— Слушай, Вираг, а нельзя, разве, как-то договориться? Почему обязательно надо доводить до вот этого всего?
Мой брат пожал плечами, наблюдая, как подходит в первый ряд ещё одна группа рыцарей. Ветер рвал флаги и сюрко рыцарей, хлопал полотнищами плащей.
— Барон Иккарт пожаловал… Проснулись, наконец-то… — сказал он негромко, но я был рядом и всё услышал.
На знамёнах и на сюрко рыцарей были изображены красные полумесяцы. Что это за земли Лоранда? Бог его знает, но правит ими, оказывается, барон Иккарт, которого я вряд ли знаю, хотя, может быть, и видел на совете.
Я пробегал глазами по лицам воинов вокруг, кто-то смотрел с ужасом в глазах, а на губах некоторых застыли не проходящие улыбки. Рядом из-за спины доносились обрывки молитвы:
— Свет всемогущий, озари жизнью пламени своего… разгони мрак над головой, войди в моё сердце, освети мою душу…
От слов этой молитвы страх ещё больше сжал сердце. Я обернулся, хотел увидеть того, кто молился, но натолкнулся на взгляд Габиана, на его полуулыбку на непроницаемом лице. Он шепнул мне громким свистящим шёпотом:
— Не бойтесь, я смогу вас защитить.
У меня аж зубы скрипнули от досады. Точно, я могу быть спокоен, сам Габиан Великий будет защищать меня в бою, как я мог забыть об этом?
Я отыскал глазами отца, он отдавал какие-то распоряжения одному из офицеров, что-то показывал рукой на правом фланге. Конь под графом нетерпеливо скрёб снег копытом и трусил головой, звеня удилами.
Всё происходящее вызывало во мне ощущение нереальности, будто я в ярком правдоподобном сне застрял вдруг и не могу никак проснуться.
Где он будет, тот момент, после которого я открою глаза и окажусь дома, в своём мире? Через час? Через день? Когда самая настоящая опасность будет грозить мне? Когда я окажусь между жизнью и смертью? Ведь так обычно бывает в кошмарных снах, когда успеваешь проснуться в последний момент.
Глаза стали различать одинокую фигурку всадника, приближающегося от армии противника в нашу сторону через поле. Потом я разглядел и флаг Нандора — белый замок на чёрном поле. Всадник вёз штандарт на длинном древке, и ветер рвал ткань с остервенением. Подозреваю, что держать этот флаг так высоко и прямо требовало больших усилий. Но молодой посыльный с гордостью справлялся с этой задачей, хоть древко и упиралось в стремя.
Он подъехал к моему отцу, будто знал его в лицо и сумел найти сразу же. Я был далековато, поэтому не расслышал, о чём шёл разговор. А Вираг рядом озвучил мои мысли:
— Они что, переговоры предлагают? Какого мрака? Думают, мы сдадимся без боя? Как бы не так! Отец никогда на это не пойдёт! Чего захотели!
Нандорец выслушал ответ и одной рукой развернул коня, ударил его шпорами и понёсся галопом к своим. Я долго провожал его чёрный флаг глазами.
Они там тоже строятся, занимают позиции в общих рядах, волнуются и молятся Свету. Как там в той молитве было? «Озари жизнью пламени своего…» Мощно. До мурашек.
Что же отец? Он примет приглашение на переговоры?
Я видел, как он разговаривал с кем-то, как рядом с ним начали собираться какие-то всадники со знамёнами, и ветер громко рвал их, перекрывая все другие звуки. Он поедет! Он точно поедет!
Я толкнул свою лошадь вперёд и только потом заметил, что Вираг сделал то же самое, обогнав меня всего на пару секунд.
— Милорд, вы что, собираетесь разговаривать с ними? — Вираг обратился к отцу официально и громко. Я же молча ждал ответа своего титулованного отца.
— Хотите с нами? — Отец только коротко глянул в нашу сторону. — Поехали, посмотрим, что он хочет нам предложить. Только не вмешивайтесь, хорошо? Арс, — он перевёл взгляд на меня, — ты меня услышал?
— Да, милорд… — Я согласно кивнул, понимая, к чему он клонит.
Граф отвернулся от нас к одному из баронов, будто и не замечал уже больше, но я-то знал, что он всегда помнит о том, что мы рядом.
На переговоры с графом Сандором нас отправилась порядочная делегация: отец и бароны, их знаменосцы и несколько оруженосцев, по одному-два от каждого представленного баронства. Если подумать, охраны немного, видимо, в этом мире подлости и коварства друг от друга не ожидали. Для меня это было странным. Ведь в книгах и фильмах всякое снимали и писали, убивали противника и на переговорах, и на свадьбах, и за пиршественными столами.
