Волюнд фыркал на мои аргументы и увещевания как до предела рассерженная кошка, а я боролся с сильным желанием согнать его с моего подоконника, на котором на этот раз он устроился вообще с ногами! Ну бесит же! Хотя такой мой поступок мог еще сильнее помешать нашему диалогу, а тот и так не сильно-то ладился. Так что мне приходилось терпеть, от чего поза вампира бесила меня еще сильнее. Впрочем — это состояние, похоже, было у нас взаимным.
— Нет, ты просто не понимаешь: такого никто никогда раньше не делал!!! — твердил фон Тирд как заезженная пластинка, — такие опыты с вампирской кровью могут дать совсем не те результаты, которых ты от меня требуешь!
Вот как вам нравится подобный аргумент в ответ на мою идею повторного обращения?! «Не делали» видите ли?! Да мало ли чего не делали раньше, но потом все-таки сделали и вполне успешно пользуются по сей день?! Примерно это я и пытался вдолбить в упрямую голову древнего вампира.
Хотя вторая часть фразы, добавленная только что, несколько примиряла с категоричностью того, что Волюнд утверждал до этого. Но если это соответствует действительности, то почему он вообще не начал возражать с этого аргумента?! Я бы сразу снизил напор, но он этого не сделал, а значит сказанное только что, вполне может оказаться ложью! Очередной. Кто бы только знал, как тяжело договариваться с такими лживыми тварями как вампиры!
Но потом я мысленно махнул рукой, выдохнул и сменил тему: нужно снизить накал спора, чтобы разобраться где в сказанном лож и выбрать из нее крупинки правды. А еще лучше применить простой, но действенный и проверенный на множестве упрямцев способ, когда следует уйти от «больной» темы, но вернуться к ней, когда они поостынут и их мысли переключаться на что-то другое.
— Ладно, предположим, что про риск повторного обращения я не знал, но нельзя так нельзя. Придумаем, что-нибудь другое. Ты мне лучше скажи, зачем ты княжну постоянно дразнишь?! Обижаешь ее зачем?! В том, что с тобой случилось, уж чего-чего, а ее вины нет совершенно! Если не кривить душой и не играть в политкорректность ради твоей тонкой, ранимой натуры, которой претит статус жертвы, а называть вещи своими именами, то вы с ней оба всего лишь пешками в чужой игре! Да, ты пострадал больше и потерял больше, но только на данный момент и исключительно из-за моего вмешательства. А не будь меня, то Лилли оказалась бы пожизненной постельной игрушкой принца и марионеткой тех, кто спланировал заговор, а тебя просто убили бы… скорее всего. И еще неизвестно, что тут хуже.
— Целый погибший клан ты сравниваешь с жизнью одной женщины?! — тут же взвился фон Тирд, как рыбка заглотнув мой крючок с наживкой.
— В плане общей ценности — сравнение возможно и не корректно, но в плане личного страдания — вполне сопоставимо, — отпасовал я ему аргумент, — ты бы умер и все, конец всем мучениям…
— А она даже не знала бы, что мучается! — циничная усмешка, исказившая черты вампира, совсем не шла к его лицу, дышащему чувственным очарованием.
— А тебе-то откуда об этом знать? Только не говори, что вы, вампиры, хоть раз когда-нибудь поинтересовались чувствами людей, которых обращали и подчиняли к своему благу! Вот только представь, что ты будто заперт в своем собственном теле, все понимаешь, а сделать ничего не можешь и это насилие продолжается всю твою жизнь без шанса на спасение!?
Я вполне способен сочувствовать, сострадать и достаточно реалистично могу представить себя на чьем-то месте, поэтому говорил вполне осознавая то, о чем говорю и стараясь донести это осознание и до оппонента, как вдруг…
Вообще-то кожа фон Тирда имела очень приятный кремовый оттенок, как у некоторых рас Земли, в жилах которых была толика негритянской крови. По крайней мере на лице и руках, поскольку я не знал, способны ли вампиры загорать, а голышом увидеть Волюнда мне не довелось. Однако теперь я точно знал, что бледнеть они могут так же, как и люди, потому что в какой-то момент моей речи фон Тирд так страшно побледнел, что его лицо стало даже не белым, а серым, как влажная штукатурка!
При этом яркие, пухлые губы вампира практически сравнялись цветом с остальной кожей, а зрачки так расширились, что глаза стали похожи на два провала в бездну! Ей же ей, но в тот момент, когда он бился и рвался из магических пут в подвале замка, во время нашей первой встречи, он выглядел не настолько… пугающе!
— Э-э-э! Ты что?! Что случилось?! — я бросился к вампиру и встряхнул его за плечи.
Будете смеяться, но мне реально показалось, что он сейчас хлопнется в обморок, а то как бы не случилось чего-нибудь похуже! Инфаркт? Инсульт? Страдают ли этими хворями бессмертные?! Впрочем смейтесь или нет, но я абсолютно уверен, что если и ошибся, то вряд ли сильно. После того, как я его встряхнул, вампир медленно стал возвращаться к прежнему виду. Сначала почти вернулись в норму его глаза, потом слегка порозовели губы…
Я с тревогой вглядывался в лицо моего необычного вассала и только спустя несколько минут, облегченно перевел дух.
