Да, поле выглядело примерно так, как описывал его барон Фран. Две реки — Ливана и Ронда — сливались друг с другом. Ронда делала поворот, поэтому, если я поеду на северо-восток, мне не придётся переплывать реку, я пройду по её берегу и выйду как раз в поле, где должны быть дорога и кладбище Малого Ортуса.
А в битве на Куликовом поле как раз за спинами русских воинов располагался Дон, и, чтобы отойти назад, его надо было форсировать. Здесь же я мог этого не делать, чему я был рад, потому что пересекать реку зимой даже и на лошади верхом, мне бы не хотелось.
Там, где Ливана впадала в Ронду, был как раз тот самый овраг, а с другой стороны — роща. Дубровник. Листья со всех других деревьев уже облетели, а на дубах нет. На них лист жёлтыми мятыми комьями будет висеть до весны, насколько я знал. Поэтому сейчас дубовая роща стояла жёлтая и яркая на фоне последнего выпавшего снега.
Получалось, что место для сражения выходило совсем небольшим: поле от оврага до леса. Именно здесь предстояло развернуться главной битве между армиями двух графств.
Мы подошли к вечеру, и пока у берега Ронды обустраивали лагерь, отец с несколькими баронами объехал это поле. Меня они с собой не взяли, из лагеря я видел только, как они уезжали.
Вираг утром сказал, что бароны с Запада привели не так уж много людей, отец рассчитывал на пять сотен, а пришло всего три. И я боялся, что граф Бернат не послушается моего совета, так и не решится разделить войска. Но возможности поговорить с ним у меня уже не было: отец всё время был занят, а рядом с ним постоянного кто-то был из свиты.
Всё это испортило мне настроение. Не таким, я думал, оно будет, когда я наконец-то выйду на финишную прямую. Я так долго этого ждал, а теперь вместо того, чтобы летать окрылённым, я чувствовал усталость и непонятное мне сожаление. Почему? Да мрак его знает.
С утра разведка доложила, что войска Нандора подходят сюда, и наша армия выдвинулась на позиции.
Лагерь решили оставить на прежнем месте, тут же остался обоз, здесь же бросили лишних лошадей, пажей, обслугу, среди которых находились кузнецы, шорники, врачи, просто слуги и женщины.
Я наивно полагал, что меня, скорее всего, тоже оставят тут, и тогда в разгар боя у меня будет отличный шанс сбежать без свидетелей. Мне только надо будет отвязаться от Габиана, его-то при мне точно оставят, в этом я не сомневался.
Каково же было моё удивление, когда я зашёл в шатёр, а меня ждут два оруженосца.
— Это что? — спросил я осипшим враз голосом.
Один из парней держал кольчугу, и я смерил её долгим взглядом, не веря в происходящее. Это что, шутка такая? Чья? Кто это придумал? Какого мрака?
— Милорд прислал нас помочь вам собраться, господин.
— Милорд? Это кто — отец? — я выдохнул с возмущением.
— Ну да, граф Бернат…
— Какого…
Я почувствовал, как мои ладони сами собой стиснулись в бессильные кулаки. Нет! Только не это! Снова что-то мешает мне, опять какие-то препятствия. Да сколько можно?
— Он что, хочет, чтобы я шёл туда? — Я резко мотнул головой за спину, в сторону выхода. — Он же обещал… Он говорил, что я… — Один из оруженосцев перебил меня:
— А вы что, хотите остаться тут? — Они с другим переглянулись, а потом один из них, что постарше на вид, как-то так разочарованно хмыкнул, что я почувствовал себя ниже городской канализации. — Граф приказал собрать вас и приготовить к бою. Давайте! Одевайтесь! Где ваш слуга?
Я отыскал взглядом Габиана и оторопел: тот был уже собран, и, блин, на нём был кожаный доспех-панцирь, а на поясе меч!
Вот же я дурак! На что я рассчитывал? Что спокойненько смоюсь? Ага, как бы не так! Кто меня отпустит?
