Гости зашевелились, когда религиозная процессия целиком скрылась за дверями. Перепуганный Каталам и чем-то озадаченный Гуляев вновь составили нам компанию.
— Про власть говорите? — услышал профессор обрывки разговора. — Теперь ты, Иван, надеюсь понимаешь, у кого реальная власть? — он понизил голос до шёпота. — Я своими глазами видел, как первосвященник разговаривал с Его Величеством, как с мальчишкой. Он был чем-то недоволен, после того, как получил письмо от святого отца Эвенета — бывшего второго претендента на церковную тиару Астризии. Тот сейчас находится на востоке страны и становится всё более независимым. И они обсуждали нечто обещанное, чего Эвенет не получил… Иван, постарайся не допустить, чтобы Эоанит перестал тебя уважать. Пока он не знает, что ты из себя представляешь, а потому опасается. Но обязательно будет прощупывать. И если ты прогнёшься, он начнёт вытирать о тебя ноги.
— Спасибо за совет, про… Великий Магистр, — я поблагодарил профессора от чистого сердца. Этот совет показался мне весьма полезным. — Всё, что я сегодня здесь увидел, доказывает, что король заслуживает хорошего пинка. Его нужно расшевелить, чтобы вновь стал королём, а не подстилкой.
Гуляев усмехнулся, пока Каталам и Фелимид испуганно смотрели по сторонам, опасаясь предательских ушей:
— Только не говори об этом так громко…
…После отбытия со сцены главных актёров, запал у гостей утих. Многие вновь разбились на группки, пили халявное вино и обсуждали произошедшие события. Ко мне поприветствовать больше никто не подошёл. Хоть я ловил на себе заинтересованные взгляды от представителей разных сословий и разных полов, никто из них не осчастливил себя знакомством со мной.
Зато, наконец-то, смогли пробиться Иберик, Вилибальд, Умтар и Бенал — все выжившие солдаты, с кем я проделал долгий и опасный путь из Равенфира. Вилибальд всё ещё выглядел слабым и бледным, но держался молодцом. А простые солдаты имели совсем очумевший вид. Ничего подобного они раньше не видели. Резкий карьерный взлёт до королевского дворца в столице от солдатских казарм, где они беспокоились лишь о жратве, мечтали о сухом сене и давили клопов, казался им перемещением в иную реальность.
Но длилось всё это ожидание недолго. Все подготовительные работы, видимо, были уже завершены. Вскоре дверь вновь отворилась и обер-камергер торжественным голосом вызвал за стол Его Величества всех самых достойных.
Меня, как самого достойного, пригласили первым. Гуляев посоветовал на посошок не стесняться и уплетать королевские деликатесы. Но и не смотреть, как жрут другие. Ибо их раскованное поведение за столом рисковало уничтожить мой аппетит.
Длинный белый стол, заставленный яствами, и прекрасные запахи, будоражившие ноздри, заставили меня забыть о том, в каком гадюшнике я нахожусь. Я лишь успел обратить внимание на две детали. Первая — слуг в трапезном зале было неприлично много. Все они жались у стен и испуганно смотрели в пол. А вторая деталь — в одном конце стола гордо сидел Его Величество, нетерпеливо постукивая пальцами по белоснежной скатерти. А в противоположном — далеко-далеко напротив — расположился Его Святейшество. И я так и не понял, что хотели подчеркнуть устроители банкета. Что даже за столом есть две ветви власти? Или что король и первосвященник настолько удалены друг от друга, что даже во время жратвы их стараются разместить в как можно более удалённых точках пространства?
Впрочем, поразмышлять на эту тему мне так и не удалось. Муадан усадил меня у края стола по левую руку от короля. Её Величество оказалась напротив и, едва столкнувшись взглядами, приветливо улыбнулась.
— Прошу тебя, посланник небес, — тихо произнесла она, пока Муадан торопливо побежал за следующим достойным. — Ни в чём себе не отказывай. И прости нас, если мы вдруг окажемся простоватыми для твоих норм поведения. В столь сложное время званые ужины проводятся крайне редко. И мы уже не столь гостеприимны, как раньше…
— Ой, оставь, Исида, — король продолжал барабанить пальцами по столу, будто заждался блюда с зажаренным поросёнком. — Дела — после. Главное, чтобы все увидели, что аниран с нами. Что ест ту же пищу и никуда не собирается. Ведь так, аниран?
Я почуял в вопросе подвох. Хотя его, возможно, и не было. Я говорил только Гуляеву, что свалю отсюда, если Его Величество меня окончательно собой доконает. Никто, кроме него, не мог знать, что я могу здесь не задержаться. Неужели король что-то знает? Неужели у него действительно везде есть уши? Или он просто задал вопрос не имевший подтекста?
