Июль переплюнул своего младшего брата, июня, по жаре и спровоцировал оранжевый уровень пожарной опасности.
Лес вокруг Сервуги ещё держался, в основном благодаря активистам из экопоселения "Сервужский крест", разгоняющих любителей шашлыков под пивко. Подход к поселку был завален отобранными трофеями — воткнутые в землю шампуры щетинились, как средневековое противоконное заграждение, куча мангалов напоминала доспехи безумного рыцаря, а посреди этого добра валялась железная пластина с надписью "Костры не жечь. Штраф". Подобные таблички заполонили всю зелёную территорию, бросались в глаза ярким шрифтом, грозились адскими карами и упорно игнорировались отдыхающими людьми. А даже, наоборот, служили ориентирами, около которых раскладывался очередной кемпинг.
Настя задумчиво скребла надпись и почти сколупнула слово "штраф". Идти в чащу ей не хотелось — чужая территория, но, видимо, придётся. Вот упорный попался. Слежка утомляла и раздражала так, что сосало под ложечкой и тело требовало срочно поесть. Только такой голод не утолишь обычной едой. А тянуть силу из Жемчужины она опасалась, рано ещё привлекать внимание Маруси.
Девушка сорвалась с места и юркнула за корявый вяз. Попытается оторваться.
Русалка легко скользила между стволами, ветви сами убирались с её пути, травы стелились мягким ковром под ноги. Сзади слышалось сопенье, треск сучьев и сдержанное чертыханье. Ну, конечно, ни один смертный не сможет русалку в лесу догнать. Она — плоть от плоти зелени и воды, а уж они укроют своё дитя, сохранят, от погони спасут.
Настя вспомнила, как раньше хорошо было. Когда Сервуга еще не построилась, а только камнем придорожным заложена была каким-то ничтожным чиновником. Они с сёстрами носились по лесу, водили хороводы, парней пугали. Ах, хороши были парни в то время и глупы, ничего не знали, кроме деревни своей. С таким потешиться одно удовольствие. Правда поговорить не о чём, кроме пахоты и скотины. Но и сама она тогда не шибко образованной была. Только что грамоту разумела в отличие от большинства. Троих чернявых загубила за своё существование русалкой, не смогла вовремя остановиться. А теперь Николай встретился — от него словно сердце забилось, как у живой. А похож то как на её жениха несбывшегося. Потому берегла его Настя и лелеяла.
Кажется оторвалась.
Русалка притормозила и спряталась в папоротниках. Придётся отсидеться здесь часок-другой и вернуться тихонько в город, чтобы спокойно подумать. Ведь что-то странное происходит.
Славку она заметила с утра. Поначалу было ощущение, что промеж лопаток укусил комар — непереносимый зуд и жжение. Комар сместился на плечо, поерзал по щеке, опять перелетел на спину и нагло пополз вниз, надолго задержавшись ниже поясницы. Настя вся исчесалась пока догадалась открыть зеркальце и попросить указать на любопытного. Ба, старый знакомый. Что ему надо? Или просто понравилась?
Играться с парнями не было времени, и русалка поступила просто. Зашла в Мак, скрылась в туалете и вышла с изменённой внешностью. Но к её величайшему изумлению, Славка поплёлся за ней.
Трюк с мороком и новым обликом был проделан трижды, но безрезультатно. Паренёк следовал за ней, как банный лист, приставший к одному месту. Настя совершенно растерялась, впервые за много лет ощутив себя беспомощной и слабой.
Спрятаться в одном из зданий и сидеть в нем безвылазно было бы глупо, он же сторожить будет, а выходить всё равно придётся рано или поздно.
Убежать на улице среди оживлённой толпы тоже не вариант. Обычная девушка не улизнёт от спортивного парня, а если колдовством и силой воспользоваться, то кто-то да по-любому заметит.
Нужно укромное местечко. Оставался лес, куда Настя и направилась. Авось пронесёт, не столкнётся с оборотнями.
Папоротники тихонько перешептывались, склонялись над её убежищем, закрывая от света и чужих глаз. Девушка выдохнула, скинула морок и расплела косу, осторожно разбирая русые пряди и напевая под нос.