Я всю дорогу старался держаться рядом с Вирагом и немного нервничал. Среди баронов отца я не видел барона Франа. Почему он не поехал с нами? Из всех, кто был на том военном совете, он один заступился за меня, понял мою идею, и поэтому казался мне здравомыслящим человеком. Но отец почему-то не взял его на эти переговоры. Почему?
Уже подъезжая к середине поля, я заметил издалека, что к нам приближается группа нандорцев. Что-то они прокопались дольше нас.
Лошади шли ходкой рысью, ветер бил в лицо, рвал за спиной полотно плаща, снег летел из-под копыт, и я чувствовал свою сопричастность к чему-то важному. Хотя я понимал, что буду только зрителем, отец дал мне об этом ясное представление: я не должен вмешиваться. А я и не собирался.
Нас разделяло небольшое пространство, когда граф Сандор и его свита остановились. Я смотрел в их лица и узнавал тех, кого успел запомнить за тот месяц, который прожил в Нандоре. Граф Сандор, его старший сын Арнолд, некоторые оруженосцы — воспитанники графа. Среди баронов из окружения графа Сандора я узнал лишь барона Эрно. Рядом с ним знаменосец держал флаг со знакомым мне изображением медведя. Когда-то и я носил камзол с таким же медведем.
Какого мрака? Вот же блин!
Среди оруженосцев, окружавших барона Эрно, я узнал Эварта. Я уже думал, что и забыл, как он выглядит, а увидел и понял, что нет, не забыл. Он, конечно, сейчас собран по-военному, в кольчуге, с мечом, в длинном тёмном плаще. И меня он вряд ли заметил и узнал. Он ведь не ожидал меня здесь встретить.
А важный-то какой! И серьёзный. И смотрел в нашу сторону исподлобья, рассматривая со стороны «злобное вражье создание» по имени граф Бернат из Лоранда.
Я хорошо помнил, как там, в Нандоре, нелестно отзывались о моём отце, как боялись его и уважали в нём сильного и опасного противника.
Я и сам его боялся и уважал. Но теперь я был на его стороне и в его окружении, и Эварт, получалось так, стал моим врагом. А раньше я считал его другом.
— Что-то вы быстро собрались. Недолго думали? — первым обратился к моему отцу граф Сандор.
На нём был красивый чёрный доспех с серебряными вставками, а на груди — серебряный замок. Выглядел граф внушительно и серьёзно. Я таким и запомнил его с прошлого раза, когда меня при нём допрашивали. Рассудительный, внимательный и серьёзный. А сейчас со своей многочисленной свитой за спиной — особенно.
И когда я смотрел на него, я видел, как поразительно Патрик похож на своего отца. Глазами, овалом лица и высоким лбом. Да, яблоко от яблони… Как говорится.
— А что нам думать, это же вы нас позвали. Нам разговаривать некогда, мы сюда не разговаривать пришли, — граф Бернат ответил неторопливо, медленно, как обычно, подбирая слова, от этого они звучали весомей.
— А за чем вы пришли? За победой, да? — Граф Сандор не смог скрыть насмешки и выгнул губы дугой.
— Да какая там победа?! — это вступил в разговор другой рыцарь из свиты графа Сандора. И он тоже был в дорогих доспехах, да и держался он высокомерно, смотрел с седла, чуть вздёрнув подбородок.
Я отметил чёрного жеребца под ним, норовистого и злого, он пытался укусить ближайшего к нему коня и громко лязгнул зубами по металлу удил. Я бы к такому даже подходить не стал, не то что…
— Нас гораздо больше, — продолжил рыцарь вызывающе, не сводя взгляда с лица моего отца, — на что вы вообще надеетесь? По данным нашей разведки, у вас рыцарей гораздо меньше, да и вообще — меньше. Мы только ударим по вам, вы и побежите! Вся твоя армия, граф, разбежится! — Усмехнулся. — И что это принц Рикард бросил тебя? Видно, как от союзника, от тебя толку мало! Зачем ему портить отношения с королём? Ты сегодня есть, завтра — нет, а король останется королём!
Я со стороны видел, как опасно сузились глаза моего отца, я всегда знал, что это означает. Ничего хорошего, если коротко.
