Следующий день начался для Семёна, да и всей остальной группы, разрабатывавшей Поганкина, со строгого разноса со стороны начальства. Поначалу всем досталось за употреблённую амфору, вернее, её содержимое:
— Вот ведь, всё выжрали! Даже на стенках ничего не осталось!
— На стенках это не мы! — тут же нашёлся Семён. — Это божественное вмешательство, а когда в дело вмешиваются такие силы…
— Да ну? С тобой мы ещё поговорим! Что у вас? — Басов кивнул в сторону демонолога с псиоником.
У группы поддержки ничего не было. Ну пришла Лилит на наглухо заблокированный вызов, и что? Боги, они такие боги… Других вопросов к группе поддержки не было и псионик с демонологом ушли. А вот вопросы к Персунову и Юсуфову остались, ещё как остались! Главный вопрос был к Семёну и Басов задал его в первую очередь:
— А теперь докладывай, что у тебя за шашни с Лилит?
Семён на это покраснел, потупился и промямлил:
— Понимаете, Лилит… связана со Славяной… определённым родством… и…
Баосв со стоном схватился за голову:
— Ты чего? Решил замутить с Ягичной?
— Почему замутить?!!! — возмутился Семён. — У нас всё серьёзно! И планы у нас самые серьёзные!
— Самоубийца… Ты только Ягичне об этих планах не говори!
— Что значит: "Не говори!"? Я же сказал: "У нас!", — с явной обидой ответил Семён.
— Бабка тебя своему волку скормит… — обречённо констатировал Басов.
— Не скормит, — с ноткой веселья в голосе вмешался Юсуфов. — Его высочество волка уже прикормить изволили. И кота тоже.
— Значит в землю закопает, — отрешённо констатировал Басов.
— А мне кажется, что для цесаревича это будет прекрасная партия! — снова влез Юсуфов. — А с Ягой они как-нибудь договорятся.
— Ладно, — горестно вздохнул Басов, — будем надеяться, что до выпуска ты доживёшь. Вернёмся к нашим… поганкам. Докладывай результаты операции.
Семён подобрался и принялся докладывать, более-менее чётко:
— Сначала Лилит объяснила ему, очень доходчиво, что он зарвался, потом я припугнул его олигархами и масонами. В результате фигурант согласился сотрудничать. Сейчас пишет справку, чем он может быть нам полезен.
О том, что Поганкин его опознал и даже примерно понял статус, Семён решил пока не говорить. Что-то подсказывало, что Басов тоже передаёт ему далеко не всю важную информацию, так что держать в рукаве пусть не козыря, но более-менее полезную карту тоже лишним не будет. Начальник же не стал уточнять как фигурант отреагировал на взаимоотношения Лилит и царевича и какие из этого сделал выводы. Уточнил только, когда ждать самозакладную от Поганкина и хотел было уже отпустить подчинённых, но Семён всё-таки решился высказать собственные соображения. Стратегического, так сказать, характера:
— Я считаю, что в случае с Поганкиным… да и во всех подобных, мы занимаемся ерундой.
Басов на это искренне удивился:
— Вот как? А что же тогда не ерунда?
— Мы занимаемся устранением последствий, а основная проблема остаётся.
— И какая же?
— Большое количество практически не образованных и не организованных в хоть какое сообщество магов.
На это Басов откровенно напрягся. Понял, куда клонит Семён, но всё же потребовал:
— Поясни.
— Ну… вот тот же Поганкин: самоучка…
— Талантливый самоучка, кстати, — мимоходом влез Юсуфов.
— …нахватался отовсюду кусками, про других магов ничего не знает, потому и считает себя единственным и самым крутым. Думает, что ему всё можно, вот и пустился во все тяжкие. А если бы его учить магии, так же как учат у нас… мне Ратибор Святославич уже сказал, что я со следующего года пойду на курсы… то он бы знал, что можно, а что нельзя. И ещё знал бы что в стране полно других магов, хотя бы тех, с кем он вместе учился бы. Если он бы знал, что есть целое сообщество, в этом сообществе общался бы как-то, знал бы что есть определённые правила, законы, он бы не устроил то, что устроил с этой гулью.
Басов откинулся в кресле и немного помедлил, прежде чем ответить. Уж очень больную мозоль задел сейчас этот царевич!
— Предлагаешь, значит, сделать что-то вроде русского Хогвартса…
— Ну… типа, да! Если надо, то можно и что-то типа статуса секретности ввести.