Расплету косы, расчешу, чтобы и узелка не было, чтобы краше солнца, чтобы краше месяца. Выйду в чисто поле, умоюсь росою, утрусь красной зарёю, опояшусь белым облаком, утычусь ясными звёздами. Как на три стороны поклонюсь, а на четвёртую пойду-выйду, да позволенья испрошу. Чтоб дать, не взять, махонькую долю отнять.
Слова лились, открывая тайный путь к сердцу Жемчужины, чтоб зайти незаметно чёрным ходом да отъесть малый кусочек, пока хозяйка не видит. Серой мышкой шмыгнул призрак Насти в русалочью обитель, облизнулся и к сладости желанной потянулся, но упёрся в преграду невидимую.
Настя замолкла, ощупала барьер мысленно — ни низа, ни верха, ни конца ни края и даже трещинки нет. Сжав до боли зубы, она отступила. Вызнала, значит, Маруська про этот лаз и прикрыть его решила, ничего не сказав и не пожалившись. А она не так проста, как кажется.
Ладно, по-иному пойдём. Снова зазвучал речитатив.
В чистом поле есть окиян-море, в окияне-море стоит старый дуб, под этим дубом сидит старый заяц. Зайцем обращусь, стану посреди, три раза обернусь, созову троих ветров, сокрушу могучий остров.
С парадного входа Насте тоже были не рады и вытолкнули обратно. Жемчужина словно отдалилась, не желала делиться силой, а лишь ласково журила её как глупого ребятёнка, который со стола лишний блин захотел стянуть.
Русалка разозлилась. Да что ж сегодня день такой тёмный, всё против неё. Славка этот чудной, как будто волшебным зрением смотрит. Маруська жадничает, пути все перекрыла, не пройти, не пролезть. Лес дурацкий, куда им ходить нельзя.
Девушка вцепилась в ближайший куст и зарычала от ярости, выдирая его с корнем. Достали, вот вам.
Зрелище со стороны было интригующее. Папоротники будто сами выскакивали из земли и подлетали на несколько метров. Часть из них зацепилась за кроны деревьев, образовав подобие праздничных гирлянд. Оставшиеся образовали кольцо, с растущей проплешиной внутри.
Проплешина достигла пяти метров в диаметре, прежде чем Настя взяла себя в руки. Как там сейчас учат? Закрыть глаза, вдох-выдох, считаем до десяти.
Раз, два, три. Нужно осторожно поговорить с Марусей и вызнать, что она знает и что планирует делать.
Четыре, пять, шесть. Лиза — хороший союзник. Её можно привлечь для разведки ситуации.
Семь, восемь, девять. Что делать со Славкой она подумает потом. Пожалуй, об этом можно рассказать остальным. Пусть разбираются, меньше внимания к ней будет.
Десять. Настя открыла глаза. На неё в упор пялился оборотень. И вид его не сулил ничего хорошего. Глаза тёмные, брови насупленные и сам, видно, что не из простых. На бету похож или потенциального альфу.
Оборотень шагнул к русалке и прошипел, как рассерженная змея.
— Ты на нашей территории
— Ой, ну случайно забрела. Так получилось.
Настя заулыбалась, демонстрируя очаровательные ямочки на щёчках, склонила голову набок и часто заморгала.
— Ты из себя дурочку не строй. На меня ваши уловки не действуют. Договор нарушила. Знаешь, что за это полагается?
Перевёртыш сделал ещё шаг и набычился. Русалка отметила, что голос у него изменился, стал ниже и глуше. Будто шипела уже не лесная нормальная змея, а железная с несмазанными шестерёнками внутри. Страх холодком пробежал по хребту и обосновался в основании шеи, сдавив тяжёлым хомутом.
— Я уже ухожу. Считайте меня тут и не было.
Настя попятилась. Оборотень не двигался и мрачно её разглядывал.
— Я не разрешал тебе уходить. Ты в моей власти.
— Так я и не спрашивала — огрызнулась Настя.
Злость девушки вспыхнула с новой силой. Будь она в праве и в силе, то уничтожила бы этого выкормыша волчьего. Ненавижу!
Русалка поклялась, что он ответит за такое обращение с ней. Ни один мужчина так не смеет. Мерзость какая. Но пока нужно быть хитрой и ждать своего часа.
