулся с нескрываемой болью, я чувствовал её в его голосе. — Элек. Его зовут Элек, ему в этом году должно было быть пятнадцать лет… Если с ним всё нормально, конечно.
— У меня есть ещё один брат? — переспросил я шёпотом. Вот, оказывается, как. Всю свою жизнь я был единственным ребёнком в семье, а попал сюда и обзавёлся горой родственников: отец, брат и сестра, а теперь и ещё один брат. И сейчас он, кстати, среди свидетелей, вот же незадача. Я спросил: — И вы отдали его им?
— Что я мог сделать? Так решил жребий.
— И что, если отдали одного сына, второго уже не заберут?
— Обычно так было.
Я какое-то время молчал, думая. Про это я не слышал, ни в «Свете во тьме» не читал, и никто не говорил мне. Только одного сына можно взять в свидетели из семьи. И где-то там, среди них, мой брат Элек. Зачем тогда я нужен моему отцу?
— Зачем тогда я вам? — Отец приподнял одну бровь вопросительно. — Если не для свидетелей, то зачем?
— Ты — мой сын, и я хочу, чтобы ты жил здесь. Всегда два сына лучше, чем один.
— И лучше три, чем два, — добавил я задумчиво.
— Ну да! — Граф согласно кивнул. — Но третьего у меня больше нет, свидетели не отдают своих обратно. Никогда такого не было. А ты у меня теперь есть… Так что…
— А мама? Она останется там одна? У неё был только я.
Отец пожал плечами демонстративно и одновременно повёл подбородком, словно говоря: «Такова жизнь, что здесь можно поделать?» А я почувствовал, как у меня стиснулись зубы от внутреннего сопротивления, от простой злости на всё.
— Ладно. Я разрешу тебе выходить отсюда. Как ты там сказал? Домашний арест? Будешь волен ходить по всему Лоранду, но Габиан будет рядом.
— Рядом? — Я скривился недовольно. — Зачем?
— Я знаю ваш мир, там данное слово ничего не стоит. Иначе ты бы просто поклялся мне, что больше не сбежишь. Поэтому да, Габиан будет рядом.
Я невольно чертыхнулся сквозь зубы. Да чтоб тебя, честное слово!
Граф постоял ещё немного и ушёл, а я снова отвернулся к окну.
Всё кипело во мне, но я пытался успокаивать себя, что всё неплохо, могло быть и хуже. Немного же я получил, но это уже кое-что.