Но пока я даже сам себе не мог на него уверенно ответить. Чёртова книга, доступ к которой, как я понял, составляет определённую проблему, не выходила у меня из головы. Я же всё-таки ради неё сюда прибыл. И добраться до неё мне по-любому надо. Но и обстановка при дворе, как я уже успел заметить, тоже непростая. Не говоря уже про неумелое управление. Так что, хочешь не хочешь, задержаться придётся.
— Почту за честь оказать вам всяческое содействие, — уклончиво ответил я.
Королева удовлетворённо кивнула, а король испуганно забегал глазами, будто абсолютно не понял о чём я говорю.
Трапезный зал начал заполняться гостями. Муадан проявил поразительное для его веса рвение и очень быстро рассаживал гостей. Заводил каждого, громко кричал его имя и статус, будто это было невероятно важно для зрителей, большинство из которых составляли слуги, а затем опять убегал.
Но и система рассадки гостей тоже оказалось непонятной. Несомненно в ней был какой-то смысл, ведь кого-то садили ближе к королю, кого-то ближе в центру длинного стола, а кого-то с самый дальний край возле первосвященника. Рядом с королём Муадан усадил не только главную звезду банкету — меня, но и магистров, имеющих высокий ранг. Гуляев, к моему великому облегчению, был усажен напротив, рядом с королевой. А моим соседом, к моему великому напряжению, стал мастер-коммандер Яннах. Он приземлился, не выказав негативных эмоций. Лишь чуть приподнял руки, чтобы ретивые слуги положили на колени полотенце. Ну а уже за ним начали рассаживать послов. Одного за другим. Все они настолько отличались друг от друга, что сверкали, как калейдоскоп. И лишь тирам Гвелерг, под которым предательски заскрипел добротный стул, улыбался сверх меры. Остальные же приняли равнодушно-горделивую позу.
У первосвященника же, как я понял, усадили всякую мелкоту. Из всех, кого заводил и усаживал Муадан, я лишь узнал лицо эстарха Эриамона. Лица остальных — от богатого плантатора из Шамасса, до королевского казначея — были мне незнакомы.
Но Его Святейшество не обиделись. Своим повелительным голосом, они зачитали короткую молитву с надеждой на скорое излечение мира, когда последний счастливчик торопливо опустил зад на стул. И пока он читал молитву, я неловко ёрзал, потому что смотрел на своих друзей, которых Муадан выстроил у стены, как обычных слуг. Выстроил у стены как раз напротив меня. Мне показалось это немного некорректным, ведь им, по какой-то непонятной причине, придётся смотреть, как едят достойнейшие, вместо того, чтобы разделить заслуженную трапезу. И я, наверное, задал бы этот вопрос королю, если бы в это время молитва не закончилась и король обрадованно хлопнул в ладоши.
— Наконец-то!
А затем началось действительно нечто удивительное. Я бы не назвал это званым ужином или пиром. И я бы не сказал, что местная богема ела. Она, скорее, закусывала. Ибо количество разом разлитого и разом употреблённого алкоголя превышало все разумные пределы. Даже тощее плоскогрудое подобие женщины с любовью схватило серебряный бокал и утопило губы в вине.
В первые мгновения стартовавшей пирушки, я вообще потерял дар речи. Перед королём поставили красивую композицию в виде зажаренной птицы и он накинулся на неё, как голодный волк. Хоть всё же не руками, а транжирной вилкой, принялся разбирать её на составные части. И мне понадобилась вся сила воли, чтобы подавить в себе брезгливость. Даже лёгкий пинок носка под столом, которым бестактно наградил меня профессор Гуляев, — жри, мол, не пялься! — не уничтожил растерянность. Лишь когда я вспомнил про всеобщее обнищание и голод, я успокоился. К тому же у них ещё не было такого повода: никогда аниран не озарял своим присутствием эту пёструю компанию. Повод реально был и поесть, и побухать.
Так что я не стал себя сдерживать. Ранее я перекусил у профессора в нумерах. Но всё ещё чувствовал голод, ибо так и не насытился. Поэтому принялся ублажать желудок, не отказываясь, конечно, и от реально классного вина. Я чувствовал себя тем, кто может съесть что угодно, где угодно, и сколько позволят.
Чтобы общее чавканье было менее слышным, где-то недалеко заиграл скрытый от глаз оркестр. Играл не бравурные марши, а тягучие, медленные мелодии. Но, надо признать, играл неплохо. И благодаря прекрасной музыке, капающее вино с усов соседа, не так меня раздражало.