Настя приблизилась к мужчине, продолжая мило улыбаться аж скулы свело. Оборотень протянул руку, а она прыснула испуганной ланью от него и понеслась в сторону города. Там спасение.
Только на этот раз её преследовал не человек, а такое же дитя леса, как и она сама. Смрадное дыхание обдавало затылок и казалось, что когтистая лапа сейчас цапнет за горло, хотя русалка понимала, что перевёртыш не сможет быстро перекинуться и бежит в людском виде.
Реальность вовсе не походила на мистические фильмы про волколаков. Кто только выдумал эти нелепые фантазии про полнолуние и заражение через укус? На самом деле, оборотни были обычными людьми, знающими ритуал с осиновым пнём и заклятыми словами. Но после первого обращения становились они двоедушниками, и средоточие зверя давало им необычное чутьё и способности. Такие как скорость, сила и необычайная чувствительность.
Настя сбросила с себя привычный облик одним махом и слилась с лесом. Сейчас её преимущество было в скорости обращения и отсутствии специальных ритуалов, чтобы вернуться к себе истинной.
Русые волосы засверкали ярче золота, кожа побелела, а зелёные глаза потемнели до цвета малахита. «Дивный наш цветок» называла её Маруся ласково и правда — такая дивная невиданная красота могла разогнать любую тьму и впечатлить самое грубое сердце, кроме, пожалуй, неразумных животных и им подобных.
Русалка остановилась и упала на землю, уходя от хватки оборотня. Тот перекатился, замер и оскалился, показав украшенные золотом клыки — значит угадала она, не из последней семьи вражина. Бросок, ещё один, по верху, по низу — Настя танцевала на месте, грациозно уворачиваясь от неуклюжих попыток человека. В скорости они были равны. Убежать у неё не получится, но так и поймать он не сможет. Патовая ситуация.
Оборотень окончательно взъярился и завыл, вскинув голову. Слюна потекла по подбородку и закапала нарядную рубашку. Да он подмогу зовёт поняла девушка и заметалась. Против нескольких устоять не выйдет. Нужно что-то придумать прямо сейчас, сию минуту. Действуй, Настя.
Под аккомпанемент волчьей песни русалка опустилась на корточки и впилась пальцами в грунт. Ногти выросли, удлинились, завились спиралями, проникая сквозь дёрн, грибницы, корни деревьев, впитывая в себя сырую силу Земли-Матушки. Тяжелая она, невкусная, переваривать её тяжко и муторно — больше умаешься, чем получишь.
И когда в груди накопилось столько, что больше не удержать и мутить начало от чужой непривычной энергии, тогда Настя ударила. Всё вложила и своё, и чужое, себя отдала. Упругая синяя волна прошлась окрест, опрокинув оборотня и срезав деревья на высоте двух метров. Трава же вообще обуглилась и осыпалась пеплом.
Перевёртыш не двигался, но дышал, от носа протянулась вниз кровяная дорожка. Ну хорошо. А то за смерть мстить начнут, и новая война развяжется, а так может и обойдётся. Полежит да оклемается. Хоть бы память ему отшибло.
Настя устало проковыляла к краю обожжённого участка и прислонилась к дереву. Надо уходить, а мочи нет, поспать бы лечь, хоть на минуточку. Маленький шажок, а как есть-то хочется. Сожрала бы всю Жемчужину, если б добраться смогла. Еще шажок. Главное выбраться.
Какое-то время девушка брела с закрытыми глазами, наощупь, пока смутная тревога не заставила поднять ресницы. Чуйка подсказывала, что стая недалеко и нужно ускоряться. Настя покачнулась, ухватилась за куст бузины и заметила Славку, стоящего в нескольких шагах. Он копался в потрёпанных бумажках и её не видел.
«А ты уверена, что нельзя новую Жемчужину сделать?» — некстати вспомнился вопрос Лизы. А что, если можно? Вот он стоит, рядом совсем. Один-одинёшинек, пей не хочу. Даже колдовать и глаза народу отводить не надо.
В истинном облике русалка ясно видела место укуса, где меньше месяца назад она притронулась туманным щупом к душе парня и отпила его сути. Затронутая сторона покрылась мелкими трещинами, из которых сочилась светлая дымка — вкусная и сладкая.
— Только совсем немного поем и остановлюсь. Хуже не будет.
— Нет. Нельзя! — русалка одёрнула сама себя.
