Сурен с двумя корешами, такими же как и он, успешными с рождения недорослями правящего класса, продолжал отмечать Новый Год. Вывалившись из клуба, они какое-то время решали, где продолжить, потом встала проблема: с кем?
— А!… — раздражённо махнул рукой Ахмет и звякнул тёте Ло, одной из мамок, поставлявшей таким вот молодым и горячим компаниям свежее молодое мясцо для плотских удовольствий. От прочих мамок Ло отличалась тем, что сама не гнушалась порой поучаствовать в празднике жизни и при этом проявляла изрядные задор и фантазию. Её участие в оргии всегда предвещало что-то необычное. Вот и сейчас Ахмет порадовал дружков: — Идём, подхватим Ло с двумя лольками[1] и ко мне!
Но когда они подъехали к точке встречи, случилась маленькая заминка: к Ло прицепился какой-то мент. Впрочем, для трёх разгорячённых коксом, стриптизом и алкоголем мажоров это виделось скорее не заминкой, а ещё одним развлечением: над ментом можно в сласть поизмываться, утвердить по ходу ещё раз своё превосходство. Они только обступили мента со всех сторон, как Ромку, самого наглого из всей компашки, мягко, но непреклонно отодвинул в сторону какой-то странный мужик. Он коротко бросил менту про какой-то приказ, от чего мент аж побелел и схватился за рацию, а сам взял за плечо одну из лолек и буквально швырнул её об стену ближайшего дома. Девчонка напряглась, окрысилась, лицо её исказилось в жуткой злобе, а потом его выражение стало вообще нечеловеческим. Она оскалилась, согнула руки, словно собираясь броситься на этого странного мужика, но в его руке уже была невесть откуда появившаяся тонкая шпага, остриё которой было направленно точно в грудь того, что только что было малолетней шлюхой. Мгновение продолжалась неподвижность, которую разрушил Юсуфов, а это был именно он. Иномирец стал быстро, но чётко чертить в воздухе концом шпаги какую-то замысловатую фигуру, причём конец шпаги оставлял в воздухе тонкий, светящийся серебристым светом след, а малолетка слегка присела, словно перед прыжком и принялась всё шире и шире открывать рот… Вернее, уже не рот, а пасть, полную длинных, иглообразных зубов. А на растопыренных, нацеленных на Юсуфова пальцах вытянулись такие же острые когти. Казалось, она готова сейчас броситься на врага и вонзить в него свои когти, даже если придётся насадить себя на клинок, но Юсуфов успел закончить фигуру, подцепил её кончиком шпаги и бросил к ногам чудовища. Раздался истошный, невыносимый для человеческих ушей визг и то, что совсем недавно выглядело как обычная школьница на выгуле, провалилось сквозь асфальт, добавив последнему несколько свежих трещин.
— А сейчас, леди и джентльмены, мы пройдём в отделение полиции, где вы ответите на пару вопросов. А после все спокойно разойдёмся по домам…
Он внимательно посмотрел на изрядно побледневшего полицейского и с нажимом повторил: — По домам!
Тут вперёд вылез Ромка, самый спесивый, но, увы, не самый умный в компашке:
— Мужик! Ты чо? Обурел в корягу? Ты чо? Не ви…
На этом Юсуфов ткнул его тростью куда-то под рёбра и прочувствованный спич сам собой заглох. Сурен дёрнулся было, но Ахмет остановил его. Подхватив поверженного дружка из цепких лап Юсуфова, он спокойно спросил:
— Я вызову водителя? Пусть машину отгонит.
— Конечно, конечно, — радушно кивнул иномировой граф.
***
Звонок застал Семёна как раз в тот момент, когда они со Славяной собирались зайти в кафе.
— Персунов! — раздался в трубке озабоченный голос Басова. — Ты где сейчас?
Семён назвал место и добавил, на всякий случай:
— Мне Славяна кое-что из магии в полевых условиях показывает.
— А! Значит, полевой урок магии! — с явной насмешкой в голосе произнёс Басов. — Ну ты там осторожней, она такого может показать…
— Кондрат Вениаминович!
— Ладно, ладно, это даже хорошо, что она там. Значит, тебе две вводные. Юсуфова помнишь?
— Так точно!