— И что это было? — спросил с ворчливыми нотками в голосе, поскольку этот… нечеловек, все же заставил меня переволноваться, — ты что, голодный?! — высказал первое, что пришло в голову от вида этих его метаморфоз и уже было принялся закатывать рукав, но Волюнд разомкнул губы, обметанные будто после длительного жара.
— Нет, не надо, я в порядке… Просто я представил… представил… — выдавил он с запинкой, сипло, совершенно «не своим» голосом.
— Что?! Что такое ты представил, что будто мгновенно умер из-за этого?! Да говори уже, а то у меня мозги кипят от ваших с княжной фортелей!
Вампир откашлялся и стал еще больше походить на себя прежнего, только не валяющего дурака в обычной своей манере, а необычно хмурого и серьезного.
— Я представил, что может чувствовать человек, если всю жизнь заперт в своем теле, как в тюрьме… без надежды на помилование и… Я представил, что такое могло случиться с Тиль…
— С Тиль? С каким еще Тиль? — мало что поняв из бормотания вампира и потряс головой и то ли просто так совпало, то ли этот жест имел чудодейственную силу, но обрывки фактов в моей голове легли на свои места и мне открылась такая истина, что от нее едва не снесло крышу уже у меня самого!
***
«Ничего себе фортель!?!?» — какое-то время я мог вертеть в голове только эту фразу, которая как якорь удерживала мой рассудок, не позволяя ему встать в совсем уже унизительную раскоряку! Вот уж не думал, что казалось бы на пустом месте «словлю» такой шок. Я-то, наивный, думал, что изучил фон Тирда и знаю его как облупленного, а «слона-то и не заметил»!!! Какого? Да того, который все это время был у меня под носом! Да, я понял, что Волюнд великолепный артист и отъявленный лгун, но мне даже в голову не приходило, что он может прятать под актерскими ужимками не только какие-то факты, которые не хотел мне открывать, но и свои истинные чувства! А если посмотреть не предвзято, чуть отстранившись, то вполне можно было бы их и распознать!»
Ладно-ладно, оставляя в стороне сумбур в моей бедной голове, скажу просто и конкретно: Волюнд фон Тирд был до беспамятства влюблен в княжну Лиллитиль Нугварскую!
Не знаю, в какой момент это случилось, все же он знал девушку буквально с ее рождения, но чему быть, как говорят не только на моей Земле, но и в этом мире — того не миновать! А как должен вести себя мужчина… Хотя нет, не так: как себя должен чувствовать древний вампир, который не только попал в вассальную зависимость от человека, но его любимая женщина мало того, что тоже человек, но еще отдает предпочтение другому мужчине?! И в постели в том числе?!
И опять не так, а закручено еще круче! Волюнд любит даже не человеческую женщину, а «обращенную», что для него, «высшего», все равно как императору полюбить… даже не знаю кого! В человеческом обществе просто нет такой степени неравенства! Мда-а… Если у меня крышу сносит, то что твориться в голове у фон Тирда?!
«Стоп еще раз!» — с немалым волевым усилием строго прикрикнул на себя мысленно и так же мысленно встряхнулся, как пес вылезший из воды, после чего у меня получилось окончательно взял себя в руки. Думаем дальше:
«Проблема совсем не в том, что я не замечал состояния вампира и даже не в том, что он все это время страдал, а в очень простом вопросе: «Сам-то Волюнд это осознает?!» Если судить по нынешнему его состоянию и по окончанию фразы, то возможно, что если осознание и наступило, то случилось это только что! Угу, или «не» наступило. Вполне возможно, что стадию отрицания ему еще предстоит пройти… Угу-угу, но пары сотен лет на раскачку, которые могут понадобиться бессмертному, у нас с Лилли точно не имеется!»
Последняя мысль вызвала у меня кривую усмешку, но в свое кресло я опустился уже полностью спокойный: «Требуется поторопить? Ну что же, ноу проблем, поторопим…»
— Волюнд, а ты сам-то хоть понял, что сейчас произошло? — с акцентом на «что», спросил вампира, который скорчившись будто от судороги, все еще сидел на моем подоконнике.
Явно еще полностью не отошедший от шока, фон Тирд вопросительно уставился мне в лицо и кашлянув спросил каким-то больным, слабым голосом:
— Произошло? Сейчас? О чем ты..?
«Вот же черт! Да он в подвале себя чувствовал лучше!» — пораженно пронеслось в моем сознании, — «надеюсь, что не добью его, как водится, «из лучших побуждений»?!» И, вздохнув, будто перед прыжком в воду, выдал залпом все, что только что открыло мне прозрение:
— Ты так близко к сердцу принял трагедию… гмм… Тиль, потому что любишь княжну… Слышишь, Волюнд?! Ты не просто влюблен в девушку, ты любишь ее! Ты это понимаешь?!