Идея была не новой, и поднимали её регулярно. Ещё с тех стародавних времён, когда Грозный царь отжал тайный Бесов приказ у церкви. И после, когда оный приказ был преобразован в Тайный кабинет при Куншткамере. И после. И уже при советской власти, на памяти самого Басова. И каждый раз эта здравая идея разбивалась об одно и то же. Это Басов и высказал:
— Это всё хорошо, но, увы, сделать это нам не позволят.
— Дайте угадаю… — Юсуфов принял демонстративно-задумчивый вид. — Категорически против будут церковь и светские власти. Церковь против по идеологическим соображениям, а светские власти боятся появления сообщества организованных и обученных магов, которое само по себе есть сила, с которой придётся считаться.
— Именно так, — подтвердил Басов. — Разве что в основе позиции церкви не столько идеология, сколько опасение потерять монополию на чудеса.
— Но теперь ситуация существенно поменялась, ибо в руках государя особая сила. Пожелал царь Борис, чтобы русская церковь стала автокефальной, она и стала. Пожелал государь Пётр Алексеевич, чтобы русскую церковь, на английцкий манер, возглавил государь, и стала русская церковь на английцкий манер.
"А вот тебе и царство для нашего царевича… И чем его занять…", — думал слегка огорошенный Басов. Но в слух этого не сказал, просто кивнул и заявил:
— Это всё, конечно, интересные идеи, но давайте, Ратибор Святославич, обсудим это в другой раз. В любом случае, всё это, если и реализуемо, то в очень отдалённом будущем.
— Извините, Кондрат Вениаминович, но я настаиваю, чтобы обсудить эту проблему сейчас и именно в этом составе. Потому как само появление в нашем мире цесаревича из рода истинных государей не могло произойти без очень серьёзных предпосылок. Скажем прямо, без очень серьёзных проблем, поразивших всё человеческое сообщество. И как бы нам не пришлось претворять в жизнь выдвинутую цесаревичем идею уже завтра, в режиме: "Это нужно было сделать прошлым летом.".
Басову не осталось ничего, как спросить:
— Ну и что вы конкретно предлагаете?
— Для начала надо подобрать и обучить преподавателей, подготовить нормативную базу… — начал было Семён, но Басов его остановил:
— Я не про конкретные технические вопросы, я про организацию взаимодействия с государственной властью, церковью и прочими… как сейчас говорят, игроками на нашей политической сцене. Как всё это легализовать? Причём, граничное условие, без большой войны. И без войны вообще.
Семён хотел что-то сказать, но, задержал дыхание и ответил только:
— Я подумаю.
А Басов с тревогой подумал, что эти двое могут такого надумать… А если к ним ещё и Ягична подтянется… а то и сама Яга… Будет ОЙ! В общем, надо срочно отвлечь и загрузить, благо и повод имеется:
— А конкретно вам, товарищ Персунов, уже пора заняться дипломной работой. Тему уже выбрал? Кто будет научным руководителем?
— Так точно! А руководителем согласился быть Ратибор Святославич.
— Вот и работайте, а от остальных обязанностей я тебя пока освобождаю.
— А… как насчёт связи с Ягой? — на всякий случай уточнил Семён.
Басов внутренне поморщился: ясно же, что они с Ягичной насчёт этого волшебного сообщества споются! Но тут, похоже, ничего уже не поделаешь. Да и заменять Персунова сейчас не на кого, хоть тресни! И всё же не удержался от подколки:
— Я так понимаю, связь не столько с Ягой, сколько с Ягичной… Ладно, это направление на тебе.
***
Новый секретарь великого мастера посмотрел на Остапа с ноткой гордости и превосходства: Теперь, несмотря на рост в званиях, именно Остапу приходилось ждать приглашения, а он, Дмитро, имеет прямой доступ к высшему руководству, даром, что пока только ученик. Остап же ждал своей очереди спокойно и равнодушно, словно идет к Учителю с ординарным текущим докладом, а не представлять свой шедевр[1]. И всякий, кто знает значение тех бумаг, что лежат сейчас в папке пока-ещё-подмастерья, позавидовал бы его железной выдержке.
— Остап! — учитель приветствовал его как равного. — Рад слышать, что ты нашёл что-то действительно важное! Рассказывай!