Удивительное обжиралово продолжалось довольно-таки долго. Суетливые слуги успели сменить три блюда лично у меня. А сколько блюд сменили у тирама Гвелерга, оставалось лишь догадываться.
За это время никто не проронил ни слова. И лишь когда первый голод был утолён, начались тихие разговоры между соседями. Поскольку одним из моих соседей был самый главный человек в этом зале, в основном мне пришлось разговаривать с ним. Точнее — отвечать на его вопросы и раз за разом повторять истории о своих подвигах. Особенно ему полюбилась часть про столкновение с "покаянниками" на тракте. Он никак не мог насладиться тем местом, где я рассказывал, как рубил их на части с помощью магического щита. Он даже спрашивал, как это работает и как выглядит поверженный мерзавец, после совершённой кары. Почему-то для него была крайне важна демонстрация моих физических возможностей. Не умственных, а именно физических. В этом диком мире, наверное, всё решала физическая сила. И король желал убедиться, что этой силы у меня хватит, чтобы противостоять теоретическим врагам.
— Ты один стоишь сотни воинов, оказывается, — уважительно поджал губы король. — А с виду и не скажешь. Может, стоит тебя назначить руководить армией? — он бросил быстрый взгляд на оторвавшегося после этой фразы от своего корыта Яннаха, и быстро спохватился. — Ну, или тысячником.
— Я слаб в военном искусстве, — корректно сказал я. — Уверен, мастер-коммандер куда более компетентный в этом вопросе, — я успел обратить внимание, как замерший, было, Гуляев, удовлетворённо кивнул, словно я сделал всё правильно. — Но, тем не менее, я не мог не заметить, что на тракте от Равенфира до Обертона пустота. Кто-то сжёг Восточный Форпост. А люди… простолюдины из деревень жаловались мне, что едва сошёл снег, пришёл приказ, отзывавший охранные десятки в столицу. Ходили слухи, что где-то на севере высадились ватаги из Кондука…
— Что-о-о!!! — взревел король и стукнул кулаком по столу, перевернув серебряную тарелку. — Когда??? Кто высадился? Сколько?
Я замер, ибо не ожидал подобной реакции.
— Яннах, что ты молчишь!? — король вскочил. — Почему я об этом не знаю? Ты знал об этом? Гвелерг! Разве ты не обещал, что этого не будет!? Ты обманул меня!?
Тирам Гвелерг аж поперхнулся. С бороды на скатерть посыпались крошки.
— Ваше Величество, ничего подобного нет и в помине! Аниран заблуждается. Самфунн всегда держит слово и никогда его не нарушает.
— Ваше Величество, — поспешил на выручку послу Яннах. — Северные земли мирно вспахиваются. Им ничего не угрожает. Я гарантирую.
— Но десятки-то действительно отозваны в столицу, — неуверенно произнёс я.
— Ах, ну да! — король хлопнул себя по лбу, успокоился так же быстро, как завёлся, и опустил зад на стул. — Это же всё из-за Хатемажа. На севере-то тихо. Да в столице неспокойно. Вот потому и пришлось отозвать войска. А что делать? Если тут под стенами собралось столько черни, что едва хватает солдат поддерживать порядок.
Король потерял интерес к теме и нырнул в тарелку, которую быстро заменили.
— Простите, Ваше Величество, — я не считал, что разговор окончен. — Но кто таков Хатемаж? Почему ради него пришлось оставить без защиты…
— Не ради него, а ради моей безопасности, — недовольно перебил король. — Расскажите анирану кто-нибудь. Анумор, Яннах. Я ем.
— Я поведаю анирану, — Гуляев спешно опередил с рассказом носителя недовольно топорщящихся усов.
Говоря негромко, видимо, чтобы не услышали те, кому это не по статусу, Гуляев рассказал очередную безрадостную историю про жизнь в умирающем мире. Он рассказал про примо Хатемажа — умелого воителя из известного рода. Про его амбиции и требовательность ко всем, кто его окружает. Хоть примо Хатемаж был ещё довольно-таки молод по местным меркам, он быстро взбирался по карьерной лестнице. Сначала он возглавил десяток гессеров, затем сотню. Ему всё давалось легко и вскоре он возжелал большего — захотел, чтобы король доверил ему руководство гессерами. Всеми наличными силами в охране короля. То есть примо Хатемаж захотел получить контроль над жизнью Его Величества, как утверждал хорошо знавший Хатемажа мастер-коммандер Яннах. Королю это не понравилось и он отказал в прошении. За что примо Хатемаж беспричинно обиделся и начал строить козни. А когда его проделки зашли слишком далеко, был изгнан с позором из армии и из города.