— Даже есть не буду, не трону. Просто поближе подойду и посмотрю.
— Зачем это ты к нему пойдёшь?
— Погляжу в каких он листочках копается. Надо понять, зачем и как он за мной следил.
— Ты же хотела Марусе пожаловаться.
— Ну так ей же легче будет, если я всё сама разузнаю. Одним глазком только.
Русалка взлетела, перетекла за спину парня и наклонилась над плечом, заглянув в рукописные непонятные каракули. Славка, судя по всему, тоже не мог разобраться и ворчал себе под нос, что сестра могла бы и попонятнее писать.
Тонкая нитка тумана медленно выскользнула от пальцев русалки и дотронулась до парня.
— Я только немножко попробую.
— Ну если только немножко.
Настя зажмурилась от удовольствия. В своей человеческой жизни она никогда не пробовала шоколад, но была уверена, что он на вкус такой же, как люди. Сейчас она чуть-чуть покушает и никому вреда не будет.
Два события произошли следом почти одновременно — девушка ощутила, как сила заполнила её и вырвалась наружу, сворачиваясь в новую Жемчужину, а Славка рухнул как подкошенный.
— Нет! Что же я наделала?!
Настя бросилась к парню и приложила пальцы к жилке на шее — не бьётся. С удивлением она заметила выпавшее из рассыпавшихся бумаг бирюзовое русалочье зеркальце, но сейчас было не до этих загадок.
— Пожалуйста, пожалуйста, не умирай, — русалка зарыдала и заломила руки. — Я не хотела. Дыши же.
Она опять дотянулась до укуса и попробовала вернуть хоть часть энергии, но отдавать было нечего. Вся сила, вся жизнь парня бушевала над их головами, извиваясь, ветвясь, звуча раскатами глухого грома.
Потемнело. Первые капли дождя упали на лес, прожгли насквозь листву и оставили вмятины в земле. Вслед за ними обрушился ливень, уничтожая всё живое на своём пути. Кроны деревьев какое-то время сдерживали его, пожертвовав своим пышным убранством, но было понятно, что скоро пострадают и нижние слои.
— Они красные, — прошептала русалка. — Это кровь льётся.
Настя встала, обратила лицо вверх и протянула руки к заёмной силе, позвала. Слова сами пришли на ум, как будто некто мудрый подсказал.
— Иди ко мне, будь моим сердцем, будь моей душой. Я — это ты, а ты — это я. Мы — единое целое с тобой.
В ладони опустился маленький шарик. Был он не привычно антрацитовый, а светло-зелёный с коричневыми разводами. Девушка прижала сокровище к груди — как тепло внутри, как спокойно. Новая Жемчужина, её Жемчужина, её дитя.
Небо разом полыхнуло молниями со всех сторон, угрожающе зарокотало.
— Я не дам тебе уничтожить лес. — Настя погрозила кулачком. — Если это кара, то меня давай наказывай.
Зелёная Жемчужина окончательно оформилась и уплотнилась. Настя погладила гладкую поверхность, последний раз прижала к себе и подняла над головой. Луч света вылетел из артефакта и впитался в грозовые тучи. Издали это выглядело, как большой прожектор, светящий из леса, только знака Бэтмена не хватало.
Какое-то время ничего не происходило, и Настя уже начала уставать. А потом небо посветлело и дождь закончился к великой радости русалки. Она огляделась — окружающее выглядело потрёпанным, но не критично. Природа восстановится.
Девушка села рядом со Славкой и повинилась.
— Прости меня. Я так не хотела. Я бы так хотела это изменить.
Жемчужина вдруг сделалась холодной и колючей, вырвалась из пальцев и покатилась по полянке. Настя потянулась было за ней, но упала и скорчилась в три погибели, закусывая губы. Больно-то как. Её ломало, дёргало, меняло что-то потустороннее и неуправляемое. Тело налилось тяжестью, пальцы высохли и скрючились, волосы поблёкли до соломенного оттенка и повисли неухоженной паклей.
Девушка с трудом поднялась на колени и поползла вслед за артефактом. Каждая косточка ныла и скрипела, голова кружилась, дневной свет жутко резал глаза. Когда волна беспамятства накрыла Настю, то она даже обрадовалась и с облегчением поддалась.