— Я в сомнении, учитель. С одной стороны, ничего действительно важного не обнаружилось. С другой, вскрылись мелкие неувязки, которые создают некоторое беспокойство.
— За мелкими неувязками обычно скрываются самые важные вещи. Рассказывай!
— Удалось выяснить, что за нападением гули на мажоров стоит некто Поганкин, известный также как бек Хусим ибн Альхазред. С конца 90-х вёл курсы по тульповодству, на основе которых сколотил собственную то-ли секту, то-ли орден. Кругу посвящённых он давал уже не только тульповодство, но и демонологию. Правда доступа к серьёзным источникам у него не было, так что…
— …это ничего не значит. По сути, в демонологии, как и в шаманизме, адепт получает большую часть информации с той стороны. Другое дело, что если нет базовых оккультных знаний, адепт легко может стать игрушкой сил, которыми пытается управлять.
Остап задумался.
— Это объяснялет… вернее, может объяснить многое. — поправил он себя, демонстрируя, что помнит наставления учителя о том, что мастер должен смотреть на любую ситуацию гораздо шире подмастерья. — Но тогда ситуация получается ещё более тревожной. Дело в том, что в организации Поганкина нет ни одного нашего брата.
— Вот как?! — Феликс Казимирович встрепенулся. — Как такое получилось?
— Когда Поганкин только начинал свою деятельность, несколько братьев из младших лож, ученики и один подмастерье, попали на его курсы. Что называется, естественным образом. Однако дальнейшее их продвижение в состав тайной организации не состоялось, а руководство тех лож не проявило достаточного интереса. У меня две версии, почему так случилось. Либо Поганкина очень хорошо прикрывают со стороны тонких планов, либо, простите, но мы вынуждены предположить масштабное предательство в братстве.
Главный масон России знал как минимум ещё одну возможную причину: хроническое и непроходимое разгильдяйство младших "лож", ориентированных не столько на реальную работу по улучшению человечества, сколько на поиск некоей "духовной истины". Проблема была стара, как само братство и столь же нерешаема: "великие мастера" таких лож сами погружались в эти "духовные" искания по уши и ничем другим по сути не занимались. Но и сделать с этими "ложами" ничего нельзя, потому как куда-то девать этих "искателей" всё равно надо. Вырезать их под корень не с руки, ибо случается, что и они находят что-то ценное, вот их и сливают в такие "ложи", где они и под присмотром, каким-никаким, и сильно под ногами не путаются. А при надобности вполне можно использовать их как расходный материал. Но всё равно, такая тотальная невидимость секты Поганкина выглядела как минимум странно.
— Ладно, давай по порядку, — сказал он своему ученику. — Что у нас на Поганкина?
— Я внедрил в его организацию брата из младшей ложи, подмастерье с хорошей магической подготовкой. По идее он должен расти там очень быстро…
— Не самый лучший вариант. Может быть слишком заметно, причём не столько Поганкину, сколько нашим коллегам из СКУНП.
— Я знаю, учитель, но информация нужна срочно. На сейчас можно примерно оценить численность его секты: человек 100–150. Точнее не сказать, потому что агент пока находится на самом нижнем уровне, а Поганкин очень серьёзно соблюдает конспирацию.
— Хорошо, басовские им уже занимаются?
— Это я знаю точно. Наши люди в ФСБ сообщили, что Басов задействовал наружку как раз в том месте, где Поганкин занимается вербовкой, а после пришло подтверждение и подробности от внедрённого в секту брата.
— А что за место?
— Одна из МЛМ компаний, торгуют лифчиками, трусами и тому подобное.
— Детали известны?
— Очень мало. Я не стал светить наш интерес к этому делу. В свете того, что я сказал о возможном предательстве, решил сначала посоветоваться с вами, как с великим мастером. Думаю, это проблема вашего уровня.
— Ты меня радуешь, Остап! В этом задании ты проявил все качества, которые отличают мастера от подмастерья. И необходимую широту взглядов, и необходимую осторожность, и понимание того, что некоторые вопросы следует передать старшим братьям. Но всё же, что удалось узнать? Вижу, что ты приберёг для меня что-то действительно интересное!
— Это действительно интересно! Встреча с ФСБшниками проходила в столовой этого офиса, была очень короткой, а после неё Поганкин вышел словно контуженный и весь седой. На следующий день собрал свой ближний круг и втирал что-то про великие тайны, границы познания и высшие силы. Думаю, он решил наехать на ФСБ и вызвал что-то действительно мощное. А оно взяло, да и пришло.
