Вираг остался рядом с отцом в центре и в первом ряду, а меня проводили в тыл и забрали мою лошадь. Здесь мне и предстояло сражаться.
Первым эшелоном стояли рыцари и их люди, потом пехота — пешие кнехты с длинными копьями и мечами, следующим рядом выстроились мы — арбалетчики. А за нашими спинами располагались отряды лучников.
Мне вручили длинный арбалет и показали, как взводится механизм, натягивающий тетиву. С такого я ещё не стрелял, и пожилой арбалетчик, заметив мою растерянность, снизошёл до разговора со мной:
— В первый раз?
— Что? — Я был настолько в себе, что не расслышал вопроса, и поднял взгляд от арбалета в руках.
— Я говорю, первый бой, да?
Я только молча кивнул в ответ.
— Ладно. Будешь рядом со мной за моим палисадом. Будем друг друга прикрывать. Тебя как зовут-то, парень? Ты откуда?
— Арс… Я из Лоранда.
Он усмехнулся и поскрёб заросшую седой щетиной щеку, произнёс с улыбкой:
— Мы все тут из Лоранда… как будто.
— Нет, я из самого Лоранда.
— А-а, — он протянул с пониманием, — ты из столицы, значит? И графа Берната видел, да?
Я согласно кивнул и добавил:
— Видел… Даже разговаривал.
— Ого! Повезло тебе. Говорят, он человек серьёзный.
— Очень…
— Ты, главное, рядом держись. Меня Тивад зовут, я из Западного Оберта. Я нашего графа только со стороны и видел, но ваши все о нём хорошо отзываются. Говорят, он умный, что-нибудь придумает.
Я снова молча кивнул, ага, он серьёзный и умный, как о нём говорят все, а ещё он — мой отец, но говорить об этом здесь и сейчас я почему-то не стал. И Габиан, всё время бывший рядом, тоже промолчал.
На переговоры со мной он не ездил, и я подумал, что, наконец-то, отделался от него. Наивный. Он нашёл меня и теперь не отставал, стоял чуть в стороне и смотрел на всё вокруг с лёгкой едва заметной улыбкой.
Как он там меня успокоил? Он меня защитит? Ну, тогда я точно спокоен, как удав после кормёжки.
Мы стояли и ждали сигнала к атаке. Ветер задувал так, что свистело в ушах. И Тивад заговорил снова, посматривая за спину недружелюбным взглядом:
— Я ещё посмотрю, как они по такому ветру управятся. Не у своего очага лягут со своими стрелами.
Я проследил за его взглядом. О, оказывается, он смотрел на лучников и злорадствовал. А что, между лучниками и арбалетчиками какое-то соперничество? Никогда об этом не знал.
При таком сильном ветре прицельно стрелять, конечно, будет тяжеловато, но и у нандорцев тоже так будет, они же с нами в одних условиях. Ветер переменчивый, то отсюда подует, то оттуда и таким порывом, что аж свистом гудит и позёмку метёт. Какие уж тут стрелы? Придётся брать количеством и ветер учитывать, да и стрелять навесным огнём, ну, и надеяться потом, что прилетит, куда надо.
У арбалетов болты потяжелее будут, потому и дальность меньше, потому и стоим мы впереди лучников, но ветер и нам учитывать придётся.
Я перевёл взгляд на высокий шест над головой, на нём ветер рвал маленький флажок. А слева и справа, то тут, то там были ещё такие же. А я-то ещё подумал, зачем их столько? Отряды, что ли, друг от друга отличать? А это, оказывается, указатели ветра. Да, сегодня они многим пригодятся.
Я перевёл глаза на палисад Тивада. Огромный щит выше человеческого роста был аккуратно вкопан в землю длинной крепкой палкой по центру. Когда это он успел место себе приготовить? Чёрная земля, перемешанная со снегом, аккуратно была утрамбована заботливыми руками опытного арбалетчика. Глядя на неё, я вспомнил военные фильмы и книги. Там пехотинцы копали окопы, прячась в землю. Вспомнилась фраза: «солдат землю любит…» Я бы сейчас тоже в какой-нибудь окоп закопался, но в этом мире ещё не рыли окопов, до них ещё далеко. Придётся довольствоваться палисадом Тивада.
И тут мои мысли прервал звук рога где-то впереди, его подхватили другие рога и трубы слева и справа, прошлись по всем рядам нашей армии. И у меня от всего этого похолодело в сердце. Это что, начало? Это атака?