«Только не выходи из себя, пап, он нарочно это делает, чтобы разозлить тебя накануне битвы. Чтобы ты наделал глупостей… Это же невооружённым глазом видно. А то, что принц предал тебя, ты и сам об этом знал. Он не захотел портить отношения с братом-королём, это и дебилу ясно…»
Я посмотрел на Вирага и незаметным жестом пожал плечами, давая понять, что не знаю, кто этот рыцарь, что позволял себе «тыкать» моему отцу. Вираг нахмурился и прислушался к дальнейшему разговору.
— Я смотрю, ты тут чего-то хитришь, — продолжал этот хам в дорогих доспехах. Бегло глянул в сторону выстроенных войск за нашими спинами. — Думаешь, это тебя спасёт? Эта дубрава? Да я даже не буду пытаться тебя окружать — к мраку! Я ударю прямо в центр, и ударю с такой силой, что опрокину тебя! Ты будешь бежать до самого Лоранда! Вот увидишь!
— Да ладно вам, господин Одвин, не пугайте противника раньше времени! — Граф Сандор улыбнулся как-то неловко, будто ему вдруг стало стыдно за своего союзника, несдержанного на язык.
«Господин Одвин!» Одвин… Где-то я уже слышал это имя. Ну, конечно, на военном совете тогда. Это же человек короля, тот, который привёл эту королевскую тысячу! Как же я сразу не догадался? По тому, как он себя держит, какой он высокомерный и дерзкий. Это же граф Одвин. Он — посланник самого короля! И он уверен в своей силе, в своём превосходстве, отсюда это всё.
«Ну и наглый же ты, гад!»
Эх, жаль, что нас так мало, и правда в твоих словах есть. Вас больше… И рыцарей у вас больше. И вас — два графа против нашего одного… Против моего отца. Но я не думаю, что мы побежим, не дождёшься!
— Так для чего мы тут собрались-то? — спросил вдруг отец после недолгого молчания. — Надо мной поглумиться? Так, что ли?
— Мы предлагаем вам сложить оружие и не губить своих людей, лорд. — Выдержке графа Сандора можно было позавидовать, он держался спокойно. — Зачем это бессмысленное кровопролитие? Вы в меньшинстве, вас никто больше не поддержал, только ваши же бароны. Это заведомое поражение. — Он пожал плечами, и серебро его доспехов блеснуло на солнце. — Зачем доводить до позорного поражения? Рассудите сами…
— И что потом? — спросил граф Бернат.
— Потом? Потом мы сядем за стол переговоров и будем договариваться, как нормальные люди. Вы и я.
— И что, опять заключим перемирие? Как в прошлый раз, что ли?
Тон моего отца мне не нравился, от его слов о перемирии в груди у меня похолодело. Да ну! Какое, к мраку, перемирие?!
— Ну-у, — с улыбкой протянул граф Сандор, — как в прошлый раз, уже не получится. Я слышал, свою Агнес ты уже замуж собрался отдавать. Так что. — Пожал плечами демонстративно. — У тебя только старший твой, Вираг, остался. Хотя сейчас ты разжился ещё одним, бастардом, как слухи говорят… Можешь оставить его себе. А вот про старшего твоего я подумаю…
«Почему он называет Вирага старшим? Я — старший сын своего отца! Я! А не Вираг! О чём он? Почему так говорит?»
А потом до меня дошло. У Вирага и Агнес был же ещё один брат, поэтому Вираг — старший! Меня же граф Сандор вообще на роль заложника не рассматривает. Я для него просто бастард, никакой ценности не имеющий!
— И на кого меняться будем? Опять на Патрика? — Я слышал в голосе отца улыбку. О чём он говорит?
— Ну-у, — опять протянул граф Сандор. — Теперь ты — проигравшая сторона. Обмена заложниками не будет! Будем договариваться на моих условиях!
Во, как! Да к мраку вас всех!
«Вы тут, два графа, играете в «плохой-хороший полицейский». Один запугивает и на понт берёт, а второй — сделку предлагает! Ага! Пап, только ты на это всё не ведись, пожалуйста! К чёрту их!»
— Значит, ты у меня наследника забрать хочешь, а мне даже Патрика своего не дашь?
Отец хоть и улыбался, но уже перешёл на «ты», хотя до этого себе такого по отношению к противнику не позволял. Что это значит?
— Ну-у, посидим, обмозгуем, договоримся. Переговоры на то и есть переговоры, не так ли?
Отец молчал на это. Я всё ждал, что он скажет, что ответит Сандору, но он продолжал молчать.
— Кстати, Патрик твоему бастарду привет передавал. Повезло же тебе с сыном, честное слово, лорд. С таким сыном и врага не надо. — Усмехнулся.