— Давайте, милорд, — Габиан, проверяя меч в ножнах, подошёл ко мне, — не заставляйте всех ждать. Если вы боитесь, вы встанете в последних рядах, среди арбалетчиков. Я слышал, это вы умеете…
Вот же гад! Он и здесь нашёл, как поддеть меня. Такой важный, такой деловой, хоть на парад паразита. О-о-о!
И я сдался. Мне пришлось это сделать, и меня принялись снаряжать, как барышню на бал. Проклятье!
Я уже был в рубашке и в стёганом дублете с вышитым единорогом, сверху на меня надели кожаную куртку, и оруженосцы вдвоём натянули на меня кольчугу. Чёрт! Меня аж к земле потянуло, ей-богу! Будто на плечи взвалили мешок с картошкой, даже колени подогнулись с непривычки.
Один из ребят провёл ладонью по моему плечу, проверяя, как легла кольчуга, с сияющими глазами добавил восхищённо:
— Мы вчера её начистили… как блестит теперь.
— Вчера? — я переспросил. — То есть вы вчера уже знали, что напялите её на меня?
— Конечно, милорд.
— А почему мне вчера не сказали?
Я оторопел. Если бы я знал об этом вчера, я бы всю ночь не ложился, я бы пересидел этого Габиана и свалил бы раньше. Плевать, что меня утром бы потеряли. Не думаю, что отец всё бросил бы и вместо сражения принялся искать меня. А теперь? Что мне делать теперь?
— Какая разница? Вчера-сегодня, не всё ли равно?
Ага, вам-то не всё ли равно, а мне? Мне как раз таки это важно! Вот же попал я, честное слово.
— Ну, латы вам ни к чему, — произнёс один из оруженосцев. — Зачем? Вам же не в первые ряды!
— Латы? Ещё и латы?
— Ну да. Графу на кольчугу ещё и латы надели. Здорово смотрится. Красиво.
А второй добавил, застёгивая на мне пояс с мечом и перевязью через грудь:
— Да граф и так в кольчуге и в латах все эти дни! Только на ночь и снимали.
Я сглотнул, почувствовав новую волну уважения и восхищения своим отцом. Как он так может? Вот надень на меня ещё и латы, и я вообще на колени упаду. Как во всём этом двигаться? Как ходить? Как на коня забираться?
А ребята эти надели мне на сапоги шпоры, пристегнув их кожаными ремнями, а потом набросили тёплый плащ с капюшоном. Шерстяную шапку я уже надел сам, зная, что ветер на улице не прекратился.
Я наклонил голову и посмотрел на себя до носков сапог. Чёрт! На кого я теперь похож? Чувствовал я себя как в детстве, когда мать надевала на меня шубу и валенки, когда тащила до детского сада по утрам. Не согнуться, не разогнуться! Упаду — сам не встану!
— Здорово, да? — спросил один из оруженосцев, тот, самый болтливый, глядя на меня во все глаза.
— Ну, прямо настоящий милорд… — добавил своё Габиан и улыбнулся холодно, с издёвкой.
— Вы будто даже старше стали… — гнул своё оруженосец, а Габиан улыбался мне в глаза, видя моё смятение и растерянность.
— Пойдёмте, а то опоздаете, без вас всё начнётся… — опять Габиан, куда ж без него?
Мы вышли из шатра, и мне подвели мою лошадь. Я забрался в седло со второй попытки. Ничего. Я привыкну, отец же ходит, и Вираг, и все эти мальчишки-оруженосцы. Они даже младше меня, а ничего, справляются как-то. И я справлюсь. Это же не смертельно. Всего-то кольчуга.
Меня не поставят в первые ряды, значит, в разгар боя или ближе к его окончанию мне надо будет выбрать момент и уйти. Вот и всё.
Интересно, а Габиан? Он будет рядом со мной или уйдёт вперёд? Он, конечно, удивил меня. Я-то думал, он простой слуга, ну, так, сапоги почистить, пуговицу пришить, а он, оказывается, воевать собирается. Он что, ещё и военный слуга?