Мы стояли так далеко от переднего края, что ничего не могли видеть. Что же делается там? Неужели Сандор и его армия уже напали на нас?
— Ну всё, парень, теперь гляди в оба глаза.
— А как отличать-то своих от чужих? — задал я глупый вопрос. Вот уж где я особенно пожалел, что так и не выучил гербы баронских домов своего отца. Графский сын, блин!
— Чужие к тебе лицом будут, хотя, — усмехнулся Тивад, — в бою всякое бывает. Могут и свои на тебя попереть… ещё и потопчут…
Ого, такого я не ожидал. Хотя могу предполагать и такой расклад. Как там этот граф Одвин выражался? «Ударю прямо в центр… Опрокину… Будете бежать до самого Лоранда…» Что-то в этом духе, по-моему.
Если он так и сделает, то наши вполне могут побежать и на нас. Как тут угадать, где свои и где чужие?
Я усмехнулся, вспомнив шутку из студенческого фольклора: «Погнали наши городских… Наши впереди — городские сзади…» Кто кого ещё погнал, типа.
В истории-то всякое бывало. В годы Столетней войны французские рыцари конями потоптали своих же арбалетчиков-пехотинцев. Не грозит ли нам та же участь? Если войска Нандора ударят по нашим первым рядам так сильно, как обещал этот граф Одвин, куда побежит наша армия? Назад? Прямо по нам?
Я невольно обернулся в поисках своей лошади. Куда её увели? Вот же блин. Чует моё сердце, до Малого Ортуса мне сегодня не добраться. И угораздило же попасть в этот бой!
Почему всё, что я делаю, вылезает потом каким-то боком? Вот за что ни возьмусь! То получается всё через одно известное место, то оборачивается потом такими последствиями, что не расхлебаешь. Ни побег мне не удался, ни вот сейчас эти дурацкие переговоры. Отца Бертока подвёл своими разговорами, а с Эвартом вообще вон как всё обернулось. Что теперь ещё в этой битве будет?
Все вокруг замерли в ожидании, всматривались вперёд и слушали. Я тоже смотрел и слушал. Ветер над головой рвал флажок на высоком шесте-указателе. Да, нелегко сегодня всем будет.
Ещё один звук рога громким переливом долетел до нас. Я нахмурился — звук был другим, не такой как первый. И тут над нашими головами пролетел залп стрел. О, это вступили в бой лучники. Их стрелы полетели высокой дугой над нашим строем. По идее, они должны встретить наступающих рыцарей Нандора ещё на подходе, ещё до столкновения с нашими рядами.
— Хвала Свету, если куда-то попадут… — С сомнением улыбался Тивад, наблюдая за полётом стрел.
Лучники дали второй залп, потом третий. А через момент слух уловил громкие крики и треск, от которых у меня всё сжалось в животе одним комом. Это что? Это и был удар их армии по нашим рядам? Это что, в самом деле, ТАК происходит?
— Ну, началось… — прокомментировал рядом Тивад.
— И что? Что нам делать? — Я перевёл на него взгляд и удивился своему голосу.
— Главное, не дёргаться лишний раз. — Усмехнулся. — Да выдохни ты, парень. Врагов на всех хватит, и на нас — тоже.
Какое-то время мы просто ждали, держа в руках заряженные арбалеты, я наблюдал за Тивадом, а тот следил за тем, что делалось впереди. А потом он выстрелил. Куда? Я так и не понял. Где-то он сумел увидеть во всей той неразберихе, что творилась впереди, вражеских воинов. Я же сам не видел ничего! Просто шевелящаяся масса тел, людских и конских, рыцари, пехота, флаги и яркие щиты. Что там можно было разглядеть? Где там свои?
Боже, а ведь где-то там, в этой мешанине, мой отец и Вираг! Как он не испугался остаться там? В самом пекле. А может, и испугался, просто виду не подавал? Или я сам не заметил по его лицу…
— Давай! Стреляй! Чего ты ждёшь? — закричал мне старый арбалетчик и махнул рукой.
— В кого? — крикнул я в ответ, и, не дождавшись от меня действий, Тивад вырвал из рук мой арбалет и выстрелил сам.
— Заряжай! — приказал коротко и громко.