— Он теперь у нас в штате, к тому же теперь он твой непосредственный начальник. Все вопросы, кроме некоторых, решаешь через него. Во вторых, он только что поймал нечисть на людной улице, так что хватай Ягичну и дуйте в то отделение, где мы самого Юсуфова нашли, поможешь ему опросить свидетелей. Ясно?
— Так точно! А… Разрешите вопрос? Моя работа с Ягой теперь как?
— А вот тебе и третья вводная: как закончите, свези его к Яге, познакомь. Только предупреди, чтобы там без шалостей! Мужик серьёзный, может и сам в ответ пошутить.
До отделения они добрались быстро, даже быстрее дежурного наряда Альфы, а там…
Только увидев Славяну, Юсуфов схватился за свою трость и принялся вытягивать из неё шпагу.
— Остынь, боярин, не по твоим зубам нечисть, — заявила Славяна, прячась, тем не мене, за спиной Семёна.
— Ратибор Святославич! Здесь все свои, — решительно заявил Семён.
— Вы уверены? — уточнил Юсуфов, глядя на стоящую у него за плечом Славяну с нехорошим прищуром.
— Уверен! — ответил царевич после секундной запинки. Последнее было вызвано мыслью, что в его ситуации слово "свои" могло означать несколько совсем разных вещей. И он пояснил что именно имел в виду, специально для Славяны: — По крайней мере, я на это надеюсь.
Славя всё поняла правильно и, положив ладони ему на плечи, подтвердила:
— Надежда — лживый дар Коварного бога, но сейчас ты не ошибся.
— Осторожнее… молодой человек! — Юсуфов демонстративно проглотил подразумевавшееся "цесаревич" и не стал завершать своё предупреждение.
— Об этом надо поговорить отдельно… дядько, — ответил Семён, показывая, что всё понял и напоминая, что вот именно здесь некоторые вещи обсуждать не следует.
Дальше процесс вернулся в конструктивное русло: Юсуфов оперативно довёл подошедшим имеющуюся информацию о задержанных, распределил задачи и все разошлись по допросным. Славя взяла на себя дам с пониженной социальной ответственностью, Юсуфов двух мажорчиков, а Семёну, как самому начинающему, оставили одного…
***
Готовясь к беседе со своим свидетелем, по словам дядьки — негласным лидером только что столкнувшейся с нечистью компашки, Семён думал, что вот он и повод завербовать человека в среде бизнеса, причём далеко не самого мелкого. Видать не зря ему Юсуфов именно этого подсунул. Поэтому начал он с минутной медитации для разгона энергетики и включения нужного состояния сознания. И только приведя себя в должное состояние сознания и энергетики выкликнул дежурного, чтобы тот привёл объект.
— Значит… Ахмет Рахманович… — приветствовал Семён предназначенного ему мажора, демонстративно сверившись с паспортом. И, дождавшись подтверждающего кивка, подвинул ему паспорт телекинезом.
Надо отдать мажору должное, тот даже бровью не дрогнул. Взял паспорт, словно так и надо, посмотрел, его ли, и, спокойно убрав в карман, спросил:
— А вас, сэр?
— Семён Петрович. Вот ещё, ознакомьтесь, распишитесь.
И, также, телекинезом, подвинул ему Уведомление о неразглашении. Ахмет прочитал, подписал с кривой усмешкой и вернул со словами:
— Ну да, конечно, если я начну рассказывать, как меня сначала чуть нечисть не загрызла, а потом колдун допрашивал, отец меня сам в дурдом спишет.
— Приятно иметь дело с понимающими людьми, — хмыкнул в ответ Семён, забирая Уведомление и приступил собственно к допросу: Кто, да что, да как да откуда.
По ходу выяснил, что малолетку зовут Астрея, а всё чаще Астра или Звёздочка, а как её по настоящему зовут, надо у тёти Ло спрашивать. Потому как никому из клиентов это, по большому счету, не интересно. Эта "Звёздочка" появилась у Ло где-то с пол года тому назад, когда обслуживала Ахмета и компанию, никаких предпочтений не проявляла, да и её никто из компашки не выделял. В конце концов Ахмет не выдержал:
— Начальник! Что тебе эта девка далась? Выспрашиваешь про неё, словно шпионка какая!
— Собираюсь выяснить, кого из вас собирались скушать. Да ещё пустились ради этого во всякие тяжкие.