Но случился ужасный неурожай. В Обертон потянулись беженцы. Обездоленные простолюдины, которые были готовы на всё ради краюхи хлеба. Мерзавец Хатемаж быстро смекнул, как воспользоваться ситуацией. Он подговорил верных ему солдат и вместе они взяли под крыло отчаявшихся. Расселяли их, где удавалось, валили лес недалеко от столицы, строили убежища и добывали пропитание в озере. Так и возникли Трущобы — огромный лагерь у самого берега. Там ютятся тысячи тех, кому удалось пережить зиму. Они благодарны Хатемажу до глубины души и почему-то не любят того, кому обязаны всем — Его Величество.
Недавно Хатемаж обнаглел настолько, что взял под контроль озёрный порт, конфисковал рыболовецкие суда и подчинил себе весь рыбный промысел. Обнаглел настолько, что начал выдвигать требования и ставить условия. Он хочет оружия в обмен на доступ к питьевой воде и свежей рыбе. Хочет золота и роскоши. Он считает себя достойным и умным управителем, способным властвовать не только над отребьем, но и над королевскими владениями. А с учётом того, что под стенами Обертона за зиму собралось слишком много лишних ртов, даже двухтысячный гарнизон не в силах навести порядок. Хатемаж не раз угрожал, что если войска зайдут в Трущобы, он спалит весь город. Силёнок у него хватит. Хватит тех, кто сожжёт себя ради этого, если придётся. Поэтому у Его Величества не оставалось выбора, кроме как отозвать в столицу все боеспособные войска. Он опасается, что у Хатемажа всё же хватит наглости перейти в наступление. Но теперь Обертону будет чем ответить.
Я сидел, как немая статуя. Немая статуя, которая кисло кривилась и корчилась. Оказывается, отзыв солдат из деревень не был обманом. Обманом была лишь причина. И эта причина, вкупе с конфискацией зерна зимой, лишь усилила ненависть крестьян к монарху. А с учётом того, сколько обездоленных людей пытаются выжить у стен, король не напрасно опасается, что город сожгут.
— И никто не может найти на него управу? — я повернулся к Яннаху.
— Не хочу доводить до кровопролития, — как-то неуверенно ответил мастер-коммандер. — Военные ресурсы и так истощаются. Следующая зима… — он облизал губы. — Всё сделает за нас.
— Очаровательно, — фыркнул я. — Обречь стольких людей на погибель. Как это похо…
— Аниран, думаю, не в курсе всех проблем, — громко перебил меня профессор Гуляев. Даже вскочил, чтобы заставить меня закрыть рот.
— А что тут выдумывать? — пожал пухлыми плечами Его Величество. — Когда озеро замёрзнет, всё станет на свои места. Надо лишь подождать.
— Я всё объясню анирану после ужина, — пообещал Гуляев. Он опять как-то слишком сильно начал переживать. — Объясню суть проблемы.
Но я уже зацепился за тему. Слова Яннаха разогрели мой котелок. Я отлично знал, что представляет собой зима в этом мире. И не желал слушать, когда кто-то планировал дать суровой местной природе превратить множество людей в сосульки.
— Хоть я говорил ранее магистру, что с террористами нельзя вести переговоры, давайте я всё же попробую? — обратился я к королю, который силился понять смысл незнакомых слов. — Давайте я поговорю с этим Хатемажем? Посмотрю, что за человек. Выясню, чего он хочет.
— Крайне опасная затея, — первым ответил Яннах. — Уж я-то знаю мерзавца.
— Но я же аниран, — сказал я. — У меня нет к нему претензий, нет к нему ненависти. Я просто хочу помочь вашему миру. Неужели он откажет во встрече анирану? Неужели может ему чем-то угрожать?
На этот вопрос никто не смог ответить сразу. Даже Гуляев задумался. Видимо, идея казалась неплохой не только мне.
— Отличная идея! — подхватил Его Величество. — Вот ты к нему и пойдёшь. Передашь наши требования и пусть только попробует их не выполнить!
Крайне довольный собой король удовлетворённо хлопнул в ладоши и вновь схватился за вилку. А мастер-коммандер Яннах, к моему удивлению, наклонился ближе и прошептал:
— Он очень опасен, аниран. Он зол на Его Величество. И никакие увещевания или угрозы не смогут на него повлиять. Вряд ли ты чего-либо добьёшься.
— Посмотрим, — спокойно ответил я. — Не поверите, мастер-коммандер, но анираны действительно могут творить чудеса.
Он посмотрел на меня будто силился понять, шучу я или нет. И, в итоге, не сказал ничего. Я лишь заметил, что складки на его лбу разгладились, а усы прекратили надменно топорщиться. Он или действительно хотел дать мне шанс, или уже поверил в силу аниранских возможностей.