Зрачки вампира распахнулись так сильно, что я заподозрил повторный шок и уже прикидывал, не прибегнуть ли мне к… «водной терапии», но… В этот момент с подоконника раздались какие-то хриплые, каркающие звуки, в комплекте с дергающимся подбородком, опознанные мной как смех! Впрочем, наличие шока это совсем не исключало…
— О, да! О, да! — повторял фон Тирд в коротких паузах, продолжая давиться своим жутким смехом, — теперь я это понимаю..! Я, высший вампир…. глава клана и пал… так низко, что влюбился в… в… «обращенную»!
«Угу-угу, именно та проблема, которую я и боялся больше всего!» — мысленно покивал себе головой со смесью сожаления, горечи и… злости, пожалуй. «Как там у классика? «Стереотипы мышления довлеют над сознанием», — кажется так это называется? Смысл такой — точно, но вот за точность цитаты не поручусь… А тут еще у «сознания» было достаточно времени, чтобы закостенеть в своем консерватизме и превратить «стереотипы» в «постулаты»! Однако попытаться все равно стоит!» — подумал упрямо и резко выставил в сторону вампира раскрытую ладонь:
— Стоп! А ты посмотри на ситуацию с другой позиции…
И со злой решимостью, мгновенно перемешал все факты в стройном, и казалось бы логичном, построении фон Тирда!
***
Ну, да, считается, что от перестановки мест слагаемых, сумма не меняется, но жизнь — это не арифметика, в жизни, зачастую, как раз бывает все наоборот! «Вот сейчас и проверим, тот ли это случай…» — авантюрная волна несла мой рассудок и он принялся дерзко выстраивать факты в новую логическую цепочку…
Честно говоря, успех этой моей затеи держался только на том, захочет ли мозг вампира ухватиться за ту соломинку, которую я ему предлагаю. Любовь — весьма сильное чувство и способно переиначить любые, даже самые закостенелые представления, но… Впрочем, если озираться на это вечное «но», то и начинать не стоило бы!
Мой жест «реально» заткнул вампира, истерический смех «уже» прекратился, а если судить по дикому, жадному взгляду — его сознание отозвалось на мою фразу как надо и сейчас затаилось в надежде…
— На самом деле ты влюбился в прекрасную, юную девушку, утонченную аристократку и родовитую княжну! Вспомни, в какой момент впервые ты почувствовал, что ее присутствие тебя волнует? — рассказывал я Волюнду историю его любви и холодел от страха: вдруг он вспомнить нечто совершенно иное?!
Однако взгляд фон Тирда сместился и он уже не смотрел мне в глаза, а мысленно заглядывал в прошлое и потому, как светлело его лицо, воспоминания были созвучны моим словам!
— Да, она была человеком и поэтому ты отрицал свои чувства, боролся с ними, но они уже были «тогда» и росли с каждым днем…
Я дал вампиру немного времени, чтобы закрепить нужные мне эмоции и резко сменил тон:
— А потом твой клан принялись методично уничтожать! Ты метался сначала в попытках дать отпор, а потом — спасая то, что еще можно было спасти… — глаз Волюнда зло прищурились, лоб у переносицы прорезала глубокая вертикальная морщина, а губы сжались в болезненной гримасе.
Отслеживая его мимику, я чуть ли не наяву видел отражение тех событий и да — глубоко сочувствовал его горю и отчаянию, но все же продолжал говорить:
— Потом тебя пленили и приковали к саркофагу! Они пытали тебя, чтобы склонить к сотрудничеству, но пытки тебя не сломили…
— Да-а-а… — вдруг выдохнул фон Тирд, так внезапно прерывая мой монолог, что я аж вздрогнул от неожиданности, — я не сломался, просто моя смерть оказалась бы концом для клана… Долг…
— Я помню, — успокоил я вампира, — в укромной щели ожидали возможности вылупиться десятки юных вампиров! Это была реальная возможность возродить клан и ты уступил…
— Да-а-а… — на этот раз голос фон Тирда звучал с нотками горечи, — но все переменилось, когда они озвучили детали соглашения…
— Ты опять взбунтовался?
— Мне потребовался месяц, чтобы уговорить себя вспомнить собственные аргументы!
— Вот! — я аж в ладоши прихлопнул от охватившего меня торжества и… откровенного облегчения: мое предположение оказалось верным, а остальное — это уже детали!
Что это меняло? А все! Глава клана, его сиятельство Волюнд фон Тирд не «какую-то человечку» полюбил, а такую же «сиятельную» княжну, почти ровню себе, ну-у… если отбросить расовые предрассудки. А вот пото-о-ом, по причинам ни от него, ни от княжны не зависящим, злая воля его врагов превратило девушку в низшего вампира! Значит что?! В его чувствах нет ничего унизительного. А ведь унижение — это как раз то, что может убить абсолютно любое чувство! И, подводя итог (просто вишенка на торте!), вывод из вышесказанного: отказаться от своей любви — это дать врагу победить! Фиг с ним, что они уже благополучно откинули коньки, но ведь для нынешнего времени очень важно не дать врагу умереть победителем. Вот мы и не дадим. Фон Тирд женится на княжне, возродит клан и будет счастлив вопреки всему, показав своим врагам грандиозную фигу! А что? Фига врагам, пусть и умершим — весьма немаловажная деталь любого мировоззрения, господа.