На настойчивый вопросительный взгляд свидетеля, Семён с умным видом поделился информацией, которой его в ускоренном порядке снабдил Юсуфов:
— Гуль так не охотится. Она цепляет жертву в малолюдных местах, заманивает, где по глуше и сжирает. А косточки прикопает, так что никто не найдёт. Но чтобы вот так, внедриться в сложившуюся группу, где все друг друга знают, да и сам объект подмены тоже хорошо знают… — Семён демонстративно покачал головой. — Она сама так не сумеет. Значит кто-то подослал её конкретно к вам, скорее всего, чтобы оказать давление на кого-то из ваших отцов. Вы-то сами пока только папкины деньги тратите…
На это Ахмет искренне возмутился:
— Не, начальник! Не знаешь, не говори! Я на свои гуляю! У меня молочный завод в провинции, с него три фермы кормятся, а продукция на всю область идёт, даже в Москву поставляю. Папан, конечно, помог в начале, но, я ему всё отдал, даже проценты!
— Круто у вас в семье, — искренне удивился Семён, но при этом прикинул в уме, во сколько пакетов молока обходится его визави одна вечеринка, по типу сегодняшней? А сколько должен работать этот провинциальный молочный заводик, чтобы оплатить "Майбах", на котором, по словам Юсуфова, приехали эти обормоты? А на остальное? По всему выходило, что даже если реально "на свои", то вот эта молочная фабрика составляет в этом очень маленькую часть.
Ахмет же, уловил реакцию собеседника, но понял по своему и совсем надулся от гордости:
— А ты думал, у нас всё по взрослому!
Сказав это, Ахмет замялся, но тут же махнул рукой:
— А! Извини, конечно, но мы что? Два деда, что ли? Погодки же! Давай безо всяких этих, просто, по пацански?
Такой поворот более чем устраивал Семёна, поэтому он молча протянул через стол руку и встретил на той стороне крепкое и решительное рукопожатие. После чего вернулись к разговору, но инициативу опять проявил Ахмет:
— Слушай, я не понимаю! Зачем подсовывать нам эту… как ты сказал? гуль? Киллера же проще!
— А почему ты решил, что вас хотели убить? Вот представь, гуль тебя покусала, ты лежишь, не живой и не мёртвый и врачи ничего поделать не могут. И тут твоему отцу советуют специалиста, который таки поставит тебя на ноги…
— Ну поставит, получит своё бабло… — начал было Ахмет, но Семён его перебил:
— Именно таким способом в своё время в царскую семью ввели Распутина.
Ахмет заткнулся. Наверное, впервые в жизни до него дошло, что он находится вовсе не на вершине пищевой цепи. А Семён тем временем продолжил развивать успех:
— А то, что использовали нечисть, говорит о том, что взялись за вас люди очень серьёзные… Впрочем, вполне может быть, что не люди… И вопрос какой-то серьёзный. Так что вспомни, были у вас в последнее время какие-то конфликты, проблемы, разборки, там? В семье, с партнёрами, конкурентами…
Ахмет пожал плечами:
— Ну… в нашем кругу всегда какие-то тёрки идут, но так чтобы что-то серьёзное… Нет! Всё как всегда.
— Я не про это… что-то такое… — Семён покрутил в воздухе пальцами, пытаясь сформулировать свою, признаем, изрядно аморфную, мысль, — не совсем обычное. Ну… вас с кем-то познакомили, а человек оказался не ко двору. Или попросили взять кого-то на какую-нибудь второстепенную должность, а ты, или твой отец не взяли. Или… ну не знаю… кто-то из твоих родных чем-то увлекается, у него гуру какой на горизонте нарисовался, а этого гуру отшили…
Ахмет очень серьёзно задумался, покачал головой:
— Вот это я тебе сейчас не скажу… Надо подумать, посмотреть, поговорить кое с кем…
— Ты подумай, и если что-то вдруг покажется странным, звони мне, — на этом Семён, также, телекинезом, подвинул собеседнику бумажку со своим телефоном. Когда тот записку взял, сказал медленно, словно размышляя вслух: — На вас сегодня наехали очень серьёзно. Такие вещи делают только очень серьёзные организации. А вы, твой круг, люди очень важные, от ваших решений зависит очень многое, поэтому желающих влиять на вас тоже много. Силы эти очень серьёзные. Серьёзные и опасные. Они стараются сделать всё так, чтобы вы думали, да и для остальных всё выглядело, словно вы сами принимаете нужные им решения.