Я только тогда понял, что в моих руках уже арбалет Тивада, и он пустой. Я быстро втолкнул ногу в стремя и закрутил ручки механизма, натягивая тетиву. Я не думал, мои руки сами всё делали. Я просто заряжал арбалет и подавал его своему напарнику, а тот сам выбирал, в кого выстрелить, мне же отдавал пустой разряженный арбалет. И всё повторялось раз за разом.
Вокруг кричали, то тут, то там слышны были звуки срабатываемых механизмов. Мы вступили в бой. Все возле нас уже давно вступили в бой, а я так торопился заряжать арбалеты, что не успевал следить за тем, что делается.
— Быстрее! Давай! — подгонял меня Тивад, а я и головы поднять не мог.
Всё на автопилоте: стремя, ручки, болт… Как робот!
А потом всё смешалось как-то ещё больше. Разом и людей вокруг нас стало больше. Первыми на наш строй накатили наши же пехотинцы, а потом за ними следом пошли и рыцари. Сначала раненые. Видимо, это были те, кто ещё мог сам отступить, не упав с коня, и те, кто понимал, что делают. А следом в какой-то момент, как плотину прорвало, рыцари хлынули лавиной.
— Поберегись! — закричал кто-то, да так громко, что я выпрямился, бросив накручивать ручки арбалета.
— Какого… мрака? — вырвалось у меня неосознанно.
Прямо на меня летел рыцарь в тёмно-зелёном сюрко. Я, как в замедленном кино, видел копыта коня, его оскаленную морду, летящие в разные стороны комки снега.
В последний момент Тивад отдёрнул меня с пути мчащегося всадника, затащил под защиту своего палисада.
— Что они творят? — шептал изумлённо. — Куда прут? Мрак на их головы!
— Отступаем… — выдохнул я. — Они, наверное, прорвали наш строй… Он говорил… Говорил, что они продавят наш центр… Что их больше…
— Кто говорил? — не понял меня Тивад. Смотрел тёмно-карими, почти чёрными глазами из-под небольшого шлема, не закрывающего лица.
— Граф Одвин!
— Кто-кто?
— Ну, этот, — я дёрнул подбородком вперёд, — из нандорцев, от короля… У него тысяча рыцарей…
Я понял по взгляду своего опытного напарника, что он не поверил ни единому моему слову, да и кто бы поверил? Он посмеялся надо мной и ответил, накладывая болт на ложе своего арбалета:
— Ты, смотрю, от страха совсем разум потерял. Какой граф? Какой Одвин? Какая тысяча? Ты что несёшь, парень?
Я только повёл бессильно головой. Точно. У любого со стороны, кто сейчас слышал меня, сложилось бы такое же мнение, что у меня кукушка поехала. Ага, я на короткой ноге с графами, беседы веду, знаю их планы.
К мраку!
А мимо нас продолжали отступать рыцари, проносились справа и слева у нашего палисада, обдавая сквозняком скорости. Кони, щиты, обнажённые лезвия мечей, летящие сюрко и плащи… Если бы не наш палисад, нас давно снесли и втоптали бы в снег.
Рыцари прорезали наши ряды, думаю, там и лучникам нашим тоже досталось.
Я принялся неторопливо заряжать арбалет. Руки мои от напряжения и страха сильно дрожали, слушаться меня не хотели. Болтов уже почти не осталось.
Мы отступаем. Мы явно отступаем. Это уже и я понимал. Скоро тут будут все первые ряды, вернее, то, что от них осталось.
— Надо уходить! — закричал мне Тивад. — Скоро нас сомнут… Не свои, так чужие… Уходим!
Он собрал из ближайшего ведра оставшиеся болты и запихнул их в кожаный кошель на поясе. А сам всё время тревожно посматривал вокруг.
Палисад нам пришлось бросить. Даже если мы и сумеем вырвать его из земли, опять вкопать его у нас не будет времени.
Я огляделся. Многие арбалетчики из нашего отряда делали то же самое, что и мы: подхватывали арбалеты, собирали болты и отходили назад. А рыцарей вокруг становилось всё больше и больше, скоро придётся протискиваться через всадников.
Отряд наших пехотинцев занял оборону у торчащих из снега кустов засохшей полыни. Сержант с окровавленным мечом что-то кричал кому-то, размахивая рукой в кожаной перчатке. Мы расположились как раз за пехотой. У нас был момент немного передохнуть и даже попить.