А я побледнел от этой наглости. Ничего себе! Я ему по глупости своей сына вернул, а он ещё и так прямо говорит об этом.
В окружении моего отца послышался ропот, вряд ли отец говорил кому-то из своих, как он потерял ценного заложника. И сейчас слова графа — такие простые и прямые, как лом! — вызывали недоумение у баронов моего отца. Получалось, что отец подставлял их под битву, глупо потеряв свой главный козырь — сына своего врага, этого злосчастного Патрика. А виноват во всём был я один, только я. Мрак меня забери!
— Прости меня, пап… — невольно вырвалось у меня, когда граф Бернат хмуро глянул в мою сторону.
Всё после этого немного смешалось, все загомонили разом и с той, и с другой стороны.
— Пап?! — громкий возглас со стороны нандорцев заставил всех примолкнуть. Я обернулся от своего отца к говорившему, и невольный стон разочарования вырвался из моей груди.
Меня узнал Эварт!
— Ты назвал его «папой»! — Оруженосец толкнул коня шпорами и протиснулся вперёд, мне навстречу. — Арс? Это же ты, Арс? Арс из Эниона! Вспомните его, барон! — Эварт быстро глянул в сторону своего сеньора — барона Эрно. — Это же он! Он! Это — Арс! Ты же был среди нас! Я же… — Он резко дёрнул подбородком, злясь на то, что происходит. — Я же считал тебя своим другом! А ты… Ты помог ей бежать! Ты подло проник в Нандор! Ты всем доказывал, что ничего не знаешь о Лоранде, что не знаешь графа Берната… Я верил тебе! Мы все тебе верили! А ты! Ты — подлый обманщик и предатель! Ты — его сын! Ты — его бастард!
Кто-то из оруженосцев рядом попытался взять его за локоть, чтобы остановить его громкую речь, но Эварт рывком вырвал руку и гневно глянул в мою сторону. Видит Бог, ещё никогда в жизни не хотелось мне так провалиться под землю.
Эварт глядел только на меня, не замечая и не видя рядом никого. Он обвинял меня во всех грехах, он приписывал мне побег Агнес. Вряд ли он даже узнавал в моём брате Вираге того самого умелого жонглёра, что был тогда осенью на празднике. Именно Вираг, а не я, помог Агнес бежать… Я же просто исчез в тот же день, в ту же ночь, и к побегу своей сестры не имел отношения.
Но какая теперь уже разница?
Эварт был первым моим другом здесь. Он помогал мне во всём, а я, получается, его предал. Как же досталось ему, наверное, тогда от его сеньора за мой побег!
— Ты — предатель и лжец, Арс из Эниона! Я найду тебя и убью! Клянусь Светом! Будет битва, и я найду тебя в бою, найду и убью… Убью тебя! Убью…
Он повторял это исступлённо, не сводя с меня разгневанного взгляда, пока другие оруженосцы не увели силой его коня.
В полной тишине звонким, как гром среди ясного неба, показался мне голос моего отца:
— Возвращаемся!
Граф первым развернул коня и поехал от места переговоров, все остальные из его свиты потянулись следом. Я медлил, долго глядел в пространство заснеженной равнины остановившимся взглядом, пока меня не окликнул Вираг:
— Арс! Какого мрака? Ты что, собрался остаться здесь? Пошевеливайся!
Я тряхнул головой, прогоняя наваждение по имени Эварт, и потянул повод своей лошади. Угрозы, брошенные в сердцах, всё ещё стояли в голове, они рвали мне сердце. Что? Что же теперь будет?
«Как же укатал меня этот мой обитаемый остров…» — пришли мне на ум слова Максима Каммерера. Я понял, что устал от этого мира и его страстей. Я всей кожей ощутил, что нестерпимо хочу домой, в свой, понятный мне мир…
Вираг перебил мои мысли вопросом:
— Кто это был, Арс?
— Это — Эварт! Я считал его другом…
— Похоже, он тоже считал тебя своим другом.
Я только молча кивнул. Это точно. Я подвёл его. Но ведь я не знал тогда, кто мой отец, я ничего не знал о Лоранде, я не был лжецом и предателем. Просто так сложились обстоятельства. Но разве сейчас я могу это объяснить хоть кому-то?
— И что теперь? Он опасен, как ты думаешь? Он может, и правда, найти и убить тебя? Арс? Это пустые угрозы или нет?
— Я не знаю, — громко шепнул я своему брату.
Мы летели рысью вслед за своим отцом и его людьми навстречу нашей армии. И я ничего не знал. Тут я не врал абсолютно.