— Кому нужные? — мрачно уточнил Ахмет.
— Желающих много, — обтекаемо ответил Семён.
И он уже собрался было перейти к процедуре подписывания протокола, как Ахмет вдруг спросил:
— Слышь, начальник! Ты ж колдун, да? Посмотри сейчас, вдруг на мне какое колдовство висит. Порча там, сглаз какой. Если как ты говоришь, могут и так сделать.
Семён не стал надувать щёки, сказал ему встать чуть ближе к стене, повернуться лицом к нему, потом боком. На вскидку получалось — аура всё как у всех, благо Яга уже поднатаскала его на тему диагностики по ауре, да и сам он не пренебрегал любой возможностью тренировки своего магического зрения. Но, кто знает? При всём при том, Семён отдавал себе отчёт, что на сейчас он — не более чем начинающий ученик, да и проступало у Ахмета в ауре какое-то пятно в районе груди. Потому и не стал выдавать окончательного заключения, предложил обратиться к более опытному специалисту:
— Вроде всё нормально, но, на всякий случай, пусть тебя Славяна посмотрит, она лучше меня в этом разбирается. Сейчас закончим и попрошу её.
— Если её Ло совсем не затопчет, — усмехнулся Ахмет.
— Щаз! Славяна у нас ведьма, причём крутая. Сильнее её в России только одна есть… А может и вообще на Земле…
— Баба Яга? — с усмешкой уточнил Ахмет.
— Тс-с-с-с! — Семён демонстративно приложил палец к губам и подпихнул своему визави протокол: — Вот, прочитай, если всё правильно, подпиши.
Ахмет отнёсся к делу очень серьёзно, читал вдумчиво, после чего, не говоря ни слова, подписал.
По ходу, оказалось что Семён беседовал со своим одним свидетелем дольше чем Юсуфов и Славяна со своими двумя, так что их уже ждали. Мажоры, вроде как двинулись к своему, но Ахмет махнул им рукой, мол, подождите!
Славя выслушала просьбу Семёна насчёт подопечного ему мажора, милостиво кивнула. Окинув Ахмета быстрым цепким взглядом, она отвернула тому лацкан куртки, коснулась пальцами воткнутой в подкладку булавки.
— Мамка дала?
— Бабушка, — при этом лицо мажора стало добрым и мечтательным, — сказала, чтоб везде носил. А это что, серьёзно?
— Серьёзно, купецкий сын, серьёзно, — кивнула ведьма. — Это защита такая, на крови, обычно мамка делает, но может и бабушка. От сглаза, от хворей, от обмана, от людей лихих и суда неправедного. Очень хорошо работает. Только тебе, купецкий сын, это уже не помогает.
От того, что его вот так лихо опустили в сословной иерархии классом ниже, Ахмет поморщился. Он-то мнил себя как минимум графом, если не королём, а тут: "купецкий сын"! Но, опять же, надо отдать ему должное, ничем другим своего недовольства не выдал, только сухо уточнил, почему оберег не работает?
— Потому, что такие амулеты накладывают на носителя серьёзные этические ограничения. А ты уже почти из всех вышел. Сейчас тебя пока прикрывает то, чему ты служишь, очень серьёзно прикрывает. Но только до тех пор, пока ты ему жертвы приносишь.
— Я мусульманин! Я служу только Богу! — вспыхнул мажор.
— Что есть служение богу войны? — в тон ему спросила Славя.
— Ну если так, то воевать, — пожал плечами Ахмет.
— А богине любви? А богу торговли? Ты живёшь, разрушая жизни других, это тоже служение и то, чему ты служишь питается страданиями людей. Ты даёшь ему пищу, оно отстёгивает сколько-то из этого для тебя. Но это разрушает защиту, — с этими словами Славяна дотронулась до булавки.
— Бабушка ничего такого не говорила, — сухо заметил Ахмет.
— Она может и не знать, — пожала плечами Славя.
-----------------
[1] лольки — пренебрежительное от Лолита. В данном случае — малолетние проститутки.