— Бывает! — рассмеялся Феликс Казимирович. В анналах Братства хранились записи о подобных казусах, случавшихся с демонологами, особенно с самоучками.
— Странно то, что его партнёрам по переговорам всё было как с гуся вода.
— Не то, чтобы часто, но бывает. Не забывай, что демонические сущности в большинстве своём разумны и достаточно рациональны. Призванная сущность в первую очередь зла на криворукого призывателя, явно вышедшего за рамки своих возможностей и посвящений, его и учит. Окружающих может оставить в покое в педагогических, так сказать, целях. Если же эти присутствующие — сами сильные маги, да ещё и прикрытие есть, даже сильная сущность предпочтёт не связываться.
— Об этом я не подумал, — с досадой признался Остап.
— Просто я хорошо знаю, как работают басовские ребята, — подбодрил его учитель. — Поверь, у них всегда очень сильное прикрытие, а на остриё операции он выдвигает самых сильных магов, причём всегда нескольких и во взаимно дополняющих специализациях. Надо будет дать тебе записи о некоторых их операциях. Прекрасный учебник!
Они ещё какое-то время обсуждали детали доклада, который Остап должен представить завтра на Верховном совете и ученик откланялся. А учитель долго и внимательно смотрел на закрывшуюся дверь и мысли его были не радостными. Он-то прекрасно знал, что в разработке Поганкина участвовал, причём на первых ролях, тот самый Персунов. А ещё, по всему выходило, что Остап занялся какой-то своей деятельностью и Феликс Казимирович не решился плотно разрабатывать этот вопрос: интуиция подсказывала, что здесь можно нарваться на крупные неприятности. "Надо будет послать его на инспекцию мелких лож, — подумал великий мастер, — и истоки разгильдяйства познает, и от Персунова подальше.".
***
Выйдя от начальства, цесаревич с дядькой осели в ближайшем Макдонльдсе, в дальнем углу. А там, выставив защиту, Юсуфов спросил своего подопечного:
— Значит, вы считаете, что начинать надо с создания школы магов?
На это Семён усмехнулся и процитировал:
— Создание партии следует начинать не со съезда, а с создания всероссийской газеты…
— Хорошая мысль. Не поделитесь, откуда?
— В вашей реальности не было Революции… А был там такой Ульянов-Ленин, РСДРП, большевики?
— Эта та группировка, что захватила тут власть в 1917? В моей родной реальности она тоже доставила хлопот, но государь Георгий Александрович сумел уговорить многих из них войти в официальную политику. Иосиф Виссарионович Джугашвили, например, оказался лучшим премьер-министром за последние двести лет. Это признано всеми…
— Надо же! А здесь…
— Извините, цесаревич, это очень интересно, но всё же, каковы ваши планы?
— Надо добиться самоорганизации магов и выработки каких-то внутренних кодексов поведения. Иначе какой-нибудь очередной Поганкин выкинет что-то такое, от чего все вздрогнут. Как это делать? Пока я не придумал, но общее направление я вижу именно так, как сказал. Находить магов, знакомить между собой, по ходу придумывать какие-то органы самоуправления.
— Но вы понимаете, что это будет означать войну.
— Всё равно это кто-то сделает. Мы, масоны, иллюминаты какие-нибудь. И война, маленькая или большая, всё равно будет. Власть в этом мире не получают, а берут.
Последнее Семён сказал со вздохом, а дядька смотрел на него очень внимательно и уточнил, как бы мимоходом:
— Но вы сами, похоже, не стремитесь к власти?
— Какая разница, к чему я стремлюсь, — и в этих словах слышалась горечь, — вы сами сказали, что меня могут и без меня короновать. Может хоть какая польза из этого получится…
— Да и Славяне не пристало быть простой генеральшей… — с мягкой улыбкой подначил Юсуфов. — Но вы не правы, разница есть. Стремится ли человек к власти, как к самоцели или ради того, чтобы сделать что-то ради людей.
— Всегда удивлялся тем, кто стремится к власти, ради власти.
— Увы, но такие встречаются, причём гораздо чаще, чем хотелось бы.
--------------
[1] шедевр — в средневековых цехах, многие обычаи которых переняли масоны, изделие (в более общем случае — исполненное задание), которое подмастерье должен был сделать/выполнить для получения звания мастера.