Когда мы прибыли на место, наши войска уже давно разворачивались, занимая позиции. Я с седла всё старался высмотреть, отправился ли кто-нибудь в дубраву на нашем левом фланге? Но народу было много, какие-то отряды всё передвигались туда-сюда, и понять что-то было невозможно.
Неужели отец не послушал меня? Неужели не стал ставить засаду по моему совету? Неужели побоялся всё же делить имеющиеся войска?
Если так, то нам хана! Нам нечего ловить здесь. Надеяться не на что.
И я вздохнул, наблюдая за всем, что творилось вокруг.
Мимо прошёл отряд арбалетчиков с арбалетами на плечах. Они тоже занимали свои места. Несли с собой большие щиты, за которыми они будут прятаться, пока будут перезаряжать арбалеты. Тащили вёдра и бочонки с длинными стрелами для луков и с арбалетными болтами. Я тут же отыскал по длинным лукам и отряд лучников. Они, скорее всего, будут рядом с арбалетчиками, хотя, может быть, лучники уйдут и глубже в тыл, у них полёт стрел дальше, им необязательно быть так близко к переднему краю.
Пехота подтягивалась вторым эшелоном, за спинами рыцарей. Я видел их длинные копья и яркие флажки знаменосцев.
От волнения у меня пересохло во рту. Что же это будет? Блин! Страшно-то как…
Я оглянулся на Габиана, тот ехал рядом со мной, невозмутимый, как Сфинкс. О чём он думает? Что чувствует?
Я отвернулся и стал искать глазами своих: Вирага и отца. Я хотел быть рядом, раз уж мне предстояло участвовать во всём этом.
Мимо нас рысью проскакал отряд рыцарей. Я проводил взглядом флаг на древке в руках знаменосца. Там на зелёном фоне красовалась рыжая лиса. Кто его знает, кто это такие? Я так и не выучил гербы отцовских баронов. Знал бы, по крайней мере, что это за земли, и кто в них правит.
Я поехал за ними следом, заставляя и свою лошадь перейти с шага на рысь.
Отца я нашёл в центре в самых первых рядах. Из баронов военного совета рядом с ним никого не было: все, наверное, находились уже на своих местах. Остались только оруженосцы и военные слуги без титулов. Рядом с отцом был и Вираг. Тоже в кольчуге, с мечом на боку, смотрел с высоты коня восторженно и улыбнулся мне, когда я подъехал ближе.
— Ну что, — спросил я, — как всё будет?
Мой брат пожал плечами, отчего кольца его начищенной кольчуги блеснули на солнце. Вираг глянул далеко вперёд и ответил:
— Они уже подходят, тоже строятся… — Дёрнул подбородком, указывая мне, и я всмотрелся в заснеженную равнину.
Там тоже строились рыцари, где-нигде блестели в солнечных лучах острия копий, и просматривались яркие цветные пятнышки знамён. Какую же длинную линию они занимали, явно больше нашей. Сколько же их там! Может, кто им ещё какую подмогу прислал, а мы и не знаем. Разобьют они нас, вот чует моё сердце, разобьют. И побежим мы всей толпой к Малому Ортусу…
— Мрак их побери… — вырвалось у меня невольно, и Вираг посмотрел на меня, отвечая:
— Ты будешь в тылу, среди арбалетчиков.
— А ты? — невольно вырвалось у меня.
Я смотрел на Вирага, а тот улыбался, глядя вперёд, на наших врагов. Потом он ответил:
— Я буду рядом с отцом. Не бойся, всё будет хорошо, рядом с нами будут другие…
— Их больше… — напомнил я.
— Ну и что? Зато у нас удачное место! Мы будем держать позиции.
Я почувствовал, как сомнения начали грызть меня. Действительно, стоит кому-то отойти назад раньше времени или, наоборот, не выдержать и пойти противнику навстречу, весь наш строй посыплется, и они победят нас.